Соревнование хоров королевы 7 страница

Тембр фортепиано Мафую чистый и светлый, а темп живой и сильный. Один из дирижеров, с которым она давала концерт, сравнил ее манеру играть с бушующей рекой, истирающей камни в песок. Причиной такого неоднозначного описания является то, что не каждый оркестр может аккомпанировать столь мощному исполнению. А из-за внезапной парализации пальцев она не смогла найти свое настоящее место.

Я полагал, что она никогда не вернется к фортепиано. Но вышло иначе. Возможно, Мафую просто ищет то место.

Кто-то, кто будет рядом и подхватит её игру, в месте, что существует вечно.

Есть ли... у меня право быть там?

Возможно, сейчас лишь только Юрий сможет достичь его.

И какой путь предстоит пройти мне, прежде чем я достигну этого места?

Я включил стереосистему и вставил диск. Пальцы начали подбирать несложный мотив баса, который ложился поверх партии фортепиано Мафую в "Рапсодии на тему Паганини" Рахманинова. Мафую вела за собой оркестр, постоянно меняя темп исполнения.

Со временем я перестал попадать в ноты. Я совсем не мог удерживать её темп.

В моей голове стоял образ Мафую, сидевшей на сцене перед роялем, как на концерте feketerigó. Прежде чем блестящие черные крылья расправились, я успел заметить мягкий отблеск барабанной остановки, а также каштановые волосы Чиаки. Чуть в стороне виднелась спина Кагуразаки-сенпай, которая, прижавшись к микрофону на подставке, стояла перед взбудораженной толпой.

Первой прорезала тишину фортепианная гармония, сопровождаемая мягкими ударами барабанов. Сверху легли чистые аккорды гитары, и, наконец, живой вокал начал проникать в самые потаенные уголки тела.

Но где же стою я?

Как мне донести свой ритм до сцены?

Без понятия. Это место слишком далеко, слишком высоко, просто недостижимо.

Произведение Рахманинова подошло к концу, и магнитофон возле изголовья моей кровати отключился. Я вернулся к реальности, обратно в свою комнату. Я понял, что очень глубоко погрузился в раздумья, пока сидел с гитарой в руках.

Что же мне делать?

В моей голове всплыл ответ Чиаки: "Разве я уже не говорила? Практиковаться!" Она права.

Мне всерьёз захотелось воткнуть свой бас в усилитель и выкрутить громкость на полную! В школе я могу практиковаться ограниченное время, к тому же риффы сенпай и Мафую тоже будут мешать. Тэцуро сейчас дома нет, но не думаю, что воспользоваться колонками в гостиной хорошая идея - так я потревожу соседей.

Остается...

Я посмотрел на стрелки часов. Ещё нет восьми, а значит, я успеваю. Запихнув гитару в чехол, я запрыгнул на байк и покинул дом.

Южный вход ближайшей крупной станции в двадцати минутах езды. Здание, где находится магазин музыкальных инструментов Нагасимы, расположено в паре шагов от навесного моста, промеж торговой улицы и спального квартала.

Здесь работает Кагуразака-сенпай, и я пару раз сюда обращался. На третьем этаже есть тройка звукозаписывающих студий, хотя они маленькие и не внушают доверия. С тех пор, как сенпай обнаружила слабость хозяина заведения (сама она зовет это "привилегиями работника"), членам Feketerigo разрешили пользоваться ими, если они не заняты.

Мне было жаль владельца, но будучи небогатым школьником, я был рад такой привилегии.

- Э? Нао?

Когда я зашел внутрь магазина, где даже проходы были завалены гитарами, со стороны прилавка из-под музыкального журнала выглянула физиономия владельца. Похоже, сегодня он сам на смене. С волосами, неаккуратно убранными в "конский хвост", он был похож на хиппи. Однако от этого создавалось впечатление, что магазин на краю разорения. Покупателей сегодня опять не было.

- Вы что, сегодня договорились здесь встретиться? Она уже пришла, - указал он на потолок.

-... Э? Вы имеете в виду сенпай?..

- Неа, Чи-чан. Открыв тяжеленную звуконепроницаемую дверь в коридоре, я был встречен интенсивной барабанной дробью. Однако всё стихло практически сразу.

-... Нао?

Чиаки сидела за барабанной установкой, и неё на лбу блестели бисеринки пота. Она с открытым ртом уставилась на меня. Хотя это и ко мне относилось. Что здесь делает Чиаки? Ей не хватило предыдущей репетиции?

- Эй? Что ты здесь делаешь?

Чиаки направилась в мою сторону. Её лицо просто сияло. Она была одета только в футболку и короткие шорты, хотя на дворе уже октябрь. Очень похоже на то, что она носила на летних сборах. Опять же, в студии жарко и душно.

- Э? Ты пришел репетировать? - спросила она, увидев мой кейс.

- Ага... я собирался поиграть со включенным усилителем.

- Вам придется освободить помещение, если вдруг кто придет.

С этими словами владелец впихнул меня внутрь и захлопнул дверь. Запах табака от прокуренных стен смешался с приторным запахом пота. Почему-то счастливая Чиаки начала настраивать за меня басовый усилок.

- Вот так совпадение. Я очень удивилась. Мне было не по себе из-за отсутствия сегодняшней практики. Ты тоже подумал, что не хватает отжиманий?

- Нет уж, этого мне хватает. Кстати, я тебе не помешал?

- Вовсе нет. Мы же ритм-секция - нам лучше репетировать вместе.

Я бы предпочёл позаниматься в одиночестве...

- Ну что ж, приступим! Просто думай, что я метроном и играй себе!

Когда мы начали репетицию, я в полной мере осознал сказанное Чиаки - барабаны и бас не враги. Словно сердцебиение и шаги, они уживаются вместе и заставляют двигаться друг друга вперёд. Четвертые, восьмые, триоли Чиаки поддерживали жесткие колебания моих струн своим стройным шагом.

Что за неописуемое чувство. Если подумать, мы впервые играем вдвоем. Обычно либо гитара сенпай (прорезая воздух солнечными лучами), либо гитара Мафую (снежинками купаясь в лунном свете ночи) примешивается к нам.

Невероятно. По сравнению с тем, когда она барабанила одна, звуки стали ярче, я четко различал каждый удар. Каждой пульсации, которую я посылал пальцами в гитару, отвечал комфортный звук педали. Казалось, что можно поймать руками отблеск тарелок хай-хэта.

- Погоди, Чиаки, давай передохнем.

Мы репетировали бог знает сколько. Ноющие пальцы уже меня не слушались, поэтому я попросил у Чиаки передышку. Пот ручьём тек с моей головы.

- А Мафую смогла бы поиграть ещё, - провокационно заявила Чиаки, со счастливым видом поиграв плечами и коленями.

- К сожалению, я не могу.

Я сделал глоток из бутылки. Я, наконец, начал немного понимать, почему Мафую безостановочно играет вместе с Чиаки, будто её покусал тарантул.

Потому что "ноги" сами бегут. Невозможно остановиться.

С улыбкой на лице Чиаки встала со своего места, чтобы выхватить у меня бутыль и осушить за раз. Вода просочилась у неё из уголков рта и потекла через шею, скрываясь за воротником.

- Хьяяя!

Выдохнув, она сняла зажим для волос и встряхнула головой. Несколько волосинок прилипло к её влажным губам. Я быстро отвел взгляд, сам не знаю почему.

- Давно уже я не получала такого удовольствия от практики.

-... Хочешь сказать, тебе не нравится барабанить на совместных репетициях?

- Хмм?

Чиаки одарила меня недоуменным взглядом, пока разминала кисти с зажатыми в них палочками.

- Не всегда. Вообще-то я сильно нервничаю, когда рядом сенпай или Мафую.

Я ошарашенно посмотрел на Чиаки.

- Эти двое... нехорошо так отзываться о людях, но они практически монстры. Мне не по себе, когда мы практикуемся с ними. Порой я задаюсь вопросом: а есть ли у меня право сидеть здесь?

Я медленно сел на круглую табуретку с кривыми ножками и уставился Чиаки в лицо. Казалось, её взгляд блуждал где-то далеко отсюда.

Значит, её… тоже посещают подобные мысли, да?

– Знаю, сенпай пригласила меня в группу, не ожидая увидеть во мне супер барабанщика, но тут уж ничего не поделаешь. Мне просто остается надеяться услышать от неё: «Мы не можем без тебя».

Мне нечего было ответить. Чиаки гораздо дольше знакома с сенпай, по сравнению со мной, и она сильнее поглощена её звучанием. Однако, она также знает, что у неё нет способностей, чтобы ответить в тон её гитаре. Она следует за сенпай именно потому, что знает об этом.

... Прямо как я. Однако она не прячет глаза и не убегает. Она не собирается останавливаться из-за чувства беспомощности. Она не поддалась ему.

В этом вся Чиаки.

– …Чиаки, ты уже стала нашим незаменимым барабанщиком, – как можно искренней сказал я.

Слабый отблеск грусти промелькнул у неё в глазах. После чего Чиаки смущенно улыбнулась и сказала:

– Спасибо. Надеюсь, наступит тот день, когда я услышу такие же слова от сенпай.

– Она, должно быть, чувствует это, верно? Ты уже очень невероятна, Чиаки. Подумать только, ты смогла выдержать все лишь из-за любви к сенпай…

Чиаки резко вытянула руку и прижала кончик палочки к моей шее.

– Ч-что?

– Нао, ты сейчас сказал что-то очень грубое.

– Э, разве?

– Я не только сенпай люблю. Я не такая наивная, чтобы связывать себя с группой лишь по одной этой причине.

– Эм-м… прости.

Да… её отношения с Мафую тоже улучшились. Она всегда была верна хард-року, поэтому она никогда не отступает, когда мы спорим по поводу аранжировки песен.

– …Но моя самая большая неудача заключается в том факте, что человек, который мне нравится, с самого начала со мной в группе, – пробормотала Чиаки, прислонившись к стене. – Мне очень нравится текущее состояние. Хотя в наших отношениях нет подвижек… но разве это не здорово, что мы можем быть рядом? И я не знаю, что делать дальше. К тому же, наши отношения могут совсем разрушиться, если я форсирую события. В этом случае, я предпочту оставить все как есть…

Не знаю почему, но я мог более-менее понять её мысли. Если мы говорим о сенпай, то тут без вариантов будет плохой исход – они же обе девушки. Нет, сенпай подумает, что все разрешится само собой или как-то так. Не могу сказать, серьезно ли она. Но, по крайней мере, сейчас они могут быть вместе.

Но долго так продолжаться не может. Ничего хорошего не получится, если она будет довольствоваться текущим положением вещей. Наступит день, когда сенпай наконец выбросит её как мусор, и Чиаки никогда не сможет вновь её догнать.

То же самое справедливо для меня.

Я близок с Мафую, гораздо ближе, чем Юрьен.

Но это получилось совершенно случайно.

Ни с того ни с сего Чиаки начала барабанить по моим плечам, голове и груди своими палочками. Ей-ей-ей! Я поднял руки в попытке защитить себя, но все закончилось тем, что она безжалостно забарабанила по ним тоже.

– Погоди, Чиаки, это правда больно! Зачем ты меня бьешь? Что не так?

– Ничего! Эй, перекур закончен, давай продолжим! Мы их в жизни не догоним, если будем отдыхать, – внезапно прикрикнула на меня Чиаки.

После этого она бросила мне бутылку с водой и вернулась к барабанной установке. Что за хрень с ней?

– Разве сенпай не говорила уже? Мы будем исполнять множество композиций во время школьного фестиваля! У нас обоих не будет времени передохнуть, поэтому должны налечь на фрагменты, которыми сможем заполнить переходное время.

– М-м-м-м.

Вернувшись из комнаты школьного совета, сенпай сказала нам, что получила разрешение на использование спортзала. Однако это значит, что им придется заново пересмотреть расписание, поэтому сколько времени нам выделят неизвестно. Из-за чего сенпай предположила, что для наиболее полного использования времени нам следует отработать те части, которые занимают продолжительное время. Пока вокал и лид-гитара будут работать попеременно, ритм-секция будет работать без остановок и передышек. Есть высокая вероятность того, что успех будет зависеть от поддержания зажигательной атмосферы выступления.

– Твой бас, Нао, напрочь лишен притягательности!

– М-м-м…

Я и сам это прекрасно знаю. Однако, это один из самых правдивых и жестоких упреков, что я получал. Ясно, нету притягательности, значит…

– Знаешь, ты чрезмерно подстраиваешься под меня. Может, играть в тени барабанов и проще, но тогда тебе не стать звездой сцены. Попробуй вставлять фразы, когда я буду останавливаться. Понял?

– …Понял.

– С самого начала!

Прокрутившись один оборот в ладони, барабанная палочка приземлилась на напольный том-том. Я сжался под серией низких звуков, которые словно закапывались под землю. Тесную сцену вновь охватил ритм страстного сердцебиения.

Так вот что люди имеют в виду, когда говорят «забыл о времени».

В общем, мы играли без остановки, хотя насквозь промокли от пота. Не было времени даже отдышаться. Когда мои чувства ко мне вернулись, я понял, что кто-то поет. Я задумался, где же мог слышать этот голос, а потом понял, что это мой собственный. Бас и барабаны это «скелет» группы, который можно расширить всеми мыслимыми нотами. Я не мог заставить себя перестать петь. Мы даже не заметили, как зажглась красная лампочка, уведомляющая об истечении выделенного нам времени. И лишь когда управляющий робко вошел и остановил нас, отключив электропитание, мы поняли, насколько устали, и без сил рухнули на пол.

Я все еще ощущал слабую вибрацию от струн на своих пальцах. Это просто восхитительное чувство.

Со следующего для мы с Чиаки решили посещать магазин музыкальных инструментов Нагасимы каждый день после занятий. Так как сенпай ездит на велосипеде, а Мафую живет в другой стороне, только мы двое возвращаемся домой на электричке.

– Давай репетировать втайне, а потом удивим их! – возбужденно предложила Чиаки.

Но…

– Ты и молодой человек допоздна задерживались в студии.

– Э? О-о чем ты?

Чиаки состроила невинные глазки, когда сенпай задала ей вопрос. Бесполезно, сенпай там работает, ничего удивительного, что она знает.

– К тому же, вы двое скрыли этот факт от товарища Эбисавы и меня. Это очень невежливо с вашей стороны.

– Мы чертовски хотели удивить вас на предстоящем выступлении после серии интенсивных секретных тренировок!

– В любом случае, я использовала это время, чтобы укрепить отношения между мной и товарищем Эбисавой.

– Э-э?

Мафую, тихо бренчавшая в уголке комнаты и тайком бросавшая на нас взгляды, вдруг вздрогнула. Её волосы на миг всколыхнулись.

– Вы, ребята, наверно не в курсе, но товарищ Эбисава недавно пришла ко мне вся в слезах. Прижавшись, она поведала, что молодой человек в последнее время был к ней равнодушен. Мне ничего не оставалось, кроме как утешить её.

Э? Я?

– Глупая Кйоко! Я не делала этого!

Мафую вскочила, залившись краской. Перестань смотреть на меня! Не волнуйся, я не верю ни одному слову Кйоко.

Сенпай прекратила все, фривольно обняв Мафую и мягко похлопав по спине. После чего повернулась ко мне и произнесла:

– Я рада наблюдать пылающий в вас огонь.

Но случившееся после подействовало словно ушат холодной воды.

Это произошло после учебы, в пятницу. Из-за приближающегося спортивного дня Чиаки и Мафую были вынуждены помогать классу, поэтому приходили на репетицию с запозданием. У меня не было никаких неотложных дел, поэтому я решил прогуляться в репетиционную, чтобы поискать какие-нибудь ноты, которые можно будет применить для выступления.

Все уже собрались в комнате практики, когда я вернулся туда с внушительной стопкой нотных листов. Похоже, Чиаки и Мафую прибежали сюда сразу после репетиции с классом - они были одеты в сине-зелено-желтую униформу группы поддержки. Однако атмосфера в комнате была невероятно тяжелой. Даже цвета их костюмов как будто потускнели. Что же такого случилось?

- Похоже, что мы располагаем лишь двадцатью минутами... - угрюмо протянула Чиаки.

- Что?

- Я говорю о количестве времени, в течение которого мы можем использовать спортзал. Они сказали, что весь график занят выступлениями театрального кружка и клубом каратэ, поэтому они максимум могут выделить двадцать минут.

- Два...

Я даже дар речи потерял. В лучшем случае мы сможем сыграть четыре-пять песен. Однако, пятьдесят минут пролетели вмиг во время летнего концерта.

Нет никакой возможности показать результаты нашей с Чиаки специальной тренировки за такое короткое время. Никто не стал даже настраивать инструменты, возможно потому, что все были в депрессии из-за плохих вестей.

- Не так уж много мы можем сделать в эти двадцать минут. Все кончится, когда мы только разогреем толпу.

-...Кйоко, и здесь ничего нельзя сделать?

Мафую посмотрела на Кагуразаку-сенпай, сидевшую на длинном столе, обхватив одно колено.

Ответа от сенпай, однако, не последовало. Ни слова не проронив, она просто оперлась лбом на колено.

- Кйоко?

- М-м-м? А, да. Прошу прощения, я просто... задумалась кое о чём.

Сенпай, должно быть, получила серьезный удар от решения, что вынесли члены совета. Однако, зная её, можно предположить, что она продумывает способ выйти из тупика...

- Мои глаза поглощены созерцанием их униформы чирлидерш. Что скажешь, молодой человек? Наденем их для выхода на сцену?

- Пожалуйста, будь серьезней!

Я неосознанно ударил кулаком по стене. Сенпай протянула безрадостным голосом:

- Я итак серьезна. Думаю, скоро они прибудут.

- Кто эти "они"?

- Наши враги.

Когда школьный звонок означил пять (обычное время окончания занятий), в дверь нашей репетиционной внезапно постучали. Мы репетировали всем составом, поэтому комната была переполнена тяжелым звучанием. Мы бы не заметили, как кто-то стучит, если бы я не прислонился к двери.

Поэтому я поднял руку, чтобы остановить репетицию. Это моя привилегия как представителя ритм-секции. Музыка стихнет очень быстро, стоит басу или барабанам исчезнуть.

-... Кто-то пришел? - спросила сенпай, утерев пот.

Я кивнул и отпер дверь.

- Здравствуйте, простите что прерываем...

Первым, кто вошел в комнату и поприветствовал нас по-дурацки звучащим голосом, был высокий ученик-второклашка со смешливым лицом. Я видел его несколько раз в отделении школьного совета, и он определенно из их числа. Следом вошли ещё две пары учащихся, и комната стала очень тесной.

- Ну вот, Кагуразака. Как и договаривались, я их привел. Можешь обсудить что хотела.

С этими словами член школьного совета беспардонно махнул рукой. Страху ситуации добавляло то, что двое из вошедших были коренастыми парнями-каратистами в кимоно. Другие два…две девчонки (?) были одеты в кинагаши^[2] с дайсё^[3] на поясе. Понятия не имею, к чему это все. Мафую в ужасе спряталась за спиной Чиаки.

- Чего? Почему это мы должны вести обсуждения в таком месте, как это? - несчастно спросила одна из девиц в одежде бродяги.

- Разве я уже не объяснил? - раздражающе спокойно поинтересовался комитетчик. - Потому что график выступлений не уточнен! Сначала конкурс костюмов, после которого есть два часа, которые нужно распределить между секцией каратэ и кружками театрального и музыкального направлений. Мы решили, что общие переговоры позволят уладить все проблемы с графиком.

О, так эти два самурая из театрального, поэтому и пришли в костюмах. Поначалу меня сбила с толку их внешность...

- Бывай, Кагуразака.

Комитетчик мягко помахал на прощание и вышел из репетиционной, распихав по сторонам пары самураев и каратистов. Хотите сказать, школьный совет скинул проблему графика со своих плеч? Что за безответственность?

– Кружок изучения народной музыки должен выступать в музыкальном зале! – раздраженно сказал один из громил с черным поясом, усевшись на бас-комбик. – Это решит все проблемы. Все запуталось, потому что вы, ребята, возникли непонятно откуда.

– Клуб каратэ первым влез в уже установленный график… – пискнула девушка из театрального, остановленная свирепым взглядом парня с оранжевым поясом.

Кажется, он и в меня пару раз зыркнул. Страх начал охватывать мое сердце.

Однако Кагуразака-сенпай отстранила меня в сторону и предстала перед черно-поясным.

– Возьмет ли клуб каратэ ответственность за любые травмы, которые могут произойти во время нашего выступления?

– Причем тут мы? Мы уже решили, что покажем более сотни приемов с комментариями тренера. Если ваш кружок хочет выступить, вы должны уложиться в десять минут.

– Погодите, не решайте за других. Мы тоже уже утвердили сценарий! – возмутилась девушка-самурай.

– Кружок народной музыки и театралы должны уложиться в сорок минут! Мы итак урезали наше время на подготовку!

– Что? Да вы шутите?!

– Раньше нужно было говорить, что вам нужен спортзал! Мы готовились к этому с прошлого года!

– Почему бы вам не выступить в концертном зале? Он более вместительный.

– Та сцена не подходит для постановок! Лучше молчи, если не разбираешься в этом! К тому же, почему бы вам тогда не выступить в вашем зале для единоборств?

– А куда, черт возьми, мы денем зрителей?!

– Можно подумать, это кому-то интересно.

– Что ты сказала? На драку нарываешься?

Какого черта вы устроили грызню в нашей репетиционной?! Я не видел ни малейшей возможности их прервать, поэтому я заозирался по сторонам в поисках того, кто мог бы нас спасти. В тот же миг я заметил рядом с собой Кагуразаку-сенпай, которая круговым движением языка облизала губы. О боги, она на всем серьезе наслаждается ситуацией.

Едва сенпай решила ринуться в битву, тарелка позади нас издала резкий звук.

Я среагировал на секунду медленней каратиста и самурая, которые были готовы вцепиться друг в друга. Мы удивлённо повернули головы.

– Хватит попусту сотрясать воздух в нашей комнате! Сейчас не время для разборок. Сперва нужно узнать, сколько времени нужно каждому кружку!

Взъерошенная Чиаки возвышалась над барабанами.

Представители театрального наконец нашли место где присесть, после этого Чиаки указала на них своей палочкой.

– Нам нужно ровно восемьдесят минут. Однако, это только на спектакль. Еще десять для установки декораций.

Чиаки перевела взгляд на черно-поясного.

– Нам нужно сорок минут на выступление.

Времени не хватает, даже если исключить кружок изучения народной музыки. И мы даже не учитывали время, необходимое на подготовку и уборку.

– Сколько нужно кружку изучения народной музыки? – раздраженно поинтересовалась девушка из театрального, скрестив на груди руки.

– Даже если вечность помножить на саму себя, этого все равно не хватит. Но по самым скромным подсчетам, нам нужен, по крайней мере, час.

Кагуразака-сенпай сделала ещё одно провокационное заявление. Оба каратиста нахмурились и принялись ворчать.

- Это неприемлемо. Черт, кто-то из вас должен отступить.

- Это спортзал, поэтому сопливым кружкам вроде ваших не стоит впутываться!

– Чего? Я не поняла ни слова из того, что ты сказал!

Очередной раунд бессмысленной склоки. Я еще раз украдкой кинул взгляд на профиль сенпай. Её лицо переполняла энергия. Интуиция подсказывала мне, что уже почти пробил час, когда она вмешается.

– А что, если…

Хотя это был не крик, её голос прозвучал очень резко. Все спорщики прекратили грызню и молча уставились на неё. Затем она продолжила:

– Давайте устроим испытание.

Кружки можно поделить на два основных вида: физического развития и творческого. Отклоняясь от темы, скажу, что есть личности, которые вообще всех людей делят на эти два вида.

Однако, наибольшие споры возникают, когда нужно определить принадлежность музыкальных и театральных кружков. Разумеется, и тот, и другой больше относятся к творческим коллективам, нежели к спортивным. С другой стороны, из-за специфики их деятельности, участникам приходиться подвергать себя физическим упражнениям, сопоставимыми с теми, что бывают в спортивных секциях. Это нельзя не принять во внимание.

В том, что каратисты согласятся, сомнений не было, однако драмкружок мог не принять предложение сенпай. Такого развития стоило ожидать.

– Давайте решим все в день спорта. Так совпало, что есть очень подходящее для этого состязание, известное как межклубный забег-эстафета. Чем выше будет занятое место, тем большее время достанется кружку для выступления. Все ясно?

Эй, погоди-ка…

– Вы же, ребята, из творческих клубов, верно? Забег для спортивных и творческих клубов будет проводиться отдельно, не так ли? – вопросительно пожал плечами один из каратистов.

– Не волнуйтесь. Товарищ Аихара член спортивного комитета, – сенпай похлопала рядом стоящую Чиаки. – Мы можем проявить в этом деле гибкость. Другие кружки могут пожаловаться, что клуб каратэ соревнуется с творческими. Но никто слова не скажет, если драмкружок и мы примем участие в забеге со спорткружками.

– С вами, музыкантишки, все ясно, но не решайте за театралов.

– Нас это тоже устраивает, – хладнокровно заявила бродячий самурай. Черный пояс, оранжевый пояс и я вместе с ними подивились этой невозмутимости.

– Вы, парни, недооцениваете физподготовку драмкружка! Матч по каратэ длится всего лишь минуты три или около того, верно? Каждое наше выступление – это битва длиною в час.

Прозвучав веско, это заявление поставило жирную точку в наших дебатах.

После того, как толпа ушла, Мафую, прятавшаяся за спиной Чиаки все это время, потянула рукав сенпай:

– Сколько людей нужно для эстафеты?

– Ровно четыре. Это забег на 1600 метров!

– …Я тоже участвую?

Мафую на занятиях физкультуры всегда была лишь наблюдателем. Очевидно, что для неё это сюрприз.

– Товарищ Эбисава стала причиной тому, что они приняли мое предложение так быстро.

Сенпай с любовью погладила её по голове.

– Но я… все испорчу.

Вообще-то, из меня бегун тоже никакой…

– Разве я не говорила? Исход битвы решается еще до её начала, – сенпай обхватила за плечи Чиаки и Мафую и посмотрела на меня, слабо усмехнувшись. – Они уже проиграли в тот момент, когда согласились на состязание.

Попрощавшись с сенпай, мы втроем направились к станции. Я спросил у Чиаки:

– Ты бегаешь по утрам, верно?

– Э? Ага, примерно шесть километров. Но теперь буду по двенадцать.

«Ну ты монстр», – подумал я, и продолжил:

– Во сколько ты начинаешь?

– Полседьмого… постой, что, ты тоже хочешь присоединиться? Серьезно?

– Угу. На весь маршрут меня может не хватить, но встать пораньше я постраюсь.

– Ха! Если завтра пойдет снег, я знаю в чем причина!

Заткнись. Думай что хочешь.

В этот момент Мафую потянула меня за рукав с другой стороны.

– … Это из-за эстафеты?

– Это одна из причин.

Более важно то, что мне будет неловко, если я начну тяжело дышать посередине выступления. Но вслух говорить это я постеснялся. Мафую посмотрела на кейс бас-гитары у меня на спине и едва слышно пробормотала:

– Вместе… с Чиаки…

На этом день и закончился. Следующим утром я был удивлен, что смог с легкостью проснуться так рано в понедельник.

Полседьмого утра. Я пошел в школу вместе с Чиаки, чтобы вместе пробежаться. Перед забегом мы решили оставить инструменты в комнате практики. Но, заглянув в учительскую за ключом, его там не обнаружили. Чего?

Мы с Чиаки стали свидетелями чего-то невероятного в комнате практики.

– Доброе…

Мафую застенчиво потянулась, сидя за барабанной установкой. Я впервые видел её в спортивной форме. Может быть странно, что я говорю это сейчас (я ведь уже видел её в купальнике), но её ноги настолько худые, что волей-неволей начинаешь беспокоиться.

– Что это у нас тут?

– Я присоединяюсь к забегу.

Э-э-э?

– Я не могу проиграть! – вскочила Мафую с покрасневшим лицом и посмотрела на Чиаки.

Верно, эту битву мы проиграть не можем. Время нашего выступления превратится в ноль, если мы дадим слабину. Хотя очень неожиданно, что Мафую настолько прониклась.

– Интересно, угонишься ли ты за нами? – насмешливо спросила Чиаки, приблизив к ней свое лицо.

– … Я постараюсь.

Едва мы начали забег, Чиаки вновь включила свой «режим адского наставника» – возможно, взыграла её горячая кровь спортсменки. Её глаза выглядели действительно устрашающе, когда она громоподобным голосом подбадривала пыхтящую Мафую. К тому же, выкрики вроде «Мин-он! Жги!!» очень смущают, нельзя ли потише? Хотя сейчас раннее утро, но мы на пришкольной территории, и рядом ходят люди!

Некоторое время спустя Мафую достигла предела своей усталости. Она отстала настолько сильно, что потеряла из виду спину Чиаки. Если вам интересно, откуда я это знаю, то потому, что я отстал вместе с ней. Стыдно, ага.

– Ты…можешь…бежать вперед…я…буду…сразу … как передохну… – отрывками произнесла Мафую, присев возле обочины. Её спина тяжело поднималась и опускалась после каждого глубокого вдоха. Я забеспокоился, заметив это.

– Ты в порядке?

– Да… нормально.

Эта девочка была слабой и хрупкой даже до инцидента с пальцами. Я вспомнил тот случай, когда они сбежала из дома.

– Что, если я понесу тебя на спине?

– Придурок, в этом нет необходимости, не так ли?

– Не совсем так. Я имею в виду, ты ведь очень легкая, поэтому, я подумал, что моя тренировка будет эффективней, если я возьму тебя в нагрузку.

Однако я тут же отбросил эту идею, представив, как это будет выглядеть. Слишком уж смущающе. Мафую, наконец, нашла в себе силы и крепко схватилась за мою руку.

– Ты серьезно? Почему ты хочешь так сделать? Потому, что увидел, как усердно работает Чиаки?

– Не только.

Я дал Мафую устроиться у меня на спине и возобновил бег. Она настолько легкая, что это вызывает беспокойство.

Дата добавления: 2015-06-04