Соревнование хоров королевы 4 страница

Чиаки, едва не уснувшая в ожидании, мягко ткнула сенпай в живот и задала этот вопрос.

– Х-м-м? Думаю, я бы начала изучать французский…

– Юрий умеет изъясняться по-японски даже лучше меня, – мягко произнесла Мафую у меня за спиной.

И правда, он общается на чужом языке совсем непринужденно.

На короткий миг тишина повисла в воздухе. Чиаки продолжила сверлить меня взглядом.

– …Э-м-м-м, что не так?

– Ты что, не станешь подкалывать ее? – спросила она и указала на сенпай.

– … Можно подумать, я только и делаю, что подкалываю кого ни попадя.

– Я тоже живу не только ради любви, я никогда не забываю о своей революции, знаете ли. Франция тоже страна революционеров, поэтому мне определенно будет полезным знать о них побольше.

– Ты это секунду назад придумала, так ведь?

– О! Нао воскрес! – воскликнула Чиаки с одобрением.

Не нужно так радоваться. Я это случайно ляпнул!

Я позабуду все о концерте, если мы и дальше продолжим этот дурацкий разговор. Я пошел по направлению к главному входу. Мне нужно быстрее попасть домой и набросать черновик.

– Погоди, постой! Нао, ну что же ты! Мы с сенпай ждали тебя так долго, а ты собираешься дать деру?

Шаги Чиаки вместе с её криками последовали за мной вдогонку. После к ним присоединились еще две пары цокающих каблуков – это Мафую и Кагуразака-сенпай. В итоге, мы вместе вышли из здания.

Пройдя сквозь вереницу высоких деревьев, обвивших кольцом огромный концертный зал, моим глазам открылся ряд уличных фонарей, установленных на бордюрах токийских магистралей. Уже поздно. Я упустил из виду во время концерта, но выступление на бис было действительно очень долгим, так как они сыграли все части.

Несмотря на то, что было сложно воспринять произведение из-за сочетания сложных ритмов, я был глубоко восхищен им. Поэтому и напрочь забыл о времени.

– Наоми…

Мафую обратилась ко мне. Я повернулся посмотреть на неё.

– Ты сердишься?

– …К чему этот вопрос? Сержусь? Я?

Обсыпал я Мафую вопросами вместо ответа. Она тут же нахмурилась.

– Мне тоже интересно знать, что за отношения между Юрьеном Флаубертом и товарищем Мафую! И Молодому Человеку также это интересно, верно?

– Мне тоже любопытно…

Лицо Мафую тут же покраснело от кучи вопросов, посыпавшихся на неё от всех нас. Это было слишком для нее, она остановилась как вкопанная. Я обернулся и заметил, что она смотрит на меня, моля о помощи.

– Э-м-м-м, ну… – поинтересовался я. – Он друг твоего отца?

Мафую что-то тихо пробормотала и слабо кивнула.

– Помнится, он был на обложке одного модного журнала. Вместе с Эбичири они дали тур по Америке, верно?

Даже Чиаки знала о существовании Юрьена? Никогда бы не подумал, что журнал мод станет писать о нем.

– … Это было давно, когда папа еще не был официальным дирижером Бостонского оркестра.

Это значит… он разъезжал вместе с Мафую? А еще помнится, он говорил что-то вроде: «Я воспользуюсь гостеприимством семьи Эбисава, пока буду в Японии…»

Мафую продолжала смотреть на меня. Она тут же яростно замахала руками, стоило мне перехватить её взгляд.

– О-он не так часто со мной… да и я постоянно была занята…

– Но вы двое летали на одном самолете и останавливались в одном отеле, верно? – спросила Чиаки.

– М-м-м, да…

– А он купался в женском или мужском горячем источнике?

– Таких штук при американских отелях не бывает, верно?

– О, точно, вы уже давали совместный концерт? Есть ведь несколько произведений только для фортепиано и скрипки, да?

– У нас были планы, но они так и не воплотились…

– Так этот мальчик специально приехал увидеться с товарищем Эбисавой, верно? Вы сохранили действительно хорошие отношения друг с другом.

– Э-э? Э-м-м-м…

Мафую становилась все более и более беспокойной под напором вопросов двух девчонок. Я шел на несколько шагов позади них, глядя на длинные волосы Мафую, и вдруг подумал о скрипке Юрьена. Потом я припомнил его ясные глаза и белоснежную кожу, бледно-красные губы и холодные тонкие пальцы, ухватившие мою ладонь.

Ах, да. Пальцы.

Нечто странное мне тогда почудилось. Прямо как он подметил про мою левую руку, кожа на пальцах его левой руки тоже была твердой. Разумеется, ничего странного в этом нет, если учесть, что он скрипач. Но странно то, что они нетипично твердые для скрипача.

Почему же это?

– Э-м-м…

Мафую внезапно остановилась и повернулась, что я едва в неё не врезался.

– Знаешь, Юрий и я… между нами ничего серьезного, мы просто друзья. Между нами и п-правда ничего нет.

Я опешил. С чего это она говорит мне это?

Лицо Мафую было настолько пунцовым, что казалось, что сейчас из ушей повалит пар. Она резко повернулась и быстрыми шагами понеслась в сторону станции.

Что до Кагуразаки-сенпай, она подхватила Чиаки и меня под руки и быстро побежала вслед за Мафую.

Был уже одиннадцатый час, когда мы с Чиаки доехали до своей станции. Токио и вправду очень далеко.

Я остался сидеть с отсутствующим выражением лица даже когда двери вагона открылись. Только после жесткого пинка по ноге от Чиаки я осознал, что мы на месте. Я быстро выбрался наружу.

– Где ты витаешь? Все еще думаешь о Мафую и Юрие? – спросила у меня Чиаки со зловещим выражением лица когда мы прошли через турникет.

– Э-м-м… Да, что-то вроде.

Я впервые видел кого-то, с кем Мафую общалась так непринужденно. К тому же, она сама захотела с ним увидеться (причем, даже зная, что там будет Эбичири). Хотя у меня были другие мотивы, но мне тоже было интересно, что за отношения между ними.

– Разве Мафую не сказала, что они просто друзья?

– М-м-м… это верно, но…

Почему-то казалось, словно Мафую была сама не своя. Чересчур возбужденная. И даже акцентировала то, что Юрьен просто её друг. Это от смущения?

– Что ты имеешь в виду под «смущением»?

– Тебя не было рядом, поэтому ты не знаешь, но Мафую спокойно отреагировала на его объятия и поцелуй… Они и правда могут быть парой.

Постойте, в то время они же еще не были достаточно взрослыми для этого, верно? Да и меня он тоже обнял.

Чиаки остановилась рядом с конечной автобусной остановкой и ошеломленно уставилась на меня.

– …Что не так?

– Ты сейчас… ты это правду сейчас сказал?

Постой, у тебя такие пугающие стали глаза! Почему они сверкают, как у кошки?

– Э-м-м… да.

Когда Чиаки еще занималась дзюдо, я присутствовал на одном из соревнований, в которых она принимала участие, и все предрекали, что она непременно попадет в финал района. Когда она сейчас приблизилась с молниеносной скоростью и схватила меня, это напомнило мне об этих безупречных движениях на соревнованиях. Прежде чем я успел понять, что происходит, ночное небо пронеслось у меня перед глазами. Моя спина сильно приложилась к асфальтной дорожке. Воздух из легких вылетел через рот, высвобождая острую боль, которая пронизывала весь позвоночник.

– Это… больно…

Что за хрень?! Я поморщился. Едва я собрался встать, нога Чиаки опустилась рядом с моей головой, задев волосы – было похоже, что она попыталась размозжить мне череп.

– Ты хочешь убить меня?!

– Невероятно! Тупица Нао! Ты должен умереть!

Я перекатился, скрывшись в кустах на обочине. По-почему она сердится?

– Не могу уже! Я должна тебя прибить, иначе это опечалит Мафую!

– Чего? Прости, я первым прошу прощения, но что не так с Мафую?

– Что ты хочешь сказать своим «первым прошу прощения»?! Давай дерись! Тот бросок был за Мафую, теперь твое тело должно ответить передо мной!

Черта с два я послушаюсь и безропотно подчинюсь. Я продолжил скрываться в кустах, обхватив голову. Внезапно послышался шорох травы, и в следующий миг меня приподняли за шкирку. Подняв взгляд, я увидел, что глаза Чиаки полыхают огнем от гнева.

– Слушай меня внимательно. Если ты еще раз хоть скажешь о Мафую подобное, то можешь готовиться заработать перелом руки!

– А-ага, понял.

Мне ничего не оставалось, кроме как сесть, подогнув колени, и дать покорный ответ.

Выпустив всю ярость на меня без остатка, Чиаки затопала прочь походкой динозавра. Проклятье, что за сумасшедшая ночка. Какого черта все стали такие странные?

В понедельник на следующей неделе я на собственной шкуре ощутил, насколько неприятна может быть школьная жизнь. Мафую прятала глаза, стоило нашим взглядам пересечься, Чиаки же не прекращала таращиться на меня. Что до сенпай, она выглядела невероятно довольной, видя наше взаимодействие. Стоит упомянуть, наши одноклассники были полны энтузиазма после достойного выступления на соревнованиях хоров. Вместо того чтобы остыть, они сфокусировали все внимание на предстоящих спортивных стартах и начали готовиться. Если честно, нахождение в классе отнимало у меня силы; нужно добавить к этому еще то, что я усердно репетирую к скорому выступлению на школьном фестивале, что почти полностью меня опустошает.

Это произошло в среду. Тэцуро летящей походкой примчался ко мне из гостиной, когда я пришел после совместной практики. У меня появилось плохое предчувствие.

– Нао, Нао! Знаком ли ты с кем-нибудь из музыкальной индустрии? Ведь нет?

– …О чем это ты?

– Компания М оправила тебе письмо!

Я бросил взгляд на голубой конверт, которым размахивал Тэцуро. Это из компании, для которой он пишет отзывы. Но на нем надпись «Хикаве Наоми»… Почему?

– Слушай, Нао… скажу прямо: музыкальное сообщество это логово подлецов, скряг и извращенцев. Тебе не стоит связываться с ними!

– Это и к тебе тоже относится, да?

– Я-Я не извращенец! Я воспитал тебя хорошим мальчиком, разве нет?!

– Ну хватит! Заткнись, подлый скряга! – а еще извинись перед всеми людьми этой сферы! – Погоди, о почему конверт уже вскрыт?

Я выхватил письмо из рук Тэцуро.

– Ну… я всегда пишу в своих статьях, как вкусно готовит Нао – может быть это одна из ОЛ^[2] лет двадцати восьми, которая написала тебе восхищенное письмо. Я должен был проверить.

Считай это личной просьбой – в следующий раз просто сразу передай мне чертово письмо.

Я уселся на диван в гостиной, чтобы проверить содержимое письма. Там был только билет и пригласительный купон без имени адресанта. Я подумал, что это какой-нибудь "Вечер классической музыки", но вместо этого там говорилось о живом рок-концерте. Бросив взгляд на адрес события, можно предположить, что место не будет просторным.

– Я подумал, они по ошибке отправили мое письмо тебе, – Тэцуро вытянул шею и продолжил: – Но похоже, что это и правда твое.

– Э-э, м-м-м… но…

Понятия не имею, кто это послал. Выступает известная группа – она мне знакома, несмотря на мое полное незнание японской эстрады. На пригласительном было написано, что этот концерт – эксклюзив только для фанатов… Так почему организаторы прислали мне этот билет?

– Может, стоит позвонить в редакцию и спросить?

– Уже звонил. Они сказали, что член группы лично попросил доставить тебе билет.

– Э-э? Но я не думаю, что знаком хоть с одним.

Из профессиональных исполнителей я знаю только Хироши и Фурукаву – с обоими встречался летом, на нашем концерте. Также изредка мы встречаемся в лив-кафе^[3]. Мог ли кто-либо из узнать обо мне от них?.. Нет, невозможно, да?

– Как бы то ни было, просто возьми и сходи, ага? На развод не похоже. Если будут заставлять работать, то просто сбеги.

Тэцуро наболтал какой-то чепухи и вприпрыжку побежал к стереосистеме. Я подумал про себя, что типичный родитель сказал бы что-то вроде: «Выглядит подозрительно, лучше не ходи!» – или я ошибаюсь?

Однако, это была одна из немногих японских групп, чьи выступления получали хорошие отзывы, что возбудило мой интерес. А раз достать билет на закрытое выступление очень сложно, так может, стоит сходить посмотреть? Хотя идти одному как-то не очень, но будь у меня пара билетов, началось бы очередное идиотское противостояние… Нет уж, я пас.

Я прибыл на Ёёги вечером в субботу. После нашего выступления в лив-кафе, сама идея посещать подобные места в одиночку ближе к ночи отталкивает меня все меньше и меньше. И это меня несколько настораживает.

По обеим сторонам от дороги разместились ряды модных бутиков, переживавших не лучшие свои деньки. Спустившись по дороге вниз, я увидел толпу, собравшуюся возле здания на перекрестке. Это то самое место? Интересно, что маленькое лив-кафе, было построено без расчета на подобное сборище людей, которые теперь стояли на тротуаре у входа возле лестницы. Не создаст ли это проблемы пешеходам?

Никаких плакатов или табличек выставлено не было, так как это закрытый концерт. Я перепроверил название вывески с указанным на пригласительном и начал спускаться по лестнице в подвал. Девушка на входе, посмотрев на мой билет, мягко улыбнулась и приколола к моему нагрудному карману искусственный голубой цветок. Что это? Всем пришедшим на концерт крепиться к рубашке подобное? Но я не видел никого, кто бы еще получил такой. Сбитый с толку, я продолжил спускаться вниз.

Никогда не привыкну к этому ощущению, когда открываешь тяжелые звуконепроницаемые двери.

Воздух в лив-кафе был словно наэлектризован. На темной сцене виднелся только бледно-синий контур барабанов. Народу была тьма тьмущая, и все ждали начала выступления. Я все еще считаю, что не подхожу для подобных мест. Я взял бокал имбирного эля с барной стойки и сел на круглый стул позади кресел для публики.

Толпа начала прижимать меня ближе к сцене, по мере того как количество людей прибывало. Опять же, что это за группа? Кто меня сюда пригласил и по какой причине? Я положил руки на колени вполовину от предвкушения, вполовину от беспокойства.

Свет потух…

Громкий рев, от которого волосы встали дыбом, разнесся по залу. Несколько очертаний силуэтов появилось на сцене. То, что ударило по ушам, было высокочастотной отдачей^[4] от электрогитары. Я приподнялся на коленках на стуле, чтобы получше разглядеть происходящее на сцене.

В этот же миг на сцене зажглись прожектора. Сразу же последовали восхищенные вопли. Мне в лицо устремилась серия нот в энергичном темпе.

Вокалист пел высоким голосом, очень громким и чистым, время от времени срываясь на оглушительный крик. Я припомнил, что уже видел его прежде по телевизору или где-то еще. Ребята не зря заслужили репутацию лидеров японской попсы – плотная игривая мелодия взывала к чувству ритма, который заставил меня неосознанно встать со стула и подойти поближе на пару шагов.

Внешний стиль музыкантов был черных тонах. Их стильные и замысловатые костюмы очень им шли и просто притягивали взгляды. Что, однако не относилось к их манерам. Солист сыпал непристойными словами направо и налево, что мне казалось очень вульгарным.

– Сперва мы подумывали назвать нашу группу «Связаны Дыркой», потому что все мы переспали с нашим менеджером!

– Эй, а почему я не в курсе?! – возмутился басист.

Черт, это просто противно. Однако публика наслаждалась представлением. Полагаю, так откровенничать они могут только на подобных неофициальных выступлениях.

Их концерт был довольно впечатляющим. Когда они закончили с основной частью, я уже так увлекся, что забыл обо всех своих вопросах.

Но…

– Сегодня у нас специальный гость. Он выйдет на сцену как гитарист! Однако по причине того, что ему нежелательно светиться на подобных вечеринках, его личность останется в тайне!

У меня такое чувство, что это уже слышал. Пока я копался в воспоминаниях, прожектора, немного посветив туда-сюда, сфокусировались на левой половине сцены. Появилась невысокая фигура.

Похожа на ученицу средней или старшей школы – таким было мое первое впечатление. Одета она была в черном стиле готических лолит, возможно, чтобы соответствовать внешнему виду выступающих. Пышная юбка была невероятно короткой, а верх оставлял открытыми плечи. В руках у нее был старенький стратокастер, покрытый царапинами. Хотя лицо было скрыто фатой на шляпе, золотистого цвета волосы засияли, когда на них попали лучи прожектора…

Черт, погодите-ка!

– Юрьен?..

Необычный костюм гостьи вызвал у толпы сумасшествие, и мое бормотание потонуло в одобрительном улюлюканье. Я был уверен, что это Юрьен. Но что он тут делает? И зачем так вырядился? Постойте, а это точно он?

Барабанщик отстучал палочками четыре удара, задавая такт, после чего начал выбивать дробь.

Серия тяжелых ударов барабана буквально ошеломила меня. Вокалист оглушительно взвизгнул несколько раз, словно пытался разгрызть микрофон.

Мелодия лид гитары упорядочила беснующийся хаос и вспышкой молнии прорезала тьму лив-кафе. Это был Юрьен. Его тонкие пальцы скользили по струнам с невероятной скоростью, словно играли нервами публики, извлекая непередаваемое звучание. Мои ноги сами по себе начали двигаться, и я не мог полностью контролировать свое тело.

Прежде я никогда особо не обращал внимания на так называемый дэт-метал. Идея использования голоса как аккомпанемента, чтобы дать свободу гитаре бешено нестись сквозь основной рифф, была той формой рока, которую я не мог даже вообразить. Однако эта музыка окружала меня. Хотя мелодия лилась бурным потоком, я отчетливо слышал звучание гитары Юрьена.

Это тот самый случай, когда музыка может передать суть, которую не выразить словами.

Я это сразу понял. То же звучание, что потрясло меня раньше.

Все верно. Это звучание гитары Мафую.

Увидев искусственный цветок у меня на груди, молодая и красивая менеджер кивком головы пригласила меня в фойе. Понятно, так цветок – это пропуск за кулисы.

– Э-м-м… Можете передать Юрьену, что я могу встретиться с ним и здесь…

– Да-да, не волнуйтесь.

Сказав это, она впихнула меня в открытую комнату.

В отличие от фойе, это больше походило на тесную кладовку, заполненную усилителями, барабанами вперемешку со столами и складными стульями. В комнате стоял сильный запах пота, железа и целая смесь других. Юрьен все еще был в черной кожаной жилетке без рукавов. Он сидел среди остальных четырех музыкантов, уже переодевшихся в обычную одежду. Может, это… прозвучит странно, но… такое впечатление, словно четверо мужиков насильно переодели бедную девочку. Настолько неуместно он выглядел.

– Наоми!

Юрьен спрыгнул со стула и побежал ко мне.

–Ты пришел! Здорово!

Поняв, что он опять собирается лезть обниматься, я отстранил его лицо. Уймись, французик.

– Это тот, кого Юрий пригласил?

– Кто он?

Один за другим члены группы подошли ко мне. Стало немного жутковато, так как все они выглядели далеко не задохликами.

– Ну, это дражайший моей дражайшей, – сказал Юрьен, повернувшись ко мне лицом.

– Тогда, это дражайший дражайшей моего дражайшего?

– В таком случае… он дражайший дражайшей дражайшего моего дрожайшего!

– С каких это пор я стал твоим «дражайшим», педик?!

– Ты тогда тоже педик! Юрий ведь парень!

– Давай выйдем и проясним этот момент!

– Этого я и хотел!

С этими воплями вокалист и гитарист вцепились друг в друга и направились в коридор, каждый злобно таращась на своего оппонента. Что за хрень твориться у них в группе?.. Барабанщик, которому, судя по всему, было плевать на остальных, толкнул ко мне стул, приглашая сесть, и сказал: «Не обращай внимания, эти двое идиоты». Вся проблема была в том, что из фойе доносился шум драки и гневные вопли – как на такое можно не обращать внимания?

– Прости, Юрий. Вам, ребята, лучше сейчас уйти. Похоже, они всерьез друг на друга взъелись, – посоветовал нам басист, высунувшийся поглядеть на ситуацию в коридоре.

– Прости, Наоми. Давай выйдем.

– М? Э?

Юрьен ухватил меня за руку и мы выбежали через дверь, которая вела на сцену. Позади нас извергались проклятия вроде: «Я убью тебя» и «Я вы**у тебя!»

– Я познакомился с ними в отеле, когда давал концерт в Лос-Анджелесе.

Сказал Юрьен, усевшись на круглый стул рядом с моим, и отпил из бумажного стаканчика. Гвалт переполненного Макдоналдса и попса из колонок звучали несравнимо тише предшествовавших воплей.

– Вокалист, его звать Гата, вломился в мою комнату пьяным. Наверное, спутал номера. А потом непонятно откуда вытащил мою скрипку и начал наяривать на ней, как на гитаре. В приступе гнева я свалил его на пол, но это лишь стало началом нашей дружбы.

Я издал тяжелый вздох. Даже не знаю, что теперь о них думать.

Все остальные вещи вокруг меня тоже кажутся нереальными. Что-то пошло не так, если я в итоге сижу рядом с одаренным скрипачом, часто украшающим обложки журналов, и слушаю его ахинею, пока сам жую картофель фри.

Зачем Юрьен захотел увидеться со мной? И зачем пригласил на концерт?

– Так, у меня много вопросов к тебе, но сперва…

– М-м-м, да?

– Почему ты все еще выряжен девочкой?

Перед тем, как покинуть лив-кафе, он зашел в уборную, чтобы снять концертный костюм. Я думал, что он оденет что-нибудь нормальное, поэтому не ожидал увидеть его в обрезанных джинсах и девчачьей футболке – так обычно одевается Кагуразака-сенпай. Он нацепил пару оранжевых солнцезащитных очков, в придачу к своим золотистым волосам. Люди бы поверили, скажи я им, что это восходящая звезда Hello! Project. ^[5] Меня очень смущало сидеть рядом с ним.

– О… ты об этом? Мне безопаснее не раскрывать себя.

Понятно. Все же, он довольно известная личность… но есть же другие способы, верно?

– Какие еще остались вопросы? – спросил Юрьен, наклонив голову и глядя поверх очков.

Наверное, я сойду с ума, если продолжу и дальше общаться с этим типом. Такое чувство, будто я что-то выронил и ушел далеко-далеко, а теперь очень переживаю за потерю.

Но да, у меня к нему много вопросов.

И наибольшее любопытство вызывает у меня…

– Ты учился играть на гитаре вместе с Мафую?

– Неа…

По непонятной причине, Юрьен объявил это с гордостью. Он помотал головой и продолжил.

– Я тот, кто учил Мафую играть. Плюс, это я отдал ей гитару, которой она сейчас пользуется.

Я лишился дара речи. Никогда бы не подумал.

Получается… этот паренек… наставник Мафую? Так, что ли?

Внезапно я вспомнил имя, которое было выгравировано внутри того стратокастера. Все верно. «Юрий» – это прозвище Юрьена, когда он учился в Московской консерватории, поэтому написано кириллицей.

Несмотря на то, что никто из нас не смог бы разобрать написанное, Мафую, тем не менее, предпочла оставить все в тайне. Это значит, что она не желала, чтобы кто-нибудь вычислил её связь с Юрьеном?..

– У Мафую всегда были сложные отношения с маэстро Эбисавой… да и она была угнетена невозможностью играть на фортепиано. Я тоже перенес подобное в детстве, поэтому решил тайно обучиться играть на гитаре. Я подумал, что и ей мой способ может помочь найти место, куда она могла бы убегать.

Юрьен внезапно перевел взгляд в сторону.

– Но, похоже, Мафую так и не удалось найти его… – пробормотал Юрьен, осторожно помешав апельсиновый сок в бумажном стаканчике.

– Для нее это не место, чтобы убегать!

Юрьен ошарашенно повернул голову. Я тоже был удивлен своими словами.

Но то, что я сказал, было правдой, поэтому я повторил еще раз…

– Мафую никогда не сбегала в мир гитар.

– Почему ты так говоришь?

Почему? Ну… да это же ясно как божий день. Я чую это нутром, как и Эбичири, когда в тот раз слушал запись. Однако, я не могу выразить это словами.

– Тогда какую же роль во всем этом играешь ты, Наоми?

– Ха?

– Причина, по которой я тебя пригласил – чтобы задать этот вопрос. Ты же критик, почему ты продолжаешь оставаться рядом с Мафую?

– Не зови меня критиком!

– Но маэстро Эбисава показывал мне твои статьи!

Очень опрометчиво, Эбичрири…

– Твои статьи – это критический обзор в чистом виде.

– Спасибо за похвалу.

Хотя он, наверное, вовсе меня не хвалил.

– Ты не только смотришь на нас свысока, но и делишь наши старания по разным видам и пишешь, что в них хорошего, что плохого, потому что тебе за это платят деньги. Как может такой человек как ты находиться рядом с Мафую?

– Погоди…

Ты видишь критиков в таком свете? Моим статьям далеко до образцовых, ты в курсе?

– …а тебе-то какое дело?

– Мафую – моя дражайшая! – решительно заявил Юрьен, взглянув на меня с легкой улыбкой в уголках рта.

Его… дражайшая?

Так вы двое все-таки парочка, да? Оба становитесь целями сплетен из-за таланта. Оба страдают от мучительного и жгучего одиночества на сцене. И когда два таких человека встречаются…

Все что мне нужно, это спросить. Но по какой-то причине я не могу это сделать. Однако Юрьен сам задал мне вопрос, таившийся в глубинах моего сердца.

– Наоми, какие у вас отношения с Мафую?

Вопрос Юрьена поразил меня в самое сердце.

Что за отношения… между нами? Я никогда не задумывался об этом прежде. Мы просто случайно встретились, сбежали и вместе искали наши мечты. Не успел я опомниться, как Мафую стала мне близкой. На этот вопрос я не могу ответить…

Юрьен слабо наклонил голову.

– Неужели это такой сложный вопрос?

– …Верно.

– Только не говори, что вы просто члены одной группы! Я уже слышал это от Мафую.

– Э-э-э…

Я скомкал обертку от гамбургера. В голову ничего не пришло.

– Не можешь дать мне ответ, хотя ты один из тех, кто получает деньги за свое вранье?

Прямолинейно заявил Юрьен с ангельской улыбкой на лице. Ну, если вдаваться в детали, то я не критик, а просто школьник, написавший пару-тройку статей, чтобы заработать. Поэтому я не принимаю на свой счет, если кто-то обвиняет критиков. К тому же, единственный музыкальный критик, которого я знаю, еще более бесполезен, чем Юрьен может себе представить.

В итоге все, что я сделал, это молча покивал головой. Если тебе хочется, можешь просто продолжать смотреть на меня свысока.

Однако Юрьен неожиданно уставился на меня слезливыми глазами и произнес:

– …Я просто переполнен сожалениями.

Какими еще сожалениями?

– Я всерьез хотел аранжировать и записать великое множество музыкальных композиций вместе с Мафую. Хочу, чтобы мы вечно давали с ней концерты по Америке и Европе. Но меня не было рядом, когда ей больше всего нужна была поддержка. Да и тот, с кем она хочет быть, это не я.

Взгляд Юрьена блуждал по комнате, будто он всматривался вдаль меж океаном и мрачным небом северной Америки. Его дребезжащий голос походил на звук расправляемых крыльев ангела, когда тот собирается взмыть в воздух. Заключительная часть скрипичного концерта Албана Берга всплыла у меня в голове.

– Звучание Мафую очень, очень особенное, но я не смог её уберечь. Не смог. Почему? Почему ты смог?

Юрьен резко схватился за мои пальцы и приблизил свое лицо к моему.

– Почему Наоми может играть на басе рядом с Мафую?..

Его тонкая и светлокожая рука бессильно упала на стол со слабым стуком. Его длинные ресницы медленно опустились. Потом он низко опустил и голову, не издав ни единого звука. Я даже подумал: он что, плачет?

Наконец я осознал, что твориться у него в голове.

Я занимаю место, которое должен был занимать он. Мелодия скрипичного концерта ясно зазвучала у меня в голове. Если бы Мафую и Юрьен не пострадали от музыки, то они уже давным-давно записали бы эти произведения…

Мечта, которая не смогла пересечь океан, была поглощена волнами.

– Прости…

Юрьен поднял голову и явил смущенную улыбку.

– Даже при том, что я тебе все это сказал, ничего уже не поделаешь, не так ли?<!-блин, и пять абзацев не мог подождать...->

«Потому что ты не кто иной, как критик», – вроде бы продолжил потом Юрьен. Хотя это может быть моя слуховая галлюцинация из-за чувства неполноценности.

– Маэстро Эбисава уже говорил тебе? Кажется, Мафую продолжит играть на фортепиано.

– Э-э…

Эта новость так меня ошарашила, что я забыл обо всем сказанном Юрьеном ранее. Мафую будет продолжать играть на фортепиано? Серьезно? Я слышал что-то мельком после концерта, но… получается, её пальцы в порядке?

– Восстановление идет медленно. Благодаря терапии она может практиковаться почти каждый день.

– Н-но она…

Она ничего мне говорила. Почему? Она рассказала о парализации пальцев по психологическим причинам, о том, что пока не может играть обоими руками на соревновании хоров. Это означает, что-то произошло? Какое-то событие, перевернувшее ход вещей?

Я посмотрел на юного паренька рядом со мной – паренька, что так невероятно красив.

Значит это потому что… она увиделась с Юрьеном?

– И мы решили записать новый альбом.

Я вновь лишился дара речи.

Она не просто продолжит играть на фортепиано, но и вернется в мир профессиональной музыки? В тот мир, который оставил ей такие тяжелые увечья?

– Планируется, что она заявит о возвращении в дуэте со мной. Мафую тоже уже согласилась.

– Вместе с тобой?..

Ясно… вот оно что.

Ебичири как-то обмолвился, что её пальцы восстановятся, когда она найдет силы вновь играть на фортепиано. Так поводом вернуться к фортепиано стало их воссоединение с Юрьеном?

– Поэтому… я очень сожалею, – пробормотал Юрьен.

Я уставился на него и спросил:

– Почему? Разве это не твоя мечта – вновь играть на скрипке вместе с Мафую? И она будет выступать вместе с тобой…

Дата добавления: 2015-06-04