Брайан Толуэлл 15 страница

— Да уж наверное! На моих глазах он превратил де­ревянный стол в чистейшее золото! Он богат, черт возь­ми, как миллион крезов! Но не богатство интересует его, а власть! Власть над миром! Над всем миром, док! Он хочет править планетой!

— Тогда он сумасшедший! Никто не может править всем миром!

— Я бы не сказал, что он сумасшедший, — оглядев­шись по сторонам, доверительно сообщил Джейк. — В мозгах у него не все в порядке, это точно. Но, прова­литься мне на этом месте, он кто угодно, только не сумасшедший! Представь себе, он уже захватывал власть над здешними царствами. Он, как бы это поточ­нее выразиться, Бог.

— Бог?!

— Вернее, он был Богом, пока этот самый Конан не прикончил его примерно месяца полтора тому назад.

Профессор изумленно глядел на Джейка, не веря своим ушам.

— Что ты несешь, американец?! Как это — прикон­чил?

— Так вот и прикончил! Убил, прирезал, порешил, прихлопнул, укокошил, шлепнул, чикнул, отправил на тот свет, по стенке размазал — это ты понимаешь, уче­ная башка? Тезиас — живой мертвец! Он мне сам это сказал. «Я — мертвец, мол, воскресший», — сказал он мне как бы между делом. И еще добавил, что в здешнем мире не один он такой.

— Бред какой-то, — вытирая холодный пот со лба, пробормотал Фонтанелли. — Ты фильмов ужасов на­смотрелся, вот и...

— Какой бред! — оскорбленно взревел Джейк. — Руки у него какие, заметил? Ледяные, точно у мертвеца! В замке жара, как в тропиках, а этот будто только что с Южного полюса прилетел! А глаза его видел? У, глази­щи — точно черные фонари! По-твоему, он человек?!

— Это невозможно... Чтобы мертвец правил плане­той! Какой кошмар!..

— Еще как возможно! Я знаю Тезиаса больше тебя и готов заложить свою душу в пари, что он добьется свое­го. Я такое видел, что навсегда перевернуло мои пред­ставления о мире!

— Что, что ты видел?

— Сначала ветер втащил к нам этого Конана, — волнуясь, начал американец. Казалось, он был рад, что в чужом мире Прошлого есть человек, с которым можно поделиться своими переживаниями и который готов выслушивать их. — Потом карлик пытал его, а затем приковал к стене...

— Пытал? Тезиас пытал человека? — возмущенно воскликнул док.

Джейк, не слыша его, продолжал свой рассказ:

— Затем явилась красавица-ведьма. Карлик и эта ведьма обменялись любезностями, после чего она на­пустила на нас каких-то невиданных тварей, похожих на скелеты, но без голов. Монахи, слуги карлика, пере­били тварей. Затем ведьма призвала змей — сначала ползучих, а потом летучих... Не буду тебе всего расска­зывать, но поверь, там была настоящая бойня! В конце концов карлик победил, а эту ведьму, точно ракету, за­пустил в небо!

«Вот откуда свист и грохот», — подумал Фонтанел­ли.

— Джейк, — заявил профессор после минутного молчания. — Если все, что ты говоришь, правда, мы должны как-то остановить это чудовище!

Митчелл презрительно сплюнул.

— А как ты его остановишь, док? Да и зачем? Он предложил нам работу. Мне работа нравится; думаю, тебе предложит не хуже. Мой тебе совет, док: не рыпай­ся и не серди карлика. Ты не на научном собрании. Здесь он босс.

— Но люди, Джейк! Люди! Он угрожает всему чело­вечеству! Он клялся, что творит во благо цивилизации! Как жестоко он обманул меня!

— Он тебя не обманул, — расхохотался Джейк. — Он что тебе говорил: я, мол, Тезиас, борюсь с варварст­вом, несу знания людям, тружусь во имя науки. А разве это не так?

— Но то, что он задумал, чудовищно! Наука не может быть служанкой одного человека, и к тому же не человека даже! Наука принадлежит всем!

— Ты стал занудливым святошей, док, — презри­тельно заметил Митчелл. — Когда мы с тобой лепили «Черного коршуна», ты не плакался об убиенных душах. Хотя и ребенку было ясно, что все твои изобре­тения — не детские игрушки.

— О Боже, ты прав, и я никогда не прошу себе этого... Опомнись же, Джейк! Все дело в масштабах! Я и раньше не был в восторге от твоих методов, но теперь... Не могу поверить, что ты согласился служить мертвецу, задумавшему покорить нашу планету!

— Послушай, док, какая нам вообще разница, кто правит миром? Неужели все эти продажные политики лучше? Этот карлик хоть головастый мужик. Может, такой властелин как раз и нужен Земле?! А вообще, док, плюнь ты на эту философию! Живешь — и живи!

Фонтанелли молчал. Руки его тряслись. Казалось, док вот-вот заплачет; страшная правда, которую он узнал, оказалась много хуже всего, что был способен представить пытливый ум земного ученого... Джейк дружески похлопал его по плечу.

— Да не расстраивайся ты так, старина Луиджи! Жизнь прекрасна! Я буду королем, тебе тоже найдется местечко недалеко от вершины здешнего Олимпа. Умей находить хорошее в нашем положении. К тому же кто, как не ты, радовался, что попал в Прошлое. Вот и наслаждайся! А теперь, док, пойди проспись, — Джейк мягко подтолкнул его. — Я чувствую, путешествие во времени ударило тебе в голову. И вот что скажу я тебе на прощание: мы еще должны благодарить судьбу за то, что нас не съели, не растащили на запчасти для кибор­гов или, на худой конец, не приковали цепями к стен­ке, как этого Конана!

— Конана... Конечно, Конан, — рассеянно пробор­мотал профессор и двинулся к выходу. Ноги сами поне­сли его вниз по широкой лестнице.

Конану было не в новинку висеть на холодной ка­менной стене, закованному в толстые цепи из стали. Де­сятки раз уже приковывали его в мрачных подземельях, но ему неизменно удавалось ускользать из рук могуще­ственных врагов и в конечном счете побеждать их. Спа­сение добывал он сам, своей целеустремленностью и находчивостью, либо же удача в самый последний мо­мент улыбалась ему - в лице ли доброго волшебника или просто благоприятного стечения обстоятельств. Киммериец считал, что случаев, когда жизнь его и в самом деле висела на волоске, было не так уж много. Однажды, в Алой Цитадели Тсота-Ланти, он спасся во­обще чудом: если бы не тот негр, что спустился в подзе­мелье, влекомый жаждой безумной мести, ему бы ни за что не выбраться. А два года назад в Бельверусе? Если б не Зенобия, его, закованного в металлической клетке, непременно сожрала бы посланная Тараском гигант­ская горилла-людоед... Наконец, совсем недавно, опять же в немедийской столице, его снова спасла Зенобия — спасла от лютой мести однорукого шаха Рустам-Мамеда, коему продать аквилонского короля возжелал веро­ломный Тараск. Неужели удача на этот раз изменит ему? Неужели карлик Тезиас действительно победил?

...Дверь скрипнула, пропуская в комнату бледного человека с длинной белой бородой.

— Пелиас, дружище! — изумленно прошептал Ко­нан. — Ради Крома, ты пришел, чтобы вызволить меня?! Но постой: ты не Пелиас! Изыди, коварный демон! Кто ты, принявший облик моего друга?

Док аккуратно прикрыл дверь и подошел к Конану.

— Я не Пелиас, это правда. Мое имя Луиджи Фонтанелли. Но я здесь, чтобы освободить тебя, Конан!

— Изыди, проклятый, — отвернувшись, с горечью молвил киммериец. — Мне казалось, ты хочешь отдо­хнуть до утра, гнусный карла. Мне надоели твои гипно­тические фокусы и миражи. Кем бы ты ни прикидывал­ся, Тезиас, я все равно узнаю тебя! Изыди, демон! Или это ты, Слуга Судьбы?! Ты ведь тоже горазд на подоб­ные штучки, шавка-магистр!

— Ради всего святого, Конан, посмотри мне в гла­за! — с мольбой воскликнул док. — Не отвергай мою помощь; мы должны остановить карлика, пока еще не поздно!

Конан внимательно всмотрелся в глаза пришельца. Глаза как глаза, вроде бы искренние. Но уж кто-кто, а он-то знает, как искусен и изобретателен бывает кар­лик. Куда уж проще обернуться Пелиасом, поколдовать у темницы, а потом, издевательски расхохотавшись, вновь превратиться в Тезиаса?! С другой стороны, зачем выдумывать какого-то Луиджи? Имя аргосское, а выглядит, точно Пелиас; Пелиас — кофиец...

— Поверь мне, Конан, — продолжал док. — Я при­шел освободить тебя. Ты обязан победить карлика снова. Джейк все рассказал мне!..

— Джейк? — рявкнул Конан. — Тот ублюдок, что нацепил на себя мою корону?! Так ты с ним заодно?! Проваливай-ка отсюда, дедуля, я не верю тебе!

— Я не уйду, пока не освобожу тебя, — твердо за­явил Фонтанелли. — Думай обо мне все, что хочешь, но ты должен остановить карлика, иначе твой мир погиб­нет!

И профессор, не ожидая более ответной реакции, стал осматривать цепи Конана.

— Скажи лучше, кто ты такой и откуда взялся? Вы­глядишь, как Пелиас, а говоришь не по-нашему! И от­куда взялся этот ублюдок Джейк? Он точная моя копия, гореть ему тысячу лет в Аду!

— Ты не поверишь — мы из Будущего. Тезиас при­звал нас, чтобы мы помогли ему захватить власть над миром. Так, по крайней мере, мне сказал Джейк. А это правда, что карлик — живой мертвец?

— Правда, правда, папаша. Я собственноручно при­кончил его. Но, как видно, силы Зла помогли ему вос­стать из могилы!

— Как же можно убить того, кто уже был мертв?

— Ты давай освободи меня, если сможешь, папаша, раз уж за этим пришел. А там посмотрим, как одолеть карлика. И не таких одолевали...

Конан соврал: противников, подобных Тезиасу, встречать ему не приходилось. Однако возбуждение предстоящей схватки уже звучало в голосе киммерийца. Конечно, пришелец вполне мог оказаться человеком карлика, но отчего же не попробовать, коли есть воз­можность? Как-то действовать все равно уж лучше, чем бесцельно висеть в цепях!

Исследовав толстые цепи, док сокрушенно заметил:

— Я не вижу здесь замков... Были бы замки, я от­крыл бы их отмычками.

Конан горько усмехнулся.

— А замков и нет! Карлик вмуровал эти цепи прямо в камень, и одному лишь Крому известно, куда они крепятся! Как видно, не дано тебе, старик, одолеть кол­довские чары!

К удивлению киммерийца, Фонтанелли загадочно улыбнулся.

— Возможно, в твоем мире нет силы, способной разрезать эти цепи, но я-то из Будущего! Погляди-ка сюда, Конан.

Профессор извлек из кармана серый металлический стержень длиной в пол-локтя, зауженный с обоих кон­цов.

— Это авторучка, — пояснил Фонтанелли. — Таки­ми в нашем мире пишут.

— Ради Крома, Луиджи, или как там тебя! — разо­злился варвар. — Я не собираюсь ничего писать! Или ' ты намерен помахать в воздухе этой штуковиной, чтобы мои цепи пали?! Тогда давай действуй, волшебник из Будущего!

— Я не волшебник, а ученый, — самодовольно за­метил док. — А эта ручка и в самом деле не простая.

В нее встроен мощный лазер, и нет на свете металла, который устоял бы перед лазером профессора Фонта­нелли!

Док нажал пальцем на верхний конец «авторуч­ки» — тотчас из нижнего конца метнулся и замер тон­кий малиновый луч. Луч был длиною с палец кимме­рийца. Профессор бережно ухватил «авторучку», поднес ее к одной из цепей, сковывающей левую руку Конана, и луч коснулся металла. Сталь задымилась, по­слышалось тихое шипение — через несколько секунд цепь развалилась на две части. Киммериец успел заме­тить, что стальное звено толщиною в руку человека было гладко, точно ножом, разрезано...

— Ух ты! — восхищенно молвил Конан. — Вот это да! Ты волшебник, дедуля!

Фонтанелли только усмехнулся и на сей раз возра­жать не стал. Одну за другой он перерезал тяжелые цепи Копана тончайшим лазерным лучом. Пару минут спус­тя киммериец был уже свободен.

Его меч по-прежнему лежал на маленьком столике у стены. Киммериец бесшумно, точно леопард за верной добычей, прыгнул за мечом. Не ожидавший подобной прыти от человека, проведшего несколько часов в цепях, профессор со страхом отшатнулся. Это движе­ние не понравилось варвару; верный меч снова был в его руке. Еще через мгновение острие меча прижалось к шее старика.

— Чего-то ты больно пугливый, папаша, — угро­жающе произнес Конан. Если ты человек карлика, самое время тебе раскрыться. Будешь упорствовать, я живо намотаю твою седую бороду на этот меч!

— О Боже, я попал в безумный мир! — в ужасе вскричал док. — Вместо того чтобы идти спасать пла­нету, ты хочешь убить меня, твоего освободителя! Ужели карлик был прав, и ты в самом деле опасный преступник?! О Боже, что же я тогда наделал!

Док в отчаянии всплеснул руками; из воспаленных глаз его потекли слезы. Слезы на глазах старика для Ко­нана всегда означали почти то же самое, что и плач женщины. Пристыженный, он убрал меч.

— Прости, друг! Жизнь научила меня подозрительности. Ты здесь ни при чем. Ну, возьми себя в руки, Лу­иджи! Ты храбрый мужчина!

— Правда? — слабо улыбнулся док. Вот уж никогда не думал, что способен на такое! Ты ведь, наверное, ду­маешь, я герой, да? А я обычный профессор. Говорят, гениальный, но мало ли чего люди скажут...

Конан уже не слушал его. Он тщательно обследовал чертог. Везде было пусто. Как видно, карлик настолько самоуверен, что не оставил нигде ни тайных стражей, ни какой-нибудь сигнализации. Вдруг в дальнем углу комнаты он заметил нечто, показавшееся ему знако­мым. Ну конечно же, это была волшебная накидка Тхутмертари! Вероятно, стигийская принцесса потеря­ла ее во время сражения со слугами карлика.

— Вот это удача! — пробормотал киммериец. — Эта накидка сделает меня незримым даже для Синих Мона­хов! Да, мы еще поборемся с тобой, Великая Душа!

— Ты что-то сказал, мой друг? — обратился к нему Фонтанелли.

— Послушай, Луиджи, я отправлюсь на поиски кар­лика. Что предложить тебе, я, право, не знаю. Прита­ись, наверное, где-нибудь: неровен час, хозяин опом­нится и отомстит тебе за мое спасение...

— Нет! — решительно воскликнул док. — У меня тоже есть работа: я должен уничтожить ужасное созда­ние моего ума. Если я этого не сделаю, твой двойник, Джейк Митчелл, может принести смерть десяткам тысяч людей даже без помощи карлика! Заодно я по­пробую взорвать всю эту обитель Зла!

— Действуй, друг!

И крепкое рукопожатие скрепило союз хайборийского варвара и нобелевского лауреата из двадцатого столетия. Не говоря больше ни слова, Конан облачился в волшебную накидку. Со стороны показалось, что ги­гант-варвар просто исчез — там, где он только что стоял, зияла пустота. Фонтанелли ошеломленно протер глаза.

«Он и вправду варвар — даже не поблагодарил меня за свое спасение! И так странно исчез... А может, они все здесь владеют телепортацией?»

Глава XVIII

«Волшебство стали»

Невидимый и неслышимый, Конан крался по главно­му коридору. Цель была ясна — найти и прикончить карлика. А тело сжечь: нет ничего надежнее огня в по­единках с могучими волшебниками. Почему он не сжег Тезиаса раньше, там, в бельверусском подземелье? Ко­нан и сам не знал, почему. Но ничего, на сей раз он исправит свою ошибку. Если карлик позволил ему вот так запросто выбраться из заколдованной темницы, значит, плохи дела у Великой Души!

Конан не знал плана цитадели. В том, что замок был огромен, он нисколько не сомневался. Даже снаружи крепость казалась гигантской скалой. Кроме того, в любой цитадели всегда есть подземные этажи. Где на­ходятся покои карлика, одному Митре известно. По предыдущему опыту своего общения с волшебниками Конан знал, что те обычно селились либо на вершинах башен, либо в мрачных глубинах подземелий. Но, по­скольку Тезиас, бесспорно, выделялся из общего ряда черных магов, покои карлика могли находиться где угодно.

И поэтому Конан возблагодарил богов, когда после очередного поворота галереи ему открылась обширная пещера; в ней-то и заканчивался главный коридор. Но то не был покой карлика. В этой пещере жили его слуги. В ряд у стены стояли шестнадцать кроватей. Рядом с кроватями возились, очевидно, собираясь от­ходить ко сну, десять монахов. Остальные шесть, вер­нее, то, что от них осталось, покоились на своих местах. Слуга Судьбы был здесь же; его кровать была самой большой.

Киммериец стоял в пятнадцати шагах от монахов, однако те, похоже, не замечали его. Это окончательно утвердило Конана в мысли, что события развиваются отныне не по сценарию карлика. Вряд ли верные слуги спокойно сидели бы, зная, что лютый враг их хозяина разгуливает по дворцу, прикрывшись волшебной на­кидкой!

Конан оглядел пещеру. К дальней стене примыкал длинный стол. На нем были расположены колбы и склянки с жидкостями. Очевидно, спальня монахов была также их лабораторией. Конан в очередной раз подивился этим людям, готовым вдыхать по ночам ядо­витые ароматы колдовских смесей. А впрочем, Кром их знает, может, как раз эти-то смеси и питают их силу?

Он пошел к столу. Монахи по-прежнему не обраща­ли на него никакого внимания. Конана так и подмыва­ло внезапно броситься на Брахо, раскроить ему череп, а затем перебить остальных. Но не врожденное благород­ство останавливало его, — в общении с созданиями, подобными слугам карлика, которых к роду людскому можно было отнести с большой натяжкой, о благород­стве приходилось забывать напрочь, — а доводы рас­судка: риск был слишком велик. Какими грозными противниками были Синие Монахи, он не раз убеждал­ся сам. Стоит одному из них невзначай сорвать чудес­ную накидку — и Конан погиб. Киммериец давно уже перестал быть мальчишкой-варваром, во всем послуш­ным инстинкту. С годами он стал искушенным и пред­усмотрительным воином, умеющим в доли секунды оценить ситуацию и принять единственно верное ре­шение. Сейчас самым правильным было обследовать стол.

...Книгу Судеб он заметил сразу. Как было не узнать огромный голубой фолиант, украденный Тезиасом у старого своего учителя уже дважды?! Бесценная книга была закрыта, и Конан знал, что только один человек на свете каким-то непостижимым образом открывал ее, хранимую семью неведомыми магическими заклятия­ми, — сам карлик; так обретал он Власть. И все же не Книга Судеб привлекла внимание киммерийца, а узенький клочок пергамента, лежащий на столе рядом с нею. На листке корявым пляшущим почерком было начертано: «Как превратить человека в сталь: перевод заклинания из Книги Судеб».

Итак, перед ним было то самое заклинание, о кото­ром говорил Брахо — заклинание, с помощью которого Тезиас собирался обратить Конана в боевой металл. Ре­шение созрело мгновенно. Конан схватил листок, круто развернулся в сторону ничего не подозревающих монахов. Тайные слова заклинания сами срывались с его уст...

Резкое движение не укрылось от взора могущест­венного магистра. Совершенно случайно он увидел, как пергаментный листок сам собой подскочил со стола и завис в воздухе. Правда, и раньше случалось, что хозяин подобным образом телепортировал к себе предметы. Но на этот раз полет листка почему-то на­сторожил его. Брахо поднялся с постели и двинулся к столу.

Конан же видел перед собой только этот листок. Слова заклинания звучали глухо, но, не будь на нем волшебной накидки, монахи, несомненно, услышали бы его. Внезапно он ощутил прямо перед собой дыха­ние человека. Это был Брахо. Потянулась гибкая рука магистра, и чудесная накидка слетела. Конан предстал перед главным слугой Великой Души во всем своем ве­ликолепии. Счет шел на доли секунды. В миг, когда тайна Конана была наконец раскрыта, прозвучали пос­ледние слова заклинания. И Брахо тотчас превратился в стального истукана, так и не успев ничего предпринять. Вслед за ним в стальных идолов обратились и другие монахи, живые и мертвые...

Варвар вытер со лба холодный пот. За все время его пребывания в Пещере Монахов не было произнесено ни звука, не считая незримо прозвучавшего заклина­ния. Душа Конана ликовала, и было отчего: он прикон­чил синих колдунов всех сразу, за какие-то секунды! Да, еще никогда магия не была ему столь полезна!..

В пещере же было абсолютно тихо, как и минуту, как и две, и три тому назад. Конан слышал собственное прерывистое дыхание. На него смотрели остановив­шиеся глаза Брахо. Однако на груди истукана сверкал серебристый медальон с прекрасной шестнадцатигран­ной пирамидой — он в сталь не превратился; как видно, медальон этот охранялся заклятиями гораздо более могущественными, чем те, что хранит в себе ве­ликая Книга Судеб... Поколебавшись немного, Конан снял медальон с магистра и повесил его себе на шею. Время, когда он презрительно отмахивался от волшебных штуковин, тоже минуло безвозвратно. А вдруг и этот медальон где-нибудь да пригодится?!

Не забыл он и про накидку. Конан снова облачился в нее, ибо путешествие по замку не было еще законче­но. Слуги мертвы, но оставался еще сам хозяин. Карли­ка непременно нужно было найти и уничтожить.

Облачившись в чудесную накидку Тхутмертари, киммериец двинулся к выходу. Вдруг, словно вспомнив о чем-то, он вернулся к магистру-истукану.

— Ну что, Слуга Судьбы, как оно, Волшебство Ста­ли?! — с сарказмом молвил Конан. — Ты простоишь здесь тысячи лет, пока ржавчина не разъест тебя. Ибо твоему хозяину не суждено будет перевести вторую часть заклинания и расколдовать тебя: я убью его скоро. Прощай, Слуга Судьбы, и наслаждайся Волшеб­ством Стали!

Он не мог не сказать эти слова.

Так скверно Тезиас не чувствовал себя с момента своего воскрешения. По-видимому, он переоценил свои силы. За какие-то два дня и ночь он успел вызвать из Будущего Джейка Митчелла и доктора Фонтанелли, ин­сценировать нападение полчищ гипнотических карли­ков на войско Конана, создать живой мираж на равни­не, устроить несколько других удачных фокусов, наконец, сразиться со стигийской волшебницей и ее адскими тварями. И хотя в конечном счете он победил, победа эта далась слишком дорогой ценой — для него и его верных слуг. Все, что он мог сделать для них — про­водить монахов в их пещеру. Уходя, он столкнулся с Брахо. Впервые магистр осуждающе смотрел на него и впервые, глядя в самые глаза карлика, сказал:

— Мне очень горько, что твои затеи, хозяин, приво­дят к гибели моих братьев. С момента твоего воскреше­ния погибли уже шесть монахов. А ради чего?

Тогда Тезиас исчез, так ничего и не ответив маги­стру. Но его нескрываемый упрек «А ради чего?» до сих пор звучал в мозгу карлика. Действительно, ради чего?

Однако Великая Душа сейчас не был в состоянии анализировать свои поступки. Он сделает это завтра, А теперь нужно спать — до рассвета остался какой-то час...

И все же Тезиас не мог уснуть, не сделав еще одного дела. Он должен извиниться перед магистром. Брахо обязан знать, как ценит и уважает своих слуг Великая Душа.

— Брахо! — позвал он.

Обычно магистр материализовывался в течение не­скольких секунд. Иногда на это уходила минута — если Брахо был занят чем-то очень важным, он сначала за­канчивал дело или передавал его другому монаху, а потом лишь спешил к хозяину. Но более минуты ждать магистра никогда не приходилось.

Минута прошла. Брахо не появлялся.

— Брахо! Магистр, я зову тебя! — повторил Тезиас.

Снова ничего. Возможно ли, чтобы магистр обидел­ся на своего хозяина?! Все может быть, ведь он тоже че­ловек...

— Брахо! Явись немедленно: я приказываю! Я про­шу, приди!..

Голос Тезиаса сорвался на крик. Магистр не появ­лялся. Может быть, он не желает прибегать к обычной телепортации? Или не может?

Тезиас обязан был это выяснить, причем немедлен­но. Если Брахо упорствует, Великая Душа напомнит, кто здесь хозяин, если магистр в беде, Бог поможет своему верному слуге. Так и должно быть.

Тезиас отдал своему телу мысленный приказ. Оно исчезло из рабочего кабинета, чтобы в следующий миг появиться в Пещере Синих Монахов.

То, что увидел воскресший Бог, заставило его, в немом ужасе схватившись за голову, опуститься на хладный каменный пол. Заклинание Стали он перевел совершенно правильно...

Джейк Митчелл решил перенести часть оружия с «Черного коршуна* к себе в комнату. Во-первых, рассу­дил он, вертолет был и так прекрасно оснащен, и обык­новенные пистолеты с ружьями не добавляли ему бое­способности. Во-вторых, и эта причина была главной,

Джейк замыслил утаить часть оружия от карлика: мало ли чего... Всегда нужно иметь свои козыри.

Удачно исполнив задуманное, американец возвра­щался обратно к вертолету. Вступив в зал, он сразу за­метил скрюченную фигурку профессора в небольшой нише у отдаленной стены. Одного взгляда хватило опытному «солдату удачи», чтобы понять, чем занят старый приятель. Вертолет был обложен динамитными шашками, снятыми с него же, от них к убежищу дока тянулись черные провода; сам же док колдовал над ящиком, который ничем иным, кроме как пультом взрывного устройства, служить не мог.

— Каналья!!! — вытаращив глаза, взревел Джейк. — Что ж ты делаешь, гад?!

Не отвечая ни слова, док нажал на рычаг. Джейк не­произвольно зажмурил глаза. Однако ужасающего взрыва не последовало.

— Проклятие, — пробормотал Фонтанелли. — Я за­был подключить этот проводок.

Американец выхватил свой браунинг.

— А ну, стой, каналья! Руки за голову, и лицом к стене! Живо, иначе я продырявлю твою ученую башку!

Доктор Фонтанелли не выносил угроз. В сторону Джейка ударил тонкий малиновый луч — это седовла­сый профессор стрелял в компаньона из лазерного бластера. Стрелок он был неважный — луч только оца­рапал стену рядом с американцем.

Реакция бывалого рейнджера была мгновенной. Раздался выстрел, и Фонтанелли беззвучно упал на живот. Джейк подбежал к доку. Тот не шелохнулся. Не­сколькими выстрелами в упор Митчелл разрушил пульт взрывного устройства. Сердце американца бешено ко­лотилось. Он дернул дока за бороду — изо рта потекла струйка крови.

— О черт! Я же убил дока! Нужно сообщить Тезиасу! И он бросился прочь из пещеры.

Джейк Митчелл мчался по главному коридору. Где же этот проклятый карлик? В кабинете его нет, где же он тогда? Может, лечит своих гомиков? Поворот, еще поворот, скоро Пещера Синих Монахов...

Внезапно Джейк на что-то налетел. Вернее, на кого-то. То был человек, выходящий из-за поворота навстре­чу ему. Во всяком случае, Джейк ощутил столкновение с человеком, таким же крупным, как и он сам. Амери­канец мгновенно отскочил назад, в руке у него появил­ся пистолет.

Из-за поворота никто не появлялся. Джейк уже со­бирался отнести приключение на счет расшатанных нервов, когда чей-то невидимый кулак саданул ему в лицо. Митчелл завопил от боли и неожиданности. Но даже тогда инстинкт закаленного бойца не подвел его. Тотчас отпрыгнув еще на два шага назад, он сделал не­сколько выстрелов в свободное пространство перед собой. Одна пуля вдруг звякнула о что-то в пустоте и, точно воланчик, отбитый ракеткой, едва не поразила самого Джейка. Лишь теперь тому стало по-настояще­му страшно. Замысловато выругавшись, он принялся палить из браунинга во все стороны.

— Кто ты, засранец?! Это ты, Тезиас? Если ты, черт бы побрал твои идиотские шуточки, понял?! Я хочу ви­деть твое лицо, собака! Зачем тебе убивать меня?! — вопил Джейк.

Патроны кончились. Затравленно озираясь, амери­канец попятился еще на шаг, продолжая при этом ма­шинально щелкать спусковым крючком разряженного пистолета.

— Ну убей меня, гад! Чего ж ты ждешь, невидимка?! Голос, сильный и гневный, ответил ему:

— Да, я убью тебя, ублюдок! И ты увидишь лицо мстителя!

Перед Джейком стоял двойник, возникший как будто из воздуха. В руке у того был меч, широкий и длинный.

— Конан?! — прохрипел Митчелл. — Ты на свободе! Опять штучки карлика!

— Твой хозяин ничего не знает о моем побеге, — зловеще усмехнулся киммериец. — Снимай корону, смердящий пес, я не хочу марать аквилонское золото о твою поганую кровь!

— Нет! — дико заорал Джейк. — Ты не убьешь меня, безоружного!

— Убью, — заверил его Конан. — Когда ты, пес, па­лил в меня из своего железного арбалета, — там, в «гос­тиной», — ты не думал, что я безоружен против тебя! Снимай мою корону, шакал, не то она слетит вместе с головой, а не отдельно, как должно быть!

— Спаси меня, Великая Душа!

Джейк бросился бежать. Конан не стал догонять его — сие было ниже достоинства мстителя. Это был как раз тот случай, когда меч мог сыграть роль копья; двойник не уйдет от него вторично — в этом Конан был уверен. Меч полетел вдогонку беглецу. Но тот оказался на удивление прытким: меч, который должен был вон­зиться прямо посреди лопаток врага, только перерубил ему правую ногу чуть ниже колена. Заорав от ужасной боли, американец свалился лицом на каменный пол га­лереи. Золотой обруч Аквилонии сорвался с его головы и, вертясь, точно юла, покатился к ногам истинного владельца.

Киммериец поднял корону и, удовлетворенно хмык­нув, водрузил себе на голову. Потом он молча прошел к телу поверженного противника, поднял меч.

— Пришел конец тебе, собака, — сказал Конан, за­нося меч для последнего удара. — Твой череп будет тор­чать на коле вместе с башкой твоего хозяина!

— Замри! — раздался вдруг из-за спины высокий повелительный голос. И Конан замер, помимо своей воли. Сил хватило лишь на то, чтобы повернуться к го­ворившему. Освещаемый тусклым желтоватым светом факелов, в каменном проеме стоял, скрестя руки на груди, сам карлик. По белому, точно свежий снег, липу его ползли мертвенные блики.

— Не так скоро, варвар, — прошипел Тезиас. — По­сягнув на моих слуг, ты поставил себя вне жизни... Ты знаешь, я не хотел тебя убивать. Но, как видно, Судьба распорядилась иначе: ты умрешь сейчас, а я — я рас­колдую моих монахов и по-прежнему буду править миром!

Из агатовых глаз Великой Души метнулись две чер­ные молнии» Они ударили в грудь Конана, но серебрис­тый медальон с пирамидой легко погасил их.

— Ловко! — спокойно заметил Тезиас. — Ты взял себе медальон Брахо, вор. Однако он не спасет тебя — ты, варвар, не умеешь им пользоваться. Я просто оторву тебе голову. Надеюсь, ты понимаешь, что мне не соста­вит труда это сделать.

Конан понимал. Неведомая сила уже растягивала его шею. Вот-вот затрещат кости, лопнут шейные по­звонки. Киммериец понял, что жить ему осталось всего лишь несколько мгновений. Спасения не было.

Дата добавления: 2015-06-04