Социализация и адаптация 1 страница

Б

данного народа набор основных личностных черт (концепция модальной лич­ности), либо как систему существующих в этносе представлений: установок, верований, ценностей, умонастроений (концепция социальной личности). На наш взгляд, менталитет и характер, несмотря на их похожесть, не явля­ются синонимами. Отличие менталитета от национального характера в том, что последний, являясь составной частью ментальное™, включает общие пси-хо-физиологические черты жизнедеятельности (определяемые принятой на­цией системой ценностей). Понятие «менталитет» по содержанию гораздо шире, чем понятие «национальный характер».

Так, основной особенностью русского характера (по оценке философов, историков, социологов, этнографов, психологов, писателей) считают про­тиворечивость, загадочность, непредсказуемость. В национальном характе­ре русских господствует инверсион­ная логика, когда происходят почти мгновенные переходы от одного по­ люса к другому, т.е. способность быс­тро повернуться противоположной стороной по закону «маятниковой модели». Ученые прослеживают действие «маятника» в характере русского этноса на протяжении всей его истории. Русский человек несет в себе порой несовместимое, что является одной из глубинных, а значит, и устойчивых характеристик менталитета русского этноса.

Чаще всего менталитет одного народа реконструируется исследователя­ми путем сопоставления с менталитетом другого. Захватывая бессознатель­ное, менталитет выражает жизненные и практические установки людей, ус­тойчивые образы мира, эмоциональные предпочтения, а также свойствен­ные данному сообществу и культурной традиции способы, техники и стратегии коллективной социализации.

Исследования в области этнологии (эволюционизм и анимистическая школа), а затем исследования в области социологии (социологический раци­онализм Э. Дюркгейма) выделили элементы примитивной ментальное™, которые они отнесли к архаическому этапу общества. В контексте этих пер­вых исследований, которым не удалось дать точное определение понятия «примитивная ментальность», прослеживается как скрытое противопостав­ление примитивных народов развитым народам, так и иерархическое рас­пределение ментальностей. В оформление понятия «примитивной менталь­ное™» большой вклад внес Леви-Брюль. Он подчеркнул опасности, которые возникают при попытке постичь коллективную жизнь бесписьменных пер­вобытных народов, основываясь на современных понятиях, чем оказал ог­ромное влияние на направленность антропологических и этнологических исследований. Леви-Брюль отметил сущностные различия между примитив­ной и цивилизованной ментальностью, при этом не исключая, что между ними могут быть переходы. В «Записных книжках» (1949), опубликованных посмертно, Леви-Брюль вернулся к противопоставлению первобытной и современной ментальное™. В последней он выделил ряд черт, позволяющих характеризовать ее как логическую, организованную и рациональную.

Исследования социокультурных различий и психологических особенно­стей в контексте той или иной эпохи показывают разноуровневый харак­тер исторического времени. Здесь одни ментальные процессы, касающие-

ся индивида, поверхностны и кратко временны, другие по продолжитель­ности средневременны. Это процессы _в области форм чувствования и об­разов мышления социума, которые идут размеренно и характеризуются экономическими, социальными и псхгг_{Итическими} факторами. Следующий

Уровень характеризуется наибольшей Длительностью. Это ментальные ха­рактеристики, которые не изменяют­ся со сменой поколений и являются Наиболее устойчивыми структурами Моделей поведения и представлений. Это наиболее глубокий ментальный слой, связанный с биологическими свойствами человека, который выра­жается в константах архетипических образований.

Все крупнейшие исторические со­бытия, происходившие на родине, Подобно пластам или слоям культуры накапливаются в структуре психики представителя данной национально­сти, определяя структуру его менталитета. Расшифровать структуру мента­литета — значит перечислить значимые исторические события и выяснить то, как их переживал и оценивал народ, _как они повлияли в конечном ито­ге на его мотивацию, систему ценностных предпочтений, структуру выбо­ров. Таким образом, менталитет делают история и историческая социали­зация, а национальный характер формируют человеческая природа, климат, география.

По мнению неокантианца Кассир_ера, примитивная ментальность отли­чается от нашей не особой логикой, а своим восприятием природы. Прими­тивный человек не способен дистанц_{Ировать себя 0}т природы и делать эм­пирические различия между вещами, у _{него гора}здо сильнее выражено чувство единства с природой, в которой он не приписывает себе особого, уникального положения. В тотемизме он не просто рассматривает себя по­томком какого-либо вида животного, связь с этим животным проходит че­рез все его физическое и социальное существование. Первобытный человек идентифицирует себя с тотемическим животным или птицей. Глубокое чувство единства живого у первобытного человека сильнее эмпирических различий. Простая морфологическая общность духовности, по мнению Гус­серля, не должна скрывать от нас интенциональные глубины.

Попытки исследования менталитета были предприняты и в России В 20-е гг. XX в. русский философ Г. Г. Шпет определил эту область знания как отрасль психологии, охватывающую изучение таких проявлений душев­ной жизни человека, как язык, мифы, верования, нравы, искусство¹⁰, т.е. тех же продуктов духовной культуры, которые призывали изучать Лацарус и Штейнталь, Кавелин и Вундт. В этой работе Шпет проводит подробный ме­тодологический анализ концепций Лац_аруса - Штейнталя и Вундта. Идеи русского философа, изложенные в первой части его книги, введенное им по-

^1,1 Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Психология социального бытия. М.; Воронеж, 1996. С. 341.

Российский менталитет — это отражение безмерного пространства и суровой природы

нятие «коллективные переживания», в науке наших дней называют менталь-ностью. Г.Г. Шпет предлагает изучать не продукты культуры как таковые, а именно переживания людей по их поводу, подчеркивая, что «может быть, нигде так ярко не сказывается психология народа, как в его отношениях к им же "созданным" духовным ценностям»". Он говорит о том же, к чему пришла современная наука: о необходимости изучения в психологии субъективной культуры. Весьма актуально звучит его утверждение, что при­надлежность человека к народу определяется не биологической наслед­ственностью а сознательным приобщением к тем культурным ценностям и святыням, которые образуют содержание истории народа: «Человек, дей­ствительно, сам духовно определяет себя, относит себя к данному народу, он может даже "переменить" народ, войти в состав и дух другого народа, од­нако опять не "произвольно»», а путем долгого и упорного труда пересоз­дания детерминирующего его духовного уклада»¹². Но при этом Шпет от­мечает очень важную особенность этнической идентичности, на которую не обращают внимания многие исследователи наших дней: единство чело­века с народом определяется обоюдным актом признания. Иными слова­ми, чтобы быть членом этнической общности, недостаточно осознания сво­ей к ней принадлежности, необходимо и признание индивида группой.

Затем долгое время проблема менталитета у нас практически никак не изучалась. Прорыв наметился в начале 1990-х гг. Так, например, в 1992 и 1993 гг. вышли в свет коллективная монография авторов Института этноло-

" Шпет ГГ. Введение в этническую психологию // Психология социального бытия. М; Воронеж,

1996. С. 341. ¹² Там же. С. 371.

гии имени Миклухо-Маклая «Русские: этносоциологические очерки», ра­бота двух петербургских ученых А.О. Бороноева и П.И. Смирнова «Россия и русские: характер народа и судьбы страны», а также московских специа­листов из ВЦИОМ «Советский простой человек». В них был впервые пред­ставлен научный анализ этнонациональных особенностей и характера рус­ских. Однако с методологической точки зрения и рассмотрения проблемы

ментальности первые монографии оказались недостаточно глубокими. К тому же обе монографии вышли в свет с таким большим временным раз­рывом между сбором данных и их пуб­ликацией, что, учитывая темпы общественных перемен в постперестроеч­ной России, они морально устарели еще до своего рождения¹³. И только с появлением работ В. Агеева, 3. Сикевич, П. Шихирева, М. Грачева, К. Ка­сьяновой и А. Наумова изучение российского национального характера при­обретает черты научной обоснованности, чему во многом способство­вало использование западной методологии.

Российские ученые отмечают несомненную взаимосвязь российского менталитета с пространственными и геополитическими факторами развития страны. Открытость, отсутствие природно-географических границ, невоз­можность естественной изоляции общества от внешнего мира, огромная протяженность, наличие богатейших ресурсов сказываются на характере хозяйствования и общественной организации народа. А.П. Бутенко и Ю.В. Колесниченко, анализируя менталитет в соотношении с идеологией в России, полагают, что это «определенное социально-психологическое состо­яние нации, народности, народа, граждан, запечатлевшее в себе (не "в па­мяти" народа, а в подсознании) результаты длительного и устойчивого воз­действия этнических, естественно-географических и социально-экономи­ческих условий проживания субъекта менталитета»¹⁴.

На ментальной основе формируется совокупность определенных осознан­ных и неосознанных психических феноменов как результат отражения ис­торической реальности. Ментальность включает в себя тысячелетние тра­диции, обычаи, нравы, архетипы, мифы, символы, народное творчество (пре­дания, сказания, былины, пословицы и поговорки, религиозные ритуалы и праздники), его национальный и социальный характер и др. Они оказыва­ют влияние на общественное сознание каждой новой эпохи, особенно в пе­реломные моменты истории государства.

При разработке государственной политики должен соблюдаться прин­цип ментальной, социальной и национальной идентичности, но с учетом требований общецивилизационных законов. Социальная идентичность — это соответствие, совпадение принципов построения социального государ­ства, эффективной социальной политики и принимаемых в этих целях ре­шений глубинным представлениям большинства граждан (например, веко­вым представлениям о социальной справедливости). Национальная иден-

¹³ Латова Н.В., Латов Ю.В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне // Общест­
венные науки и современность. 2001. № 4.

¹⁴ Бутенко А.П., Колесниченко Ю.В. Менталитет россиян и евразийство: их сущность и обществен­
но-политический смысл // Социологические исследования. 1996. № 5. С. 94.

тичность — это соответствие решений в области национальной политики национальному самосознанию, глубинной психологии этносов и «россий­ского суперэтноса» (Л. Гумилев) как целостности и единства многообразия.

В жизни социума важную роль играет «ментальный инструментарий», т.е. понятия и категории этнокультуры — языки, обряды, обычаи, верования, ма­гия, мифы, искусство, мораль. Анализ мифологии, фольклора, архетипов и установок коллективного подсознательного дает возможность изучить ценно­стно-смысловые образования этнических субъектов, так как именно они ока­зываются определяющими в структуре этнической ментальности. Менталь-ность выступает целостным выражением духовных направлений, которые не

сводятся к сумме форм общественного сознания (религии, искусства и др.), а являются специфическим отображе­ нием действительности, обусловлен­ным процессом жизнедеятельности эт­носа в определенном географическом, историческом и культурном простран­стве. Этническая же ментальность по своей сути есть система образов, представлений, стимулирующих и регулирующих поведение в данных куль­турных и социальных условиях.

Характерные психологические черты этнических субъектов зафиксирова­ны в их ментальности, по которым соответственно можно судить об их исто­рическом и социальном процессе формирования. Этническая ментальность на современном этапе обретает самостоятельность и нередко становится определяющим социально-психологическим фактором, обусловливающим общественно-политические процессы, а также процессы этногенеза в боль­шинстве стран. Роль ментальности в этносе состоит в ориентации предста­вителей этноса на определенное поведение, ценности, мировоззрение и но­сит мировоззренческо-практический характер.

Россия — гигантский конгломерат народов. По степени этнического раз­нообразия с Россией могут соперничать только Соединенные Штаты Аме­рики, исторически являющиеся страной иммигрантов. Начиная с послепет­ровского времени (XVIII в.), в состав России вошли те народы, которые и по сей день составляют основу ее этнического разнообразия. С этого момента Россия стала грандиозной генетической и психологической лабораторией, в которой во время совместного существования разнообразных этносов и соответствующих им языков, культур, верований вырабатывался общерос­сийский менталитет. Совместные исторические испытания, становясь осно­вой жизненной силы нации, наложили свою специфику на российскую мен­тальность, подобно тому как пережитые трудности и невзгоды способство­вали закалке национального характера индивида. На пространствах России совершался и продолжает совершаться масштабный эксперимент совмест­ного бытия огромного числа народов, как резко различающихся по своим характеристикам, так и относительно близких по языку, культуре, генетиче­скому типу. Российские народы в большинстве своем исторически укоре­нены на своих территориях, но это не помешало им взаимно проникать друг в друга. Российское этническое многообразие способствовало тому, что рос­сийский дух приобрел широту, которая стала отличительной чертой его мен­тальности, внутреннюю свободу, в отличие от упорядоченности у народов Запада.

Вовлеченность в историческую орбиту всех этносов России, несомнен­но, не оставила неизменной ментальность ни одного из народов. Сегодня можно утверждать, что в России имеет место смешение различных нацио­нальностей, поскольку число межнациональных браков не имеет тенден­ции к снижению. В России, с одной стороны, наблюдается смешение на­ций, с другой стороны, постоянно действует и противоположная тенден­ция — обособление и самосохранение. Та же тенденция действует и в Соединенных Штатах, поскольку представление о США как о стране, где осуществляется «смесительный» процесс различных народов, сегодня не соответствует действительности.

Для России характерен и другой феномен: население, которое не отно­сит себя к русскому этносу, постоянно «живет как бы в двух мирах, в двух измерениях, оказывается носителем двух типов ментальное™»¹⁵. В связи с этим для России характерен процесс аккультурации как приобретения но­вых черт при «сохранении основных черт исконного»¹⁶, но это ни в коей мере не является тем, что человек, овладев ценностями другой культуры, обязательно отказывается от своих прежних ценностей. В России (как и во многих странах современного мира) огромное число детей растет и воспи­тывается в двух культурных традициях, двух языковых средах. Другими сло­вами, каждый представитель российской цивилизации становится носите­лем ментальное™ и характера, общих для данной цивилизации.

Процесс аккультурации в истории России характеризовался двумя пото­ками культурного творчества, трансляции достижений, традиций и новатор­ства. Во-первых, от центральных к окраинным субкультурам и, во-вторых, связанным с развитием устойчивых связей русскоязычных процессов в ми­ровой социокультурной деятельности (в немалой степени благодаря фран­цузско-русскому двуязычию основной части русского дворянства и внима­нию его просвещенных групп к изучению немецкого, английского и дру­гих языков). Этому факту в немалой степени способствовали результаты петровских и екатерининских реформ, завершение формирования русско­го литературного языка (творчество Г.Р. Державина, В.А. Жуковского, Н.М. Карамзина, А.С. Пушкина и др.). Параллельно в дворянскую культу­ру постоянно проникали элементы народного миросознания и обществен­ных смысложизненных ценностей (совестливость, ответственность перед людьми и перед Богом, чувство Родины, духовного единства попавших в беду представителей разных сословий и этносов, включенных в общую со­циально-историческую деятельность на территории единого государства). В свою очередь, сознающие свою ответственность за судьбу страны дворя­не, следуя нравственным идеалам и ценностям, становились народными героями (А.В. Суворов, М.И. Кутузов, П.И. Багратион и др.). На этой ос­нове неоднократно происходила консолидация разных сословий, классов и национально-этнических групп страны в условиях трагических испыта­ний (1611 — 1612,1812,1877—1878, 1914). Уроки этой консолидации — духов­ный фактор патриотической сплоченности последующих поколений рос­сиян в годы интервенции (1918—1922) и Великой Отечественной войны (1941-1945).

¹⁵ Шаповалов В.Ф. Россиеведение: Учеб. пособие для вузов. М., 2001. С.125.

¹⁶ Арутюнов С.А. Билингвизм и бикультурализм // Советская этнография. 1978. № 2.

Особенность России — ее полиэтничность, при которой составляющие ее народы находятся на разных этапах развития. Отсюда своеобразие типа российской государственности с сильной центральной властью, мошной бюрократией и слаборазвитостью гражданского общества. И отсюда выте­кают особенности социально-психологического состояния современной многонациональной России. Это является и специфической особенностью ментальное™ населяющих ее народов. Данные антропологии, социологии

и социальной психологии подтверж­дают, что у народов России существу­ют глубинные связи определенных «психологических черт». И целост­ность России — в единении «общих психологических черт ее народов» (Н.С. Трубецкой). Согласно закону психической совместимости наций, с одной стороны, культура должна во­площать в себе те элементы психоло­гии, которые являются общими для большинства данной культуры. С дру­гой стороны, отличия разных нацио­нальных культур друг от друга должны быть идентичными различиям национальных психологии их носителей, т.е. отдельных этносов, наций, народов. От непонимания данной взаимосвязи общего и особенного наблюдаются явления национализма, как на осознан­ном, так и на бессознательном уровнях.

В многонациональной России существуют общие основания (язык, культура, социальное общение и т.д.), большинство этносов тысячи или сотни лет жили вместе, пережив много исторических событий (войн, смут). Пережитое людьми не исчезает, оно оседает в хранилище их бессознатель­ной памяти, т.е. на уровне ментальное™. Неформальное признание русской культуры, проявление общинное™, взаимовыручки, соборности, мотив сильной государственности укоренились на уровне ментальное™.

В России культурно-исторически сложился и теперь объективно существует социально-генетический субстрат — российский суперэтнос. Исторически и семантически понятия «русский» и «российский» отождествлялись. Единство народов России создано «единым русским народом во всем сложном сочета­нии его национальностей». Но у них есть «сходство душевного уклада» (И. Иль­ин). Российский суперэтнос исторически формировался на основе русского этноса как базового, что отражено в названии общего государства: Русь — Рос­сия. Многие ментальные черты стали общими как для русских, так и других наций, естественно, в разной степени у горных и равнинных народов. Более того, с русскими у других наций больше общих черт, чем отличительных.

Исследования показывают также, что у группы наших исламских наро­дов набор некоторых фундаментальных ценностей практически тот же, что и у русских. Так, например, главные особенности менталитета российских мусульман (эгалитаризм, коллективизм, конформизм, религиозно-общин­ная корпоративность и др.) имеют те же истоки. Таким образом, высказыва­ние: «В татарине много русского, так же и в русском — много от татарина» отражает ментальную характеристику российской общности.

Родовые черты российского этноса уходят корнями в язычество

Поскольку в России сейчас трансформировались экономический базис, идеи и идеалы, это отразилось и на социально-психологическом состоянии народа. Вследствие этого неизбежны определенные сдвиги и в проявлениях характера. Но проявилась и другая тенденция, тенденция усиления нацио­нального самосознания. Как показывают исследования, психология этно­са, нации, народа, лежащая в основе их менталитета, не есть неизменная константа. Менталитет народа, во-первых, включает в себя динамические черты, изменяющиеся под воздействием функционирующего в данный мо­мент общественного сознания, во-вторых, исторически устойчивые компо­ненты (например, общинность, соци­альная справедливость), оставаясь в своей основе неизменными. Но эти компоненты могут в разные эпохи вы­ражаться в разных символах и лозун­гах. В связи с этим следует давать себе отчет в том, что быстрой смены мен­тальной парадигмы в результате каких бы то ни было реформ произойти не может в силу того, что действуют ис­торически сложившиеся устойчивые ментальные компоненты. Реализация реформ неизбежно будет осуществ­ляться в рамках современной мен­ тальное™ народа, у которого есть соб­ственная жизнь, малосопоставимая с жизнью одного поколения. Представляется более реалистичным и менее травматичным учет и использование национальных особенностей ментали­тета при проведении любых реформ.

Сущность присущего российскому крестьянству менталитета (или, пользуясь словами К.. Мяло — «совокупности подлинно мировоззренческих и творческих принципов») определяется как «изощренная диалектика кос­моса, социума и единичной личности, когда, входя в общину (мир), человек через весь объем ее представлений одновременно как бы входил в "правиль­ный" миропорядок. А только через связь с этим порядком он и мог обрести

то, что согласно универсальной христианской идее здесь выступало также как высшее благо — спасение души....Сутью этого мировоззрения была принципиальная космоцентричность, стремление любой новый порядок вещей и любое техническое нововведение приводить в соответствие с мо­делью идеального равновесия вселенной. Нам нужно было дожить до эпо­хи глобальных нарушений экологического равновесия и озоновой бреши, дабы понять, что интуиция наших предков, подсказывавшая им идею такого равновесия, была безупречна»¹⁷.

Формированию менталитета и его эволюции способствовали, во-пер­вых, расово-этнические качества общности, во-вторых, естественно-геогра­фические условия существования этноса, в-третьих, результаты взаимодей­ствия данного этноса и социокультурных условий его проживания. Среди расово-этнических отличий социокультурной общности, воздействующих на менталитет, в первую очередь следует отметить ее численность, темпе­рамент, уровень развития и т.п. Ментальность больших суперэтносов опре­деляется ментальностью малых наций. Непосредственное влияние оказы­вают на ментальность и темперамент определенной социокультурной об­щности (например, «русские долго запрягают, но быстро едут»), расово-этнические качества, этническая монолитность данной общности. Одна общность может быть монолитна в этническом плане (например, японцы или армяне), другая — представлять собой некий субстрат (напри­мер, американский народ, включающий в себя и автохтонные этносы и переселенцев из Африки, Азии и Европы), третья — объединять различные этносы (например, россияне). Это способствует некоторым особенностям менталитета, в частности, для россиян естественны, как правило, принци­пы терпимости и взаимовыручки, отсутствие религиозных войн.

Естественно-географические условия проживания социокультурной общности закрепляют на ментальном уровне оптимальные способы адап­тации и выживания. Зависимость от результатов многовекового взаимодей­ствия данной общности и социокультурных условий его проживания спо­собствовала формированию устойчивых социально-экономических спосо­бов и типов жизнедеятельности: коллективно-общинный, характерны для России, или индивидуалистический, характерный для Запада, кочевой или оседлый образы жизни. Это обусловило наличие инвариантных менталь­ных констант (например, общинность и этатизм в России).

В каждом российском этносе, в каждом его поколении — и в современном тоже — появляются те же глубинные черты, которые сформировались в нем сотни, даже тысячи лет назад. Известно, что господство язычества — прошлое нашей страны, но все же остались еще языческие традиции. Изучая «глуби­ну памяти» язычества, можно сделать следующие выводы. Во-первых, в ос­нове объединения всех наций и народностей современной России лежат и архетипы язычества, и они «держат на себе» великий российский суперэтнос как единство этнического многообразия. Во-вторых, многие славянские язы­ческие архетипы вошли в парадигму современного православия, т.е. прояв­ляются в наше время. Например, архетип «кумира», или архетип «идола», а главное — «Божества». Народное верование в «мать сыру землицу» жило вна­чале в языческой, а затем в христианской форме. Далее оно трансформиро­вано К. Оборванная нить // Новый мир. 1988. № 8. С. 253.

валось в такие образы, как «Мать-Россия», «Родина-Мать». Содержание язы­ческих и библейских культов сказалось на формировании монархической власти в России и «культа личности» (почитание богов перешло в почитание «царя-батюшки», а затем — вождя, генсека и т.д.) Это несомненно наложило свой отпечаток на общероссийскую ментальность, как и тысячелетие жизни по канонам православия. В любой религии сконцентрирован и отсеян духов­ный опыт того или иного народа, группы народов. В религии отражена, за­фиксирована и действует психология этноса. Молитвы, обряды (службы), проповеди, праздники, в сущности, это — социально-психологические тех­нологии обслуживания духа и души человеческой, продолжение опыта пре­дыдущих тысячелетий в судьбах разных народов.

Таким образом, менталитет проявляется на уровне культуры народа и исторических судеб страны при соответствии моделей поведения характе­ру исторических задач, закрепления их в народном сознании, культурных стереотипах. При этом психологическая детерминанта, сложившаяся исто­рически, соответствует ментальному «коду» в любых обстоятельствах. Скла­дываясь, формируясь и вырабатываясь исторически, менталитет в каждую историческую эпоху представляет собой совокупность социально-психоло­гических качеств, детерминируемых ими поведенческих реакций, прояв­ляющихся во всех сторонах жизнедеятельности данной общности.

Ментальность российского суперэтноса складывалась веками, поэтому при принятии властных решений следует учитывать психологию российского

народа, его представления о справедли­вости и совести, добре и правде, смыс­ле жизни, его культурный и хозяйст­венный уклад, национальный харак­тер, специфику государственного управления. Поэтому сегодня актуаль­ ны исследования менталитета всех эт­носов, населяющих Россию, и в целом российского суперэтноса с тем, чтобы наиболее грамотно разрешать соци­альные, межэтнические, межрелигиозные конфликты, учитывать интересы центра и периферии, корректировать содержание реформ. По мнению не­которых исследователей, целесообразным могло бы оказаться исследование менталитета многочисленных этносов России и построение на основе этих исследований некой «психограммы» народов России. Это позволило бы при­нимать управленческие решения, наиболее адекватно отражающие ментали­тет общероссийский и, в частности, многих этносов.

Базовыми особенностями российского менталитета являются: преобла­дание моральных составляющих и прежде всего чувства ответственности и совести. Это обусловлено рядом причин, прежде всего тем, что «из века в век наша забота была не о том, как лучше устроиться или как легче прожить, но лишь о том, чтобы вообще как-нибудь прожить, продержаться, выйти из очередной беды, одолеть очередную опасность» (И.А. Ильин). Именно по этой причине вопрос: ради чего жить? — имеет первостепенное значение, более важное, чем вопрос о хлебе насущном (Ф.М. Достоевский). Значи­тельно и влияние религиозного фактора (прежде всего православия, иных традиционных конфессий) как одного из источников российского мента­литета.

Исследования показывают наличие трансформации некоторых черт, осо­бенно положительных (доброта, мягкость, чувство собственного достоин­ства, чувство локтя, чуткость, любовь к страдающим и др.), и усиление ряда негативных (жестокость, склонность к самоуничижению, хулиганство, рав­нодушие, дерзость, недостаток средней культуры и др.). Вместе с тем сохра­няется архетипическая, ментальная парадигма в характере русского народа, сложившаяся и продолжающая жить на основе его психологии. Новое вре­мя привнесло изменения в эту парадигму, которые сказались на состоянии и «глубинной» и «поверхностной» психологии. Сохраняется и возможность перехода ряда черт в свою противоположность (например, вероятность пе­рехода от «смирения и долготерпения» к «жестокости русских бунтов»).

Дата добавления: 2015-06-04