Соревнование хоров королевы 5 страница

Он горько усмехнулся.

– Поэтому я и полон сожалений! Ты не поймешь, Наоми.

Эта его одинокая улыбка выглядела словно нарисованной, создавая ощущение застывшего времени.

– Спасибо, было весело.

Когда мы вышли из Макдоналдса, Юрьен одарил меня сверкающей улыбкой на лице. Это ведь от всего сердца, а не из вежливости, верно?

– И еще… я наговорил тебе кучу гадостей, не так ли?

Я вздрогнул от неожиданности и застыл на оживленной улице, ведущей к железнодорожной станции. Я почувствовал, как стукнулся об кого-то спиной.

– Так ты это осознал?..

– Мгм. Но… не думаю, что я тебя слишком задел, поэтому мне не за что извиняться.

Сказав это, Юрьен протянул ко мне руку, но я проигнорировал её. Может, это по-детски, но я ничего не мог с собой поделать. Я ведь обычный ученик старшей школы, поэтому конечно я буду на него злиться за подобные слова.

– Но я все равно не допущу, чтобы Наоми был рядом с Мафую.

– Знаешь… бессмысленно говорить мне это…

– Не допущу! Как такой тугодум может быть рядом с ней?

– Эм…

– Я могу найти тысячу слов, чтобы описать, как сильно я люблю Мафую, или исполнить тысячу песен, чтобы показать свои чувства. А вот ты?

– Постой… даже если все так…

– Ты оставишь Мафую в покое, если я тебя попрошу?

Зачем нужно было переводить разговор в такое русло?! Отстань уже от меня!

– …Ну… Мафую гитарист нашей группы, и я не знаю никого, кто заменил бы её уникальное исполнение.

– Я могу!

Я замолк от прямолинейного заявления Юрьена.

– Также, моя техника игры лучше. Ты ведь сам слышал, верно?

– Э-м-м…да.

Он прав. Гитара Юрьена звучала очень похоже на исполнение Мафую, до того, как она присоединилась к кружку Изучения Народной Музыки – тот самый нелюбимый мной тембр, когда она запиралась в комнате для репетиций. Однако, его стиль более отработан.

Поэтому, несмотря на мою неприязнь к Юрьену, я не мог не согласиться, что его мастерство на уровень выше.

– Эй, так ты оставишь Мафую в покое, если я стану гитаристом вашей группы?

– Что ты несешь?.. К тому же, у тебя не будет для этого времени, так?

– Плевать, главное разделить тебя с Мафую.

Я ошеломленно стоял в середине тротуара. Позади идущий пешеход пихнул меня в плечо, и я едва не упал. Он это всерьез?

– Вот что бывает, когда ты в кого-нибудь влюбляешься.

Ага… так вот оно значит каково, когда влюбляешься.

– Я займу место рядом с Наоми вместо Мафую. Как тебе?

Юрьен крепко вцепился в мои пальцы с этими словами. Это меня смутило.

– Это… невозможно.

По разным причинам.

– Другими словами, ты не собираешься отпускать Мафую?

Что значит «другими словами»?.. Широкая улыбка на лице Юрьена ясно давала понять, что он неправильно меня понял. Что ж, у меня уже нет сил его разубеждать.

– Ты разве не критик? Почему ты молчишь, когда нужно высказаться?

Черт бы тебя побрал. Пофигу. Говори что хочешь.

– М-м-м. Понятно. Что ж, до встречи, враг мой.

Юрьен нарочито мило наклонился на бок и помахал мне рукой.

– Благодарю, что пришел послушать выступление. У нас запланировано еще несколько концертов, поэтому, разрешишь тебя пригласить? Буду рад увидеться вновь.

Я кивнул с чопорным лицом.

Так как его гитара и остальные вещи остались в лив-кафе, Юрьен повернулся и направился в противоположную от станции сторону. Его маленькая но гордая спина со временем затерялась в толпе и пропала.

Я уселся на ограждение у дороги и вздохнул. До чего утомительно.

Честно говоря, он действительно непостижимый человек. Гнев внутри меня готов был выплеснуться, но не на Юрьена, скорее на никчемного себя, который даже не смог ему возразить.

Но он сказал, что хотел бы увидеться вновь.

Вообще-то, не сказать, что он мне не понравился, по возможности я бы тоже хотел еще раз встретиться. Однако, он не слабо на меня наехал, как же мне вести себя в следующий раз?

Вернувшись домой, я обнаружил Тэцуро лежащим на диване. Он задрал ноги в верх и размахивал ими под марш Радецкого ^[6]. Заметив меня, он слабо протянул: «Нао, я хочу есть». Помню ведь, говорил ему, что сегодня буду поздно, и чтобы он сам позаботился об ужине.

Но я был к этому готов, и кинул ему купленный по дороге бумажный пакет с изображением макдоналдса.

– …Это мой ужин?

– Да. Купил в Ёёги, так что он весьма хорош.

Хотя их вкус одинаков по всей стране.

Наверное, нет в мире более жалкой картины, чем мужчина среднего возраста без постоянной работы, со слезами на глазах давящийся холодным картофелем фри. Даже у меня слезы навернулись от этой картины. Набив рот словно хомяк, он пробормотал:

– Я упорно трудился на протяжении шестнадцати лет и окружал Нао любовью, чтобы он вырос тем, кем является сегодня… Скажи мне, Мисако, где я ошибся?..

«Наверное, все началось еще со дня свадьбы», – как-то сказала она.

Я встречаюсь с матерью примерно раз в месяц, и половина нашей беседы состоит из поливания Тэцуро грязью.

– А что я мог сделать?

Тэцуро внезапно вспылил и бросил на пол пакет с фри.

– На обзорных статьях много не заработаешь! Я был беден, и Мисако ворчала на меня, начав собственную карьеру, поэтому у меня не оставалось выбора, кроме как жениться на ней!

Чего это ты так взорвался? Ваша совместная жизнь длилась восемь лет, нет? И что значит «на статьях много не заработаешь»? Ты можешь содержать дом, и денег хватает на приличную еду. Я думаю, ты должен извиниться перед всеми людьми, что вкалывают на тяжелой работе!

– Ху-ху. Ну, я получал те деньги сверх тех, что зарабатывал со статей! Если говорить красивыми словами, то я находчивый плут.

– Для начала, это ничуть не красиво! – а если говорить некрасивыми словами, то ты мошенник? – Слушай…

Я готов был высказаться, но вдруг проглотил свои слова обратно. Будет ли нормальным спрашивать такое у Тэцуро. И ответит ли он со всей серьезностью?

Вся проблема в том, что мне больше не у кого это спросить.

– …Тэцуро, почему кто-либо хочет стать критиком?

Тэцуро моргнул и тяжелым взглядом уставился на меня. Потом запил оставшиеся во рту фри глотком из стаканчика с виски.

– Что не так? Почему ты вдруг задаешь такие вопросы?

– Кое-кто спросил у меня об этом, а я не нашелся с ответом.

– Мисако прежде задавала мне тот же вопрос, правда это было давно.

Тэцуро прикончил остатки выпивки двумя глотками.

– И что ты ответил?

– Х-м-м? Ох.

Взгляд Тэцуро уткнулся в пол.

– Вот что я тебе скажу. В конечном счете, причина, по которой каждый делает свою работу, заключается в том, что он может «сделать кого-то счастливым». Если ты не можешь сделать кого-то счастливым, то не сможешь заработать. Я прав?

– …М-м-м.

– Но даже когда я окончил университет, у меня не было ни малейшего представления, как сделать кого-то счастливым. Так как я изучал историю музыки, то полагал, что мое единственное призвание - учитель. Однако у меня не было намерения учить других детей. Более того, я даже спросил у нашего профессора: «Как делать людей счастливыми?» Он ответил: «Твой единственный талант – дурачить других, поэтому совершенствуйся в этом направлении, Хикава». И тут меня озарило: если все прочтут мои статьи, написанные с намерениями надуть читателя, то те, кто не поведется на обманку будут немножко счастливее тех, что поведутся. И на этом можно нажиться, разве нет?

Я опешил, но непроизвольно прервал его.

– Ты и Мисако ответил так же?

– Мгм. И она мне сказала: «Этот парень безнадежен. Он не выживет самостоятельно». Она сказала их прежде, чем осознала, что у нас нет другого выбора, кроме как пожениться.

– А если я когда-нибудь посчитаю, что у меня нет другого выбора кроме как уйти из этого дома, одной из причин будут эти самые твои слова…

– Нао, не делай этого… Ты, кстати, это вслух сказал.

А, верно… Хотя я подумал об этом всего секунду назад, но никак не могу выкинуть из головы.

Я давно осознал, что спросил не того человека. Не смею жаловаться, пусть хоть Тэцуро будет забит до смерти Юрьеном и Мафую.

Началась очередная неделя. Невероятно редкое событие произошло, когда я в понедельник зашел в класс – Мафую первая заговорила со мной.

– Я слышала, вы с Юрием встречались.

– Э-э? Д-да, верно… Но откуда ты узнала?

– Ну…

Взгляд Мафую начал блуждать вокруг. Кажется, она что-то скрывает. Наши одноклассники собрались вокруг нас, сгорая от любопытства.

– Ааа, точно. Помнишь, он говорил, что поживет у неё дома какое-то время?

– Э… а… ну… он отказался, поэтому пока живет в отеле, – по непонятной причине взволнованно сказала мне Мафую. – Э-это правда! Но… мы время от времени встречаемся в силу некоторых обстоятельств?

Причина чтобы видеться? А, понял. Юрьен что-то говорил о выпуске совместного альбома. Она, наверное, это имеет в виду.

– Э-м-м, ну… вы репетируете вместе? – попытался я проверить догадку, но она ни с того ни с сего залилась краской.

– Т-ты и об этом знаешь?

– Э? М-м-м, да. Ты должна была сказать мне, что твои пальцы…

– Не говори об этом! Хватит! Это я задаю вопросы!

Мафую хлопнула по столу. Даже её уши покраснели. Все вокруг нас тоже были шокированы её действиями.

– Зачем ты встречался с Юрьеном? У-у вас двоих были какие-то важные дела?

– Э-м-м, ну…

Я понятия не имел, что ответить. Или скорее, я был не в настроении отвечать. Кажется, все сказанное Юрьеном правда. Мафую нашла в себе силы вновь сесть за фортепиано, да еще и профессионально.

Я даже не заметил, как её пальцы восстановились настолько, что она могла практиковаться с кем-нибудь еще.

Нет, постойте, разве это не достойно праздника? Это была моя давняя мечта – вновь услышать игру Мафую. Но почему я слова не могу вымолвить, когда она сверлит меня взглядом, задавая вопросы о нас с Юрьеном?

– Дай мне четкий ответ, Наоми.

Мафую резко приблизила свое лицо к моему, отчего я отодвинулся вместе со стулом от неожиданности, а мое сердце бешено заколотилось. Стул уперся во что-то, и я едва не опрокинулся.

– «Парочка опять ссориться?» – «Они ссорятся». – «Кажется, в этот раз Принцесса настроена серьезно». – «Умри уже, Нао!»

Мне было не до перешептываний одноклассников.

– Это Юрий тебя пригласил? Или…

– Э? А, да.

Успокоив дыхание, я сел обратно на стул и попытался выразить мысли словами.

– Несколько дней назад я получил пригласительный в лив-кафе от неизвестного. Я не имел понятия, кто отправитель, и только когда увидел выступление…

– Ты слышал гитару Юрия?

– М-м-м, – я помедлил с ответом, но все же решился. – Стиль его игры схож с твоим. Похож на тот… что был у тебя, когда ты еще не присоединилась к кружку изучения народной музыки.

Масса чувств отразилась на её лице. Она скрестила руки на груди и, повернув голову в сторону, хмыкнула.

– А потом он мне рассказал много чего… как ты училась играть под его началом… что ты вернулась к фортепиано и прочее…

– Что за прочее?

– Э-м-м…

Думаю, оставшееся говорить куда опаснее.

– Что-то, о чем не принято говорить?

Не говори такими словами! Нас могут неправильно понять! Видишь? Те парни уже возбудились по непонятной причине!

В следующий миг Чиаки, шумно распахнув дверь и громко пожелав всем доброго утра, вошла в класс. В жизни не был так рад её появлению.

– Ого, что за столпотворение? Вы что-то задумали?

С этими словами Чиаки протиснулась меж мной и Мафую (хотя другого способа достичь своего места у неё просто не было), вслед за этим прозвенел звонок. Хвала небесам, я спасен.

– Х-м-м-м… даже получив немало гадостей в свой адрес, ты просто безвольно пошел домой, ничего не ответив? Ты жалок. Знаешь, я думала, что уже исправила твою черту прирожденного неудачника, молодой человек.

После учебы сенпай сидела на круглом стуле в репетиционной комнате, скрестив ноги. По неким обстоятельствам я был вынужден сидеть перед ней в сэйдза и объяснять случившееся в субботу. Стоит добавить, что Чиаки и Мафую тоже стояли по разным сторонам от неё. Почему? Почему я ей рассказал? Я не стал упоминать о Мафую, но выложил все о победе Юрьена в словесной баталии.

– Давайте на миг забудем о критиках, прирожденных неудачниках и прочем. Есть одна вещь, которую я никогда не прощу!

– …Какая?

– Почему ты не сделал фотографии, пока он был одет девочкой?

– Да кому это нафиг надо?!

Я не способен угодить каждому твоему капризу!

– Вырядиться в гот лоли – а что, звучит здорово! Сенпай, давай мы тоже так оденемся на школьном фестивале!

Все пришло к тому, что Чиаки начала говорить о ерунде?

– Точно, а еще можно и молодого человека одеть как лоли! Я даже не задумывалась о подобном прежде!

– К тому же, настоящее имя Нао весьма женственное!

Погодите секундочку… о чем это вы, девочки? Я уже собирался встать и начать возмущаться, но вдруг заметил недовольную Мафую, молча сидящую в уголке. Она быстро отвела глаза, заметив мой взгляд.

Как Мафую было любопытно, о чем был наш разговор с Юрьеном, так и мне было интересно, что она слышала от него. Более того, я совсем не представлял, что же это могло быть.

– Эй… что он сказал обо мне?

Я не мог не спросить. Но Мафую отвернулась и начала настраивать гитару. Странно. Я опять её разозлил? Чем?

– Ты что Нао, ничуть не разозлился? Он так грубо отзывался о тебе и твоем отце. Тебе нужно было проявить твердость и заявить: «Не смей смотреть на критиков свысока!» или что-нибудь подобное!

Чиаки вдруг вновь вернулась к предыдущей теме.

– Я все еще горжусь тобой, хотя ты и не оправдываешь надежд, молодой человек! Ты помнишь? Мне удалось найти тебя только по блеску твоих статей из океана слов!

Сенпай тоже начала меня осуждать. Мне оставалось только сьежиться.

– Эй, критик. Имя Хикавы Наоми оказалось запятнанным. Ты собираешься это так оставить?

– Но я не критик…

– Но ты критик, сам мне говорил… – пробормотала Мафую. – Ты хорошо используешь свою неправильную извращенную логику, но не смог возразить Юрию.

– Э? Когда я это говорил?

Мафую внезапно вскочила с места.

– Т-ты забыл?!

Её лицо вмиг покраснело. Я на автомате поднял руки, чтобы защитить лицо. Не хватай гитару за гриф, как топор, мне становиться страшно! Я говорил, что я критик? Когда? Когда я мог такое ляпнуть?

– Это было когда… я сидела тут одна… – произнесла Мафую морщась и заметила, что Чиаки и сенпай таращатся на неё.

Её взгляд уткнулся в пол. После этого она прислонила гитару к стене и выбежала мимо меня из комнаты.

Оставшиеся двое перевели свои холодные взгляды на меня. В увлажненных глазах Чиаки читался немой укор, а во взгляде сенпай застыла насмешка, как будто она наслаждалась представлением.

Что она имела в виду под «Ты забыл?!» Совсем не помню. Когда она была одна… это означает, что-то не известное ни Чиаки, ни сенпай. Это произошло, когда мы выясняли, кому достанется комната?

– …А-а.

Я повернул голову на уже закрывшуюся дверь. Мафую уже скрылась из вида, и я выбежал из комнаты. Я вспомнил! Проклятье, как я мог забыть такое?!

Это ведь были мои собственные слова.

Я заметил её янтарные волосы возле лестничной клетки.

– П-постой, Мафую! Прости, я вспомнил. Мне очень жаль.

Её волосы всколыхнулись. Она уткнулась в стену, но так и не повернулась в мою сторону. Так же, как и тогда, в мае - нам не хватало времени поговорить, так что мы не имели понятия, что творилось друг у друга в голове.

В тот раз я рассказывал о том, что Мафую подверглась атаке американскими критиками, после чего она выбежала прочь из класса, кипя от негодования. Как и сейчас, я тогда тоже выбежал за ней и долго просил прощения. Она ответила, что мне незачем извиняться. На это я возразил…

…что я тоже критик – поэтому имею право извиниться.

Хотя я сам себя провозгласил критиком.

Мафую прислонила руку к стене и медленно повернула голову. В её глазах еще тлели огоньки негодования, но они смягчалось смущением на ее лице.

– …Ты должен подумать над своим поведением.

– Я уже об этом сожалею…

Но… почему она вспылила? Неужели бред недокритика ей так важен?

– Э-это не так!

Мафую колотила мою грудь крепко сжатыми кулаками. Я подумал: «Ого, это правда!» Мафую и правда может сгибать пальцы, даже в кулак. Я был так счастлив, что готов был расцеловать её руки, но боль в груди не давала мне шевельнуться.

– Ты безропотно ушел домой без единого протеста на ту выволочку, что тебе устроил Юрий. Не так ли?

– Ага…

– Юрий… он хочет, чтобы я о-оставил тебя …

Мафую не смогла закончить предложение. Вместо этого она снова принялась бить меня по груди. Что именно этот тип сказал Мафую? Она вдруг замотала головой. Кажется, больше меня бить не будут.

– Несмотря на то, что ты ни в чем не превосходишь Юрия, кроме как в критике, ты и в этом был унижен. И еще ты сбежал, даже не ответив ему в словесной перепалке!

Это было очень язвительное замечание… но она была абсолютно права.

– Что ж, мой косяк, но… даже если я и проиграл ему в словесной перепалке, почему ты переживаешь за меня?

– Конечно, буду! Соберись уже, ведь ты мой…

…Я её… кто?

Она опять проглотила слова.

Этого не может быть, да? Я имею в виду… если Юрьен рассказал ей, что очень хочет, чтобы я оставил в покое Мафую… но… постойте, это невозможно, верно? Если все именно так…

Я вздохнул от замешательства.

Но Мафую права. Я был совсем беспомощным в ту субботу. Хотя эту работу скинул на меня Тэцуро, я все равно отнесся к ней серьезно. Пока я буду стучать по клавишам, одновременно стану размышлять, что бы такого написать, чтобы мои слова тронули читателей.

Тем не менее, я не мог ничего придумать, чтобы опровергнуть заявление Юрьена.

Своим милым и невинным личиком он словно заявлял, что такой бесполезный человек как я не достоин быть опорой Мафую.

Пальцы сами сжались в кулак.

– Мафую, ты можешь связаться с Юрьеном?

Со слабой толикой беспокойства она все же кивнула.

Я должен попробовать! Как человек, чей единственный талант - играть словами, и как человек, потративший более половины жизни на прослушивание чужой музыки, я могу сделать кое-что…

Я покажу этому гениальному, но наивному скрипачу, из чего я сделан.

Лив-кафе «Яркий» это местечко, где наша группа впервые дала живой концерт, и оно расположено в соседнем городе, до которого можно за час добраться на велосипеде. Находится оно на некотором удалении от станции в тихом спальном районе, но так как оно известно в узких кругах, число клиентов растет с каждым днем.

То же было и сегодня. Когда я приехал к месту, там уже собралась большая толпа вокруг лестницы, которая вела в подвал дома. Многие любительские банды сообща арендуют сцену, и, исходя из доли вложения, высчитывается время выступления группы. Поэтому некоторые посетители предпочитают убивать время снаружи в ожидании выступления любимой группы (лично мое мнение: я бы послушал песни и других групп тоже – ведь стоимость входа единая).

Сегодняшнее мероприятие называлось «Яркая вечеринка». Лив-кафе пригласило множество исполнителей танцевальной музыки, которые выступали без остановок. Моду здесь правил хип-хоп. Посреди всех дредов^[7] и мешковатых штанов, которые я бы в жизни не надел, я заметил выделяющуюся невысокую фигурку, к которой и направился.

– Наоми!

Лицо Юрьена вмиг просветлело. Он отпихнул парней, пытавшихся завязать с ним разговор.

– Простите, но человек, которого мне нужно было увидеть, уже здесь, – извинился он и побежал ко мне. Мне оставалось только накрыть лицо рукой и вздохнуть.

– Слушай, почему ты опять вырядился как девушка?..

Юрьен был одет в кремового цвета кружевную блузку и юбку. Он даже нацепил заколки и серьги. Не удивительно, что парни подкатывали к нему.

– Я уже говорил. Это маскировка.

Тогда не вертись и не позерствуй при этом.

– Прости, что заставил ждать. Не трудно было сюда добираться?

– Вовсе нет. Кое-кто меня подкинул, – ответил Юрьен с улыбкой.

– Ты наверное очень занят, так что спасибо, что уделил время.

Здесь нечасто устраиваются танцевальные вечеринки, поэтому мне повезло, что у Юрьена нашлось для меня время. В ином случае он не принял бы приглашение.

– Ни за что бы не подумал, что Наоми пригласит меня на вечеринку. Очень рад.

– Ну, в общем… вообще-то я собирался взять реванш, – протянул я, сунув Юрьену билет, и начал спускаться вниз.

– Реванш?

Несмотря на узкий пролет, Юрьен упорно шел рядом со мной.

– Мгм, потому что ты смешал меня с грязью пару дней назад.

– Ааа… поэтому ты ведешь меня в темный подвал, где я буду молить о прощении?

– Разумеется нет!

Почему нельзя было выразить это другими словами?

Открыв тяжелую дверь, мы втиснули себя в жаркую атмосферу, наполненную ритмичными ударами. Нас окружила смесь разноцветных бликов. В слабом свете мы начали различать очертания сцены. На месте барабанной установки стоял микшерный пульт Затем наше внимание привлек рэпер, читающий текст.

– Уаа. Я впервые слушаю диско, – шепнул мне в ухо Юрьен, но я все равно его едва расслышал.

Парни и девушки погрузились в зажигающую атмосферу и исступленно танцевали в темноте, скрывавшей нижнюю половину тела.

– Нао, уже с другой девушкой?

Я повернулся и увидел пухлого мужичка лет сорока в бандане. Его футболка с эмблемой «Яркий» готова была пойти по швам от слоновьего объема его живота.

– До-добрый вечер.

Он ответственный за аудио аппаратуру. Побывав здесь несколько раз, я успел немного с ним сдружиться. Оглядев Юрьена, он прямо заявил:

– Что, опять сменил девчонку? Должен же быть предел… Ты пролил столько женских слез, когда же ты собираешься остановиться?

– Это не то. Видишь ли…

Я едва не ляпнул: «он на самом деле парень». Юрьен с возросшим интересом посмотрел на меня.

– Так ты не только меня заставлял плакать?

– Когда это я заставлял тебя плакать?!

– Томо еще не скоро появиться на сцене. Ты что-то попросил у него, да? Что ты там задумал? В любом случае, жду с нетерпением.

– Ага, с-спасибо.

Мужичок направил свое грузное тело к бару. Точно, сегодня диджеи сами миксуют свои песни. Поэтому он не занят.

– Что за Томо, о котом вы говорили сейчас? – прокричал мне в ухо Юрьен. В ином случае я бы просто его не расслышал.

– Он диджей с которым я недавно тут познакомился. Скоро он появиться.

– Так ты собираешься показать мне его выступление?

Я кивнул. Томо – один из старых знакомых Кагуразаки-сенпай. Мы знакомы с ним около двух месяцев, но он все равно согласился выполнить мою необычную просьбу. Он оказал большую услугу.

Я собираюсь преподать Юрьену хороший урок.

Едва мы взяли напитки и сели за столик, ведущий прогремел что-то неразборчивое в микрофон. Публика возле сцены ответила восторженными криками. Прожектора хаотично завертелись и внезапно высветили на сцене парня в скошенной бейсболке. Он сидел за микшерным пультом. Это был Томо.

Я помахал ему рукой, но он наверняка не заметил, так как сфокусировал все внимание на аппаратуре.

Удары в 6/8 заложили такт. Рэпер забормотал речитатив секстолями в микрофон и какое-то время его монотонный куплет шел в одном ритме. Я кинул беглый взгляд в сторону Юрьена – он немного подался вперед, внимательно следя за выступлением. После продолжительного повторения главной темы Томо добавил литавры. Затем переключил струнные басы в пиццикато. Все так, как и ожидалось. Я был в полном восторге от аранжировки Томо.

Затем…

Одинокую монофонию фортепиано начал теснить ритм электронных ударных. Знаю, Юрьен должен был затаить дыхание от удивления при этом. Он уже должен был заметить. Это не просто рондо из третьей части пятого концерта для фортепиано Бетховена №5 – «Император» – оно было сыграно Мафую.

Юрьен посмотрел на меня сверкающими глазами. Я медленно помотал головой и указал на сцену. Это не единственный приготовленный сюрприз – мое возмездие еще впереди. На последнем такте фортепиано затактом ворвалась в мелодию изящная скрипка. Это заставило Юрьена вскочить с места и едва не сорваться на крик. Не думаю, что кто-либо во всем мире знает лучше него этот отрывок.

– Это мое…

Слабое бормотание Юрьена потонуло в плавном вступлении оркестра. Это рондо из третьей части концерта для скрипки с оркестром в ре мажор Бетховена. А исполнителем был не кто иной, как сам Юрьен. Я отчетливо заметил движения его левой руки, которая тщетно шарила в поисках родного инструмента. Краткие обрывки фортепиано Мафую и скрипки Юрьена начали подстраиваться под танцевальный ритм. Порой они догоняли друг друга, порой звучали вместе. Две мелодии облетели наполненное темнотой, лучами света и жаркой атмосферой лив-кафе.

У меня появилось ощущение, что Мафую сидит рядом со мной. Вообще-то, я не собирался помогать Юрьену в исполнении его мечты. Я просто собирался преподать ему хороший музыкальный урок, как я это сделал с Мафую. Но сейчас музыка Юрьена и Мафую окружала нас. Я заметил сверкнувшие отблески в уголках его глаз.

Только он может заставить Мафую вновь сесть за фортепиано.

Поэтому я очень раздражен. Да, я раздражен. Я всем сердцем желаю услышать фортепиано Мафую, но все, что я могу, это обратить свои чувства в неточные слова. Только на это меня и хватило, хотя я был с ней рядом все это время. Однако сидящий рядом Юрьен – тот человек, который, как и Мафую, тоже вкусил плоды одиночества и блистательности. Я, в общем-то, только помог ему прикоснуться к тому, что глубоко в сердце Мафую, и это вызвало горечь у меня в груди.

Какого черта я делаю? Я собирался преподать урок Юрьену, но вместо этого сам себя наказал. Ну не идиот ли я?

Тем не менее, музыкальное оформление было доведено до такой степени безупречности, что перемиксованные Томо отрывки Бетховена в исполнении Мафую и Юрьена могли прошибить слезу у слушателей. Даже когда к рондо примешался фамильярно звучащий дискотечный ритм, я все равно не мог заставить себя посмотреть на Юрьена. Я даже не понимал, что он мне говорит, хотя и слышал его эмоциональную речь.

После небольшого перерыва заиграл расслабляющий мотив, означающий, что выступление Томо завершилось.

– Эй, ребята, чего вы двое выглядите такими напряженными? Не умеете вы расслабляться!

Увидев нас с Юрьеном, приложивших головы к столу, Томо нахмурился и направился к нам с бутылкой виски.

– Нет, просто музыка была слишком невероятная. Я обессилел просто послушав, – ответил Юрьен.

– Ахахаха. Вечеринка в самом разгаре! Вон, еще четверо поднимаются на сцену, так что советую вам послушать, уяснили? Эй Нао, как тебе? Это ведь была твоя затея, верно? Черт, появился, откуда ни возьмись неделю назад, сунул мне сэмплы и попросил перемиксовать. Строй отличался на полтона и ритм сходился не полностью. Понимаешь, какую работу мне пришлось проделать?

– Да уж… я очень благодарен. Твои труды более чем оправдали мои ожидания, – сказал я, продолжая лежать на столе.

Томо отвесил мне пару пинков в ответ.

– А где тогда твоя юношеская энергия ученика-старшеклассника? Раз уж ты и девушку свою привел, сходи, что ли, потанцуй с ней!

– Не, это вообще-то парень. К тому же, это он исполнял один из тех отрывков.

Челюсть Томо отвисла и оставалась в таком положении некоторое время. Юрьен быстро встал и сказал:

– Никогда бы не подумал, что мой концерт можно превратить в нечто подобное! Удивительно!

Он схватил руку Томо и энергично потряс.

– Э-э… а… ага…

Томо весь сжался и был готов сбежать.

– Почему ты не хочешь остаться? Я что-то не то…

– Нет… а ты не сердишься?

– Сержусь? На что?

– Ну ты исполнитель классики, нет? Разве тебя не задело, что твою запись переделали на такой лад.

– Почему бы это? Выступление получилось превосходным! Здесь не на что сердиться.

Томо силой заставил себя проглотить слова, которые уже готовы были сорваться с языка. В какой-то мере я могу понять его переживания. Тем не менее, прожжённый диджей смутился от невинной и разрушающей улыбка Юрьена.

Юрьен захотел узнать побольше о диджеях, поэтому Томо присел с нами поболтать.

– Моя комнатка размером всего на шесть татами, но пол скоро рухнет под тяжестью дисков. Я трачу почти весь свой заработок на пополнение своей коллекции. Если у меня есть свободное время, я слушаю записи или прочесываю интернет в поисках нового материала, чтобы использовать его в собственных треках. Однако лишь малая толика годится для этого. Наверное, больше девяноста процентов композиций не подходит для выступления на сцене. А из тех, что подходят, я извлекаю лишь по несколько секунд. Как бы это сказать… Порой я чувствую вину перед авторами всех этих отрывков.

– Значит, моя музыка оказалась пригодной среди целой сотни?

Юрьен восторженно уставился на Томо.

– …Но я нехило исковеркал его, правда? Я вырезал по паре кусков, зациклил и ускорил темп. К тому же, оригинальные записи были очень длинными, из которых я взял суммарно не более тридцати секунд.

– Это ничего, – успокоил его Юрьен, положив руку ему на плечо.

Дата добавления: 2015-06-04