Религии Австралии

Коренное население Австралии составляют многочисленные племе­на, сохраняющие архаические формы верований. Эти племена говорят на различных языках и образуют самостоятельные этнические группы, что означает глубокие различия между ними в культурном и религиоз­ном отношениях; в целом картина религиозной жизни племен Австра­лии представляется достаточно разнообразной. В то же время в системе их мировоззрения и ритуальной практики имеется существенное един­ство, что позволяет исследователям говорить о «панавстралийской ре­лигиозной модели»¹.

Религии Австралийского континента достаточно давно оказались в сфере внимания европейской науки, и, несмотря на трудности в сборе материала, были достаточно хорошо изучены. Еще в прошлом веке та­кие выдающиеся исследователи первобытных религий, как Э. Б. Тайлор и Дж. Г. Фрезер, уделили в своих трудах серьезное внимание веровани­ям австралийских аборигенов. Австралийцы занимают достойное место в целом ряде общих исследований, посвященных природе ранних веро­ваний,— можно назвать труды В.Шмидта, Э.Лэнга, Р.Петаццони, Ф. Гребнера. На рубеже XIX—XX вв. появляется целый ряд значитель­ных работ, посвященных специально Австралии: в этой области работа­ли А. В.Хауит, Б. Спенсер и Ф.Дж. Гиллен, А. ван Геннеп, Ф.Гребнер. Большое значение имели работы Р. и К. Берндов, а также Т.Г. Штрелова. Существует также множество исследований, посвященных отдельным австралийским племенам, или верованиям населения отдельного авст­ралийского региона, или даже отдельным богам австралийских пантео­нов.

Архаические религии Австралии располагают весьма разработан­ной системой мифов, лежащих в основании всей религиозной жизни племен. Ядром австралийских мифов являются, как правило, повество­вания, сообщающие о некотором давнем, или первоначальном, времени, в котором жили и действовали сверхъестественные существа — герои

¹ Элиаде М. Религии Австралии. СПб. 1998. С. 73.

священной истории. В это сакральное время происходили в высшей степени значимые, священные события: чаще всего с этим временем связано начало существования мира и людей, а также растений, живот­ных и всего, что составляет условия жизни человека. Само понятие первоначальности обладает важной религиозной функцией в веровани­ях австралийцев. Первоначальное, или исходное, мифологическое вре­мя — это источник всех установлений жизни, зарождение моделей су­ществования и его логики. В первоначальное время устанавливается порядок вещей, формируется священный принцип, лежащий в основа­нии всего сколько-нибудь значимого в мире аборигенов. «Все, что дей­ствительно существует, —гора, водоем, социальный институт, обы­чай,— признается реальным, ценным и значимым, потому что оно поя­вилось в начале, и «пришло» оттуда»¹. Первоначальность сообщает также высший авторитет законам и ритуальным установлениям. То или иное положение освящено высшим авторитетом, если о нем сказано, что «так повелел Байаме» или что «так было во времена Альтьира». При этом исследователи² говорят о «двух типах первоначальности» в австралийском мифе — она может быть связана либо с Эпохой Небес­ного Отца, либо с так называемой Эпохой сновидений (Альтьира), в ко­торую действовали тотемистические предки.

Вера в верховное божество, к которому может быть отнесено назва­ние «Небесного Отца», распространена, главным образом, в юго-вос­точной части континента. Имена этого божества у разных племен раз­личны: в племени нарриньери его зовут Нуррундере, в племенах вотья-булук и кулин — Бундьил, камиларои называют его Байаме, а племя юин — Дарамулуном. Однако почти всегда с именем этого бога связы­вают эпитет «наш отец» или «отец всех нас», а иногда эти слова стано­вятся его непосредственным именем, как Мунган-нгауа у курнаи). Этот верховный бог когда-то создал первого предка племени, он обустроил землю, чтобы сделать ее пригодной для жизни, дал людям законы, кото­рые передаются от отца к сыну, основал ритуалы, научил охотиться и т.п., иначе говоря, этот мифологический персонаж чаще всего соединя­ет в себе черты демиурга и культурного героя. Завершив свои дела, он покидает землю, что означает завершение сакрального мифологическо­го времени. После этого он становится обитателем неба (иногда в обра­зе того или иного созвездия), откуда наблюдает за людьми и может на­казывать их за несоблюдение установленных им законов. После смерти людей он встречает на небе их души.

1 Элиаде М. Цит.соч. С.90.

Там же. С. 73.

В других же районах Австралии, в особенности в многочисленных племенах группы аранда (населяющих преимущественно центральные районы континента), а также у обитателей полуострова Арнемленд пре­имущественно распространены мифы о Великих предках (тотемных предках), которые действовали в Эпоху Сновидений (на языке племени аранда она называется алчера или алчеринга). Отмечается, что в неко­торых племенах рассказы об эпохе Великого Отца существуют паралле­льно с рассказами об Эпохе сновидений, однако значение последних в таких случаях всегда неизмеримо выше. Небесный Отец представляется как бы божеством, завершившим свои дела, хотя и продолжающим су­ществовать; его влияние на повседневную жизнь племени оценивается невысоко, и реального поклонения ему оказывается все меньше. Тотем­ные же предки, напротив, и по завершении Эпохи Сновидений продол­жают присутствовать в сегодняшней реальности. Они как бы вновь и вновь актуализируют свое существование в человеческой жизни, они — ее источник и образец, и именно на эти мифологические циклы преимущественно сориентирована обрядовая жизнь племени.

Тотемные предки также выполняют функции демиургов и культур­ных героев. Характерным для австралийского мифа является представ­ление о том, что акт творения не был творением «из ничего», но лишь преображением, оформлением существовавшей ранее среды или мате­риала. Даже сами тотемные предки обладали неким извечным, изнача­льным существованием (чаще всего под землей), от которого они про­буждаются к деятельной жизни с началом Эпохи Сновидений и в кото­рое вновь погружаются по ее окончании. Так, по представлениям пле­мен аранда, в Начале эпохи Сновидений тотемные предки (о которых говорится, что они «были рождены из своей собственной вечности») пробудились ото сна, в котором пребывали под землей, и вышли на ее поверхность. Земля была абсолютно плоской и пребывала в полной темноте. С пробуждением тотемных предков впервые взошло солнце. Большинство из них имело как зооморфные, так и антропоморфные черты, или же они могли превращаться из человека в животное и обрат­но. Они принялись странствовать по земле (большинство мифов этого цикла — довольно монотонное повествование о странствиях этих су­ществ из одного места в другое), совершая различные преобразования: придавали конкретный облик ландшафту, населяли землю растениями и животными. О творении же человека можно сказать, что они не столько создали, сколько завершили его, придав человеку его нынешний вид. Считается, что до появления тотемных предков на земле существовало нечто вроде человеческой «зародышевой массы», или своего рода «ли­чинки» людей. Это были неоформившиеся младенцы, не способные двигаться и вообще не развивавшиеся (то есть стариться и умирать они

7 - 3404 97

тоже не могли). «Они разрезали зародышевую человеческую массу на отдельных детей, затем разделили с помощью паутины им пальцы на руках и ногах и «открыли» им уши, глаза и рты»¹. Потом они научили человека делать орудия труда и охоты, добывать огонь, готовить пищу. Когда же их странствия пришли к концу, силы их истощились, и они вновь погрузились в первоначальное состояние сна. Их тела либо ушли обратно в землю, либо превратились в скалы или камни, либо стали так называемыми чурингами (чуринга — ритуальный предмет, соотнесен­ный с тем или иным сверхъестественным существом и наделенный, как считается, его силой).

Характерно, что многие австралийские мифы связывают окончание Эпохи Сновидений с определенными событиями, в результате которых на землю пришла смерть. Как и во многих других мифологиях, здесь присутствует молчаливая предпосылка, что смерть не присуща бытию изначально и привнесена в мир некоторыми событиями, которые в том или ином смысле являются недолжными (случайность, оплошность, проступок), либо вызвана поступками враждебных людям персонажей, действующих вопреки изначальному замыслу творения. Большинство австралийских мифов считают смертность уделом только земного суще­ствования, а существование на небе (которое представляется им пол­ным свежей воды и кристаллов кварца) должно быть равносильно бес­смертию. Неизбежность смерти живых существ на земле наступает в силу того, что прерывается нормальная связь с небом, которая прежде была доступна не только тотемическим предкам, но и людям. Так, по верованиям западных аранда, тотемные предки имели сношения с не­бесным миром, взбираясь туда по высокой горе, но Небесный герой сделал так, что эта гора ушла в землю. Южные аранда рассказывают о двух гигантских деревьях казуарина, одно из которых могло служить «лестницей на небо» и для людей, но некие враждебные силы срубают это дерево, и мост на небо для людей оказывается уничтожен навсегда. Аранда рассказывают также миф о братьях Нтьикантья, которые взби­раются на небо по копью, воткнутому в землю, а потом выдергивают это копье и поднимают наверх, произнося при этом заклинание, которое обрекает людей на земле быть смертными (по версии аналогичного мифа, люди не смогли взбираться по копью на небо, потому что оно было вымазано кровью и стало от этого очень скользким). Характерно, что это прерывание связи между землей и небом означает невозмож­ность попасть на небо также и для тотемных предков, которые, остава­ясь на земле, хотя и считаются в известном смысле бессмертными, но

Цит. по: Элиаде М. Религии Австралии. С. 92.

именно в известном смысле: миф может рассказывать о смерти этих ге­роев или даже гибели их от рук людей, после чего иногда следует вос­кресение, однако чаще всего не в первоначальном виде: они продолжа­ют свое существование в качестве чуринг, или же в качестве духов, ко­торые могут наблюдать за поведением людей, судить их и наказывать за несоблюдение установленных ими законов; кроме того, их дух вопло­щается в детях, рождающихся в племени. Последнее верование особен­но примечательно: австралийцы верят в реинкарнацию, понимая ее так, что каждый появившийся на свет ребенок несет в себе частицу души тотемного предка. То есть в какой-то степени он и есть этот первопре-док, хотя он сам и не подозревает этого, пока ему не откроют этого в инициациях. Иначе говоря, каждый член племени ощущает не просто свою родственную связь, но свою идентичность с изначальным сверхъ­естественным существом, и эта идентичность открывается ему все бо­лее глубоко и полно по мере того, как он знакомится с мифами и обря­дами племени.

Последние составляют священное и тайное достояние племени и открываются только посвященным, причем посвящение может иногда продолжаться многие годы. Первым приобщением подрастающего поколения к этому достоянию являются возрастные инициации. Счита­ется, что обычай проводить инициации был установлен в Эпоху Сно­видений мифологическими предками (и, таким образом, он освящен высшим авторитетом), и что в жизни каждого члена племени инициа­ция является главным религиозным событием. Мальчиков для обрядов инициации собирают в группы; возраст инициируемых варьируется от шести до двенадцати лет. Для проведения соответствующих церемоний (которые также являются тайной племени, скрываемой от женщин и от непосвященных) взрослые мужчины племени и инициируемые подро­стки удаляются от места обычной стоянки в специально приготовлен­ные «священные» места. Считается, что эти места связаны с тем или иным событием из жизни тотемного предка и потому заключают в себе его силу. Этому предшествует прощание подростков с женщинами пле­мени— матерями и сестрами; женщины делают вид, что пытаются удержать мальчиков и не отдать их мужчинам для проведения инициа­ции; уходящих оплакивают, как если бы они уходили на смерть, и в представлении участников событий это почти буквально так и есть: считается, что посвящаемый должен умереть для старой жизни и возро­диться для новой уже в новом качестве; он, конечно, вернется, но на са­мом деле в его образе вернется уже другой человек. Символика смерти и воскресения пронизывает большую часть обрядов инициации; в осо­бенности отчетливо присутствует она в тех телесных операциях, кото-

7* ₉₉

рые совершаются над посвящаемыми (обрезание, выбивание зу­бов — то и другое понимается как ритуальное убийство), а также в ог­ненных церемониях, которые чаще всего проводятся на заключительной стадии инициации (посвящаемых заставляют подолгу находиться около огня, или долго смотреть на него, или бросают в них горящими голо­вешками, или их самих бросают в сильно дымящий костер). В продол­жение цикла обрядов новичкам раскрывают тайные мифы, повествую­щие о тотемических предках, объясняют тайный смысл ритуалов и це­ремоний, совершаемых над ними и практикуемых племенем, им сооб­щаются священные песнопения и обычаи, которые прежде были им не­известны и которые они теперь тоже должны хранить как великую тай­ну. Как правило, посвященные получают новое имя, которое тоже не следует никому открывать. Продолжаться цикл обрядов инициации мо­жет от нескольких месяцев до трех лет. Иногда он соединен с другими обрядами, например, с обрядами плодородия,— тогда посвященные уз­нают и их сокровенный смысл. Однако получаемая в ходе инициации информация редко исчерпывает все сокровенное знание племени; при­общение к нему потребует еще долгих лет, и только войдя в зрелый воз­раст, мужчины племени узнают всю священную историю, все обрядо­вые песнопения и церемонии, заповеданные и освященные тотемными предками.

Практически все ритуальные действия австралийцев направлены на то, чтобы «реактуализировать» время Эпохи Сновидений и восстано­вить контакт с ее обитателями. Считается при этом, что отдельные ин­дивиды способны к возобновлению такого контакта более, чем другие. Их роль можно сравнить с ролью шаманов, колдунов или знахарей; в названиях, которые дают им соплеменники, обычно подчеркивается особый социальный статус этих людей — это «люди высокого звания». В их задачу входит врачевание и защита от черной магии, они руково­дят важнейшими обрядами — собственно, их руководство и участие и обеспечивает обрядам действенность, так как только они способны в полной мере поддерживать отношения с героями мифологической исто­рии.

Стать знахарями можно либо по наследству (отец готовит к посвя­щению своего сына), либо пережив некоторый опыт (сновидение, эк­стаз), в котором духи «сообщают» человеку о его призвании. Однако в любом случае «кандидат» на профессию проходит долгий, трудный и окутанный многими тайнами путь посвящения. Кроме продолжитель­ного обучения у старых мастеров, ему приходится пройти особый цикл инициации, значительно более суровый, чем для обычных членов пле­мени. Считается, что тело будущего знахаря должно быть преобразова-

но, что он должен пройти через смерть, расстаться со старыми органа-и получить от духов новые, причем в этом новом «наполнении» осо-5ая роль отводится кварцевым кристаллам (которые часто действитель-ю вводят в тело будущих знахарей, делая, например, надрезы на коже); кварцевые кристаллы представляются чем-то вроде «затвердев­шего света» и потому они — атрибут неба.

Знахарям приписываются многочисленные необычные свойства: они умеют летать, путешествовать под землей, исчезать и вновь возни­кать; они могут вознестись на небо и беседовать там с его обитателями, а потом вернуться на землю. Существуют многочисленные рассказы о том, как знахарь поднимается вверх (на дерево, скалу или просто в воз­дух) при помощи жгута, который извлекает из собственного тела, при этом он «выпевает» этот жгут, то есть заставляет его появиться, воздей­ствуя на процесс исполнением некоего магического песнопения. В чис­ло важных функций знахаря входит распознавание «убийцы» в случае смерти кого-то из членов племени (считается, что смерть никогда не бывает естественной и вызвана черной магией кого-то из недругов, и последнего пытаются выявить путем магического «дознания»). Кроме того, он сам занимается черной магией, а также вызывает дождь, лечит больных и т. п.; он может также увидеть во сне новые мифы и ритуалы, которые вольются в религиозную традицию племени, поскольку счита­ется, что знахарь только отчасти живет в нынешнем мире, отчасти же — в священном времени Сновидений.

Практика ведовства и знахарства непосредственно связана с перво­бытными анимистическими представлениями. В частности, именно вера в злых и добрых духов составляет основание этой практики. У ав­стралийцев, однако, анимистические представления слабо персонифи­цированы: у них преобладают чисто магические, безличные представ­ления о вредоносных влияниях, и последние приписываются почти все­гда живым, реальным людям, в частности — иноплеменникам. Это об­стоятельство проясняет генезис анимистических представлений, еще не осложненных никакими моментами мифологической персонификации. Но зачатки последней у австралийцев все-таки, по-видимому, просмат­риваются. Так, например, у племени куранаи есть поверье, что умершие враги-чужеплеменники превращаются в злых духов. У племени какаду, проживающем в Северной Австралии, есть поверье о злом духе Нанги-таин, которого связывают с враждебным племенем геимбайо; этот дух губит мальчиков и юношей¹.

См.: Токарев С. А. Ранние формы религии. М, 1990. С. 98.

Анимистические представления о злых силах, в свою очередь, тес­но связаны с представлением о некой невидимой части человеческого существа, страдающей от злых сил и вредоносной магии. Так формиру­ется представление о душе. На эту связь между представлениями о душе и боязнью вредоносных сил указывают многие исследователи. Спенсер и Гиллен описывают один из видов колдовства у австралийско­го племени аранда, которое направлено непосредственно на душу объ­екта: в случае побега жены муж рисует на земле ее условное изображе­ние и вместе с соплеменниками производит колдовской обряд вредо­носной магии, направляя его на некую точку рядом с изображением, где по их представлениям, и помещается душа.

Как мы видим, анимистические представления, включая и такие до­статочно развитые формы, как представления об индивидуальной душе, пронизывают знахарскую, лечебную, вредоносную магию, как и магию промысловую, тесно связанную с тотемическими верованиями. Изуче­ние религиозных представлений племен Австралии дает богатый мате­риал для изучения генезиса самых ранних форм религии.

¹ См.: Spencer В., GillenFr: Arunta. L., 1926. V. II. P. 416.

......

Дата добавления: 2015-06-04