Том VIII 42 страница

В письме приоткрывается внутреннее делание будущего Свя­тителя, которое Димитрий Александрович проходил под руко­водством и по благословению старца. Старец Лев пишет своему ученику, мирянину, о молитвенном правиле: «Насчет получен­ного Вами от нашего недостоинства правила, хотя Вы по слабо­сти здоровья и не исполняете, а потому и вкусу плодов его не ощущаете, но, по крайней мере, будете о сем сожалеть и окаявать себе, яко должника и несоблюдателя Отеческих преданий. Тогда Премилосердый Господь, видя Ваше раскаяние, по неиз­реченному Своему человеколюбию и милосердию силен и все­могущ сим оное пополнить»[405].

Из письма видно, что и после высочайшего назначения Ди­митрий Александрович не оставлял мысли об отставке, стремясь поступить в обитель под руководство богомудрых наставников монашеского делания. Старец Лев советует: «Также и насчет отставки, да со благодушием ожидаем и [с] терпением да тецем, по Апостолу, на предлежащий нам подвиг и да веруем, что Все­милостивый Господь всячески лучшее о нас устрояет». О том, что во время пребывания Димитрия Александровича в Динабургской крепости между ним и старцем велась переписка, сви­детельствуют упоминания в других письмах старца Льва.

В конце второй рукописной книги писем иеросхимонаха Льва составитель помещает письма учеников старца: «В допол­нение характеристики о покойном старце отце Леониде счита­ем приличным поместить следующую переписку учеников его друг к другу, где также видно влияние его на умы современни­ков»[406]. Среди этих писем находятся два письма послушника Димитрия Александровича Брянчанинова>. Первое адресо­вано неизвестному лицу с инициалами М. Т. и написано в 1828 г. в Александро-Свирском монастыре, куда Димитрий Александ­рович поступил в конце 1827 г. Второе адресовано о. Иоанникию (Бочарову).

Письма написаны по благословению старца Льва: «Батюшка дозволил мне, всескверному, отвечать на письмо Ваше, он нахо­дится в весьма слабом положении и редко берет перо в руки. Весьма радуюсь, что имею возможность и случай писать к Вам, вселюбезнейший отец! Однако, не могу скрыть от Вас некоторо­го чувства боязни, ибо нечистые уста имею. Впрочем, уповая на молитвы Батюшки и Ваше необыкновенное снисхождение ко мне, зловонному грешнику, начинаю помаленьку отвечать на Ваши приятнейшие строки...»[407]. Письма, по-видимому, потом прочитывались старцу, потому что в примечаниях отмечается, что над словами послушника Димитрия: «Частенько заутрени просыпаю и веду себя самым негодным образом», — сделана соб­ственноручная запись отца Льва: «Сии слова помещены не по свойству и самочинно»[408].

В первом письме содержится просьба списать у о. Иоанникия письма покойного схимонаха Феодора и прислать их в Александро-Свиркий монастырь. Отец Иоанникий по матери приходился родным племянником старцу Феодору (Перехватову), ученику преп. Паисия (Величковского). Вместе со старцами Феодором и Львом о. Иоанникий находился в Чолнском монастыре, Белобережской пустыни, где был пострижен в рясофор о.Львом, и в Валаамском монастыре. С 1824 по 1834 г. о. Иоанникий нес послушание в Александро-Невской лавре, где с ним и познакомился молодой Димитрий Алексан­дрович Брянчанинов. С самого первого дня своего поступле­ния в монастырь о. Иоанникий предал свою волю старцам, а, разлучаясь с ними, часто переписывался, прося духовных со­ветов. По свидетельству «Летописи скита Оптиной Пустыни», у о. Иоанникия скопилось много писем его великих наставни­ков, которые он дарил ученикам и «духовным чтителям» стар­цев[409]. Просьба Димитрия Александровича прислать ему пись­ма схимонаха Феодора была связана, видимо, с работой моло­дого послушника над жизнеописанием продолжателя духовных традиций Паисия (Величковского). «Жизнеописание схимо­наха Феодора», составленное святителем Игнатием, при его жизни не было опубликовано. Позднее была опубликована по­здняя, значительно исправленная редакция жития[410]. Раннюю редакцию жизнеописания нам удалось найти в рукописных фондах Оптиной Пустыни, хранящихся в Российской государ­ственной библиотеке[411].

Письмо иеросхимонаха Льва к Дмитрию А<лександрови>чу <Брянчанинову>[412]

Молитвами Святых Отец наших, Господе Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас.

Пречестнейший Димитрий А<лександрови>ч! Усердно жела­ем Вам о едином Пресладчайшем Господе Иисусе радоватися!

Благоприятное Ваше писание, пущенное Вами от 21-го с по­чтою, мы имели удовольствие получить 25-го и, прочитывая оное, вняли содержанию.

Взаимно Вас приветствуем с наступившею Страстною сед­мицею, а равно и с приближающимся высокоторжественным и всерадостнейшим всех праздников праздником.

Насчет полученнаго Вами от нашего недостоинства правила — хотя Вы по слабости здоровья и не исполняете, а потому и вкусу плодов его не ощущаете[413], но, по крайней мере, будете о сем со­жалеть и окаявать себя, яко должника и несоблюдателя Отечес­ких преданий. Тогда Премилосердый Господь, видя Ваше рас­каяние, по неизреченному Своему человеколюбию и милосер­дию силен и всемогущ сим[414] оное пополнить. Также и насчет отставки — да со благодушием ожидаем и терпением да тецем, по апостолу, на предлежащий нам подвиг [415] и да веруем, что Все­милостивый Господь всячески лучшее о нас устрояет.

...А что Вы изволите писать объснительно о своих чувствах и соразсмотрительностях касательно неизвестнаго старца, что уже Вы ныне к приобретению своей пользы не можете продолжать к нему приверженности и доверенности, но ощущаете в себе хладность и противоположность в душевных чувствованиях, и при­том пополняете, что и мое с ним обращение по духу было при­нужденное и от единомудрия удаленное... Хотя воистину мало мой дух успокаивался его неоткровенностию и замысловатыми его предприятиями, но однако я, непотребный, не доверяя свое­му чувствованию⁴ и подобной Вашей понятливости и соразби-рательности и прочим... нудил себя до избытка как в сообраще-ниях, так равно и в доверии... внутренне же со благонадежием уповал на Всемогущего Испытателя душ и сердец Господа, ко­торый всячески устроит о мне вещь в пользу убогой души моей, и за молитвы отца моего и душевного благодетеля достопамят­ного Батюшки отца Феодора ^[416]Господь Своим милосердием не презрел мое благонадежие, но сотворил по милости Своей, и все недостатки моих деяний обратил на благое, причем и открыл[417] моему недостоинству о мудровании его и дерзких поступках, кои до зела казались опасными... Но мы с тобою должны о нем мо­лится тако: «Спаси Господи и помилуй батюшку о. С. А., его же молитвами прости и моя согрешения»... Сказать прямо — мы еще должны благодарить Премилостивого Бога, даровавшаго нам естественное понятие! а кольми паче мы — немощнейшие не­мощнейших;... да еще хотя бы и получили некое чувство или понятие, но не можем дерзнуть сказать, чтобы сие было от бла­годати или от учения внешнего любомудрия... А потому должны опасаться, чтоб не преткнуться о камень жестоты — самомне­ния... и проч.

...И до высокой потребности.., хотя нам мало случалось... од­нако виделся, но от дальних разговоров удалялся, а что ему от высш<его> нач<альства> приказано, то, по нашему мнению, должна ему быть в сем польза, но, впрочем, един Господь всеви­дящим Своим оком весть вся и несодеянная.

О случившихся с Вами событиях благодарить надо Премилосердого Господа, утешающаго наше младенческое деяние не по делам нашим, но по неизреченной милости Своей преподает нам сими благодеяниями познать вкус на опыте[418], что значит: «Иисусе Сладчайший, спаси мя». И паки в 33-м псалме: Вкуси­те и видите, яко благ Господь. Сии действия... не токмо похожи на объясненные св. священномучеником Петром Дамаскином в 3-х видениях, но и еще есть на сие похожее у св. Исака Сирина в 44-м Слове, кое и помещаю: «...и аще паки зриши в душе твоей, в коемждо помысле движущемся в ней и всякой памяти и видени­ях, яже в безмолвии твоем исполняемы очи твои слез и дождя-щияся по ланитам твоим, кроме понуждения, разумей, яко на­чат быти пред тобою отверзение оплоту[419] в разрушение сопротивных. И аще обретаеши в себе, во время и время погружаему мысль твою внутрь тебе, без промышления, еже о ней, вне чина обычая[420], и пребывает, что в час он, или еже есть[421], и по сих зри­ши уды[422] твоя, аки бы в немощи мнозе, и царствует мир на по-мыслех твоих, и самое тебе сие пребывает присно, уразумей, яко начат облак осенити на скинию твою».

Итак, прелюбезнейший, теперь хотя и чувствуешь, что уже Премилосердый Господь по Своему неизреченному милосердию показует Вам путь по словам Его святым в Евангелии: Ему же аще волит Сын открыты, и,Приидите ко Мне ecu труждающце-ся и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго 6о Мое благо и бремя Мое легко есть, — но при всем нашем положении или внутреннем дей­ствии и чувствии да подражаем по возможности сил наших кроткому и смиренному сердцем Законодавцу, и воистину тог­да и паче более ощутим покой в душе своей!II И паки слыши св. Исаака Сирина от слова 40-го: «Охраняйся да не на множае изнеможет тело твое, яко да не укрепится на тя нерадение и устудит душу твою от вкуса делания ея. Яко же на мериле, при­личествует извесити коемуждо жительство свое. Во время то, в неже насыщаешися, охран и ся мало от еже к себе дерзнове­ния. С целомудрием да будет седение твое и во время нужды твоя. Паче же бывай целомудр и чист во время сна твоего, и соблюдеши, не точию помыслом твоим, но и удесы[423] твоими. Хранися от возношения во время добрых изменений[424]. Немощь твою и невежество твое противу тонкости самого того возно­шения в молитве тощно[425] покажи Господеви, да не оставлен будеши искушен быти во скверных. Блуд бо последует горды­ни; и возношению прелесть».

От множайших малое напомянувше Вашей любве, и пожелав продолжать течение дней ваших со благонадежием и упованием на Промысл и покровительство Всемогущаго и Великодарови-таго Господа нашего Иисуса Христа, пострадавшаго за весь че­ловеческий род и Своею дражайшею Кровию искупившаго. Той да сохранит и вразумит и просветит Вас своею благодатию и со­причтет ко избранному Своему словесному стаду и соустроит все в благопотребный конец! А я, многогрешный, пребываю о сем с преискреннейшим моим желанием, Ваш покорный слуга и недостойный богомолец, многогрешный Иеросхимонах Леонид со всеми единомысленными, униженно заочно кланяемся.

1827-й года Марта 28-е

Письмо послушника Димитрия

Александровича Брянчанинова

к собрату М.Т.[426]

(по молитве)

Возлюбленный собрат о Христе М. Т.!

Снова захотел ты доставить некоторое утешение мне присно унывающему приятнейшим письмецом твоим, вложенным в письмо достопочтеннейшего отца N.N. Благодарю тебя. За молитвы общего нашего Батюшки[427] Милосердый Господь долготерпит многочисленным грехопадениям моим: я довольно здоров, похаживаю в церковь, (частехонько заутрени просыпаю и веду себя самым негодным образом)[428] по причине жестокости сердеч­ной и непокаяннаго нрава. Я как-то здесь проболтался, что ты курил трубку, Батюшка велел тебе объявить выговор, и, помес­тив слова св. Исаака Сирина от 86-го слова: «Убойся обычая паче бесов», — прибавить и сие: что как ты не только на словах, но и на письме предал себя ему яко железо ковачу, то в случае преслушания неминуемо должен будешь отвечать на Страшном Суде.

Отец Антиох[429] обещается Бога молить, чтобы помочь тебе от трубки отвыкнуть; а ты за сие пришли нам соленых рыжиков; о сем и я челом бью. Потрудись: [обременяю тебя препоручениями, но таковую дерзость внушает мне твое благорасположение] — потрудись повернее списать у о. Иоанникия[430] письма покойнаго отца Феодора[431] и прислать копии сюда, они очень нужны.

По смирению твоему просишь, возлюбленный брате, греш­ных молитв моих; твои гораздо нужнее для меня немощнаго и телом и душею. Итак, прошу и молю не забывать меня в твоих святых молитвах; желая тебе всех благ телесных, а паче душев­ных от руки Великодаровитаго Спасителя нашего Иисуса Хри­ста, и земно кланяясь, остаюсь твой недостойный послушник Дмитрий многогрешный.

P.S. Прошу всем единомудренным кланяться.

1828 года. Ал<ександро>- Свир<ский> монастырь

Письмо послушника Д<имитрия

Александровича Брянчанииова>

к о. Иоанникию (Бочарову)[432]

(по молитве)

Дражайший и честнейший отец Иоанникий!

Усерднейше желаю Вам о Едином Сладчайшем Господе на­шем Иисусе Христе радоватися. Батюшка[433] дозволил мне все-скверному отвечать на письмо Ваше: он находится в весьма сла­бом положении и редко берет перо в руки. Весьма радуюсь, что имею возможность и случаи писать к Вам, вселюбезнейший отец! Однако не могу скрыть от Вас некоторого чувства боязни: ибо нечистыя уста имею. Впрочем, уповая на молитвы Батюшки и Ваше необыкновенное снисхождение ко мне, зловонному греш­нику, начинаю помаленьку отвечать на Ваши приятнейшие стро­ки, полученные нами во всякой исправности.

Во-первых, честь имеем поздравить Вас с наступившим Но­вым Годом и от всего сердца желаем по мере слабых и помрачен­ных чувств наших — да дарует вам Человеколюбец Господь но­вые венцы терпения и прочих добродетелей на сем открываю­щемся поприще Новаго Года, а равно и во все течение жизни вашей, аще благоугодно будет Богу продолжить оную, дабы и мы, лишенные всякаго добра, получили от Ваших святых молитв некоторую отраду в муках, кои себе уготовляли нашим небрежением. Имеем благонадежие, что письма наши Вы изво­лили получить. Благодарим Вас за извещение о смерти сестры нашей схимонахини А-ы, мы имеем также известие о ее престав­лении из Ладоги; достопочтеннейшая мать игумения пишет про­странное письмо, прося, чтоб Батюшка исходатайствовал согла­сие[434] П. В. Л-ва[435] на завещание, сделанною покойницею, по коему она отказывает все свое имущество в монастырь. Она прислала также и самое завещание, писанное на простой бумаге и засвиде-тельственное ее духовником и еще другим священником. Но Ба­тюшка так слаб, что не может справиться с делами, давно к нему поступившими, а потому и сие последнее дело оставляет на буду­щее время. За сим, вселюбезнейший отец Иоанникий, позвольте прине­сти мою покорнейшую благодарность за все великие Ваши бла­годеяния и Вашу любовь ко мне, всескверному и зловонному грешнику. Сколько я оной недостоин и как мало успел я оною пользоваться! Но и опять, надеясь на обычное великодушие Ваше, осмеливаюсь просить продолжения Вашего благораспо­ложения ко мне, ничтожному, и не оставьте подкреплять ваши­ми святыми молитвами меня, немоществующего и душею, и те­лом. Я же честь имею пребыть с желанием Вам всех благ времен­ных, в особенности вечных, земно кланяясь, Вашего преподобия недостойным послушником. — Многогрешный Д<имитрий>.

Покорно прошу — потрудитесь засвидетельствовать от меня поклон отцу А., отцу В., о. П., о. А. и А-вым.

[Без даты.]

Письма преподобного оптинского старца Льва к игумену Иларию[436]

№1

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший отец игумен Иларий!

Усердно благодарю Вас, что вспомнили меня, немощного стар­ца, и посетили Вашим писанием, уделив частицу времени от многоволненных и трудных Ваших занятий по начальству и по­печению о спасении вверенных Вам о Христе братии. С сердеч­ным сожалением вижу писанное Вами о своем охлаждении ко всему монашескому, чему приписываете причиною сан началь­ства. Усматриваю и луч надежды к утешению о Вас, всею душею желание Ваше разрешиться от уз начальства. Но оный погашает малодушие и сомнение Ваше после о раскаянии. Вы находитесь теперь между сими помышлениями в борьбе, не знаете к чему обратиться, видите что горе монаху, вкусившему начальничес­кой жизни, которая лишает его добрых свойств. Посему ясно вижу, что и желаете спасение души, но и любление плоти со страстьми колеблют вас; впрочем, кажется на весах сих первая час­тица имеет свой перевес.

Справедливо судите о моем, может быть, скором разрешении, ибо к вечеру уже преклонился есть день моей жизни, а сами, на­деясь по младости еще наслаждаться оною, ищите и желаете пос­леднего моего совета — полезно ли Вам оставить настоятельство или еще сколько-нибудь времени продолжить? Просите Бога ради написать вам отечески.

О возлюбленный отец и брате! Тесно ми отвсюду оставить Вас без ответа, обдержит мя болезнь и сожаление о душе Вашей, а написать истину обстоятельства нынешних времен и после могущее быть Ваше малодушное раскаяние и на меня сетова­ние. Но памятуя Вашу первую любовь и настоящую веру, без коей бы Вы и вопрошать не стали мою худость, а при том скорбя душею о разстройстве Вашего устроения, решился подать смыс­лу по вере Вашей, ищущей душевной пользы.

Вспомните свое намерение и ревность при вступлении Ва­шем в монашество, обеты оного и тщание Ваше с попечением Старцев о снискании спасения души. И ежели что было приобретено, где оно теперь? Заступило оскудение всего. Что сему причиною? — Вы скажете — сан начальства. — Точно, неоспори­мо, как и св. Исаак Сирин в 56-м слове пишет, что находящему­ся еще в нездравии душевном не должно пускаться в море мира, и между прочими, вредящими душу, упоминает и о начальстве. Однако ж, не собственно сан начальства, но Ваша немощь ду­шевная и непобежденные еще страсти, а главные: славолюбие, сластолюбие и сребролюбие, — с коими не могло встретиться чувство Ваше без повреждения душевного свирепости ю оных. И Вы уже находитесь без оружия и не в силах сопротивляться оным. Есть люди, кои проходят и начальство не только без по­вреждения себя, но и с пользою ближних, но они сильны стати противу страстей, а немощному, дабы и самому не погибнуть и окормляемых им не погубить, что нужно делать? Ежели есть в Вас истинное желание ко спасению души Вашей, то примите совет не от меня, но от святых Отец — истинных делателей и учителей монашеского жития. Св. Иоанн Лествичник пишет: «которыми страстей потоками взошло в них нерадение, теми должно и выйти во двор любоначалия, не по силе начальства, иных врат не имеется, кроме тех которыми взошел». В писанной книге св. Симеона Нового Богослова прочтите слово 8-е: «Яко подобает словесные паствы Христовы предводителю смотрети и истязати опасно, первее — яже о себе», и паки в стишной его же слово 26-е; да преподобного Нила Постника Слово постни­ческое в Добротолюбии. Из книги Никона Чер<ногорской> горы Слово 8-е. От бесед Златоустого на послание к Титу, от жития Пахомия «Я ко же плинфы влагаемы в реку, не терпят ни едина-го дне, аще ли же огнем печени будут, якоже камение пребудут, сице и человек, плотское мудрование мный, аще не разжегся по Иосифу словом Божиим, растается начальство приим. Много бо таковым искушения посреди человек, добро же есть кому познавшу своя меры, отложити тяготу начальства, да не повредит­ся. Утверждении же верою и деланием заповедей Божиих непоколебими бывают. Посем и сие: «тщеславие, сребролюбие и на­глость власти соплетаются». Из оных Вы увидите важность сана и сообразите Вашу способность и силу с немощами душевными и какой предлежит дать ответ не за себя точию, но и за души других. И хотя Вы надеетесь по младости Вашей продолжения жизни, но сие неизвестно. Надобно пользоваться настоящим временем, и не терять оного, данного нам на покаяние, — разыдется торг, тогда куплю деяти невозможно. Господь наш Иисус Христос не велел отлагать времени: Бдите и молитеся, яко не весте, в кий час тать приидет.

За нужное почитаю воспамянуть Вам об известном собрате нашем о. архимандрите Паисии Радовецком, он многократно просил моего недостойного совета о оставлении начальства, но, медля исполнить оное, преселился от здешней жизни, не полу­чил желаемого успокоения в желаемом безмолвии и рассмат­ривании себя. Малодушие Ваше и страх, что будет после раскаяние приносит Вам завидуяй спасению Вашему враг, желая сими плевелами подавить прозябающее в вас доброе семя и погасить воссиявающую в Вас искру к желанию исправления и спасения.

Я за сие не ручаюсь, точно он будет Вам приносить раскаяние о оставлении, но когда облечетесь верою во оружия Божий, то стрелы его вменятся Вам, яко младенческие, когда видите свою душевную тщету и желаете избавиться ее, должны приготовить­ся к терпению и перенесению его нападений; и хотя бы что и случилось перенести скорбное, то на все оное обязаны мы обета­ми нашими, а еще и ко очищению грехов и к снисканию смире­ния даже и необходимы скорби, которые когда и приидут, то ведь не без промысла и попущения Божия, и помощь Его ниспосылается. Вспомните, что Господь ублажает тесный и прискорбный путь, а не пространный бесскорбный.

Предложив Вам отеческие учения и мое скудоумное рассуж­дение о сем предмете, оставляю Вашему самовластию избирать лучшее. Но приступая к оному, прежде молите Премилосердого Господа, да устроит Он об Вас так, как воле Его угодно, и подаст силу и крепость к понесению, когда будет Его воля, предлежащаго креста, но спасительного и могущего возвести в благое устроение и благонадежие ко спасению.

Моля Премилосердаго Господа, да даст Он Вам в сем деле последовать истинному разуму по воле Его святой и укрепит Вас во искушениях. Поручая и себя молитвам Вашим, с почте­нием моим остаюсь, желатель Вашего спасения и недостойный богомолец

И<еросхимоиах> Л<ев>. 1839-го ноября

№2[437]

Ответ Ваш на письмо мое показывает мне возбудившееся чув­ство Ваше к прежней ревности, которую Вы имели в искании спасения, но оное, однако ж, старается враг опять усыпить, на­водя страх скорбного монашеского жития и жалость оставить отрадное начальническое.

Я писал Вам, не понуждая Вас, но взирая на веру Вашу, с ка­кою меня вопрошали, изъяснив свое бедственное устроение, представил Вам от учения святых Отец средства к восстановле­нию оного, единственно из любви к Вам и желания спасения; движим будучи сими же чувствами, и теперь Вам подтверждая скажу. Хотя или не хотя непременно должно когда-нибудь снять сии златые узы начальства, смерть положит предел оному, и не­известно когда, и в каком положении застанет; а может быть, измена судьбы и прежде смерти предуготовляет свободу от него, хотя и не с приятностию, в чем, однако ж, действует несомненно Промысл Божий, по подобию отца, отъемлющего у детяти вре­дящие его вещи, но его утешающие, не взирая на слезы его. Страх скорбей будущих маловременных, начертаваемый в сердце Ва­шем, показывает скудость веры и упования на Бога, а также люб-ление пространного пути и уклонение от узкого. Каким же дру­гим путем внидем в Царство Небесное? — Вы сами сознаете, что сколько улучил плотских мирских радостей, столько придется долг воздать в свое время горькими слезами. И не оставя оных наслаждений, подобитесь мурину, секущему дрова, и кладуще­му в бремя, хотящу оное подъяти и не могущу отъ тяжести. Вме­сто того, дабы убавить из оного, он еще более прилагает, и паки тожде творит.

Когда проходите начальство не для своих выгод и спокой­ствия, но для спасения ближних, то оное неминуемо сопряжено со скорбями, а не с спокойствием. А ежели для честию, славы и наслаждения начальствовать, то и сам и подчиняемые бедствен­но нагружаются отъ волнения страстей: горе граду, егда царь его юн есть, и проч:

А мне кажется, ежели Вы внидите в поприще предпринимае­мое Вами со упованим и верою в Бога, и добровольным произ­волением предадите себя испытанию скорби, то оные не только будут для вас удобоносимы, но даже и легки с помощию и благо­дати ю Бога, рекшего: Иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть. Некоторым братиям, сожительствующим с Вами, и скорбящие о сем Вашем намерении, справедливо ли поступают? — Они же­лают своего спокойствия или спасения чрез Ваше душевное бедствование, но должны и они надеется на Бога, спасающаго пра­вые сердцем, а не человека.

При благом Вашем намерении молите Господа да утвердит Он его, и да сподобит исполнить по Его Святой воле, ниспосы­лая помощь свою и укрепляя в предлежащем пути.

Прошу Вас не оставлять в молитвах пребывающим к Вам с любовию и желанием спасения.

[1840]

Приложение

Святитель Игнатий

Брянчанинов

Житие Сфимонаха Феодора

(ранняя редакция)

К публикации ранней редакции «Житие схимонаха Феодора» святителя Игнатия

По благословению преп. Льва (впоследствии известного оптинского старца) и при его духовной поддержке были написаны первые литературные произведения святителя Игнатия Брянчанинова.

В 1827 г. Дмитрий Александрович Брянчанинов поступил в Александро-Свирский монастырь, чтобы проходить монашескую жизнь под руководством старца Льва. Там же им были созданы первые духовные произведения. В начале 1828 г. Дмитрий Алек­сандрович написал небольшую прозаическую поэму «Древо зи­мою пред окнами келлии»[438].

В Александро-Свирском монастыре была начата работа и над «Жизнеописанием схимонаха Феодора»[439]. Свидетельством этого слу­жит раннее письмо послушника Димитрия [Александровича Брянчанинова], написанное в 1828 г. в Александро-Свирском монастыре[440].

Старец Феодор был духовным наставником преп. Л ьва, который весьма почитал своего учителя. Все свои письма, написанные при жизни о. Феодора, он подписывал двумя именами, подчеркивая тем, что каждое свое дело он исполняет только по благословению стар­ца: «многогрешный и непотребный писал сии статьи иеросхимонах Лев, купно с советом единомысленнаго своего схимонаха о. Феодо­ра...» [441] Старец Л ев поручил Дмитрию Александровичу составить жиз­неописание своего наставника. В Предисловии к жизнеописанию послушник отмечал: «Не дерзнул бы я, беспрырывный грешник, говорить о том, кто был отцем отцев, если б не убоялся нарушить законы святого послушания...»

«Жизнеописание схимонаха Феодора», составленное святителем Игнатием, при его жизни не публиковалось. Уже в наше время оно вышло в состав 32-го сборника «Богословских трудов» (М, 1996. С. 269-277). В нем издатели отмечали, что «это первое по времени творение Святителя, когда он был еще послушником Дмитрием. Послушник объективно описывает подвиги старца, излагает взгляд на монашество и на присущее ему «умное делание», считая его ос­новой богоугодного жительства. «Благочестивый читатель! — обра­щается послушник Димитрий. — В сем жизнеописании бесприст­растно обнаружены тебе и доблести и слабости старца: подражай доблестям, не осуждай слабости»». Текст жизнеописания опубли­кован по материалам диссертации игумена Марка (Лозинского).

В 2002 г. тот же текст сочинения «Жизнь схимонаха Феодора» был опубликован в составе приложения к IV тому «Полного собра­ния творений святителя Игнатия Брянчанинова»[442] по материалам рукописного фонда П. П. Яковлева из состава Российской государ­ственной библиотеки[443]. К сожалению, составители не только не учли, но даже и не упомянули о других сохранившихся вариантах жизне­описания. Между тем опубликованный текст представляет поздний, значительно отредактированный вариант, лишенный первоначаль­ной свежести и яркой образности.

Раннюю редакцию жизнеописания удалось нам найти в руко­писных фондах Оптиной Пустыни, хранящихся в Российской го­сударственной библиотеке. Это практически тождественного со­держания две рукописные тетради[444], в первой сделана приписка: «Из келлий иеросхимонаха Нифонта[445],12 марта 1860 г. скончавшегося»; во второй тетради также сделаны пометы об источниках: <Жизнь и подвиги схимонаха Феодора. Описаны св. Е. Остр...с-ким. 1833. Орел» (л. 1-23 об.) и позднейшая запись карандашом над текстом жития доставленное архим. Сергеевой Пустыни Иг­натием Брянчаниновым (впоследствии епископом Ставропольс­ким, учеником старца Феодора» (л. 24-37).

Отрывок ранней редакции (всего 8 листов) сохранился также в собрании Оптиной Пустыни. Это рукописный список, написан­ный в период с 1857 по 1861 г., с рукописи «находящейся у г-жи Ав<дотьи> Т<ерентьевны> Лесниковой[446], живущей на гостинице Тихон<овой> пустыни, сочиненное (по словам ея) архимандри­том Сергиевой Пустыни о. Игнатием Брянчаниновым, ныне епис­копом Ставропольским».

В 1839 г. отдельным изданием вышла «Жизнь схимонаха Фео­дора», составленная монахом Оптиной Пустыни Порфирием (Гри-горовым)[447].

В1845 г. Л А Кавелин подготовил публикацию жизнеописания о. Феодора в журнале «Маяк».

Варвара Каширшш

Житие схимонаха Феодора [448]

В память вечную будет праведник.

(Пс.3.6)

Приятно и полезно воспоминание о прошедшем: время, рас­секая цепи пристрастий, обнажает мрачность приманчивого зла, обнажает красоту беспритворной добродетели. Столетия — са­мая вечность, благоговеет пред великими людьми, их деяния, самые имена светятся в памяти нашей, как великолепные свети­ла на своде небесном. События предков соделываются настав­никами потомства на обширном поприще жизни.

Не хочу говорить здесь о знаменитых героях, о славных прави­телях народных: в честь им стоят великолепные памятники, в честь им гремят лиры поэтов и приговоры историков. Не прельщает меня мудрец афинский, видевший сквозь диры рубищ Антисфеновых гордость сего философа и выказывавший свою колкими и презри­тельными изречениями, прикрытыми личиною великодушия.

Предметом недостойного пера моего и слабых сердечных во­сторгов есть муж из священного лика тех истинно великих му­жей, которые расторгнули иго страстных похотений, обнажили меч духовный против законопреступных помыслов, были гони­мы — не гонили[449], были убиваемы — не убивали, любили всех, благотворили врагам и за убийц своих предавались на смерть произвольную, — того священного лика, коего основание и гла­ва сладчайший Иисус.

Исторгнутый блаженною кончиною из тризны сего жития, бо­лезненного и многоплачевного, пренесенный в обитель бесконеч­ных веселий, к сему лику благополучному причислен милосер­дием всемилосердого Владыки схимонах Феодор, доказавший ясно делами горящее желание свое милосердия Владычняго. Не прельстился муж сей, поистине премудрый и святый, сия луна, освещавшая ночь нынешних бедственных времен, не прельстил­ся суетною, скоропреходящею славою, не был ослеплен пустым блеском тлеющего богатства, не повергнул человеческого благородства в зловонное благо сладострастия. Он возжаждал почес­тей горних, пленился сокровищами сердечными, уязвился любовию к несказанной сладости подателя всех наслаждений Господа Иисуса. Для отыскания сего дражайшего бисера, сокрытого в зем­ле сердечной каждого праюславного христианина, он продал име­ние пристрастий, лобызал нищету духовную устами беспрекословного послушания и обнимал оную, как бы руками, деланием всех животворящих божественных заповедей. Тот, кто человеко­любивым и многоблагоутробным оком взирает на кротких и сми­ренных и трепещущих пред святыми Его глаголами, воззрел на труд и смирение добровольного мученика и исповедника, растер­зал пресвятым духом Своим узы его страстей, облек в блистаю­щую багряницу бесстрастия, упокоил даром превосходнейшего рассуждения, и очистив в горниле искушений, подобно чистей­шему злату, вознес в чертоги счастливейшия вечности.

Дата добавления: 2015-06-04