ЧАСТЬ I 9 страница. — Ну конечно же, наш маленький, ты обязательно поправишься

— Ну конечно же, наш маленький, ты обязательно поправишься.

Круз прижал к себе Брэндона, и на его глазах появились слезы.

Сантана, не в силах выдержать эту муку, поднялась и встала у окна. Она смотрела в темное звездное небо и слезы тихо катились по ее щекам.

«Господи, — шептала она, — помоги мне, помоги и спаси Брэндона. Ты можешь взять все взамен, все, можешь даже взять мою жизнь, но спаси ребенка, помоги».

— Знаешь, Сантана, — вдруг она услышала за спиной спокойный голос Круза, — в такие вот вечера мне кажется, что может произойти чудо.

— Чудо?

— Ну да, самое настоящее чудо. Раньше я в это не верил, а теперь думаю, что оно обязательно должно произойти, и мы с тобой спасем Брэндона.

— Круз, как я хочу в это верить! Я готова отдать за это чудо все, а ты?

— Что?

— Ты готов отдать все? — спросила Сантана.

— Ну конечно, о чем ты говоришь. Мне ничего не жалко и мне уже ничего не надо. Я хочу только одного — я хочу, чтобы Брэндон был здоров и весел как прежде.

— Брэндон, ты знаешь какой сегодня день? — спросил Круз.

— Да, — сказал мальчик и назвал число.

— Вот видишь, Сантана, — прошептал Круз, — он все помнит, значит болезнь зашла еще не настолько далеко, и у ребенка еще есть память.

— Папа, так расскажи, пожалуйста, сказку и тогда я смогу уснуть, — слабым голосом попросил Брэндон.

— Хорошо, родной, хорошо. Ляг поудобнее, и я буду рассказывать тебе сказку.

Круз говорил очень медленно, повторяя слова. Сантана плакала, стоя у окна.

Потом она подошла к мужу и сыну и устроилась рядом с ними на кровати, обняла Брэндона и крепко прижала его к себе.

И так, под неторопливый рассказ Круза, Сантана и Брэндон уснули. Даже во сне по лицу Сантаны текли слезы, а Брэндон изредка вздрагивал, как бы вспоминая что-то ужасное.

Круз укрыл Сантану и ребенка теплым пледом и осторожно, стараясь не шуметь, покинул комнату.

Он не спал всю ночь, сидел в гостиной, нервно расхаживал по ней, обдумывая все то, что произошло.

Утром он поднялся в комнату Брэндона и долго стоял, глядя на больного спящего ребенка и на Сантану, которая крепко прижимала к себе сына.

Круз опустился у постели на колени и тихо зашептал в ухо Сантане:

— Сантана, проснись, ты меня слышишь?

— А? Что такое? — вздрогнула женщина и открыла влажные, полные слез глаза.

— Я хочу тебе кое-что сказать.

— Да, Круз, я слушаю, — еще не проснувшись окончательно, прошептала женщина.

— Когда-то давно я приехал в Мексику, я тебе об этом рассказывал, наверное.

— Да, я что-то припоминаю.

— Так вот, знаешь с чего я начал?

— Нет.

— Я принялся изучать обычаи этого государства, язык, присматриваться к людям, внимательно изучать их характеры, нравы, какие-то особенности. Я очень долгое время посвятил изучению страны.

— И что? Я никак не могу понять, к чему ты клонишь.

— Сейчас, Сантана, тебе все станет ясно, — продолжал шептать Круз.

— Что мне должно стать ясно?

— Мне кажется, что болезнь нашего Брэндона — это совершенно неизученная область.

— Да, конечно, — кивнула головой женщина.

— Так вот, мне кажется, что ее надо изучать точно так, как я тогда изучал Мексику. Нужно привыкнуть ко всем нравам, обычаям, выучить язык, чтобы можно было свободно общаться.

— И что тогда, Круз? — прошептала женщина. — Я тебя не очень понимаю.

— Сейчас, сейчас. Мне кажется, к лейкодистрофии, к болезни нашего Брэндона, мы должны относиться как к новой стране, законы которой нам неизвестны, и мы их должны изучить.

— Теперь я понемногу начинаю понимать, но, честно говоря, не знаю как это сделать, — сказала женщина.

— Чтобы понять болезнь, мы с тобой, Сантана, должны освоить генетику, химию, микробиологию, наверное, должны выучить психологию — разобраться во всем, что связано с этой страшной болезнью.

— Круз, но ты должен понять, что у нас с тобой совершенно нет на все это времени. Мы не можем пойти в медицинский колледж, потом в университет и тщательно изучать все эти науки, мы не можем, мы ограничены. А Брэндону, как ты понимаешь, может стать хуже в любой момент.

— Да, да, Сантана, все это так. Но врачи на сегодняшний день блуждают в темноте. Они как слепые с вытянутыми вперед руками, они натыкаются на какие-то факты, пытаются их осознать, но всей суммы фактов, всех законов протекания болезни они не знают и поэтому каждый из них предлагает какой-то свой рецепт — маленький, узкий, он предлагает только то, что нащупали в этой кромешной тьме его руки.

— Да, Круз, ты говоришь все абсолютно правильно.

— Послушай дальше, не перебивай, Сантана. У врачей под ногами нет твердой почвы, поэтому все их предложения обрывочны, фрагментарны и эксперимент с подавлением иммунной системы не принес никаких положительных результатов — Брэндону стало только хуже. И я уверен, что мы не должны с тобой полагаться на врачей, что нельзя отдать Брэндона полностью в их руки. Определенную и очень большую часть ответственности и лечения мы должны взять на себя, — Круз говорил настолько убежденно и уверенно, что Сантана как-то по-другому взглянула на мужа, явно не ожидая такой страсти и такой уверенности в нем. — Мы с тобой, Сантана, должны читать, изучать, советоваться с другими, находить какие-то оптимальные решения. Пока Брэндон еще видит, может немного двигаться, пока он еще кое-что слышит...

— Да, да, Круз, да, дорогой, я думаю, что именно этого наш Брэндон ждет, я думаю, что он надеется только на нас.

— Правильно, а на кого же ему больше надеяться, если не на тебя и меня? — Круз погладил Сантану по волосам.

Та благодарно улыбнулась и на ее глазах в который раз за эту ночь и утро навернулись слезы.

— Не надо плакать, я думаю, мы сможет победить эту страшную болезнь, если будем вместе, если будем поддерживать друг друга и если не остановимся и будем искать выход, искать каждую секунду, каждую минуту, искать все время. А выход обязательно должен быть.

— Круз, — вдруг тихо прошептала Сантана, — я так благодарна судьбе, что у меня есть ты.

— Не надо сейчас об этом, лучше думай о малыше, о том, как лучше искать выход из сложившегося положения.

— Да, да, Круз, я тебе буду во всем помогать. Я постараюсь сделать все, что в моих силах и даже больше.

— Вот так, вот это совсем другое дело. Если мы будем уверены в победе, то я знаю, она нас найдет, вернее, мы сами найдем выход. Потому что больше надеяться не на кого — ты, я и страшная болезнь нашего ребенка. И если мы с тобой не победим, то тогда...

— Не надо, не говори об этом, Круз, мне так больно.

— Я знаю, Сантана, мне тоже больно.

— Спасибо тебе, Круз, спасибо за поддержку.

— А вот плакать, дорогая, не надо.

— Я не буду, я не буду плакать больше никогда. Вернее, поверь, Круз, я постараюсь не плакать, ты меня прости.

— Не за что, Сантана.

Круз поднялся с постели и подошел к окну. Он выглянул на лужайку, залитую солнечным светом. На его глазах тоже были слезы.

Он смотрел, как перелетают в ветвях старого дерева птицы, как они щебечут и как медленно выкатывается из-за холма огромный диск золотистого солнца. Лучи освещают траву, деревья, дома.

Круз, тяжело вздыхая, смотрел в безоблачное небо, смотрел на то, как начинается новый день. Он уже принял решение, он решил действовать и искать выход из безвыходной ситуации.

— Круз, — проговорила Сантана, — побудь немного с Брэндоном, а я спущусь в кухню и приготовлю нам всем завтрак.

— Хорошо, Сантана, я побуду с нашим малышом.

Сантана заспешила из комнаты Брэндона, а Круз лег на ее место, положил ладонь на голову сына и принялся перебирать пряди уже немного отросших волос. Он гладил шелковистые волосы ребенка, смотрел в белый потолок и чувствовал, как время от времени Брэндон вздрагивает и теснее прижимается к нему, чувствовал, как бьется маленькое сердце Брэндона.

— Малыш, все будет хорошо, я постараюсь сделать для тебя все, что в моих силах, — поклялся Круз и посмотрел на лицо спящего сына.

Выражение лица Брэндона в этот момент было спокойным и безмятежным. Казалось, что он чувствует, что сейчас он находится под надежной защитой отца.

Веки с длинными ресницами дрогнули и поднялись. Брэндон встретился взглядом с Крузом и тихо прошептал:

— Здравствуй, папа.

— Здравствуй, малыш, — прошептал Круз.

— Я так давно тебя ждал, — сказал ребенок.

— Да что ты, я все время был рядом.

— Нет, я был один и мне было плохо.

— Брэндон, малыш, сейчас все будет хорошо. Теперь мы снова будем все вместе и я думаю, мы сможем победить твою болезнь.

— Ты думаешь? — серьезно спросил мальчик.

— Конечно, я в этом уверен, и мама будет с нами и все мы будем вместе. А сейчас пожалуйста, поспи еще немного, а потом мы все вместе будем завтракать.

— Хорошо, — согласился ребенок и ресницы дрогнули, глаза закрылись, и Брэндон безмятежно засопел, уткнувшись в плечо Круза.

«Какой ты хороший, малыш, и как тебе не везет», — подумал Круз, поправляя подушку и стараясь как можно удобнее уложить Брэндона.

Внизу слышались шаги Сантаны, слышалось звяканье посуды.

Если бы Крузу и Сантане еще полгода тому назад кто-нибудь сказал, что за такой короткий срок они смогут прочесть такое огромное количество литературы, статей, просмотреть столько всевозможных материалов, накопленных по биохимии, генетике, то Круз бы только лишь удивленно пожал плечами, а Сантана в ответ весело захохотала и сказала, что это невозможно и нереально.

Но это было полгода назад, а теперь день и ночь Круз и Сантана сидели, обложившись книгами, и изучали весь материал, накопленный по лейкодистрофии, по всем болезням, у которых были хоть немного похожие симптомы. Круз делал выписки, чертил схемы, рисовал графики. Он пытался вникнуть в суть проблемы и уже мог свободно разговаривать, пользоваться терминологией, доступной только профессионалам. Из библиотеки они возвращались домой, дом тоже напоминал библиотеку: повсюду лежали толстые научные журналы, тома книг, развернутых на разных страницах. Повсюду лежали записи, вырезки из газет, ксерокопии.

Круз сидел за столом под включенной настольной лампой и просматривал работы ученых-генетиков. Изредка он обменивался с Сантаной фразами, которые были понятны только им.

Присмотр за малышом взяла на себя Мария. Она не отходила от Брэндона, а родители изредка заглядывали в его комнату.

Сантана хватала ребенка, прижимала его к себе, страстно целовала, гладила по волосам.

— Малыш, поверь, все будет хорошо, мы делаем для тебя все возможное.

— Спасибо, — шептал Брэндон бледными губами, и его глаза моргали, наворачивались слезы.

Сантана сдерживалась, чтобы не заплакать. Круз утешал ее, поддерживал словом.

— Ничего, ничего, Сантана, все будет хорошо, мы обязательно найдем выход, ведь он должен быть.

Приходилось много раз выезжать во все самые крупные библиотеки Соединенных Штатов, посещать библиотеки научных центров, медицинских учреждений, и везде Круз искал ответ на один единственный вопрос: как можно остановить, замедлить болезнь, как можно помочь Брэндону?

Он чувствовал, что разгадка где-то близко, но где?

— Как-то вечером, когда Сантана и Круз сидели, занятые изучением книг, Сантана негромко произнесла:

— Круз, ты меня слышишь?

— Да, — отвлекся от чтения мужчина, — я тебя слушаю.

— Круз, я хочу снять Брэндона с этой диеты.

— Что? — Круз обернулся к жене.

— Я говорю, что хочу снять Брендона с диеты.

— Почему? Зачем?

— Он уже очень давно ест все эти продукты, но как ты понимаешь, улучшения не наступает.

Круз крепко сжал виски.

— Ты уверена в том, что решила предпринять?

— Да.

— Тогда я хочу, чтобы ты объяснила, почему ты пришла к такому решению.

— Сейчас, — Сантана поднялась из-за стола и прошлась по комнате, заваленной книгами.

Гостиная дома напоминала библиотечный зал: на всех столах и стульях лежали книги и журналы.

— Хорошо, мы снимем Брэндона с диеты, а чем будем кормить? — Круз пытливо посмотрел на жену.

— Обычной едой.

— Как? — не понял мужчина.

— Ну да, обычной пищей, той, которую едят нормальные дети, которая им очень нравится.

— Ты собираешься кормить его той пищей, в которой полно жиров?

— Да, вот посмотри сюда, — Сантана подала лист бумаги, исписанный колонками цифр. — Смотри внимательно, — она водила по цифрам ручкой. — Он ест все эти продукты, предписанные диетологами, но уровень жиров в его организме не только не уменьшился, а наоборот, увеличился. Мне кажется, это алогично, бессмысленно.

— Почему алогично? Почему бессмысленно, ведь что-то же надо предпринимать? Сантана, мы с тобой еще очень мало знаем, мы не разобрались во многих вопросах, а ты сразу же решила предпринимать действия. Думаю, что это слишком поспешно, опрометчиво.

— Да нет же, Круз, — Сантана нервно отошла от письменного стола.

— Мы с тобой еще не все изучили.

— Конечно, Круз, но мне кажется, что все мы никогда не сможем изучить. Ты посмотри, — она окинула взглядом комнату, заваленную книгами, — посмотри, сколько здесь всего. Неужели ты думаешь, что мы когда-нибудь все это изучим?

— Сантана, но ведь мы уже прочли очень много книг и уже обладаем определенными знаниями, так что, мне кажется, не надо спешить.

— Круз, ты говоришь не надо спешить. Неужели ты забыл, сколько времени осталось у Брэндона?

— Да, это я помню, — Круз устало опустился на кресло, — я это очень хорошо помню, поэтому сижу и день, и ночь за этими книгами, не вылезаю из библиотеки, ищу все статьи, просматриваю распечатки, работаю за компьютером. Думаю, разгадка где-то близко, но пока мы еще к ней не подошли.

— Круз, но ведь что-то же надо предпринимать?

— Сантана, я тебе хочу кое-что объяснить, — Круз подошел к большому планшету, на котором был закреплен большой лист бумаги. — Посмотри сюда, я сейчас нарисую схему.

Сантана уселась рядом с планшетом и принялась следить за рукой Круза, а он взял толстый черный грифель и принялся рисовать.

— Вот смотри, — он нарисовал на листе чертеж.

— Что это?

— Это, как ты можешь догадаться — кухонная раковина.

— Кухонная раковина? — изумилась женщина.

— Да, самая обыкновенная кухонная раковина. Сейчас ты все поймешь, — и он принялся рисовать дальше. — Вот это кран, — Круз нарисовал кран, — пища вводится в организм через этот кран. Так попадают в организм вещества, насыщенные жирами, не правда ли?

— Да, в принципе очень похоже, — ответила Сантана, еще не понимая, куда клонит Круз.

— Но те же самые жиры, которые вводятся в организм извне, производятся и в нем самом — те же самые.

— Да, Круз, я это понимаю — биосинтез.

— Вот именно, биосинтез, ты неплохо разбираешься, — Круз принялся рисовать дальше.

— Тебе не кажется, что я вышла замуж за сантехника?

— Что ж, может быть. Я думаю, это будет нам полезно в любом случае, — Круз удовлетворенно хмыкнул, продолжая рисовать. — В нормальной ситуации все это совершенно не опасно, потому что вот этот фермент уничтожает избыток жиров, — Круз нарисовал уровень, как будто бы кухонная раковина была на треть заполнена водой. — Все эти процессы происходят именно здесь, — указал грифелем Круз. — В нашем же случае фермент поражен и он не действует. Это результат генетического ущерба.

Сантана согласно кивала, продолжая следить за рукой Круза и вслушиваясь в его голос.

— И мы знаем, что вот эти длинные цепи жиров состоят из бикарбонатов, — Круз внизу листка нарисовал стрелку и на ней изобразил цепь жиров. — У нашего Брэндона на сегодняшний день вот эти кислоты поднялись выше нормы в четыре раза, — Круз нарисовал уровень воды в кухонной раковине почти под самый верх.

— Да, все верно, Круз, но я не понимаю, к чему ты все это рассказываешь.

— Сейчас тебе все станет ясно.

— Не тяни, Круз, быстрее, я хочу поскорее услышать ответ.

— Сейчас, здесь и кроется основная загадка.

— Какая? В чем она заключается?

— Заключается она в том, что когда мы снизили количество жиров, поступающих в организм за счет диеты, естественно, уровень должен был опуститься, а он, как это ни странно, наоборот, поднялся аж в четыре раза.

В гостиную вошла Мария с большим подносом, на котором стояли тарелки с ужином.

— Мне кажется, — вслушиваясь в беседу мужа и жены, произнесла она, — что вам, господа ученые, не мешало бы подкрепиться. Вы должны поддерживать силы в организме, иначе вы не сможете довести начатое.

— Да, да, спасибо тебе, Мария, за заботу, — проговорила Сантана, а Круз благодарно кивнул.

Он стоял у планшета, нервно вертя в руках грифель. Казалось, грифель вот-вот раскрошится в крепких пальцах мужчины, — так разволновался Круз.

— Но на эту загадку, Сантана, должен быть ответ. И вот если мы его узнаем, то тогда мы сможем продвинуться вперед.

— Я с тобой согласна, Круз, ты говоришь и рассуждаешь логично, но в чем заключается разгадка и где ответ на этот вопрос я тебе подсказать не могу. Послушай, — вдруг воскликнула Сантана, — тогда мы можем снять его с диеты и это не повлечет никаких последствий, если придерживаться твоей логики.

Круз утомленно опустился на кресло рядом с планшетом.

— Логически, Сантана, ты рассуждаешь безупречно. Но это будет действие, и врачи себе такое действие никогда бы не позволили, прежде не выяснив причину. Почему все эти явления происходят в организме человека?

Сантана пожала плечами, она явно не знала что ответить на вопросы Круза.

Мария опустилась на кресло и смотрела то на странный чертеж на листе, то на руку Круза, то на свою кузину.

— Вопрос весь в том, что сейчас мы отключили за счет диеты вот этот кран, — Круз посмотрел на свой чертеж. — Совершенно непонятно, почему, жиры в организм не поступают, а их уровень поднялся в четыре раза.

— Мне вновь, Круз, кажется, что я вышла замуж за водопроводчика.

— Да нет, Сантана, ты вышла замуж за нормального человека, который задает простые вопросы и хочет найти такие же простые понятные ответы.

— Поешьте, — вдруг вмешалась в спор Мария, — вы обязательно должны есть, вы уже и так оба похудели. Я начинаю бояться за ваше здоровье. Вы сидите здесь днями и ночами, читаете, чертите, спорите, вам обязательно надо хорошо питаться.

— Правильно, Мария, — сказала Сантана, — но в последнее время совсем нет аппетита.

Ни Круз, ни Сантана этой ночью не нашли ответа на вопрос. Наутро Сантана уже сидела в библиотеке и на экране компьютера перед ней появлялись краткие аннотации научных статей. Она до боли в глазах всматривалась в экран, цифры и буквы сливались, глаза слезились, но Сантана напряженно продолжала читать одну аннотацию за другой.

Наконец, она вздрогнула. Ее взгляд остановился на названии одной статьи: «Манипуляции с жировыми кислотами — прочла она, едва шевеля губами, — с кислотами длинных цепей жиров. Эксперимент, поставленный над мышами».

Она тут же заказала эту статью. Но статья была написана польскими учеными. Обрадованная Сантана помчалась домой. Она буквально летела, спеша к Крузу, Брэндону и Марии. Она хотела обрадовать их, рассказать о своем небольшом открытии.

— Смотрите! — уже с порога выкрикнула Сантана, показывая статью Крузу и Марии, — кажется, я нашла объяснение парадоксу, который ты нам рассказал, Круз. Польские мыши...

— Что? Какие мыши?

— Я нашла статью, в которой описывается эксперимент польского ученого, эксперимент с длинными цепями — то, что нас с тобой так интересует.

Круз вскочил из-за стола, развернул ксерокопию статьи.

— Но она написана по-польски!

— Да, нам нужно обязательно ее перевести. Но даже из аннотации я кое-что поняла.

— Ну и что же ты поняла? — обрадованно и в то же время придирчиво посмотрел на свою жену Круз, а Мария даже поднялась со своего кресла.

— Сейчас вы все поймете, — она тут же подбежала к планшету с белым листом, схватила грифель. — Смотрите сюда. В этой статье рассказывается о польских мышах. Сейчас я использую твой пример, Круз, ты мне позволишь? — улыбнулась Сантана.

— Конечно, пожалуйста, ведь мы занимаемся одним делом.

Сантана быстро нарисовала на листе раковину.

— Вот это кран, через который в наш организм поступают жиры. А вот это, — Сантана нарисовала рядом второй кран, — кран биосинтеза. Вам все понятно?

— Естественно, — пожал плечами Круз.

Мария ничего не понимала, но на всякий случай кивнула.

— Когда мышей лишили определенных жиров, то есть посадили на диету, — Сантана зачеркнула первый кран, — то организм тут же принялся воспроизводить отсутствующие жиры, — Сантана несколькими штрихами изобразила процесс. — Вам все понятно?

Круз даже приподнялся со своего кресла и буквально впился глазами в белый лист бумаги с жирными линиями рисунка.

— Ты хочешь сказать... — произнес он.

— Да, да, Круз, именно это я и хочу сказать.

— Ты хочешь сказать, если я тебя правильно понял, что когда организм человека сажают на диету, то он сам начинает тут же воспроизводить недостающие жиры, правильно?

— Именно это я и хочу тебе сказать, Круз, — воскликнула Сантана.

Она радостно подскочила к мужу, поцеловала его, потом, не в силах удержать чувства, подбежала к Марии и тоже поцеловала ее в щеку.

— В конце этой статьи говорится, что вполне возможны манипуляции с этими жирами, — Сантана вновь бросилась к планшету и принялась изображать процесс. — Я думаю, что если насытить организм определенными жирами, то он сам может быть, перестанет воспроизводить те жиры, уровень которых поднялся в крови Брэндона, например, С 24 и С 26.

— Но как? Как практически можно остановить процесс? Как практически можно заблокировать?

Сантана пожала плечами.

— Вот этого я не знаю, это надо искать. Нужно найти менее вредные жиры, но здесь нужно быть очень осторожным, — Сантана говорила очень убежденно, — и тогда, возможно, мы сможем остановить образование С 24 и С 26.

— Вполне вероятно. Мне кажется, Сантана, что мы с тобой подошли к определенному открытию.

— Да, Круз, я в этом просто уверена.

ГЛАВА 11

Мышки начинают говорить по-английски. Научную конференцию собирает полицейский. Снова машинист тепловоза. Мальчишки гоняют в футбол. Миссис Джойс смотрит фотографии Брэндона и соглашается. В доме полно людей. Приятно совершать хорошие поступки.

Вечером Круз открыл дверь на балкон и увидел Сантану, которая, сидя в кресле-качалке смотрела в звездное небо.

— Что, Круз? — по шагам узнала мужа Сантана.

— Я хочу тебя обрадовать.

— Обрадуй.

— Завтра к утру твои польские мышки будут говорить по-английски.

— Что, будет готов перевод?

— Да, мне пообещали.

— Это хорошо, спасибо, Круз.

— А знаешь, — так же глядя в звездное небо говорила Сантана, — я эту статью нашла совершенно случайно и с таким же успехом я могла ее пропустить, могла не заметить.

Круз подошел к ней и опустился рядом на колени.

— Эту статью написал польский биохимик, который, я в этом абсолютно уверен, не знает и понятия не имеет о существовании страшной болезни — лейкодистрофии. Я думаю, он так же не знает о существовании нашего Брэндона, не знает о том, как он страдает, не знает как страдаем мы и еще многие-многие люди. Ты права, Сантана, вполне возможно, ему даже не приходило это в голову. Он занимался какой-то узкой областью. Эта статья подтолкнула нас, — сказал Круз, — она открыла дверь в какую-то иную область.

— Да, я с тобой согласна и думаю, что будут новые подсказки, новые открытия.

— Конечно будут, — сказал мужчина.

— Только все дело в том, что у нас с тобой, Круз, очень мало времени и его уже почти нет.

— Не надо об этом, Сантана, не думай, иначе мы просто не сможем работать, не сможем действовать.

— Мне хотелось бы не думать, но мысли сами приходят, и все эти мысли совсем не утешительные.

— Не надо, — Круз взял руки Сантаны и принялся гладить ладони, — ты совсем замерзла, здесь очень холодно, пойдем в комнату.

— Нет, Круз, я еще хочу немного посидеть, посмотреть на звезды.

— Как хочешь, я пойду спущусь в гостиную и буду читать.

— Да, я скоро приду.

Круз тихо прикрыл дверь, но потом обернулся и увидел, как Сантана сидит в кресле-качалке, молитвенно сложив перед собой руки.

«Боже мой, как я хочу ей помочь! Как я хочу помочь Брэндону! Неужели ничего не выйдет? Нет, надо бороться, надо идти до конца!» — Круз заспешил в гостиную.

А Сантана еще долго сидела на веранде, медленно покачиваясь и едва слышно произнося слова молитвы.

Круз сел за книги, но здесь к нему пришла новая мысль.

«Сколько много ученых и специалистов в разных областях, но все они работают в разных городах и не знают о том, что делают их собратья. Это же совершенно неправильно!»

Он поднялся, чтобы сообщить об этом Сантане, но она уже спускалась в гостиную.

— Сантана, — воскликнул Круз, — все эти ученые, которые занимаются проблемой близкой тебе и мне, не знают друг друга. Они даже не подозревают о существовании друг друга. Каждый делает свои открытия, в своей области. А что если всех их собрать вместе и познакомить? Представляешь, Сантана, они обменяются информацией, смогут проанализировать открытия друг друга и тогда многие проблемы разрешатся сами собой.

— Что ты хочешь сказать, Круз? Я что-то тебя не понимаю.

— Не понимаешь? Мне кажется, надо провести научную конференцию или семинар, надо как можно скорее собрать всех этих ученых вместе, чтобы они поделились своими открытиями, и тогда мы продвинемся вперед, сможем прорваться к цели.

— Я тебя поняла, Круз, завтра, вернее уже сегодня, я займусь этим вопросом и постараюсь собрать конференцию.

На следующий день Круз Кастильо уже был у доктора Людвига Хайвера.

Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями.

— Да, как у вас дела, мистер Кастильо, как ваш ребенок.

Круз неопределенно пожал плечами.

— Понимаю, понимаю, все это очень непросто. Жизнь порой бывает очень жестока, — сказал доктор, поправляя шелковую бабочку. — Присаживайтесь.

Круз устроился напротив доктора Хайвера.

— Слушаю вас, мистер Кастильо.

— Мне кажется, нужно провести научную конференцию, собрать всех ученых, чтобы они обменялись своими мнениями, мыслями и тогда, возможно, мы приблизимся к тому, чтобы найти ответы.

— Да, я вас понимаю, это очень интересная мысль, — сказал доктор Хайвер, прохаживаясь по своему обширному кабинету. — Симпозиум, конечно, смог бы ускорить обмен информацией и в этом смысле ваша затея довольно интересна. Но перед этим я вам хочу кое-что рассказать.

— Я вас слушаю, доктор.

— Имеете ли вы, мистер Кастильо, представление, сколько детей в год умирает в Соединенных Штатах от того, что они поперхнулись жареным картофелем или кукурузными хлопьями?

Круз недоуменно посмотрел на врача.

— Так вот, количество во много раз больше, чем детей больных лейкодистрофией. Я это знаю абсолютно точно. Другие болезни довольно распространены, мистер Кастильо, а эта относится к так называемым очень редким болезням, я подчеркиваю — очень, потому что на сто тысяч, даже возможно на миллион, больных, страдающих от нее — единицы. И еще, — доктор остановился прямо напротив Круза, — в наш век жесткой экономики затраты на подобный симпозиум будут довольно значительными. А мы не можем себе этого позволить, потому что болезнь, как я уже сказал, очень и очень редкая, почти не распространенная. Так что я думаю, здесь будут проблемы.

— Позвольте, доктор, — Круз поднялся с кресла, — я вам хочу кое-что показать.

Он быстро расстегнул портфель и вытащил пластиковую папку.

— Вот смотрите, мы все продумали, это смета и бюджет симпозиума или конференции. Я надеюсь, этих денег хватит.

Доктор взял лист из рук Круза и посмотрел на колонки цифр.

— Здесь сорок участников, — пояснил Круз. — Конференция или симпозиум продлятся два дня, и я думаю, мы с женой соберем эти деньги.

На этот раз доктор Хайвер посмотрел на Круза с уважением и неподдельным изумлением на лице.

— Вы уверены в этом, мистер Кастильо?

— Конечно, ведь мы заинтересованы больше других, ведь у нас болен ребенок, а здесь мы ни перед чем не остановимся — мы и не собирались просить ваш институт брать на себя расходы. Вот смотрите, — Круз показал следующий лист бумаги, — мы просим не брать на себя расходы ни вас, ни всех тех, кто приедет на конференцию. За всех рассчитаемся мы. Я и моя жена, — продолжал Круз, — полностью займемся проведением этого мероприятия. Мы даже составили список приглашенных. Но, доктор Хайвер, поймите, у нас есть к вам два условия...

— Два условия? Я слушаю вас, мистер Кастильо.

Круз немного задумался, но потом четко сказал:

— Нам очень хотелось бы, чтобы этот симпозиум сосредоточился на поисках терапии, на поисках оптимальных путей лечения болезни, чтобы разговоры и споры не уходили в сторону.

— Что ж, я могу понять вас, мистер Кастильо, ведь вы лицо очень и очень заинтересованное. Я слушаю вас дальше, — доктор Хайвер поправил шелковую бабочку, потом пригладил свои седые волосы.

— И еще мы просим разрешения принять участие в дискуссии.

— Мы — это кто? — уточнил доктор Хайвер.

— Я и моя жена.

Дата добавления: 2015-06-04