Состояние джняны

Джняни – лишь те, чей ум уничтожен. Их состояние невозможно представить себе, так как оно превосходит все мыслимое. Поскольку действия джняни, сияющих в своем естественном состоянии чистого бытия, – лишь проекции, существующие только в уме наблюдателя, невозможно исследовать поведение джняни и прийти к каким-либо определенным выводам.

Джняни стал единым, безмятежным и чистым. Для него эфир и остальные [из пяти элементов] – формы Я. Какие бы действия таковой ни отверг, они становятся неуместными. Какие бы действия он ни совершил, они становятся правильными[122].

Шри Рамакришна сказал:

«Даже если мой Гуру станет посещать винную лавку я не стану считать его порочным. Почему? Потому что я знаю, что от этого Он не утратит свою природу Гуру. Я нашел в Нем прибежище не для того, чтобы испытывать его и следить за его проявлениями. Это не моя забота. Поэтому, что бы ни случилось, – он мой единственный Гуру».

Те, кто ищет помощи Махарши с целью достичь совершенства в высшей преданности, должны, как Шри Рамакришна, признать, что оценивать внешние действия джняни – бессмысленно.

Казалось бы, джняни совершают в миру различные действия, но это выглядит так лишь со стороны наблюдателя. Сам джняни знает, что он ничего не совершает. Поскольку люди видят, что джняни работают и что-то делают в миру, широко распространено мнение, будто их действия все еще определяются внутренними механизмами прарабдха-кармы [123]. Бхагаван, похоже, подтверждал это мнение, поэтому имеет смысл рассмотреть его подробней.

Когда жизнь Бхагавана подходила к концу, одному преданному, твердо верившему во всемогущество великих людей, было тяжело видеть, как тело Махарши слабеет из-за болезни. Этот преданный обратился к Махарши со страстной мольбой, чтобы Махарши отдал свою болезнь ему и остался жить еще на какое-то время, чтобы спасти многих других преданных, оставшихся без помощи.

Изумившись детской наивности ученика, Шри Бхагаван посмотрел на него с состраданием и ответил: «Кто создал эту болезнь? Не Тот ли, кто обладает свободой изменить ее? Разве не достаточно того, что я в одиночку таскал на себе эту груду плоти, которую должны будут нести четверо [когда она умрет]? Неужели я должен продолжать и дальше нести ее?»

Такими мягкими словами он разъяснил, что в физическом мире закон судьбы неумолим. Джняни осознаёт, что все, что должно произойти в какой-либо момент времени, неизбежно произойдет, и именно в предопределенный момент. Джняни, не имея права вмешиваться в ход событий, остается лишь свидетелем, пребывающим в своем естественном состоянии.

Хотя Бхагаван и знал, что он – непроявленное Я и потому судьба не властна над Ним, из его слов зачастую можно было сделать вывод, что джняни все же каким-то образом ограничен внутренними механизмами кармы и что она определяет его действия.

«Тот, кто предопределяет [судьбу], управляет судьбой душ в соответствии с их прарабдхой. То, чему не суждено свершиться, – не свершится, как бы вы ни старались. Все, чему суждено свершиться, – свершится, как бы вы ни пытались предотвратить это. В этом не может быть сомнений. Поэтому оставаться безмолвным – благо».

Эти строки, написанные Бхагаваном в его ранние годы, когда он жил на Аруначале, адресованы его матери. Она хотела, чтобы он вернулся в Мадурай, но этими словами Бхагаван указал ей на то, что остаться на Аруначале – его судьба. Много лет спустя он сказал о своей личной прарабдхе:

«Иногда я думаю: „Не оставаться подолгу на одном месте, не строить планов на будущее, живя в соответствии с дхармой садху, которые живут, как птицы, не имея привязанностей – я хотел бы идти так, куда глаза глядят, и так проводить свои дни“. Но моя прарабдха этого не позволяет. Много раз и несмотря на все мои усилия она (прарабдха) ставила передо мной те или иные препятствия, и каждый раз, не позволяя мне уйти, она удерживает меня здесь, на этом месте. Если человек живет вот так, имея дом, имущество и помощников, – как же не возникнуть мирским заботам? Такова моя прарабдха!»

Эти слова были сказаны в ранние годы, когда он жил у подножия горы, – в то время один дрянной человек, притворявшийся преданным, подал в суд неправомерный иск о признании ашрама и прочего имущества его собственностью.

Эти два высказывания, похоже, указывают на то, что даже джняни не может выйти за рамки судьбы. Тем не менее Махарши однажды признал противоположную точку зрения:

«Знайте: как жена не может не стать вдовой после смерти мужа, [так и] все три кармы перестанут существовать, когда умрет делатель»[124].

За этими кажущимися противоречиями стоит истина: прарабдха существует для того, чей взгляд ограничен и связан отождествлением с телом и умом, но ее не существует для того, чье видение свободно от этих ограничений. Две эти разные точки зрения представляют собой взгляд человека, живущего в миру, и взгляд человека, осознавшего Я, соответственно. Прарабдха-карма влияет только на тело и на ум. Джняни, живущий только как бесформенное Я, не имеет ни тела, ни ума, ни кармы. Это только кажется, что он находится под влиянием кармы, – кажется людям, которые отождествляют его с телом и воображают, будто у него есть ум. Джняни иногда говорят: «Мне было предначертано совершить это». Невежественный человек, отождествляющий его с телом, подумает, что он совершил это действие под влиянием прарабдха-кармы. Джняни же, никогда не отождествляющий себя ни с каким телом, знает, что прарабдха не может коснуться Я, которое и есть его истинная природа.

Вопрос о том, есть у джняни прарабдха или нет, может возникнуть только у невежественного человека. Единственный способ устранить все сомнения по этому поводу– уничтожить эго. Поэтому Шри Бхагаван так часто говорил, что избавление от эго решит все вопросы. Путаница в вопросе об истинной природе джняни часто возникает из-за того, что джняни, казалось бы, ведет себя точно так же, как и люди, которые обращаются к нему со своими проблемами. Например, однажды сын Ганапати Муни пришел к Шри Бхагавану и стал задавать вопросы о действии мантры шакти панчакшари (ОмХрим Намашивая). Эту мантру дал ему его отец, и он хотел узнать, сможет ли он в действительности, как сказал ему отец, осознать Я путем повторения этой мантры.

Бхагаван подтвердил, что это возможно: «Эта [мантра] – путь к освобождению».

Тогда сын Ганапати Муни задал следующий вопрос: «Если это правда, вы тоже повторяете эту мантру?»

Шри Бхагаван вынужден был ответить: «Да, да, и только ее [эту мантру]», потому что иначе мальчик бы не смог понять истинную суть состояния джняни.

Шри Бхагаван не уставал повторять своим преданным, что Он не есть тело, и что они не должны отождествлять Его самого с материальной формой. Это можно проиллюстрировать одной хорошо известной историей.

Один преданный впервые пришел на даршан Бхагавана. Шри Бхагаван в тот момент не сидел на своем обычном месте, а занимался какими-то делами вместе с другими преданными. Не зная, что это и есть Бхагаван, новичок спросил его: «Где Рамана?»

Бхагаван тут же ответил с улыбкой: «Рамана? Смотри, вот он», – и указал на медный сосуд, на котором было выгравировано имя «Рамана».

Увидев, что его ответ привел новичка в замешательство, он указал на свое тело и на сосуд, объяснив: «Это тоже форма, как и сосуд. По крайней мере, на сосуде написано „Рамана“. А на [этом теле] и того нет». И он продолжил заниматься своим делом. Тогда новичок понял смысл слов Бхагавана.

Поскольку джняни – не тело, а бесформенное Я, физическая смерть тела не влияет на Него и не изменяет Его ни на йоту. Это следует иметь в виду, размышляя о свете, появившемся в небе в момент смерти Бхагавана и исчезнувшем за Аруначалой. Некоторые люди думают, что этот яркий свет был духом Бхагавана и что, исчезнув за горой, он окончательно слился с Аруначалой. Следующие слова Шри Бхагавана об освобождении, подтверждающие адвайтическую теорию о том, что рождение и смерть иллюзорны, противоречит взглядам тех, кто связывает появление света с его (Бхагавана) завершающим поглощением.

«Когда джняни утрачивает свою отдельность, в тот же самый миг он утрачивает и „свое" тело. Подобно тому как змея не меняется, сбросив кожу, так же и в состоянии Я дживанмукты (того, кто освободился, будучи в теле) не происходит никаких изменений с утратой упадхи» [125].

Ачарья Виноба Бхаве сказал нечто очень похожее о физической смерти Бхагавана: «Все говорят, что Бхагаван Шри Рамана покинул тело. Что бы ни думали люди о его развоплощении, на самом деле он покинул свое тело в тот самый момент, когда отбросил свое эго».

Оба эти утверждения говорят о том, что свет, появившийся в момент смерти Бхагавана, не может рассматриваться как знак соединения индивидуальной души с Брахманом.

Шри Бхагаван, утвердившийся в знании Я, заранее знал, что его физическая смерть будет незначительным событием (в буквальном смысле). Незадолго до того, как покинуть тело, он пытался объяснить своим преданным, что с точки зрения Я ничто никогда не может случиться с Ним или воздействовать на Него.

Он сказал: «Думая, что Бхагаван – лишь это тело, они печалятся, видя, как он страдает от болезни. Что же делать? Они боятся, что Свами уйдет. Куда? Как?»

Разотождествленность Бхагавана с телом замечали все, кто видел его в последние несколько месяцев его жизни. В последние дни, когда тело Бхагавана было поражено раком, он оставался безразличным к лечению, организованному его преданными. Он предоставил свое тело в распоряжение врачей, поскольку этого хотели преданные.

К тому времени относятся такие его слова: «Наша забота – быть лишь свидетелем всего происходящего. Это значит не воображать себе „то" или „иное“, что бы ни происходило».

Следуя этому, он до самого конца оставался лишь свидетелем, не испытывая тревоги. Когда преданные заметили, что в его состоянии не наблюдается улучшений даже после длительного лечения, они забеспокоились. Они хотели знать, согласится ли Шри Бхагаван пройти через радикальную процедуру, рекомендованную врачами в качестве крайней меры[126].

Шри Бхагаван ответил: «Зачем вы меня спрашиваете обо всем этом? Разве это я просил о лечении? Не вы ли затеяли это? Представления о том, что должно случиться, а что не должно, возникают только у вас. Я не имею к этому никакого отношения». И замолчал.

Шри Бхагаван вечно пребывал в своем естественном состоянии Господа Знания – без малейшей привязанности к каким бы то ни было сценам, проходившим в его восприятии в трех состояниях. Он не желал ничего и не испытывал ни к чему неприязни. Несмотря на то что было принято информировать Махарши обо всем происходящем в ашраме, он всегда оставался таким, словно ничего не знает. Шри Бхагаван сказал:

«Как запахи не затрагивают вечно чистое пространство, так же и объекты не затрагивают джняни, всегда видящего только Я. Посему лишь состояние мауны, в котором не известно ничего, является [состоянием] чистого Знания».

Джняни никогда не теряют Я-осознавание и никогда не воображают, будто они совершают какие-то действия. Подобно тому как происходящие в природе процессы, такие как сотворение, проистекающие в присутствии Бога, не затрагивают Его, так и мирские дела преданных, происходящие в присутствии джняни, его не затрагивают. Следующие два стиха указывают на эти аспекты состояния джняни:

«В состоянии бодрствования мы наблюдаем за танцем чувств. Во сне мы видим танец ума. Во сне, свободном от мыслей, мы исполняем танец пустоты и небытия, оставаясь при этом высшей сутью».

«Подобно тому, как груда магнитной руды не двигается сама по себе и не двигает предметы, но железные предметы сами притягиваются к ней, Я не действую сам и не побуждаю „других“, но весь мир приводится в движение передо Мною»[127].

Это и есть то, что испытывают дживанмукты. Как Бог отражает отношение преданных, так и джняни отражает отношение обращающихся к нему. Брахма-джняни (джняни, постоянно находящийся в Брахмане), имеющий трансцендентное видение, ни во что не вовлекается, ни к чему не привязан и ничем не связан.

Некоторые авторитетные источники утверждают, что прекращение беспокойств и тревог – это и есть освобождение.

Бхагаван однажды прокомментировал это, разъясняя истинную суть освобождения:

«Что подразумевается под освобождением? Разве небесные миры и небесное блаженство существуют где-то в небе? Или они должны быть познаны в каком-нибудь другом мире и в каком-нибудь другом теле, когда этот мир и это тело будут оставлены? Одно лишь Сердце – высший мир. Лишь безмятежность в форме высшего безмолвия – это величайшее блаженство, счастье освобождения.

Прекращение всех тревог – это достижение высшей истины. Состоянием бытия-сознания великая жизнь, исполненная высшего блаженства, может быть обретена в любое время, в этом самом мире и в этом самом теле».

Дата добавления: 2015-06-04