Д.В.Винникотт и М.Малер: мать и дитя

Представления М.Кляйн о ранних стадиях развития взаимоотношений постепенно дополнялись другими пси­хоаналитиками британских школ. Экспериментальные исследования и многочисленные клинические наблюде­ния позволили выделить и описать характерные модели (паттерны) поведения матери и младенца, на основе ко­торых складывается в дальнейшем стиль общения и пове­дения взрослой личности.

[172]

Особенно значительный вклад в проблему раннего гене­зиса объектных отношений внес Д.В.Винникотт, врач-пе­диатр, ставший крупнейшим авторитетом в области психо­аналитического понимания младенчества. Вместо оценки влияния "хорошего" и "плохого" грудного вскармливания он использует понятие " холдинг " ³⁷ — материнская забота и поддержка. Именно забота и преданность матери, чутко реагирующей на все нужды ребенка, хорошо понимающей его желания и страхи, является, по Винникотту, ведущим фактором развития отношений. В отношениях холдинга складывается первое ощущение собственного Я:

"Все элементы, частицы ощущений и действий, формиру­ющие конкретного ребенка, постепенно соединяются, и на­ступает момент интеграции, когда младенец уже представляет собой целое, хотя, конечно же, в высшей степени зависимое целое. Скажем так: поддержка материнского Я облегчает ор­ганизацию Я ребенка. В конечном счете, ребенок становится способным утверждать свою индивидуальность, у него даже появляется чувство идентичности... Мать идентифицируется с ребенком чрезвычайно сложным образом: она чувствует себя им, разумеется, оставаясь взрослым человеком. С другой сто­роны, ребенок переживает свою идентичность с матерью в моменты контакта, являющиеся скорее не его достижением, а отношениями, которые стали возможны благодаря матери. С точки зрения ребенка, на свете нет ничего, кроме него само­го, и поэтому вначале мать — тоже часть ребенка. Это то, что называют первичной идентификацией" [10, с.13].

Обеспечивая первичную поддержку, мать выполняет эту функцию естественно и просто. Она, пишет Винникотт, буквально поддерживает окружающее младенца пространство, заботясь, чтобы мир "не обрушился" на него слишком рано или слишком сильно. Неуверенные в себе, тревожные или депрессивные матери не способны обеспечить такую поддержку, и ребенок может пронести свое раннее ощущение "шаткости" окружающего мира и отношений с близкими через всю дальнейшую жизнь. У описанной мною ранее клиентки (госпожа Б.) эта про­блема была, по-видимому, основополагающей. С самого начала работы я интуитивно чувствовала необходимость

[173]

оказывать такую поддержку, однако г-жа Б. имела в ней ненасыщаемую потребность. Еще больше, чем поддерж­ку, она ценила априорное восхищение собственнымЯ, причем "масштаб личности" того, кто воспринимал ее идеализированно, большого значения не имел.

В отношениях с людьми госпожа Б. проявляла не толь­ко выраженную потребность в поддержке и восхищении, но и своеобразную ревность к тем, кто выглядел иначе благодаря "хорошему старту", обеспеченному материн­ской заботой. Так, после совместной работы с устойчи­вым, уверенным в себе коллегой г-жа Б. высказала мно­жество похвал в его адрес (он-де и компетентный, и умелый, и не теряется в трудной ситуации). В то же вре­мя она всячески обесценивала его как мужчину, с жаром доказывая, что в ее чувствах нет ничего трансферентного, а коллегу в этом качестве она "просто не восприни­мает". Более того, г-жа Б. искренне полагала, что имен­но так (внешне непривлекательным и асексуальным) его видят и остальные женщины, и была немало удивлена тем, что ее оценка оказалась столь субъективной.

Холдинг или первичная поддержка матери — важный фактор психического развития и становления отношений в раннем детстве. В своих работах Винникотт описывает так называемую достаточно хорошую мать (good enough mother) — спокойную, заботливую, разумную и любя­щую, обеспечивающую, наряду с безопасностью и ком­фортом, возможность объектного удовлетворения. Такая естественная материнская способность складывается на основе специфической "одержимости" новорожденным ребенком: в большинстве случаев первый месяц мать полностью поглощена своим младенцем и практически игнорирует окружающий мир. Это состояние называется "первичной материнской озабоченностью" и представля­ет собой естественную адаптивную реакцию женщины.

Позднее для лечения детского аутизма ³⁸ на основе дан­ных представлений была разработана холдинг-терапия — своеобразная имитация ранней фазы отношений младен­ца с матерью. Процедура такова: мать нежно, но крепко прижимает раздетого ребенка к своей обнаженной груди

[174]

и, не выпуская из объятий, говорит ему о своей любви, напевает ласковые песенки, укачивает и т.п. При этом важно сохранять постоянный контакт глаз. Ребенок по­началу яростно сопротивляется и стремится вырваться, но постепенно устает и затихает у матери на руках. Эта своеобразная регрессия к началу младенчества приносит хорошие результаты в работе с детьми в возрасте 5-10 лет.

Достаточно хорошая мать в процессе ухода за младен­цем и общения с ним создает потенциальное пространст­во для развития его объектных отношений.Она знакомит малыша с новыми объектами (пищей, игрушками, живы­ми существами), сообразуясь с его желаниями и возмож­ностями. Это пространство, указывает Винникотт, стано­вится источником образования связей между ребенком и объектами. В нем осуществляется взаимодействие внеш­него и внутреннего, реализуется способность к символи­ческой игре, творческому и эстетическому восприятию действительности. Блестящее описание такого материн­ского поведения приводит Маргарет Мид в своей работе "Пол и темперамент в примитивных обществах" ³⁹:

''Когда маленький ребенок лежит на коленях матери, со­гретый и сияющий от ее внимания, она закладывает в нем доверие к миру, дружественное восприятие пищи, собак, свиней, людей. Она держит кусочек таро (тропическое овощ­ное растение — Н.К.) в руке и, пока ребенок сосет грудь, по­вторяет нежным, певучим голосом: "Хорошее таро, хорошев таро, съешь его, маленький кусочек таро". А когда ребенок на мгновение выпускает грудь, она кладет ему в рот кусочек таро. В это время собака или поросенок суют свой вопроша­ющий нос под руку матери. Их не отгоняют, кожа ребенка и шерсть собаки соприкасаются, а мать нежно поглаживает их обоих, бормоча: "Хорошая собака, хороший ребенок, хоро­шие, хорошие" [с. 262].

Для объяснения того, как у ребенка формируется спо­собность к самостоятельному, отделенному и отдельному от матери существованию, Д.В.Винникотт вводит поня­тие переходного объекта. Так называется любая вещь, ко­торую младенец ценит и любит, поскольку с ее помощью справляется ситуациями, когда мать уходит и оставляет

[175]

его в одиночестве. Он сосет пеленку или собственный па­лец, прижимает к себе край одеяла и т.п. "Переходный объект, — указывается в авторитетном психоаналитичес­ком словаре, — это момент подступа к восприятию объ­екта, строго отграниченного от субъекта, и к собственно объектному отношению, однако его роль не упраздняется с развитием индивида. Переходный объект и переходные явления изначально дают человеку нечто такое, что на­всегда сохраняет для него значение, они открывают перед ним нейтральное поле опыта" [37, с.294].

Такие объекты (наряду с переходным, Винникот и его ученица Р. Гаддини описали также предшествующий объ­ект, связанный с первым опытом тактильных и вкусовых ощущений — им может быть пустышка, собственные пальцы или волосы ребенка и т.п.) не только помогают младенцу комфортно переносить отсутствие матери, но и служат опорой развития его представлений о внешней ре­альности. На взрослой стадии развития объектных отно­шений характеристики переходных объектов часто опре­деляют индивидуальный выбор и предпочтения личности. Их символические характеристики могут воспроизводить­ся в широком контексте социально значимых ситуаций.

Иногда из-за различных нарушений раннего детско-родительского взаимодействия переходный объект стано­вится абсолютно необходимым, приобретая статус фети­ша. Филлис Гринейкр пишет, что при этом объекты утрачивают свои здоровые (способствующие развитию) качества и становятся "клочками" Самости или образа тела ребенка. Во взрослом возрасте поиск объекта-фети­ша и взаимодействие с ним приобретают навязчивый (компульсивный) характер и часто включаются в структу­ру психической патологии.

Винникотт полагает, что переходный объект является лиминальным (пороговым) феноменом, сочетающим в себе функции внутренней и внешней реальности.Он структурирует опыт, связанный с соответствующими пе­реживаниями, в которых причудливо переплетаются ин­дивидуальные фантазии и групповые нормативные пред­писания (религиозные чувства, восприятие произведений

[176]

искусства, понимание архетипической символики и т.п.). Можно предполагать, что переходный объект символизи­рует переход от Воображаемого регистра психики к Сим­волическому (см. об этом в следующей главе).

Маргарет Малер сосредоточила свое внимание на том, как младенец постепенно освобождается от материнской опеки. Процесс разделения/индивидуации, в результате которого ребенок становится автономным и независи­мым, она назвала "психическим рождением челове­ка" [117]. Разделение Малер рассматривала не как уста­новление пространственной дистанции (самостоятельная ходьба и т.п.), а как развитие способности быть (играть, радоваться, удовлетворять потребности) независимо от матери. Индивидуация же — это восприятие собственной уникальности и попытка ребенка выстроить свою иден­тичность не как отдельного (отделенного) от матери, а как непохожего, отличного от нее.

Малер выделила четыре стадии процесса разделения/ин­дивидуации. Начальная фаза — дифференциация — наступа­ет в возрасте 4-5 месяцев и связана с первыми попытками младенца изучать окружающий мир, опираясь на одобре­ние и поддержку матери. Так, он тянется к различным предметам или к другим людям, но поощряющая улыбка или запрещающий возглас матери влияют на это поведе­ние. В первом случае младенец продолжит знакомство с объектом, во втором — расплачется и вернется к маме.

Вторая стадия — фаза практики, она связана с прямо-хождением. "Ребенок обретает способность уходить от матери и возвращаться к ней, исследует все более расши­ряющийся мир и знакомится с переживанием физичес­кой разлуки и ее психологическими последствиями" [117, с. 132]. Третья стадия — воссоединение (rapprochement) — характеризуется выраженной амбивалентностью ребенка. Он уходит и возвращается, капризничает, присутствие матери далеко не всегда снимает напряжение и тревогу. Малер полагала, что первые самостоятельные действия и поступки ребенка приводят к осознанию своей беспо­мощности, а уверенная и компетентная мать вызывает двойственное чувство восхищения и зависти. На этой

[177]

стадии формируется первичная способность разрешать противоречия между отстраненностью, потребностью в уединении, и желанием близости. Дети, которые "плохо справились" на стадии воссоединения, вырастая, могут испытывать тревогу в ситуациях, связанных с регулирова­нием дистанции между собой и другими людьми.

Четвертая стадия — стадия постоянства объекта. Она связана со способностью и умением ребенка самостоя­тельно регулировать эмоциональные переживания, возни­кающие в связи с отсутствием любимого объекта. Малер говорит о постоянстве "внутреннего объекта" (воспоми­нания или образа) который может быть лучше реального и служить утешением и поддержкой. Внутренний объект, соединяя в себе желание и представление, обеспечивает устойчивое отношение к людям, которые бывают то доб­рыми и любящими, то агрессивными и сердитыми. Лич­ность, страдающая от неумения переживать неприятные черты или поведение близких и любимых людей, являет собой пример проблем этой стадии.

Британские психоаналитики весьма подробно исследо­вали детско-родительское взаимодействие. Так, У.Р.Бион описал проективный характер отношений ребенка с ма­терью. По его мнению, в общении с младенцем мать вы­полняет функции своеобразного "контейнера" — она вбирает непонятные и вызывающие тревогу переживания и чувства, делает их осмысленными и безопасными и воз­вращает по назначению. Такое контейнирование широко используется в терапевтическом анализе: подобно мате­ри, психотерапевт разумно и спокойно интерпретирует направленные на него и во внешний мир проекции кли­ента, избавляя последнего от безотчетного страха и бес­сознательной вины.

Р.Спитц исследовал генезис тревожности, связанной с приближением к ребенку незнакомого человека. У.Р.Фэйрберн описал три стадии развития объектных от­ношений, в основании которых лежит видоизмененная зависимость от матери.

Первая из них — стадия инфантильной зависимости — определяется абсолютной зависимостью младенца от

[178]

ситуации кормления и материнской груди. Она всецело нарциссична, тогда как следующая, переходная стадия псевдонезависимости, допускает существование внутрен­них (интернализованных) объектов. Ребенок может их различать, принимать или отвергать. Наконец, на ста­дии зрелой независимости достигается полное разделе­ние Я и объекта. Формируются отношения "брать и да­вать", путем взаимодействия с внешними объектами индивид развивает кооперативное поведение, которое в дальнейшем выступает как прототип взрослых объект­ных отношений.

Психоаналитические исследования ранних форм объ­ектных отношений не только обогатили детскую психо­логию, но и внесли существенный вклад в развитие аналитических техник. Идея М. Кляйн относительно того, что в анализе воспроизводятся и повторяются от­ношения матери и младенца, оказалась очень плодо­творной. С этой точки зрения получили объяснение многие аспекты переноса и контр-переноса, феномен негативной терапевтический реакции, различные фор­мы регрессии и т.д.

В моей собственной практике структурирование тера­певтических отношений по типу ранних отношений с ма­терью встречалось достаточно часто. Как правило, моло­дые люди (в возрасте до 25 лет) чувствуют себя в них совершенно естественно, а клиенты постарше демонст­рируют амбивалентное отношение: они смущаются и тре­вожатся при проявлении и осознании собственных ин­фантильных реакций, и в то же время агрессивно реагируют или уходят в себя в тех случаях, когда поведе­ние аналитика расходится с "материнской" моделью. Со­ответствующие интерпретации существенно облегчают установление терапевтического альянса.

[179]

Дата добавления: 2015-06-04