Этих людей просто НЕ БЫЛО! Никого! Никогда!

Из всех философов дореволюционной поры, поминается, кроме марксистов и рефлексологов, один Челпанов, у которого как раз эта команда, возглавляемая Корниловым, отобрала Институт психологии. Что называется, от нечистой совести поминается. Уж слишком явно обворовали, а он еще и умудрился до 36 года ходить рядом по тем же улицам живым укором. А вот остальные, убитые, стертые из памяти в самом святом для них — в их творчестве, вовсе не беспокоят великих мэтров советской Психологии. Научная политика сообщества такова: если их не помнить, не писать их имена, не указывать их работы, то их не было, и их тени не будут нас беспокоить...

Основное— Море сознания— Слои философии — Слой 9— Часть 1

Могут сказать в оправдание этой подлости: мол, мы же жили в советское время, тогда было опасно поминать имена врагов! Во-первых, почему врагов? Кто обидел Леонтьева или Выготского? Лев Тигрыч, точнее, Тигр Евфратович Лопатин, которого Владимир Соловьев обзывал этими зверскими именами, чтобы подчеркнуть его беззлобность? Князь Сергей Трубецкой с его идеей соборности, которая звучала как коллективизм? Володя Соловьев, подаривший Блоку образ незнакомки? Может быть Василий Николаевич Карпов, на смертном одре продолжавший призывать к самопознанию?!

Или это были не личные враги? А враги научные?

Как страшно звучит, и какое лицо Науки показывает! Но ведь не молчали об иностранных врагах! Все время спорили с какими-то Шеррингтона-ми, Пиаже, Уотсонами. Или иностранцы врагами для русского ученого не бывают — только противниками? Те были своими, а вот русские — врагами. Эта захватившая в Русской Науке власть банда новых варягов не была русской, и поэтому уничтожала именно предшествовавшую им родовую знать русской Науки. Как во времена призвания уничтожали варяги, как во времена крещения — византийцы, как во времена орды — татары, как во времена Петра — немцы, так и во времена Ленина — ленинцы всех мастей... Да и сейчас уничтожают, если уж быть честным. Сильнейшая проамериканская партия в нашей Науке определенно вытравливает из нее русское.

И вовсе не обязательно, чтобы политический иностранец родился не русским по национальности. Политическая и научная национальности принимаются по выбору. Вот и Леонтьев, русский по происхождению, был не русским. Он — варяг. И все они были варягами. И применяли все тот же древний прием: нести прогресс! Чтобы народ не потянулся обратно к своей прежней вере, к вере отцов, надо убедить его, что до нас ничего не было, ходили в шкурах и жен себе у кладезей и рощений умыкали... А мы принесли вам прогресс, и все хорошее — это мы, а все плохое — ваши предки, которых даже не было совсем!

Я даже начинаю подозревать, что до захвата власти провизантийской партией и кровавого крещения Руси наша вера была настолько же богаче жизнью и красотой того, что пришло, насколько богаче и красивее марксизма русская философия сознания. Я подозреваю, но не могу этого знать. Больше не могу. Прием работает — нет человека, нет культуры — нет и памяти.

Кстати, и с Христианством, и с Исламом, как вы помните, варяги попытались сделать то же самое. Отобрав власть у политического Христианства Русской империи, они попытались уничтожить и Христианство, как культуру. Слава Богу, хоть это не удалось, и у нас сохранилась хотя бы тысяча лет истории. Не сделайся Христианство во времена Владимира основой для политической партии провизантийского толка, кто знает, как глубока была бы наша история!..

Конечно, можно сказать, что варягов Психологии и Философии заставляли не поминать русских философов в своих работах. Но этого не было. Это появилось в Психологии только в конце тридцатых. А русские имена, кроме

Глава 1. Советская психофилософия сознания

Бехтерева, Павлова и Сеченова и своих собственных, не поминаются ни в одной работе этих тружеников Науки. Писать же они начали с середины двадцатых.

Да и опять же: запрещать можно, заставлять можно, но не поминать — это уже личный выбор. Даже если во времена репрессий ты принимаешь его, ты подлец. Ты это знаешь про себя. Другие могут тебя понять и простить, но ты сам знаешь. Написать работу, в которой должен быть помянут предшественник, и не помянуть его, потому что запретили, нельзя. Тогда надо не писать совсем или писать в стол, писать, как это соответствует истине, но не публиковать. Не печатать ни слова лжи.

Если ты печатаешь, значит, издать книжку и тем прославиться — для тебя важнее истины. Ты не ученый, ты подлец. Ты живущий подле, подле замка Князя, подле Храма Истины — в низине, потому что замки ставились на высотах. Живущий подле живет в низости.

Вся эта так нахваливающая себя советская Психофилософия сознания была низостью. И было бы только справедливо наградить их той же монетой, какой они убили всю предшествующую русскую философию. Было бы справедливо просто промолчать и забыть о них.

Но это политический подход, и это их подход в науке и жизни, который я принимать не хочу. Даже в дома бедняков заходят боги. Даже в труде подлеца может быть искорка истины, потому что он мог пойти на подлость ради того, чтобы она не погасла. Подобно Галилею.

Поэтому я хочу еще раз пробежаться по трудам советских психологов, выискивая в них хоть что-то о природе сознания, что добавит мне понимания. Я не буду это делать подробно. На этот раз я хочу заглянуть в сами исходные основания, на которых строили свое понимание все советские марксисты. Основания эти были заложены Рубинштейном, Выготским и Леонтьевым. Все остальное, так или иначе, развивает сказанное ими. О Рубинштейне я рассказывал достаточно. Теперь о Леонтьеве и Выготском.

А. Н. Леонтьев прожил долгую жизнь и сумел приспособиться ко многим новым веяниям. И все-таки исходно он ученик Выготского, пусть и предавший учителя еще при жизни. Поэтому даже в поздних своих работах, вроде «Деятельность, сознание, личность», в главах, посвященных сознанию, он поразительно похож на Выготского. Вкратце, его отношение к сознанию таково:

«К. Маркс заложил основы конкретно-психологической теории познания, которая открыла для психологической науки совершенно новые перспективы.

Хотя прежняя субъективно-эмпирическая психология охотно называла себя наукой о сознании, в действительности она никогда не была ею» (Леонтьев. Деятельность, сознание, личность, с. 23—24).

И далее спор все с теми же старыми зарубежными субъективистами, с которыми спорил Выготский еще в 20-х годах. Вывод вы уже знаете — не

знали они ничего!

Основное— Море сознания — Слои философии — Слой 9 — Часть 1

«положение марксизма о сознании состоит в том, что оно представляет собой качественно особую форму психики (Опять двадцать пять! А что такое психика? — АШ).

Хотя сознание и имеет свою длительную предысторию в эволюции животного мира, впервые оно возникает у человека в процессе становления труда и общественных отношений. Сознание с самого начала есть общественный продукт» (Там же, с. 28).

Соответственно, надо полагать, что когда марксист режет собаку без наркоза, то у нее вообще нет сознания, а когда он ее все-таки усыпляет, она теряет не сознание, а иную форму психики. Этим я хочу сказать, что марксистская Психология вообще никогда не изучала сознание.

Вдумаемся в то, что значит изучать сознание.

Для этого необходимо в начале исследования поставить себе задачу: я хочу изучить сознание, так? Но ведь при этом ты, стало быть, еще не знаешь, что это такое, раз собрался изучать. Что же ты будешь изучать?

Есть только один способ двигаться: внести уточнение: раз я не знаю своего предмета, то буду изучать то, что уже сейчас считаю сознанием.

Значит, первый, исходный подход к изучению сознания может осуществиться только как изучение не сознания, а того, что я считаю сознанием. Но! Но, может, и как изучение того, что считал сознанием Маркс! Или Декарт.

Мое исходное понятие о сознании по своей сути является языковым, то есть живущим в языке, как его создавал народ. Может быть, народ и ошибался, давая различным вещам имя Сознание. Может быть, при утонченном наблюдении окажется, что часть явлений именуемых сознанием, на самом деле относится к душе, например.

Дата добавления: 2015-06-04