Н. Р. Кришнамурти Айер 2 страница

В тот вечер Тхевар, Айер и я собрались в этой комнате для медитации. Айер начал читать восемнадцатую главу «Шри Рамана Гиты» – книги, написанной Кавьякантхой Ганапати Муни, в которой излагалось учение Шри Раманы. В этой главе воспеваются сиддха-пуруши (существа, достигшие совершенства), величайшим из которых был Махарши, являясь самой Аруначалой. Я слушал, закрыв глаза, и вдруг, в тот момент, когда читали строфу, начинающуюся со слова ниларавинда (глава 13, стих 13), меня охватило необыкновенное, ошеломляющее чувство.

Я внезапно почувствовал, как светящаяся вьющаяся змея поднимается вверх от основания позвоночника. Она мгновенно пронеслась по позвоночному столбу и ворвалась в череп, раскрывшись наподобие зонта из вспышек молний, которые собрались в точке между бровями, у переносицы, в яркое розовое пятно света, – и тут же ринулась назад, извиваясь вдоль позвоночного столба, словно запустив обратный цикл, устремившись в точку, откуда возникла. Вспышки были разноцветными – розовыми и бледно-голубыми. В то же самое время величественный пик Аруначалы появился над моей головой. Лавина нектара хлынула с ее вершины на мою голову, и все мое тело охватило неописуемое блаженство. На краткую вечность я потерял ощущение тела – осталось лишь сияние, мощное, яркое. Через некоторое время ко мне снова вернулось ощущение тела. Все свечения исчезли, кроме одного, которое было между бровей – оно оставалось, пока я не начал испытывать сильные переживания под взглядом Махарши во время джа-янти Шри Раманы, праздновавшегося в 1934 и 1935 гг. в Шри Раманашраме.

Я не сказал друзьям ни слова о том, что пережил. Тогда они сами поняли, что со мной произошло что-то необычное, но решили, что я просто был в трансе. После окончания медитации мы втроем отправились ко мне домой, в Адимулам Пиллай Аграхарам. Когда мы шли домой, я был почти без сознания. Айер и Тхевар поддерживали меня с двух сторон за руки. Несмотря на то что я был в сознании лишь частично, я очень хорошо помню, как великолепна была сияющая полная луна.

Когда мы подошли к тому месту, где сейчас находится Шри Рамана Мандирам[136], и оказались лицом к площадке перед храмом Минакши, я увидел нечто удивительное: царственную, прекрасную девушку лет восемнадцати, в расшитом золотом сари, со сверкающими украшениями. У нее были круглые щеки, сиявшие, как рубины, и блестящие глаза, из которых лился свет, подобный прохладному свету луны. Это была сама богиня Минакши (божество храма Мадурая) в человеческом обличье. Я был потрясен видением, но мои спутники не поняли, что со мной произошло. Они буквально отнесли меня домой и передали обеспокоенной жене в одиннадцать часов вечера. На следующее утро, проснувшись, я снова был в своем обычном состоянии и мог выполнять работу в колледже без малейших затруднений.

В 1934 г., перед началом рождественских каникул, мы с Венкатараманой решили провести неделю, включая джаянти, в Шри Раманашраме с нашими семьями. Фотограф П. Р. С. Мани тоже решил поехать с нами.

В день джаянти празднование началось с пуджи усамадхи матери Раманы Махарши. Над большой площадкой перед храмом самадхи возвели навес, под которым могли поместиться 500 человек. Плоскую соломенную крышу украсили разноцветными, сладостно пахнущими цветами, сплетенными в гирлянды – каждая такая гирлянда была длиной около метра и крепилась к крыше. Стен не было, и из-под навеса открывался вид на гору, который не загораживали ни постройки, ни деревья. Шри Бхагаван сидел на возвышении в окружении преданных. Я сидел прямо перед ним, всего в нескольких футах. Не считая звуков пуджи, едва доносившихся из храма, стояла полная тишина, и над этой тишиной царствовала махамауна (великое безмолвие) самого Шри Бхагавана. Не отводя глаз от Бхагавана, я мысленно повторял «Акшараманамалай», длинную поэму преданности, написанную Бхагаваном в 1913 г., все 108 стихов которой воспевают Аруначалу, Садгуру Бхагавана.

В последнем стихе говорится «Укрась меня своею гирляндой, о Аруначала Рамана, и позволь мне украсить Тебя гирляндой в ответ».

Когда я произносил эти слова, Бхагаван исчез, а на его месте появился сидящий бог с головой слона – Ганапати. Через некоторое время он тоже исчез. Вместо него появилась ослепительная человеческая фигура с головой вепря. Это был Вараха, аватар Вишну[137]. Через несколько секунд он тоже исчез. И вновь передо мной сидел Махарши, как и в самом начале. Эти видения укрепили мое убеждение в том, что боги индуистского пантеона так же реальны, как и облик самого Махарши, и что Бхагаван Махарши сам является воплощением тех богов.

Когда я дошел до последнего стиха, колокола храма зазвонили в знак окончания пуджи, после которой должна была проводиться церемония арати (подношение огня) зажженным камфорным пламенем. В это мгновение все собравшиеся поднялись как один, чтобы увидеть арати.

В одно мгновение толпа сняла все гирлянды с крыши пандала. Все до единого, включая Махарши и меня, вдруг обнаружили гирлянды на своих шеях. Взглянув на Аруначалу я увидел, что она кажется прозрачной: виден был лишь ее контур, а внутри горы находился Шивалингам, доходивший до самой вершины. Вокруг лингама была обвита огромная гирлянда из разноцветных цветов. Аруначала Рамана принял мою песню-гирлянду, и в ответ украсил меня своей гирляндой! Так сбылась молитва, произнесенная мной в последнем стихе.

Вечером следующего после джаянти дня Шри Бхагаван сидел на кушетке в холле для медитаций. С. Нараяна Айер, профессор математики в Мадурайском колледже, рассказывал несколько историй о тех временах, когда он вместе с Бхагаваном учился в школе в Диндигуле.

«Когда мы играли, мы делились на две группы, которые всегда возглавляли Рамана и я. Команда, лидером которой был Рамана, всегда выигрывала. Поэтому две команды соперничали за то, чтобы сделать Тангакая [138] своим лидером».

Когда Айер рассказал это, Шри Бхагаван засмеялся и добавил: «Ты видишь, Нараяна, у меня сейчас нет тела. Я утратил его давным-давно, когда пришел сюда. Поскольку я бестелесен, где та рука, которая зовется Тангакай? Из нас двоих, лидеров, один исчез, утратив тело. Ты, оставшийся, можешь унаследовать этот титул. Теперь ты Танга-кай Нараяна. В ознаменование этого прими мою старую трость».

Трость была сделана из сандалового дерева и подарена Бхагавану богатым преданным. Бхагаван не любил новые или дорогие вещи. Если преданные дарили их ему, Бхагаван мог один раз попользоваться такой вещью, чтобы доставить удовольствие дарителю, после чего ее убирали в кладовку ашрама.

Передавая Нараяне трость, Бхагаван сказал: «Обычно вместе с титулом дают медаль. Где мне взять золотую медаль? Вместо медали возьми эту трость!» Заканчивая речь, Бхагаван вручил профессору Нараяне трость как символ нового титула.

Затем стали вспоминать, как Шри Рамана с приятелями карабкались на высокую монолитную гранитную гору в Диндигуле. Нараяна Айер сказал, что на гору Аруначалу, покрытую толстым слоем почвы, легко забираться и что ее нельзя сравнить с горой в Диндигуле – скользкой гранитной скалой. Шри Рамана засмеялся и сказал: «Правда? Венкатарамана, отведи Нараяну завтра рано утром на вершину Аруначалы. Пусть увидит, насколько это легко».

На следующий день в 3 часа утра Шри Бхагаван отвел нас на кухню, где самолично приготовил полный сосуд уппумы, чтобы мы могли пообедать на горе. Его взял Венкатарамана Айер. Умывшись, мы впятером – Венкатарамана Айер, профессор Нараяна Айер, фотограф П. Р. С. Мани и я – в 4-30 начали восхождение. Нашим проводником был Аруначала Шастри, который знал дорогу на вершину. В тот момент мой сын Сету Рам и моя дочь Мутху Минакши, спавшие вместе со мной в холле для медитаций, проснулись, стали плакать и умолять меня остаться. Шри Бхагаван успокоил их. Держа их обоих за руки, он сказал мне: «Кришнамурти! Делай свое дело – иди. Я позабочусь о твоих детях». «Мой Бхагаван позаботится обо мне и о моей семье! Он снарядил меня в путь к моему спасению, на вершину Аруначалы!» Так пела моя душа, когда я догонял ушедшую вперед группу.

Когда я вернулся, моя жена рассказала мне, что, пока меня не было, детей отвели на кухню, где они вместе с Бхагаваном чистили бобы. Позднее пришла она и взяла их на себя. Поскольку женщинам не разрешалось ночевать в ашраме, моя жена и маленький Раманан ночевали в городе, в доме Мудальяр Патти. Рано утром она возвращалась в ашрам.

Пообедав у Семи Источников, где было вдоволь прохладной и вкусной воды, мы с трудом достигли вершины горы.

К тому моменту как мы добрались до вершины, Танга-кай Нараяна Айер был уже совершенно измучен. Он растянулся на земле и простонал: «Как я мог сравнить Ару началу с горой в Диндигуле! Я не могу больше идти. Я умру прямо здесь!»

Мы дали ему достаточно времени отдохнуть, а затем по очереди помогали ему на спуске. В ашрам мы вернулись около пяти часов вечера.

Когда мы совершили простирание перед Бхагаваном, он поздравил своего старого друга: «Нараяна, неужели тебе пятьдесят четыре года? В таком возрасте это просто подвиг!» Нараяна Айер рассмеялся и позабыл обо всех своих мучениях.

Во время этого посещения состоялся интересный диалог между моим сыном и Бхагаваном. Он подошел к Бхагавану, когда тот выходил, чтобы совершить утреннюю прогулку, и обратился к нему: «Tama, mama (дедушка, дедушка), mama Бхагаван!»[139]

Затем состоялся следующий диалог.

Махарши: Кто ты?

Мой сын: Я Сету Рам Дас.

Махарши: Кто твой отец?

Сын: Н. Р. Кришнамурти Айер.

М: Как такое может быть? Твоего папу зовут Айер.

Почему же тебя зовут Дас?

С: Меня зовут просто Сету Рам. Так хорошо, тата?

М: Хорошо. Теперь скажи, чего ты хочешь?

С: Дайте мне тросточку.

М: Зачем тебе тросточка?

С: Вчера вы дали тросточку тому тата. Дайте мне тоже, пожалуйста.

М: Разве ты старый? Сколько тебе лет?

С: Нет, я маленький. Мне семь лет. Дайте мне тогда маленькую тросточку.

М: Зачем она тебе?

С: Я буду всегда ее хранить. Так я буду всегда помнить моего тату Бхагавана.

М: Хорошо. Иди подожди в холле. Я дам тебе тросточку. (Бхагаван шепнул что-то своему помощнику Садху Рангасвами.)

Шри Бхагаван вернулся в холл, обтер ноги полотенцем и сел на кушетку. Садху Рангасвами вошел и положил перед ним трость. Это была старая, поломанная трость, которой Бхагаван когда-то пользовался. Ее отполировали и укоротили так, чтобы она подошла ребенку. И Шри Бхагаван рассказал всем присутствующим эту историю, изображая действующих лиц в своей неподражаемой манере. После этого ликующий мальчик вышел вперед и получил свой подарок из благословенных рук Бхагавана. Сейчас он инженер-химик, состоит в группе специалистов, консультирующих Центральное правительство в Нью-Дели. На следующий день после джаянти Шри Бхагаван был в холле для медитаций. Он сидел на своей кушетке, как статуя, лицом к западной части зала. Я сидел

прямо перед ним, пытаясь мысленно повторять «Акшараманамалай», но вначале меня отвлекала мелодичная музыка Аламелу Аммал из Мадурая. Она пела песни из «Тируппугал» – собрания стихов о Господе Субраманье, которые были написаны много веков назад прославленным святым из Тируваннамалая – Арунагиринатхаром. У меня во лбу все еще горело пятнышко яркого света – след того, что я пережил в Мадурае. Я сопротивлялся привлекавшему меня пению и продолжал мысленно повторять «Акшараманамалай». Произнося про себя слова, я сдерживал дыхание и не мигая смотрел на форму Махарши. Вдруг левая половина тела Бхагавана превратилась в левую половину тела женщины с большой грудью. Я начал видеть в Бхагаване форму Умы-Махешвары, правая половина которой была половиной тела Шивы, а левая – половиной тела богини Парвати. Эта единая фигура мужчины-женщины известна в индуистской мифологии как Ардханаришвара и Ума-Махешвара. В писаниях, в которых рассказывается о появлении горы Аруначалы, приводится такая история: когда супруга Шивы Парвати совершала прадакшину вокруг горы, которая есть бог Шива, она слилась с горой и стала ее левой половиной, а правая половина осталась такой, какой была.

Эта преобразившаяся гора, ставшая мужчиной-женщиной, остается в том же виде и сейчас. Она также известна под именем Умаявал-Бхаган, что означает «Шива, половина которого является Умой». Этот Ума-Махешвара сейчас находился передо мной в живом теле Махарши, его взгляд был устремлен в мои глаза и не давал мне оторваться от своих. Внезапно я почувствовал, что мой череп раскололся на макушке, и сноп ярко-красного света хлынул вверх из открывшейся трещины. Одновременно с этим поток нектара хлынул из груди фигуры, сидящей передо мной, и такой же поток вырвался из той части Аруначалы, которую я воспринимал как Уму. Когда два потока соединились и сошлись на моей макушке, трещина в черепе закрылась, и от нее не осталось и следа. Огонь вскоре прекратил изливаться, но я все еще ощущал его внутри. Заключенный в черепе огонь зажег нижнюю часть свода черепа белым сиянием, похожим на свечение большой электрической дуги. Удивительно, что испепеляющего жара, присущего электрической дуге, не было. Голова и все тело были словно овеяны освежающей прохладой, несмотря на сияющее белое пламя.

Вернувшись в свое обычное осознание окружающего мира, я обнаружил, что уже вечер. Через некоторое время все люди, находившиеся в холле для медитаций, вместе с Бхагаваном, принявшим свой обычный вид, отправились ужинать. Я не пошел с ними. Вместо этого я лег на расстеленный на полу ковер, на котором ночью спали один или двое преданных, включая помощника Бхагавана, – в том помещении, где спал сам Бхагаван.

После ужина все, кто был в холле, ушли готовиться ко сну. На закате зажгли огни, и один преданный, Рамачандра Рао из Бангалора, сел перед Бхагаваном и стал читать стихи из «Рибху-гиты». Фраза «ахам Брахман, ахам Брахман» (я есть Брахман), повторявшаяся почти в каждом стихе, выражает суть этой поэмы. Слушая, как он читает нараспев, я чувствовал в точке с правой стороны груди, словно эхо, отголоски «ахам Брахман, ахам Брахман». Весь свет устремился с макушки головы и лба в эту точку, и поток благословенного, неземного нектара ударил из этого центра в груди и наполнил все мое тело. Меня охватил трепет неизмеримого блаженства * Ощущая, как этот неземной нектар изливается из каждой поры моей кожи, я выбежал из холла наружу[140].

Захлестнувший меня поток лился и лился, распространяясь в бесконечность пространства, затапливая все на своем пути. Он был наполнен ощущением Бытия-Сознания, в котором мое тело и все другие тела были подобны призрачным снежинкам в океане прозрачной, прохладной сладкой воды. Я закрыл глаза и ощутил себя чистым небом Бытия-Сознания. Открыв глаза, я почувствовал, что я – океан божественного всепроникающего флюида. Я осознавал себя как Бытие-Сознание, и в этом божественном флюиде колыхались призрачные очертания объектов. Словно призрак, я вернулся в холл и сел на свое место. И тут во мне вспыхнула мысль: «Теперь я должен навсегда уйти в джунгли на Аруначале».

Спустя мгновение я увидел свою плачущую жену. Мой маленький сын Раманан сидел у нее на руках, рядом с ней были наш сын Сету Рам и дочка Мутху Минакши. Шри Бхагаван взглянул на меня и сказал, уверенно и твердо: «Кришнамурти! Возвращайся домой в Мадурай со своей семьей. Ты хочешь добиться спасения, уйдя в лес и став саньясином, но ты точно так же можешь спастись, живя жизнью семьянина и выполняя свою работу. Говорю тебе: возвращайся домой!» Было ли это тоже видением? Я не могу сказать, что это было.

Мой друг Венкатарамана Айер, который, кажется, переживал нечто подобное много лет назад, утешил мою жену, сказав, что я просто впал в некое подобие транса и что это скоро пройдет. Вскоре после этого он увез всех, включая меня в полубессознательном состоянии, ко мне домой в Мадурай.

Вернувшись в Мадурай, я стал потихоньку возвращаться к своему обычному состоянию. Однако моя жена, узнав о том, что я пережил, стала опасаться, что я брошу семью и стану садху. Поскольку я не мог знать, что со мной будет в будущем, я утешил ее, дав ей книгу «Тирувембавай», мистическую поэму, которую сочинил на Аруначале великий шиваитский святой Маниккавачагар более тысячи лет назад.

Через некоторое время, когда жена читала эту небольшую книгу в присутствии Бхагавана, он спросил ее, что она читает. Она подошла к нему и положила книгу в его ладони. Бхагаван взглянул на книгу и вернул ее со словами: «Хорошо, хорошо. Продолжай читать эту книгу. Не бойся».

Судя по всему, Бхагаван знал обстоятельства, при которых эта книга оказалась у моей жены, и поэтому его слова убедили ее, что я не сбегу из семьи.

После этой насыщенной событиями поездки в ашрам в конце 1934 г. мне удалось вернуться в свое обычное состояние только по прошествии некоторого времени. Когда до начала занятий в колледже оставалось всего четыре дня, я обнаружил, что мои мыслительные способности парализованы. Как же я буду читать лекции? Я впал в панику; мне казалось, что помочь мне может только Бхагаван.

Я сел в поезд и помчался обратно в Тируваннамалай. Рано утром я уже был в ашраме. Я боялся заговорить с Шри Бхагаваном, поэтому просто сел перед ним. Казалось, что моя проблема ему безразлична, – он даже не взглянул в мою сторону. Когда настало время завтрака, я пошел вслед за другими в столовую и наспех поел. После завтрака я выбрал книгу «Джняна-Васишпгха» с книжной полки Бхагавана в холле для медитаций и взял ее с собой в самадхи матери (Раманы Махарши).

Я простерся перед Шивалингамом и тихо сказал: «О Мать! Ваш сын даже не смотрит на меня. Я схожу с ума из-за бесчисленных трудностей. Вашей милостью и с помощью этой книги я должен получить окончательный ответ, который освободит меня от этих трудностей».

Я сел в углу возле окна и начал читать стихи с огромной искренностью. Я забыл о времени. Примерно к шести часам вечера я закончил чтение, потрясенный смыслом одного из стихов: «В промежутке между двумя полетами мысли – безмолвие, в котором сияет чистое сознание Я».

Я сказал себе: «Когда я повторяю „Рама, Рама“, каждое произнесение имени „Рама" – это мысль. Значит, между двумя произнесениями имени „Рама" должно быть безмолвие чистого сознания. Это Бытие-Сознание и есть Я».

Переполненный радостью от того, что произошло со мной у самадхи матери, я пошел в столовую и быстро съел свой ужин. Затем я простерся перед Бхагаваном и попрощался с ним. Махарши лишь благосклонно кивнул головой с такой улыбкой, будто все знал. На следующее утро я снова был в Мадурае, и мое состояние уже позволяло мне приступить к преподавательской работе.

Вскоре после этих событий я получил от своей бабушки, жившей в Тируваннамалае, четки, которые она использовала для чтения джапы Раманама. Я стал использовать эти четки для своей Рама-джапы. Я выполнял эту садхану так ревностно, что она занимала все время, свободное от работы и сна. Джапа не препятствовала моей преподавательской работе, которая оставалась по-прежнему успешной. Со временем я обнаружил одну закономерность. Чем больше физической работы выполняет человек, тем больше пищи ему требуется; чем больше он ест, тем больше ему нужно спать. Ненужные действия не только тратят наше время, но также приводят к большему потреблению пищи, что в свою очередь приводит к еще большей трате времени, потому что лишняя пища требует больше сна, чтобы ее переварить. Поскольку лишний сон и лишние дела оставляли мне меньше времени на джапу, я сузил круг своих занятий, оставив только работу и дорогу в пару миль от дома до колледжа и обратно. Время, выкроенное из ненужной деятельности и лишнего сна, принесло мне двойную пользу. За пять лет я повторил мантру «Рама» около восьмидесяти миллионов раз.

Я приезжал в Раманашрам один-два раза в месяц на выходные. Я заметил, что, как только вхожу в ашрам, джапа полностью останавливается, и возобновляется, когда я выхожу из ашрама. Это был эффект возвышенного безмолвия Махарши. Когда я жил в ашраме, я боялся приближаться к Махарши и проводил все время, работая на кухне. Мои руки выполняли какую-то работу, в то время как внутри я был чистым, безмолвным Бытием-Сознанием.

В конце 1940 г. мне стало очень тяжело продолжать повторение мантры. Когда меня в Мадурае навестила Шантаммал, одна из женщин, работавших на кухне ашрама, я упомянул об этой проблеме. Она сказала: «Ты должен радоваться! Имя „Рама" – это сагуна-Брахман (Брахман с проявленными качествами). Он превратился в безмолвный ниргуна-Брахман (непроявленный, бескачественный Брахман) Я, недвижимое Бытие-Сознание. Цель джапа-садханы достигнута. Поэтому джапы больше нет».

Уезжая в Шри Раманашрам, она взяла с собой мою «Рибху-гиту». Эта книга вернулась ко мне при особых обстоятельствах, когда я поехал в ашрам, чтобы поучаствовать в праздновании Наваратри в октябре 1941 г.

В 1934 г. мой отец жил в Тиручираппалли с моим братом Нараянасвами и его женой Тхаяммал. Однажды в присутствии брата у отца случилась ущемленная грыжа – болезнь, которая обычно требует немедленной операции. Мой брат послал мне телеграмму в Мадурай, а также сообщил о критическом состоянии отца моей сестре Аламелу Аммал. Получив телеграмму, моя сестра пошла в Шри Раманашрам. Отдав телеграмму в руки Шри Бхагавана, она со слезами на глазах попросила Бхагавана спасти жизнь моего отца.

Ласково глядя на нее, Бхагаван сказал: «Не бойся! С твоим отцом все в порядке!»

Когда мы с моей сестрой на следующее утро приехали в Тиручираппалли, мы обнаружили отца живым и здоровым. Мой друг доктор К. Р. Н. Чари, приехавший в наш дом, чтобы забрать моего отца в свою больницу на операцию, смог устранить ущемление осторожными движениями рук. Позже выяснилось, что манипуляции доктора Чари произвели неожиданный эффект как раз в тот момент, когда Шри Бхагаван говорил слова утешения моей сестре. Мы поразились силе слов Шри Бхагавана и выразили свою огромную благодарность перед фотографией Бхагавана в комнате для пуджи.

В мае 1936 г., во время летних каникул, я проводил исследовательскую работу в области звука в Индийском научно-исследовательском институте «Тата» в Бангалоре. Я учился под руководством тогдашнего директора института, профессора К. В. Рамана, нобелевского лауреата в области физики. Однажды ночью я проснулся от кошмара, в котором увидел моего отца, лежавшего мертвым на полу. Он упал от удара камнем по голове. Я проснулся в ужасе и сел на кровати. Со слезами на глазах я умолял Бхагавана спасти отца. Остаток ночи я провел, повторяя «Рамана Стути Панчакам».

На следующее утро я получил телеграмму от своего брата Натараджана, который был в моей родной деревне Нангаварам. В телеграмме говорилось, что у отца случилось ущемление кишечника из-за грыжи. Я незамедлительно попрощался с профессором Раманом и на следующее утро был уже в деревне.

Когда я приехал в Нангаварам, меня ждал приятный сюрприз: отец чувствовал себя прекрасно. Мой брат Натараджан рассказал мне интересную историю о том, что произошло.

«Я отправил тебе телеграмму и тут же послал человека к Сину Анне (моему брату, доктору Н. Р. Шринивасану) в Тричи. Получив сообщение, Сину Анна вызвал высококвалифицированного хирурга, доктора Т.С. С. Раджана, который незамедлительно приехал и привез все необходимое для проведения операции прямо на месте, в деревне. Оба врача приехали в машине доктора Раджана. По прибытии на место они увидели своего пациента с лопатой, копающимся в саду за домом. Они тут же принялись бранить меня за то, что я сыграл с ними шутку, которая дорого им обошлась, – впрочем, их можно было понять. В качестве извинения я сказал им, что отец стонал от боли более двух часов, а когда перестал, закрыл глаза и какое-то время лежал молча. Я испугался, что он умер. Однако через час он сказал, что абсолютно здоров, сразу же взял лопату, пошел в сад и докопал начатую яму. Когда я рассказал врачам эту историю, они поняли, что я не шутил над ними. Они сказали, что пациенту очень повезло, что они приехали именно сегодня, поскольку, по их словам, повторное ущемление может произойти в любой момент, и без медицинской помощи может наступить летальный исход.

Было решено все-таки сделать операцию и доктора начали раскладывать инструменты. Отец тут же стал на них кричать: «Эй, Сину! Мне не нужна ваша операция! Я не хочу умереть под ножом этого доктора Раджана. Проваливай отсюда и забирай своего доктора! Иди занимайся своими делами, оставь меня в покое!»

Доктору Раджану хватило великодушия не замечать его грубостей, поскольку, как он думал, они исходили от старого больного человека, который, по-видимому, был в бреду и не мог себя контролировать. Врачи уехали восвояси, так как они не могли оперировать пациента против его воли. Доктор Раджан отказался принимать плату, поскольку Сину Анна тоже был врачом».

Хотя отец так и не объяснил ничего врачам, он с жаром рассказал мне, что произошло на самом деле.

«Видишь ли, Кришнамурти, – сказал он, – это Милость Бхагавана Раманы спасла меня от лап этого доктора Раджана, под ножом которого умерла во время операции твоя мать двенадцать лет назад. Как только я почувствовал себя плохо, я простерся перед портретом Бхагавана и лег на кровать. Я повторял „Акшараманамалай" и исцелился Милостью Бхагавана. Эти врачи хотели напугать меня и стали говорить, что я непременно умру без медицинской помощи прямо здесь, в деревне, когда приступ случится в следующий раз. Я сказал им, чтобы они убирались и больше не совали нос не в свое дело. Бхагаван, который спас меня сегодня, спасет меня и в будущем. Сейчас я прекрасно себя чувствую, и вовсе не благодаря этим докторам!»

Поскольку было очевидно, что отец выздоровел, я подумал, что не нужно отсылать телеграмму моей сестре в Тируваннамалай. Когда случились все эти события, ни один слух о том, что произошло, не достиг ашрама. Совместная молитва отца и сына получила мгновенный отклик Бхагавана Шри Рамана Махарши и принесла отцу облегчение. Он вездесущ и всемогущ, и более того – он есть океан милости и сострадания!

Через несколько дней я отвез отца в Мадурай и проконсультировался со специалистом по этим вопросам, доктором Амбатом Нараяной Меноном. Моему отцу тогда было пятьдесят семь лет. Я хотел узнать, стоит ли отцу, который помимо прочего страдал астмой, ложиться на операцию, рекомендованную другими врачами.

Доктор обследовал грудную клетку, сердце, кровь и мочу и высказал твердое убеждение, что операция приведет к смертельному исходу и что ее проводить нельзя. Предчувствие моего отца, из-за которого он отказался от операции в тот день в Нангавараме, полностью подтвердилось. Доктор прописал курс лекарств и эластичный пояс, чтобы не усугублять грыжу. Купив лекарства и пояс, отец вернулся в Нангаварам. Тем не менее мне сказали, что операцию по удалению грыжи нельзя откладывать на неопределенное время. Эта операция была успешно проведена в Тируваннамалае семь лет спустя, в 1943 г., и мой отец прожил до i960 г.

В 1935 г., когда я был в Шри Раманашраме, я начал читать книгу «Шри Рамана Гита», написанную Кавья-кантхой Ганапати Муни. Второй стих второй главы, написанный самим Бхагаваном, гласит:

«В глубине Сердца сияет один лишь Брахман

в форме Атмана,

непосредственно переживаемый

как «Я», «Я».

Войди в Сердце – либо вопрошающим умом,

либо погружением глубоко внутрь,

либо посредством контроля дыхания, —

и пребывай упроченным в Атмане».

Прочитав этот стих, я ощутил желание проверить его истинность, получив непосредственное переживание Сердца. Я уже читал о духовном сердце-центре в восемнадцатом и девятнадцатом стихах «Уладу Нарпаду Анубандхам». Там сердце-центр описывается следующим образом:

18 В центре груди, между грудной клеткой и желудком, находятся шесть центров, окрашенных в разные цвета. Один из них, похожий на внутренность бутона водяной лилии, расположен на два пальца правее [середины]. Это – сердце.

19 Он перевернут, и в нем имеется крошечное отверстие, наполненное непроницаемой тьмой [невежеством], а также желаниями и т. п. Все главные энергетические каналы (нади) зависят от него. Это место обитания пран, ума и света [сознания].

Прочитав стих из «Шри Рамана Гиты» и вспомнив стихи из «Уладу Нарпаду Анубандхам», я почувствовал, как внутри меня созрело огромное желание, чтобы Бхагаван коснулся меня и дал мне непосредственное переживание этого сердца-лотоса.

Поглощенный чтением Гиты, я забыл пойти в столовую позавтракать. Позже я узнал, что Бхагаван заметил мое отсутствие. Когда он вышел на утреннюю прогулку после кофе, я последовал за ним. Я сказал: «Бхагаван, Бхагаван, прошу вас, коснитесь своим благословенным пальцем нужного места на моей груди, чтобы я мог получить непосредственное видение сердца-лотоса».

Шри Бхагаван улыбнулся и сказал: «Не думай об этом. Это всего лишь представление ума».

Его ответ меня не удовлетворил. Я подумал: «Если это всего лишь представление, почему оно так тщательно прорабатывается в двух книгах?» Я продолжал идти за Бхагаваном. Он повернулся ко мне и спросил, чего еще я хочу. «Бхагаван, – сказал я, – я хочу, чтобы вы развеяли мои сомнения».

Дата добавления: 2015-06-04