Аналитика 9 страница

потерянной ночью в горах, или овце, бегущей вслед за этой овцой. Быть таким потерянным и не иметь даже сил это оплакивать"[40].

И сродни ей, запись от 6 августа 1914 года: "… Я разбит, а не окреп. Пустой сосуд, еще целый, но уже погребенный под осколками, или уже осколок, но все еще под гнетом целого. Полон лжи, ненависти и зависти. Полон лени, слабости и беззащитности…

… Я обнаруживаю в себе только мелочность, нерешительность, зависть…"[41].

Кроме того, как отмечает Волошинов в своей работе "Фрейдизм", еще одной из характерных особенностей «Сверх – Я», является: "… Внезапное пробуждение совести,

случаи проявления человеком необычайной к себе самому строгости, презрения… меланхолии и пр. Во всех этих явлениях сознательное "Я" принуждено подчиниться силе, действующей из глубины бессознательного, но в то же время моральной, часто даже "гиперморальной…"[42].

"Горечь, которую я чувствовал вчера вечером, когда Макс читал у Баума мой небольшой рассказ, -- записал Кафка в дневнике от 1 ноября 1911 г.[43], -- Я замкнулся в себе и сидел, не смея поднять голову, прямо-таки вдавив подбородок в грудь.

Беспорядочные фразы с провалами, в которые можно засунуть обе руки; одна фраза звучит высоко, другая низко, как придется; одна фраза трется о другую, как язык о дырявый или вставной зуб; иная же фраза так грубо вламывается, что весь рассказ застывает в досадном недоумении…".

24 января 1915 г.[44]: "… Я бессилен и опустошен, как всегда, и, собственно говоря, должен бы размышлять только о том, почему у кого-то все же возникает хоть малейшее желание дотронуться до меня мизинцем…".

Таким образом, все вышеприведенное, на наш взгляд, как нельзя лучше свидетельствует о той роли «Сверх – Я», которая на протяжении всей жизни оказывала свое влияние на Франца Кафку.

2.1. Фелиция -- как новый "объект" в попытке Кафки выйти из Эдипова комплекса (из-под влияния отца).

Согласно Фрейду[45], Эдипов комплекс разрешался переключением с "либидозных "влечений к матери" на "посторонний", т. е. новый "сексуальный объект". И уже это, в последующем, должно было служить возможности "примирения с отцом".

Именно потому, на наш взгляд, свои отношения с Фелицией Бауэр, Кафка (подсознательно) подчинял мотиву возможности высвобождения из-под влияния (власти) отца.

Если говорить о самих отношениях, то они складывались самым, что ни на есть, незамысловатым образом.

Впервые увидев Фелицию Б. на вечере у своего друга Макса Брода, Кафка был о ней не то что «не лучшего» мнения, а быть может и вовсе никакого. Она ему попросту не понравилась.

В дневнике от 20 августа 1912 года[46], он делает весьма характерную запись: " … Фройляйн Фелица Бауэр. Когда я …пришел к Броду она …показалась мне похожей на служанку. Меня не заинтересовало кто она, я просто примирился с ее

присутствием. Костлявое пустое лицо, открыто показывающее свою пустоту …Почти сломанный нос… непривлекательные волосы, крепкий подбородок…".

Но уже вскоре с ним происходят удивительные метаморфозы. Он не только пишет ей письмо (Кафка написал свое первое письмо Фелиции ровно через месяц после встречи

– 20 сентября 1912 года[47]), но и делает все возможное, чтобы у девушки вспыхнуло к нему «самое настоящее чувство».

И это у него получилось. Именно с этого письма начинается переписка. Переписка длиною в пять лет. Из которых -- весьма характерная деталь – самих встреч было

ничтожно малое количество. (За первые три года "общения", реально Кафка с Фелицией виделся всего несколько раз. А некое «суммарное» время проведенное вместе,-- за все

пять лет, вряд ли превышало месяц.)

И тогда уже вполне можно согласиться с Рудницким[48], предположившим, что Фелиция для Кафки являлась чем-то вроде литературной музы. Музы, которая должна была быть. Но, с которой,-- совсем необязательно было встречаться. Тем более, пусть и небольшое, но удаление городов (Берлин, где жила Фелиция, и Вена – где проживал Кафка) тоже было как нельзя кстати. И тогда уже и внешность возлюбленной как бы «не при чем». И отсутствие каких-то реальных чувств совсем неважно. Все подменялось легкостью выдуманного образа. Образа торжества фантазии. Фантазии бессознательного.

М. Л. Рудницкий, в примечании к выполненному им переводу писем Кафки к Фелиции, замечает[49]: "Думаю, -- пишет он, -- меньше всего он (Кафка) при этом помышлял о женитьбе… Она (Фелиция) была вдалеке, ей можно было постоянно писать,

то есть без помех демонстрировать свои сильные стороны, ожидая от нее вдохновения и поклонения, зато не нужно было встречаться, беззащитно выставляя напоказ свои слабости: робость, застенчивость, нелюдимость. Эта затеянная Кафкой переписка предполагала…сугубо духовные отношения, несовместимые с… плотской страстью. По сути, Фелиция превращалась в… вымышленную фигуру, и как раз это захватывало Кафку больше всего…".

Однако, как бы то ни было, у Кафки с Фелицией не только продолжается переписка, но и через какое-то время они решают пожениться.

(Забегая вперед скажем, что брак так и не состоялся. А предваряющие его две помолвки -- в течении всех лет общения -- были последовательно, одна за другой, расторгнуты. Причем, по всей видимости, Кафка сделал все, чтобы в итоге именно так и

произошло.)

Кстати, весьма характерная деталь. Впоследствии Фелиция вышла замуж, родила двоих детей, переехала, сначала в 1931 г. в Швейцарию, а после - в 1936 в Соединенные

Дата добавления: 2015-06-04