Собрание сочинений по психопатологии 20 страница

' Berze, Uber das Verhaltnia des geistigen Inventars zur Zurechnongs- und Geschaftsfahigkaet. Jurist, psych. Grenzfragen 1908, 53 ff.

2 Rodenwaldt, Der Einfluss der militarischen Ausbildung auf das gestige Inventar der Soldaten. Mon. f. Psych. u. Neur. 19, 67 u. 179. 1906.

же или даже снижались (в социальной ориентации). Напротив, обнаружилось как существенное отличие от прежних исследований снижение общего времени обследования (в среднем 53 минуты) на четверть часа. Это основывалось на том, что люди быстрее отвечали, в особенности, быстрее говорили "я не знаю", если они не могли дать ответ. Роденвальдт придает этому успеху военной муштры большое значение для интеллекта. Здесь, по его мнению, выработаны "формы мышления", "инструменты духа", которые значат больше, чем материал знаний. В противоположность этому хотелось бы думать, что эти формальные свойства: быть всегда нацеленными на вопрос и желание начальника, быстро решать или-или, быть точным в выполнении заданий,— хотя и являются ценными для практического использования человеком, имеют, однако, не много общего с его интеллектом, если под интеллектом понимают способность к оценке, спонтанности, оригинальности. Эта переоценка муштры, внешней точности и бойкости в ущерб собственному интеллекту встречается в повседневной жизни не слишком редко.

С результатами Роденвальдта совпадают опубликованные только вкратце исследования Шультце и Рюса. Они, кроме проверки инвентаря, проверяли интеллект. Они предлагают хорошую схему из 55 вопросов. Их результаты в сравнении с Роденвальдтом не привносят ничего нового и при краткости ничего обязующего.

Схему Шультце в несколько модифицированной форме использовал Клинебергер для обследования учеников народной и гражданской школы и студентов. Он приводит для большого количества вопросов число правильных, неправильных, для некоторых — неточных ответов. Средние результаты, естественно, улучшаются от учащихся народных школ к учащимся гражданских школ (только на немного) до студентов. Но и часть студентов не смогли ответить на простейшие вопросы, часть даже неправильно выполнила простой тест Эббингхауза. Особое значение Клинбергер придает продолжительности всего обследования и получения отдельного результата. Он находит далеко идущий параллелизм между краткостью и интеллектом, не обосновывая это в краткой публикации прозрачным образом, как это делает Роденвальдт. Интеллект и навык и другие факторы, определяющие

Schultze und Ruhs, Intelligenzprufung von Rekruten und alteren Mannschaften. Deutsche med. Wochenschr. 1906, 1273.

2 Klieneberger, IntelUgenzprufung von Schulern und Studenten. Deutsche med. Wochenschr. 1907, 1813.

различие в успехах таких различных по уровню образования классов четко не различаются.

Чему мы научились на проверках знаний. Это то, что определение инвентаря как такового для психиатрических целей не допускает окончания. Инвентарь может быть большим и может быть очень маленьким, без того, чтобы его обладателей нужно было различать в психиатрическом смысле. Только сравнение состояния инвентаря с другими моментами имеет значение, а именно сравнение с происхождением, средой, образованием, далее, сравнение с дееспособностью функций интеллекта, которые пробуют установить другим способом, и сравнение с состоянием инвентаря в другие периоды той же индивидуальной жизни. Высказывание Роденвальдта наверняка преувеличено лишь ненамного: "В психиатрии во всяком случае чистая проверка недостатка знаний может дать неприменимые результаты, так как любой недостаток можно ожидать и у здорового".

При названных сравнениях имеет значение тот момент, что именно наличие состояния инвентаря позволяет заключить, что способность овладеть им есть или была, в то время как из отсутствия умственного запаса еще нельзя заключить об отсутствии этой способности, если точно неизвестно образование индивида. Для оценки этих способностей умственный инвентарь не является однообразной, способной только к квантитативной оценке массой, а является областью предметов, для осмысления которых необходимые различные способности, которые мы еще не можем четко разграничивать, но постулируем уже в наших повседневных оценках. Есть многое, чего не может понять каждый. Но что понято, может при надежной памяти почти механически быть репродуцировано как инвентарь, даже если это сложнейшая мысль. Отсюда к инвентарю причисляются также понятия вообще, насколько они являются репродуцируемым владением. Мы считаем возможным указать здесь на одно словоупотребление современных психологов, которые совершенно в общем говорят о "предметном сознании". "Предметы", по вульгарному словоупотреблению, хотя и являются только вещами чувственного мира, но при расширении понятия для психологических целей под "предметом" понимается все, что противостоит индивиду как нечто чуждое, как нечто, "о чем он знает", "что имеется в виду", будь это чуждое восприятием, воображением

' Многочисленные подходящие вопросы об инвентаре приводятся, кроме Роденвальдта, Шудьтде и Рюса, например, у Крэпелина, Aug. Psych. 8. Aufl., S. 482 ff.

памяти, фантазии или будь это отношением, мыслью, понятием. От предметного сознания определенного момента, имеющего всегда ограниченный объем (узость сознания, естественно, нужно отличать предметное сознание, которое в форме диспозиции готово в индивиде к обновлению. Это последнее должно быть подвергнуто исследованию при описи инвентаря. Оно образует в каждом индивиде в любое время маленькую часть предметного сознания современного человечества, в то время как последнее опять-таки является только частью предметного осознания, вообще как идеал совершенного знания и осознания всего сущего и всех действующих норм. Мы можем различать, таким образом, моментально-диспозиционте, общее и идеальное предметное сознание. Моментальное предметное сознание может в своих формальных свойствах (внимание, репродуктивная способность, выделение аффекта и т. д.) соответствовать постоянному состоянию соответствующего индивида, если мы хотим при описи инвентаря исследовать с помощью него самого диспозипионное предметное сознание. Диспозипионное предметное сознание соответствующего индивида мы измеряем по тому общему, правда, не человечества, а круга, из которого он происходит. Идеальное предметное сознание, в конце концов, нас не касается. Вероятно, общепризнано, что для овладения различными категориями предметного сознания необходимы различные способности. Мы же не обладаем классификацией таких категорий, которые основывались бы на этой способности, а только логическими классификациями, которые, поскольку нет ничего лучшего, временно взяли для расстановки различных представлении и понятий, чтобы разработать общую схему, которая в описи инвентаря выходит за рамки исследованного Роденвальдтом общего школьного и житейского знания. Мы должны, конечно, отличать проверку инвентаря с вопросом, представлены ли все требуемые категории в умственном состоянии инвентаря, от проверки способности понимать в отдельных категориях вновь предложенные мысли или в ответ на сами вопросы в первый раз думать что-то определенное. Вопросы последнего рода считаются не вопросами инвентаря, а средствами исследовать собственно интеллект.

Если при описи инвентаря вопросы были по возможности такими, которые при нормальном внимании и репродуктивной

) Слово "мысль" используется для двух совершенно различных понятий: 1) мысль — то, о чем думают, и 2) мысль (мышление) — психологический процесс, при котором о чем-то думают.

2 Ср. схемы Циена и Зоммера.

способности делают возможным преимущественно механический ответ без дальнейшей умственной работы, то все же очевидно, что такие вопросы тем более предъявляют требования к новой умственной работе, чем более необычна форма, в которой должны быть воспроизведены знания. Допустимы вопросы, которые для ответа требуют не только знаний, но и функции выбора, собирания для определенных вопросов. Эти вопросы подходят, в соответствии с этим, меньше для записи инвентаря, но были давно высоко оценены как намного более подходящие для оценки интеллекта. О таких вопросах не имеется никаких точных исследований относительно встречающихся типичных видов ответа на них, тем более не об отношении таких ответов к среднему интеллекту, к особым способностям и т. д.1

Это в большей степени непосредственное впечатление трудности таких вопросов и такого рода последующих ответов, которое по личному опыту дает возможность более или менее убедительного ответа. Так, Вернике (Очерк Gmndriss, с. 523) подчеркивает, какими подходящими являются вопросы на различение для демонстрации мелких дефектов интеллекта. Вернике считает, что неправильные, неудачные, странные ответы на такие вопросы представляют собой самый яркий симптом слабоумия. Хотя он считает, что недостаточная способность различения понятий позволяет узнать количественные потери по содержанию сознания. Он, однако, отличает обсуждение таких явлений от обсуждения дефектов знаний, не выделяя особо это разграничение, которое для него, очевидно, было само собой разумеющимся. Но поскольку и знания, и распознавание понятий относятся к предметному сознанию (содержание сознания, Вернике), мы можем здесь, так как наличие обоих, по общему мнению, так по-разному оценивается для интеллекта, противопоставить чувственное восприятие, воспоминание об этом и общие представления сознанию отношений или логическому сознанию, из которых последняя категория выходит на свет '(принимается в соображения) при "различиях". Кто-то может иметь большое "содержание сознания", что касается отдельных представлений, а также общих представлений, не имея, однако, возможности уточнить отличия, и наоборот. С общими представлениями мы все продолжаем работать, не сводя их все время к одному

' Попытка Vtofo только у Шультпе и Рюса и Клинебергера пит. соч. 2 Он приводит, например, в качестве вопросов: различение парода, нации, государства; религия, веры и убеждения; Пруссии и Германии, озера и пруда и

т. п.

понятию. Образованный в состоянии только каждое мгновение с некоторым размышлением, если это зависит от определенной точки, довести до своего сознания существенные для него признаки смутного общего представления, благодаря чему только он овладевает понятием, в котором даже в противоположность общему представлению все должно быть ясно, четко продумано. Здесь вопросы на различение потому являются такими подходящими, что они могут быть поставлены так, что упомянутые общие представления наверняка находятся во владении испытуемого, тем самым при этом практически отпадает проверка знаний. Поэтому все зависит не от особого содержания вопросов на различение, а, скорее, от того, что они выбираются из наличествующего богатства общих представлений. Наверняка каждый знает, например, лестницу (между этажами) и лестницу-стремянку, вопрос о различии между ними требует, однако, умственной работы, по результату которой можно судить о способности образовывать понятия. Но, к сожалению, тоже не сразу. Циен, который подробно высказывается о методе вопросов на различение и дает заслуживающие внимания отдельные рекомендации, подчеркивает, как сильно это зависит от красноречия. Искусно сформулированные дефиниции не являются, по его мнению, решающими, это зависит от того, привиделось ли индивиду частичное представление. (Мы бы сказали: существенный признак, поскольку не всегда речь может идти о представлениях, но и об отношениях, в определенной степени даже всегда должна идти речь, так как частичное представление "существенно" только через отношение к какой-либо точке зрения.) Циен предлагает, если различие не найдено, действовать наоборот и, например, при вопросе о лжи и ошибке дать примеры обеих и попросить ответить, что это. Это представляется очень целесообразным. Благодаря этому устанавливается, если собственно образование понятия не удается, присутствуют ли соответствующие общие представления. Кроме красноречия, нужно, вероятно, предположить также особый дар таких логических формулировок. который может отсутствовать без того, чтобы соответствующее лицо было поэтому слабоумным. Решающим является, выступают

1 Естественно, не по одному вопросу. В большей степени само собои разумеется, что такие вопросы, по возможности приспособленные к соответствующим индивидам, в течение беседы ставятся в большем количестве, насколько именно возможно их включить.

2 Ziehen, Die Prinzipien und Methoden der Intelligenzprufung. Berlin 1908, S. 27 ff.

ли с уверенностью правильным образом соответствующие ясно осознанным понятиям общие представления, если предоставляется случай их использования. Дать появиться таким случаям является тогда задачей беседы, в которой должно проверяться умственное развитие. Поэтому отсутствие ответа на различительные вопросы или отказ отвечать трудно использовать, бездумный (глупый) ответ, напротив, очень весом, и отказ от задания в духе Циена, возможно, является основанием предположить отсутствие соответствующего общего представления.

Аналогично вопросам на различение было еще придумано много вопросов, которые также обращаются не к знаниям, а к интеллекту. Эти вопросы возникли из психологической системы, из теории. Но те же, которые распространились как пригодные, достигли этого только благодаря тому, что с первого взгляда было ясно, как ответы на них особенно четко раскрывают либо интеллект, либо слабоумие. Анализа таких вопросов также здесь нигде не имеется, количественного определения и т. д. не произошло так же, как при вопросах на различение. Совершенно сходные требования, как эти, предъявляют, например, вопросы на дефиницию (что такое неблагодарность? и т. д.). Они, поскольку менее четко ставят перед испытуемым задачу и оставляют его многократно еще более беспомощным, применяются реже, чем те, так как они, как кажется, не учат ничему новому. Очень охотно задается вопрос: "Трое рабочих тратят на выполнение работы три дня, сколько дней нужно одному рабочему?" Сходные требования предъявляют задания на уравнение Циена (я задумываю число, которое Вы должны отгадать. Если я прибавлю 8, получится 17. Какое это число? и т. п.). Очень приняты арифметические задачи, при которых просто механические задачи (для ответа на них достаточно репродукции) непременно нужно отличать от задач, требующих новой работы. Одна несколько более трудная задача, как, например, 117—29, избавляет проверяющего, если ответ правильный, от дальнейшей проверки. Циен дает перечислить в обратном порядке известные ряды (месяцы, числа) и считает также этим охваченной одну сторону интеллекта. Он считает этот метод даже "интегрирующим членом каждой проверки умственного развития". Масселон указал в качестве также излюбленного метода задание образовать предложение из трех заданных слов. Таких вопросов могло бы быть перечислено еще несколько. Важно уяснить себе, что мы далеки от того, можно ли и насколько широко можно такими вопросами обследовать различные стороны интеллекта, что систематические исследования отношений видов вопросов друг к другу полностью

отсутствуют, что мы скорее обладаем только прежде всего ценным конгломератом заданий для повседневных исследований, ответ на которые, вероятно, часто оценивается исключительно по "здравому смыслу".

Иначе обстоят дела с рядом новых методов исследования, отчасти проводимых систематически, отчасти только разработанных как план, которые ставят перед собой задачу не только создать диагностически применимые методы, но и служить для научного анализа форм деменции или интеллекта. Здесь нужно назвать: комбинационный метод Эббингхауза, ассоциативные опыты, опыты высказываний, метод картин и подобные.

Первым Эббингхауз указал такой метод, какой он применял при массовых обследованиях школьников. Он желал наряду с опытами на счет и на память применить настоящие проверки интеллекта и пришел к своему методу через следующий ход мыслей: сущность интеллекта (поясняя на примерах врача, генерала и т. д.) "состоит в том, что на большее множество независимо сосуществующих друг с другом впечатлений, самих по себе способных пробудить совсем гетерогенные и отчасти прямо противоположные ассоциации, отвечают представлениям, которые все же одновременно подходят к ним всем, их всех объединяют в единое, осмысленное или в каком-либо отношении целесообразное целое. Интеллектуальная умственная работа состоит в переработке имеющего каким-то образом ценность и значение целого благодаря взаимной связи, коррекции и дополнения близких через многочисленные различные впечатления ассоциаций". Эббингхауз называет эту настоящую деятельность интеллекта вслед за Ригером (пит. соч.) комбинационной деятельностью. Чтобы постичь ее не в ее наивысших достижениях, а вообще как-нибудь, Эббингхауз придумал как очень простую и требующую мало времени, зато подходящую для массовых опытов задачу: заполнить пробелы текста, неполного из-за пропусков, по возможности быстро, содержательно и с учетом требуемого количества слогов (намеченных черточками). Здесь нужно иметь в виду одновременно множество вещей: предписанное количество слогов и особенно смысл предшествующего и последующего текста, не только последних слов, но и дальнейшей связи. Результаты опыта подтвердили, насколько возможно, предположение Эббингхауза. В отличие от опытов на счет и на память, при таких комбинационных опытах различия в умственной зрелости следующих друг за другом классов разошлись более значительно. И при распределении отдельных классов в три группы по порядку проявилось значительное снижение

количественного результата и увеличение ошибок по направлению вниз. Два замечания делает, однако, здесь Эббингхауз, которые для нас важны. 1) Разница между третями классов уменьшается от младших к старшим классам, так что в старших результаты становятся все более сходными. Это основывается, по всей вероятности, на том, что с восхождением к старшим классам тот же текст становится все легче для всех учащихся. "Требуется все меньше настоящего, с затратой времени и в какой-то мере интенсивного размышления, чтобы найти правильные комбинации. Но если в этом достигнута определенная граница, любому приходит каждая комбинация, так сказать, сразу в голову, как он ее увидел, тогда и более умственно развитый и хороший для школы ученик не имеет больше преимуществ перед более слабым". 2) Теряется соответствие между результатом комбинации и местом в классе, когда распределением результатов доходят до слишком маленьких групп или даже принимают во внимание только отдельных индивидов. Причина этого в двух факторах, которые не имеют непременной связи с интеллектом. Во-первых, здесь, как при каждом методе, при котором дается в распоряжение только ограниченное время, дело зависит от быстроты восприятия, которая не связана с осторожным и дельным мышлением; и затем "большую роль при комбинировании играет чисто формальное умение во владении родным языком. Мы можем вывести отсюда, прежде всего, урок для наших целей, что мы далеки от того, чтобы производить методом Эббингхауза чистую проверку комбинации, которая дает нам возможность квантитативной оценки в отдельном случае, что метод, по мнению Эббингхауза, оправдывал себя, скорее, только при массовых обследованиях в средних величинах. И далее: что комбинационная проверка происходит тем в меньшей степени, чем легче текст для обследуемого индивида. Эта легкость зависит, собственно, не только от интеллекта, но и от формального красноречия и полученного образования.

Метод Эббингхауза применил в клинике Циена Век1 к 75-ти душевнобольным. Он брал опубликованные Эббингхаузом тексты и подсчитывал дополнения больных следующим образом: затянутое заполнение и пропуски отмечаются как "затруднение"; бессмысленное заполнение как "недочет". Затруднение устанавливается количественно делением нормального числа заполнен-

1 Weck, Die Intelligenzprufiuig nach der Ebbinghausschen Methode. Dies. Berlin, 1905.

ных за минуту слогов (для этого текста установлено шесть) на число слогов, заполненных за минуту больным. "Недочет" получается через соотношение бессмысленных заполнении к заполнениям вообще, выраженное в процентах. Так, Век обнаружил в среднем, например, у паралитиков 3 (затруднения) — 15,? (недочет) — 22, при Dementia senilis? 3 — 123,? — 10, при гебефрении 3 — 18,? — 39. Обозначения "затруднение" и "недочет" представляются здесь довольно нецелесообразными; под затруднением подразумевается нечто совсем иное, чем под клиническим понятием затруднения. Затянутое заполнение с заключительным успехом вообще ведь нельзя поставить на одну ступень с полной неспособностью к заполнению. Сравните, например, "затруднение" Dementia senilis. Подсчеты затруднений оказываются, тем самым, совсем не имеющими ценности. Но если случаи выбираются так, что отпадают случаи с обычно так называемым затруднением, что, действительно, проверке подвергаются только длительные состояния, то предложенное Веком исчисление пропусков, при котором учитывается продолжительность опыта, оказывается пригодным, так же как его процентные исчисления противоречащих здравому смыслу заполнений, но только что ему не нужно было обозначать их недочетом там, где все же собственное название много выразительнее. Это разграничение обоих подсчетов для психиатрических целей, очевидно, лучше, чем общий подсчет "ошибок", как его проводит Эббингхауз. В работе Века можно найти напечатанными все дополнения текстов и получить хороший обзор вида ошибок. Но числовые результаты представляются недостаточно имеющими смысл, если их просто соотносят с большими диагностическими группами. Эббингхаузу при его здоровом и поэтому относительно едином школьном материале бьио легче с психологическим анализом, без которого цифры как таковые не имеют ведь смысла. Он обошелся предположением добавляющихся факторов "быстрое восприятие", "формальное красноречие" и "ступень класса" для объяснения числовых различий. Желая сделать эти цифровые исчисления плодотворными, нужно было бы учитывать, кроме этих моментов, например, образовательную ступень, отношение к другим результатам интеллекта, которые нужно было бы специализировать, к другим нарушениям психических функций — всегда при условии, что на момент проверки наблюдается не острое, а продолжительное состояние, прежде чем позже можно думать, возможно, об отношениях к болезненным группам. Эти обследования, однако, выполняются не быстро и требуют, как все психопатологические обследования, психологического мыш-

К оглавлению

ления, без которого все методы, все подсчеты не имеют смысла. Далее такие обследования по опыту Эббингхауза, что с возрастающей легкостью метод восполнения больше не является комбинационным методом, нельзя проводить с одним текстом, а нужно применять серию текстов с возрастающей трудностью. Сначала подсчет в таком случае является только указанием для будущих обследований. В настоящее время для практического обследования метод Эббингхауза имеет лишь ту ценность, что и наши другие вопросы на интеллект: впечатление и возможный немедленно психологический анализ делают его применимым без чисел.

Если при завершении предложений целью обследования является проверка определенной функции, комбинаторной способности, которая должна проявиться в одном определенном, довольно специальном задании, то уже многие годы используется опыт ассоциаций, чтобы получить много более общее представление о богатстве представлений (по определенной аналогии с записью) инвентаря и особенно о виде связей представлений, которые свойственны соответствующему индивиду. Качество и многосторонность ассоциативных связей представляется основой комбинаторной деятельности, которая тем увереннее приобретает из тех возможностей правильную для своей определенной задачи, чем богаче и совершеннее они развиты. И ассоциативный опыт, как кажется, имеет преимущество не исключать из решения ограниченной задачи наличие таких связей, а исследовать в общем основу комбинаторной деятельности, ассоциативных направлений, которые имеются в распоряжении индивида.

При ассоциативном опыте, самом распространенном и служащем многообразнейшим целям эксперименте психопатологии, испытуемому предлагаются, как известно, раздражители (чаще всего обращенные к нему слова) и записывается языковая реакция на них наряду с их продолжительностью. В конце, по обстоятельствам, испытуемого опрашивают по отдельным ассоциациям или, чтобы установить репродукцию (в конце всей опытной серии), или чтобы получить еще дальнейшие высказывания о проходящих при этом психологических процессах после каждой реакции. Кроме продолжительности реакций и их репродуктивной способности, для использования ее служит распределение по категориям и количественное определение распределения отдельных ассоциаций по этим категориям. Разработано много таких классификаций, однако ни одна не пользуется всеобщим признанием. Это должно быть так естественным образом, так как на поверхности лежит, что в зависимости от особой поста'

новки вопроса имеет право на существование собственная группировка, которая пригодна именно для этого. Так были образованы как логические категории, так и грамматикализованные и психологические группы. В последнем случае говорится об опосредованных, об эгоцентрических, о лингвомоторных ассоциациях и т. д., при этом сразу ясно, что каждый раз определяющим становился новый принцип. Та же самая ассоциация может подпадать под логическую категорию и психологическую группу, по обстоятельствам она может в одно и то же время быть опосредованной и эгоцентрической. Для нашего реферата во внимание принимаются многочисленные ценные результаты этих опытов и их количественная оценка только постольку, поскольку они выявляют точки зрения для оценки интеллекта.

Для всех известных ассоциативных опытов действительно положение, что при них происходит не наблюдение естественного течения представлений у соответствующего испытуемого, а, скорее, каждый такой опыт является постановкой задачи, прежде всего только совершенно обобщенно задачи: "как-нибудь реагировать". Достаточно лить один раз принять участие в ассоциативном опыте в качестве испытуемого, чтобы познать принуждение, которое означает эта общая задача в противоположность естественному предоставлению свободы действий хода представлений. Что наблюдается при этом естественном ходе в ответ на новые раздражения, частично описано у Вундта (пит. соч.). Тогда возникают не просто оптические, акустические и другие наглядные картины, не просто более или менее бледные представления,

Об основополагающих для всех дальнейших исследований работах Вундта и его учеников см.: Wundt, Phys. 3, 544 ff. Первая большая работа в психиатрии: Aschaffenburg, Psychol. Art. v. KraepeUn l, 2 u. 4. Новейший обобщающий реферат: Isseriin, Die diagnostische Bedeutung der Assoziationsversuche, Munch. med. Wochenschr. 1907, 1322 ff.— Для особого использования ассоциативных опытов для исследования слабоумия: Sommer, Lehrb. d. psychopathol. Untersuchungsmethoden 1899, 326 ff., 345 ff. Wreschner, Eine experimentelle Studie uber die Assoziationen in einem Fall von Idiotie, Allg. Zeit f. Psych. 57, 241 ff. 1900. Fuhrmann, Analyse des Vorstellungsmaterials bei epileptischem Schwachsinn in Sommers Beitragen zur Psychiatrischen Klinik 1902, 65. Wehrlin, Die Assoziationen von Imbezillen und Idioten, Journ. f. Psych. u. Neur. 4, 109 ff. 1905. Jung, Analyse der Assoziationen eines Epileptikers, ibd. 5, 73 ff. 1905. Scholl, Versuche iber die Einfi'hrung von Komplexen in die Assoziationen von Gesunden und Geisteskranken, Klin. f. Psych. u. nerv. Krankh. 3, 197. 1908.— Об ассоциациях стариков: Ranschburg und Baling, Aug. Zeitschr. f. Psych. 57.— Об использовании ассоциаций для обследования дарований детей, обобщенно Meumann, Vorlesungen zur Einfi'hrung in die experimentelle Pidagogik I, 211 ff., 399 ff. 1907. Эта книга содержит также материал для других вопросов проверки умственного развития.

не просто мысли в разнообразных логических категориях, а также чувства, бледные, быстро исчезающие, или более сильные, чье относящееся к нему содержание представлений остается незаметным или доходит до сознания впоследствии и т. д. Если при всех обстоятельствах реагируют одним словом, то это означает "детерминирующую тенденцию" уже в отношении выбора возникающих содержаний сознания по пригодности для словесной реакции. Испытуемый может, однако, легко поставить себе более специальную задачу, не желая этого особо целеустремленно, например, просто реагировать по языковым связям (феномен установки Блойлера). Тогда, чем больше следуют таким задачам, тем более чуждым будет результат естественному течению представлений испытуемого. И с самого начала возможно, что испытуемый, богатый возможностями соединений вследствие своей простой незамеченной постановки задачи дает качественно малоценные результаты. Поэтому психологи организовали ассоциативные опыты также уже так, что эти задачи передали не случайному незаметному выбору испытуемого, а сразу, со своей стороны, поставили в начало опыта. Новые работы по психологии мышления основываются многократно на таких опытах, при которых все зависит тогда от точного описания переживаний со стороны испытуемого. Таким образом, естественно, нельзя экспериментировать для исследования слабоумия, поскольку только психологически подготовленные испытуемые доставляют пригодные самонаблюдения. Но постановки задач при ассоциативных опытах не кажутся невозможными. Они еще едва были испробованы. Мойманн (пит. соч. том I, с. 400) ставил эксперименты с меняющимся заданием по возможности быстро или сколь угодно медленно реагировать и нашел, что у некоторых благодаря последней инструкции повышалось качество ассоциаций, у других оставалось таким же. Он использовал результаты для выявления типов, которые реагируют быстро и поверхностно, медленно и старательно, быстро и старательно.

Дата добавления: 2015-06-04