Ложная мудрость 2 страница

успел арестовать - Пуго и его жена "застрелились" (почему? зачем?). Но

ощущение абсурда надо было еще усилить, и Явлинский вытащил тему пистолета.

Конечно, умом Явлинский даже не Спиноза, но не такой же он болван, чтобы не

видеть нелепости своего объяснения. Мы, мол, удивились, как это Пуго смог

после выстрела аккуратно положить пистолет на тумбочку у изголовья. Но потом

все разъяснилось - ведь из того же пистолета после него застрелилась его

жена (она лежала на полу посреди комнаты). Этот комментарий Явлинского мог

быть рассчитан только на то, чтобы создать у граждан шок от абсурда.

А возьмите другой кровавый спектакль: трое молодых людей, в

антикоммунистическом угаре поджигают в туннеле БМП советской армии и в

результате несчастного случая гибнут. Их награждают - за что? А главное,

как! Им присваивают звание Героев Советского Союза с Орденом Ленина в

придачу! Даже присуждение им Нобелевской премии мира было бы менее абсурдной

наградой.

Конечно, сила фильма в том, что он показал воздействие абсурда на

сознание и подсознание наглядно, в чистом виде, как в научном эксперименте.

А уж прикладные разработки делало множество практиков.

Но это - лишь артподготовка. После нее идет наступление широким

фронтом, и главное оружие - разрушение исторической памяти. Здесь самый

длинный эпизод фильма - экскурсия Варакина в краеведческий музей с

пояснениями смотрителя (Евстигнеев). "Осмотр" истории города начинается на

глубине 28 метров. В начале перестройки, когда нас уже начали поражать

"историческим" бредом о войне и репрессиях, мы еще и не подозревали, на

какую глубину будут перекапывать историю. Лишь весной 1991 г. мне пришлось

быть в Гарварде с целой делегацией философов из АН СССР, которые с серьезным

видом доказывали, что Россия стала "империей зла" уже потому, что приняла

Православие и породила Александра Невского. Тогда же начались и споры о том,

кто владел Воронежской областью в VII веке, не является ли Венеция

славянским городом, а чеченцы - единственными на свете арийцами.

В фильме угол музея украшен красноречивым плакатом: "В правде истории -

наша сила". Нечто подобное сказал создатель другого важного фильма ("Земля и

воля") англичанин Кен Лох, чьи слова уже упоминались: "Тот, кто пишет

историю, господствует над будущим. Сегодня историю пишем мы". В музее города

Зеро для советского инженера хватило всего-то десятка экспонатов, чтобы

лишить его всякой опоры в родной истории. Правда, абсурдную "историческую

правду" надо было подкрепить авторитетом профессора Ротенберга, анализа ДНК,

компьютера, восстановления портретов по методу М.М.Герасимова - авторитетом

"науки".

Всякая история мифологизирована, но человек может опираться на нее,

если она связана единой "цепью времен". Чтобы разрушить сознание человека

(или народа), самое главное - рассыпать историю, ввести в нее абсурдные, ни

с чем не сообразные эпизоды, как вирусы в компьютерную программу. Смотритель

ошарашивает Варакина уже первым экспонатом - саркофагом основателя города,

троянского царя Дардона (да и костями, как-то глумливо разложенными в

саркофаге). Дальше - когорта древних римлян, якобы забредших в город по пути

из Британии. Кровать вождя гуннов Атиллы, на которой он обесчестил

вестготскую царицу и с которой собрал сперму для анализа проф. Ротенберг.

(Буквально то же самое делает сегодня один академик-математик, утверждая в

своих роскошно изданных книгах, что Дмитрий Донской, Мамай и Иван Грозный -

это одно и то же лицо).

Затем смотритель выбирает экспонаты очень точно - как будто указывает

эпизоды, которые должны стать в идеологической вакханалии перестройки

забойными темами. Вот эти темы: спор о выборе религии у Владимира; Смута и

Лжедмитрий; Сталин в 1904 г.; Азеф и революционный террор; расстрел царской

семьи; Гражданская война и сталинские репрессии; Отечественная война - через

упоминание об американской помощи и нелепый миф о подвиге нашего летчика;

тупость официальной идеологии и диссидентство. Все это подано поразительно

емко и точно, с замечательной игрой Евстигнеева. Он как будто урок давал

ведущим нашего перестроечного телевидения: говоря о чьей-то гибели, он

начинал странно смеяться.

Во время осмотра подчеркивается значимость фигур, которые нас нисколько

не интересовали в 1988 г., но которые почему-то всплыли чуть позже.

Например, брат Свердлова, усыновленный Горьким Зиновий Пешков (Авербах) -

масон и международный авантюрист, советник от Франции при штабе Колчака.

Почему в перестройке ему придали такое значение, что Э.Рязанов подготовил о

нем чуть ли не серию телепередач? Разбирая "осмотр", можно предположить, что

у "совка" важно было создать ощущение, что вся история пишется и делается по

команде из одного центра, что "все схвачено" и нет места никакой личной и

народной воле и деятельности.

Сначала над всеми поставлен Азеф, потом пара братьев - Свердлов и

Пешков. Даже Махно, который, как нам говорили, громил еврейские местечки,

имел, оказывается, еврейскую артиллерию. Революцию в идеологии, которая

через тридцать лет станет "перестройкой", в городе начинает сотрудник МВД

(он первым танцует на молодежном вечере рок-н-ролл). То есть, помимо

устройства хаоса в сознании, такая "история" делает то же, что в отношении

современности делает сегодня передача "Куклы". Убеждает в том, что все мы -

марионетки, а нити в руках неведомой нам целенаправленной силы. И всякое

сопротивление бесполезно.

В фильме изложена и кадровая установка. Дирижером (явным) идейной

революции в городе Зеро и хранителем ее смыслов оказывается пошлый и

подловатый председатель писательской организации. Авторы не перегибают

палку, их писатель Чугунов хотя и идет всю жизнь от одного предательства и

покаяния к другому, все же не сделан такой фигурой гротеска, как, скажем,

реальный Евтушенко. Важна суть.

Торжество перестройки показано в виде учреждения "Клуба рок-н-ролла им.

Николаева" (того следователя ОБХСС, что танцевал рок 30 лет назад, после

чего был уволен из МВД и стал поваром, которого то ли убили, то ли он

застрелился накануне). Теперь рок-н-ролл танцует вся верхушка города, вплоть

до престарелого полковника КГБ и следователя. Прекрасно показано, что все

это - программа, которая кропотливо выполняется уже 30 лет, что в ней есть

посвященные, а есть и наивные, не знающие ее смысла участники. И все это -

лишь часть, пусковой механизм большой программы. Не с приватизации завода

начинают демонтаж государства, а с рок-н-ролла и краеведческого музея.

Блестяще, на мой взгляд, изложена в фильме идейная программа будущей

оппозиции - патриотов-державников. Сжато и точно. Она вложена в уста

прокурора города. Он человек с комплексами ("всю жизнь мечтал совершить

преступление"), чувствительный патриот, не желает пить пиво "за прогресс" и

поет купеческие романсы под гитару. В номенклатурной шайке он занимает

невысокое положение, им помыкают. Главное, он бессилен - даже застрелиться

не может, у его пистолета вынут боек. Максимум, что он может сделать для

советского человека (Варакина), которого он обязан защищать, это шепнуть

ему: "Бегите".

Это он шепчет в момент конца, когда вся шайка из начальников,

теневиков, писателя, девиц легкого поведения набрасывается на "дерево

Российской государственности", ветки которого олицетворяют власть, начинают

это дерево крушить и расхватывать ветки.

А куда бежать? Через лес, болота, до безлюдного озера. Прыгает Варакин

в какую-то дырявую лодку без весел и отталкивается от берега. Нет ему

спасения.

Мы обязаны изучать и методики наших губителей-манипуляторов, и тайные

знаки-предупреждения из их среды. К какой категории относится фильм "Город

Зеро" и ему подобные, нам неведомо, но мы должны их внимательно смотреть.

Глава 21. Метафоры и стереотипы перестройки и реформы

1. Метафоры оппозиции

В гл. 6 мы говорили о роли метафор как художественно выраженных

стереотипов в манипуляции сознанием. Хорошая метафора очаровывает и загоняет

мышление в узкий коридор, выход из которого (умозаключение) предусмотрен

манипулятором.

Разумеется, разделить в акте внушения или убеждения воздействие на

рациональное мышление, на ассоциативное мышление, на чувства или воображение

можно лишь абстрактно. В действительности воздействия на все эти мишени

слиты в одной "операции". Однако удельный вес и роль разных "родов оружия"

сильно меняются в зависимости от конкретных условий операции, прежде всего,

от типа культуры аудитории. Чем больше давление мозаичной культуры, тем

меньшую роль играет логика ("полиция нравов интеллигенции"), тем более

восприимчиво сознание к манипуляции. Так что нынешнее разрушение

университетской культуры в массе населения, наблюдаемое сейчас в России -

абсолютно необходимое условие для прочного господства "демократии".

Советская школа (даже букварь для первоклассника) была построена по

принципам университетской культуры - в отличие от культуры "мозаичной",

которая внедряется сегодня. По мере разрушения школы место рационального

мышления занимает мышление ассоциативное. В целом, задача переключить

массовое сознание на ассоциативное мышление была выполнена в годы

перестройки успешно.

Рассмотрим некоторые большие метафоры, задающие объяснение того, что

происходит в России. Это метафоры, созданные в лоне оппозиции и введенные ею

в общественное сознание через левую и патриотическую прессу. Но им не

противоречат идеологи режима - потому, что эти метафоры расщепляют сознание

граждан и тем самым укрепляют этот режим.

Метафора криминальной революции. Созданное художественным воображением

С.Говорухина понятие - криминальная революция - быстро вошло в речевой

обиход и мышление как простых смертных, так и депутатов самого высокого

ранга. Иногда даже прибавляется эпитет Великая. Сам Говорухин утверждает,

что эта революция свершилась, и криминальное государство уже создано.

Такое объяснение происходящего привлекает своей простотой и

наглядностью, потому-то за него ухватились даже солидные критики нынешнего

строя - из принципа экономии мышления. Если же вдуматься, вся концепция

Говорухина, несмотря на ее привлекательность, неверна в принципе, а с точки

зрения политической целесообразности вредна. Она неверно формулирует и суть,

и динамику происходящего. Она оставляет лазейку трусу в душе простого

человека, позволяет сделать главный вывод: если та революция, о которой нам

говорят, уже свершилась, а новый тип государства уже создан, значит, хаос

закончился. Из него возник новый порядок, и задача "маленького человека" - к

нему приспособиться. Иными словами, уже нет никакой возможности

противодействовать установлению этого плохого порядка, а можно вести речь

лишь о его свержении, что несравненно труднее, чем противостоять еще

неокрепшему порядку на исходе хаоса.

Далее перед человеком возникает вопрос: какова сущность этого нового

порядка и может ли он к нему приспособиться, начать новую жизнь? Ведь от

ответа на это зависит, надо ли откликаться на призывы к борьбе против нового

порядка - или налаживать какой-то способ мирного сосуществования с ним,

искать приемлемые компромиссы.

Если принять, что новый, криминальный порядок установлен, значит, его

принципиальные черты можно узреть уже сегодня. Они могут усиливаться или

ослабевать по мере развития, но тип жизни меняться не будет. В какую сторону

будет порядок эволюционировать? Известно из истории и здравого смысла - в

сторону смягчения криминальных страстей. Самый жестокий период -

первоначальное накопление, а потом бывшие бандиты отращивают брюшко и

мечтают о благополучной жизни солидного буржуа. Любят чистоту и покой,

жертвуют на церкви и театры, отсылают детей в университеты. Значит, сегодня

- самое трудное для простого человека время в нашем криминальном

государстве.

Но если так, то, думаю, большинство наших сограждан скажет: жить в

криминальном государстве можно! Не так страшен черт, как его малюют.

Перестрелки идут в замкнутом мирке самих преступных элементов, нормальный

человек попадает под огонь по ошибке или по собственной оплошности. Но даже

и с этими перестрелками уровень насилия у нас куда ниже, чем в Чикаго - что

же не жить? С другой стороны, нынешний преступный мир худо-бедно, но

перераспределяет доходы, каждый рэкетир подкармливает 10-15 родственников. А

иначе как было бы прожить? Значит, уголовный мир врагом нации не стал,

ужиться с ним можно. Чистая рыночная экономика, которая есть, согласно

формуле Гоббса, "война всех против всех", для общинного сознания русского

человека представляется гораздо более страшной перспективой. А что касается

расхищения национальных ресурсов, о которых горюет Говорухин, то

предполагаемое при рыночной экономике вторжение иностранных корпораций

сделает это расхищение несравненно более полным - подгребут почище наших

мафий. Так пусть уж лучше наши собственные уголовники попользуются -

глядишь, и нам что-то перепадет.

Это - логичные выводы из метафоры Говорухина. Но выводы совершенно

неверные, ибо неверны сами исходные положения. Никакой криминальной

революции еще не произошло. Пока что из политических соображений позволили

преступным структурам разграбить страну - для ее ослабления или даже

уничтожения. Но эти структуры представляют сравнительно замкнутый и не

агрессивный мир, и с ними действительно можно ужиться. Они во все поры

общества не проникают и на это не претендуют. Это пока еще советский

уголовный мир.

Действительная криминальная революция и установление криминального

социального порядка произойдут в России только вместе со сломом всех

структур советского общества и действительной победой рынка. С установлением

именно чистой рыночной экономики и именно в России. Почему же именно в

России, а не в США или Англии? Потому, что там человек является

индивидуумом. И он может вести только индивидуальную криминальную борьбу

против всех - или примыкать к классу и вести борьбу в рамках культурных норм

какой-то идеологии.

Соединяться в солидарные образования, способные установить, хотя бы

локально, криминальный социальный порядок, могут лишь люди, сохранившие

общинные представления о человеке. Такими были в США эмигранты из Италии и

Сицилии, китайцы и вьетнамцы, жители негритянских гетто. У них и образуются

очаги криминальных "теневых" государств, но американское общество их

разъедает, индивидуализирует. Так, итальянская мафия уже

"американизировалась", превратилась в систему капиталистических предприятий.

Что произойдет в России, когда, наконец, будут сломаны основы

уравнительного уклада? В безысходную нужду - не нынешнюю, а действительную,

когда люди умирают от холода при исправном отоплении, так как нет денег за

него заплатить - скатится больше половины народа. И намного больше половины!

Западное общество вышло из полосы социальных столкновений, когда за счет

ограбления Юга его смогли сделать "Обществом двух третей" - бедняки остались

в меньшинстве. Но сегодня, по мнению социологов, Запад становится "Обществом

двух половин" - безработица и наркомания сталкивают на дно значительную

часть среднего класса. Отсюда и надо выводить прогнозы для России, которую

будут грабить как никого в мире.

Но бедняки в постсоветской России будут совершенно иным социальным

типом, чем на Западе. Там бедняк одинок и гражданскому обществу не страшен -

он против него беззащитен. В буржуазном городе бедняк вынужден даже умирать

от голода, но не может вырвать себе кусок хлеба - против него объединяются и

полиция, и культурные нормы, вошедшее в плоть и кровь представление о

священной частной собственности. Бедняки общинного типа сплачиваются и

выделяются из враждебного общества в довольно изолированный мир, часто даже

обособляясь в разного рода гетто. И самый верный способ отвлечь их от

солидарной борьбы за изменение общества состоит в криминализации всей этой

"нижней" половины. Эта криминализация осуществляется гражданским обществом

при участии государства. Самые мощные средства для этого - школа,

телевидение, масс-культура и безработица.

Поэтому криминальной революцией можно считать лишь установление такого

социального порядка, при котором практически каждая трудящаяся семья

оказывается в неизбежном прямом контакте с преступным миром. Когда у нее

просто нет выбора. А Великой криминальной революцией надо считать создание

такого строя, когда одновременно с низами криминализован и верх -

государственные органы и учреждения и крупный капитал.

Сегодня режим Ельцина начал ударную подготовку к этой революции:

телевидение уже работает вовсю, школа реформируется в нужном направлении

(разделяется на "двойную" школу - для среднего класса и будущих

отверженных), нарастает вал безработицы и ее спутницы - наркомании.

Политические организации социалистического толка, которые могли бы ввести

отчаяние обездоленных в русло осмысленной освободительной борьбы, подавлены

и толкут в ступе воду увядших доктрин. Они сдают молодежь криминальному

миру.

Тот строй, который при этом должен возникнуть, отличается от нынешней

ситуации как небо и земля. Огромная масса людей к нему просто не сможет

приспособиться - и эти люди более или менее быстро погибнут. В этом -

главный обман метафоры Говорухина. Она безосновательно обнадеживает людей.

Черт будет несравненно страшнее, чем то, что мы видим сегодня и что нам

малюют.

Что означает глубокая криминализация жизни, можно видеть на примере

Бразилии, которую нам уже предлагают как недосягаемый идеал. У нас, впрочем,

ситуация будет несравненно хуже, т.к. ядро массы бразильских бедняков

происходит в основном из парий колониального общества, включая бывших рабов,

которые за много поколений привыкли видеть свое положение как естественное.

А в России нищими станут дети благополучных еще вчера рабочих и инженеров.

Опускаться на дно болезненнее, чем бороться за всплытие.

За последние 20 лет с Бразилией сделали то, что сегодня с Россией.

Сначала обезземелили крестьян и создали на их землях плантации крупных

иностранных компаний. Спасаясь от голода, массы хлынули в города и построили

там фавелы - многомиллионные скопления жилищ из жести и картона. О тех, кто

живет в фавелах, и говорить нечего - это криминальные государства в

государстве. Туда не сует нос полиция, там свои законы, свой суд и скорая

расправа. Вступать или не вступать в банду сыну-подростку, идти или не идти

на панель подросшей дочке - решают не в семье. Приложите это к своему сыну

или дочке! Вам все кажется, что эти ужасы - где-то за морями, нас лично они

никогда не достанут. А они уже ломятся в нашу дверь. Но еще не вломились,

еще многое зависит от нас.

И беда в том, что каждый думает: уж в фавелу-то я не попаду! В худшем

случае, буду болтаться в нижней части среднего слоя. А там что? Та же

беззащитность. Фавелы-то подходят к самому дому, даже если вполне приличный

дом у тебя есть. В Бразилии был я по приглашению лучшего их университета, он

изолирован от ужасного мира бедноты. Жить меня пригласил в свой дом, ради

экономии факультетского бюджета, один профессор. Поселок элиты, хотя и не

высшей (как-то позвал меня в гости другой профессор, живший неподалеку - так

его поселок окружен трехметровой стеной, по всему периметру которой ходят

автоматчики). Дом, где я жил - за хорошей оградой, во дворе огромный

ротвейлер, снаружи циркулирует по поселку джип с охраной. И все равно,

очаровательные дети профессора не могут одни выйти за ворота. Чтобы возить

дочек в балетную студию, приходится нескольким семьям скидываться на

охранника. Они живут в хрупком, искусственно и за большие деньги защищенном

мирке. И мечтают перебраться в США, стиль жизни которых им претит до глубины

души - ради детей. Ведь мальчика не убережешь, в школе старшеклассники,

подрабатывающие сбытом кокаина, насильно заставят его стать наркоманом. Вот

это и есть криминальный социальный порядок - когда ты не можешь избежать

насильственного втягивания в него.

И человек, всей душой желающий избежать этого, втягивается в этот

порядок в двух ипостасях - и жертвы, и преступника. Криминальный порядок

повязывает "благополучных" людей круговой порукой соучастия в убийстве.

Стыдливо пряча глаза от себя самого, отцы семейств отчисляют деньги на

содержание "эскадронов смерти", которые и поддерживают хрупкое равновесие

между фавелами и коттеджами, регулярно расстреливая проникших на чужую

территорию мальчишек-бедняков. Порой эти расстрелы превращаются в массовые

убийства десятков спящих подростков (совсем недавно - на ступенях

центральной церкви в Рио-де-Жанейро). В большинстве своем эти "социальные

чистильщики" - служащие полиции, хотя и делают эту свою работу в свободное

время. Преступность сверху и снизу смыкается.

Есть ли какие-нибудь основания считать, что этого не произойдет в

России, если в ней окончательно победит линия Гайдара-Чубайса? Не только

такие надежды неосновательны, самый хладнокровный анализ шагов режима

показывает, что это совершенно неизбежно. Уже создаются крупные контингенты

озлобленных подростков-волчат, лишенных воспитания, образования и детского

счастья. И одновременно формируются отряды охотников на этих волчат и

общественное мнение, готовое эту охоту поддержать. Разрушается традиционное

право России, тесно связанное с понятиями правды и справедливости. Само

государство воспитывает рекрутов для будущих "эскадронов" (это - особая

тема). Таким образом, прежние виды солидарности режим готовится заменить

множеством обручей преступной круговой поруки. Она разрушит советское

общество, предотвратив и создание общества гражданского. Это и будет

криминальной революцией.

Она еще не свершилась, ей можно противостоять. Это, можно сказать,

шкурное дело каждого. То, что грядет, не будет продолжением нынешнего

состояния. Это будет ад, выходить из которого придется по колено в крови,

так что Сталина мы будем вспоминать как доброго дедушку. Не верьте тем, кто

успокаивает, что все, мол, уже свершилось и трепыхаться поздно. Это -

неправда.

Метафора реставрации. Уже очевидно, что оппозиция может ставить вопрос

лишь об изменении общественного строя - простой "сменой курса" теперь не

обойдешься. Строй оформился еще не полностью, но уже настолько, что правящий

слой не может менять курс, его уже влечет равнодействующая интересов. Как

уже было отмечено выше, всякий проект изменения общественного строя требует

ясно представить, что мы имеем сегодня. Ясно, что строй, временно созданный

в России, есть патология, долго существовать он не может, поскольку ведет

общество и страну к гибели. Но что это за строй? В результате какого

процесса он возник? И ответ на этот вопрос ищется не через кропотливое

"анатомическое" описание, а через метафору.

В.В.Кожинов, один из немногих, на мой взгляд, обществоведов, обладающих

научным типом мышления, развивает идею, что в России произошла реставрация.

В разных вариантах эту мысль повторяют и многие деятели левой оппозиции: по

их мнению, в России идет "реставрация капитализма". Представить происходящее

как реставрацию очень соблазнительно. Во-первых, это просто, выражено в

знакомых словах, есть красивые аналогии.

В концепции В.В.Кожинова эта мысль даже оптимистична. Ведь колесо

истории совсем повернуть вспять нельзя. Исторический опыт показывает, что

следующий за большой революцией откат (реставрация) никогда не бывает

полным. Восстанавливаются лишь некоторые черты старого порядка, но в целом

отменить установившиеся после революции социальные отношения невозможно. Как

довод приводится хорошо изученная история волн революций и реставраций,

порожденных Великой французской революцией.

Думаю, что эта соблазнительная метафора в целом ошибочна. Она неявно

исходит из допущения, что всякое изменение возникшего после революции

общественного строя выражает борьбу тех же противоположностей, что

столкнулись в ходе революции. Значит, победа силы, отрицающей революцию,

есть реставрация. Шаг назад, а не вперед или в сторону. Так было во Франции,

но из этого вовсе не следует, что нечто похожее происходит в России.

Начнем с того, что после революции, в лоне нового общественного

порядка, может быстро развиться враждебная ему сила, которая в момент

революции была неразвита, скрыта или даже была временным союзником

революции. Причем это сила, которая не только не несет в себе импульса к

реставрации дореволюционного строя, но может даже быть более непримиримым

его противником, чем сама революция. Образно говоря, Чубайс - более

непримиримый враг Российской империи, чем Ленин.

Иными словами, отрицание революции может быть не контрреволюцией и не

реставрацией, а новой революцией. Давайте только не придавать слову

"революция" восторженного смысла. Это просто радикальное, через слом,

изменение общественного строя.

Если утверждается, что происходящее в России есть реставрация, то надо

сначала показать, что это - не новая революция. Надо выявить движущие силы

изменений, их генетическую связь с обществом царской России, социальный,

культурный и национальный тип новых собственников и властителей. Думаю,

самый грубый структурный анализ покажет, что ничего похожего на главные

признаки общества и государства России до революции 1905-1917 гг. сегодня

нет. Возникает нечто совершенно иное, хотя зародыши нынешнего строя,

враждебные старой России, были уже и в революции начала века. Конечно, в

молодом чекисте Багрицком непросто было прозреть Бориса Абрамовича

Березовского. Непросто, но можно.

Если уж говорить об истории России в нашем веке как череде волн

революции и реставрации (каждый раз на новом уровне), то надо выявить все

эти волны. Нельзя употреблять понятие реставрации, не связав точки -

"отрицание отрицания". Ведь если до сегодняшней реставрации уже прошла одна,

то значит, сегодняшняя как раз восстанавливает не старую Россию, а то, что

было перед предыдущей реставрацией. То есть, это - новый виток именно

революции, разрушившей старую Россию, а теперь и советский строй.

Является почти общепризнанным, и тому есть веские основания, что

большой реставрацией Российской империи был сталинизм, недаром названный

"термидором". Это была реставрация, которая потребовала много крови и пота,

но с опорой именно на все подспудные силы России - потому-то она была

принята народом с энтузиазмом, вплоть до культа.

Если так, то реставрация сегодня означает восстановление того, что

подавил сталинизм, восстановление именно того течения революции, которое

было непримиримым врагом старой России. Значит, никакого оптимизма трактовка

происходящего как реставрации вызывать не может, ибо советский строй для

этих реставраторов - такой же враг, как старая Россия, и они его будут

доламывать.

Мы упомянули только одну волну реставрации - сталинизм. А процесс

намного сложнее, реставрация одной структуры часто была связана с революцией

в другой. Так, уже Октябрьская революция во многом была реставрацией России

Дата добавления: 2015-06-04