Аналитика 13 страница

письмо. Но вот только теперь оно адресовано -- отцу Фелиции. Но различие в адресате, почти не предполагает того же самого в сути вопроса. Самым неожиданным (неожиданным для кого?) образом, употребляя весь свой литературный талант, Кафка пытается выставить себя самым, что ни на есть, негативным образом. Опять же -- явно преследуя, помимо бессознательной, уже и ярко выраженную сознательная цель. Какую?! … "…Я весь – литература,-- словно восклицает он,-- и ничем иным не могу и не

хочу быть, моя служба никогда не сможет увлечь меня, но зато она может полностью погубить меня. Я уже недалек от этого. Меня непрерывно одолевают тягчайшие нервные состояния, и нынешний год сплошных забот и мучений о будущем моем и Вашей дочери полностью доказал мою неспособность к сопротивлению. Вы вправе спросить, почему я не отказываюсь от своей службы и не пытаюсь… жить литературным заработком.

На это я могу лишь дать жалкий ответ, что у меня нет сил для этого и, насколько я способен судить о своем положении, я погибну из-за службы, причем погибну очень скоро.

А теперь сравните меня с Вашей дочерью, этой здоровой, жизнерадостной, естественной, сильной девушкой… она, насколько я могу судить, будет со мной несчастна… по характеру… я… человек замкнутый, молчаливый, нелюдимый, мрачный… я живу в своей семье… более чужой, чем чужак. Со своей матерью я за последние годы в среднем не говорю за день и двадцати слов. А к отцу вряд ли когда-нибудь обратился с другими словами, кроме приветствия. Со своими замужними

сестрами и зятьями я вообще не разговариваю… Все, что не относится к литературе, наводит на меня скуку и вызывает ненависть… Я лишен всякой склонности к семейной жизни… Брак не мог бы изменить меня…».

Реакция отца последовала незамедлительно.

Казалось, цель Кафки достигнута: свадьба откладывается, помолвка расторгается.

Но что же делает Кафка дальше?

«…я…хочу попытаться заполучить… Ф(елицию), -- записывает он в дневнике 30 ноября 1914 г., -- Я действительно попытаюсь это сделать, если,--добавляет он,-- мне не помешает отвращение к самому себе»[81].

В итоге, вместо того, чтобы «торжествовать» победу, он, словно «опомнившись», начинает предпринимать шаги, преследующие разрешение новой задачи. И вновь и вновь, пускаясь на различные ухищрения (самым активнейшим образом

используя характерные для него обаяние и интеллект) Кафка уже готов не останавливаться ни перед чем в своем стремлении «заполучить» Фелицию обратно. Ему во что бы то ни стало необходимо вернуть их некогда существовавшие отношения в

прежнее русло.

«Между нами, Фелиция, -- пишет Франц Кафка в первом, за несколько месяцев, минувших после расторжения помолвки, письме, -- в том, что касается меня, за последнюю четверть года ничто…не изменилось…Я…на первый же Твой зов готов откликнуться, и на Твое…письмо…ответил бы непременно и

сразу. Сам, правда, я Тебе писать не думал – в «Асканийском подворье» никчемность писем и вообще всего письменного выявилась слишком отчетливо (намек на его слишком откровенные «признания в любви» некой Грете Блох,

подруги Фелиции. Эти письма – с подчеркнутыми красным карандашом самой Гретой Б. некоторыми откровенными словами Кафки -- та чуть ли не самолично зачитала Фелиции, что, в т. ч., сыграло дополнительную роль в расторжении помолвки. С. З.), --

но поскольку голова моя…осталась прежней, в мыслях, мечтах и снах о Тебе она не ведала недостатка. И совместная жизнь, которую мы с Тобой там, у меня в голове, вели, лишь иногда бывала горькой, в основном же мирной и счастливой…

…Я потому не думал Тебе писать, что самое важное в наших отношениях…казалось мне ясным… Не объяснений нам недоставало. А веры… в том письме (речь об уже упоминавшемся нами письме Кафки Грете Блох. С. З.) я тебя… унизил… Но…Я любил Тебя, как люблю и сегодня, я видел, что Тебе плохо, я знал, что ты из-за меня два года безвинно страдала так, как даже

виновные страдать не должны… Во мне жили и живут двое, которые друг с другом борются. Один почти такой, как ты того хочешь… Зато другой… самые подлые представления ему не чужды… И вот эти двое борются, только борьба между ними ненастоящая…Первый от второго зависим, он никогда… не смог

бы повергнуть своего противника, скорее… он счастлив, когда счастлив второй, а когда тот… начинает проигрывать, первый встает подле него на колени и никого, кроме него, видеть не хочет. Вот оно как, Фелиция. Но они… оба могли бы принадлежать Тебе…»[82].

И, как уже можно предположить, Кафке вновь удается достигнуть намеченное.

Какое-то время отношения между ними складываются самым, что ни на есть, надлежащим образом. «…Что касается нашего союза, -- пишет Кафка на открытке Фелиции 20 августа 1916 г., -- то дело это абсолютно решенное…»[83]. И, быть

может, все и дальше складывалось бы хорошо да прекрасно, если бы…если бы,-- словно опомнившись, – Кафка вновь не принялся «за старое». И уже он вновь делает все (на что

способен его интеллект, талант, одаренность…),-- чтобы и этот – уже реально приближающийся брак – не состоялся!

Что же с ним произошло? Что вообще с ним происходит?

Быть может эти (нижеприведенные) строчки хоть как-то прольют свет на проблему.

Но вот смогут ли они в полной мере дать ответы на все чаще и чаще возникающие вопросы? (И, пожалуй, если бы только у нас?! Фелиция, вероятно, уже совсем запуталась

Дата добавления: 2015-06-04