Комментарии 2 страница. 654. Шемаха — один из древних городов Азербайджана, резиденция ширван-шахов (1027—1382 — династия Кесранидов; 1382—1538 — династия Дербенди); в 1538 г

654. Шемаха — один из древних городов Азербайджана, резиденция ширван-шахов (1027—1382 — династия Кесранидов; 1382—1538 — династия Дербенди); в 1538 г. с усилением государства Сефевидов власть ширван-шахов была уничтожена и Шемаха стала центром Ширванской провинции державы Сефевидов. Сообщение об этом занесено в “Записки” в 40-е годы.

655. Абхазы правильно определены как жители бассейна верхней Кубани, ошибка же в названии реки объясняется, вероятно, близостью истоков Кубани и Кубы, притока Терека. “Болота” — Азовское море.

656. Мерула — вероятно, р. Меркула, впадающая в Черное море в 50 км южнее Сухуми.

657. Черкесы (цики, самоназвание — адыге) в начале XVI в. вели ожесточенную борьбу за независимость против Османского султаната и его вассала — Крымского ханства (Некрасов А. М. Западный Кавказ в системе международных отношений последней четверти XV — первой половины XVI в. — М., 1983. — С. 17). Об их религии см.: Гарданов Б. А. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII—XIX вв. — Нальчик, 1974. — С. 32—33). Ср. коммент. 43.

658. Мингрелия — Мегрелия, область в Западной Грузии. Р. Ераклея — р. Ингури (Замысловский. — С. 178).

659. Котатида — древнегреческое название Западной Грузии, где в VI в. до н. э. возникли греческие колонии Фасис и Диоскуриада. Колхида — область на юго-восточном берегу Черного моря к югу от р. Риони в бассейне р. Чорох.

660. Фасис — древнегреческое наименование р. Риони, главной реки Колхиды, восходящее к местному общекартвельскому или грузино-зандскому “Рати” (Доватур А. И., Каллистова Д. П., Шишова А. И. Народы нашей страны в “Истории” Геродота. — М., 1982. — С. 168). Это же название в древности прилагалось и к рекам Чорох и Араке. Ясон — герой греческого мифа, фессалийский царевич, предводитель аргонавтов, отправившихся в Колхиду за золотым руном.

661. Речь идет о Керченском проливе.

662. Город Крым — современный г. Старый Крым, административный центр Крымского тумена Джучиева улуса и первоначальная столица Крымского ханства. На этот раз Г. правильно называет крымского хана, исходя из русского обычая, а не ВКЛ. М. У.

663. Истм — Перекоп. Г. правильно объясняет этимологию этого слова (Срезневский. — Т. II. — Стб. 908; Сл. РЯ XI—XVII. — Вып. 7. — С. 293). Г. полемизирует с Меховским.

664. Каффа была взята в 1475 г., а Константинополь — 29 мая 1453 г. Столица Византийской империи, основанной в 330 г., постепенно, в результате трансформации прежнего названия города в соответствии с фонетическими нормами турецкого языка получила наименование Стамбул и вместо Эдирны стала столицей Османского султаната (Петросян Ю. А. Древний город на берегах Босфора. — М., 1986. — С. 133).

665-665. Г., подобно М. Меховскому, перелагает рассказ Ших-Ахмата о последних годах существования Большой орды, но с отличными от Меховского деталями: у Г. нет дат (в частности, 1500 г.), нет тех фантастических цифр войска и подданных (600 тыс. бойцов и 100 тыс. женщин и детей), с которыми Ших-Ахмат прибыл в ВКЛ. Г. ошибочно называет Мухаммед-Гирея крымским ханом, хотя он был лишь калгой — соправителем отца — Менгли-Гирея. Правильно известие о переходе в подданство крымскому хану значительного числа большеордынских улусов (Сб. РИО. — Т. 41, — № 83 — С. 417, 420).

666. Так в НГ; в латинском тексте неясное sexingentis. У Меховского (с. 65) — 300. А. Н., А. X.

667. У Меховского — Ковно.

668. Это ceйм в Бресте, где Александр находился с 8 февр. по 15 марта 1505 г. (Бережков Н. Г. Итинерарий великих князей литовских конца XV — начала XVI В. // АЕ за 1960 год. — М., 1961. — С. 191; Любавский. Сейм. — С. 145—146).

669. 30 декабря 1517 г.

670. Могущество астраханских ханов было лишь подорвано в начале XVI в.

671. О размерах нового платежа — серебщины см.: Довнар-Запольский М. В. Литовские упоминки татарским ордам. — Симферополь, 1898.

672. Имеется в виду отказ Василия III вернуть ВКЛ Смоленск.

673. Агиш, сын мурзы Ямгурчея, ногайский мурза, в 1509 г. участвовал в походе на Крым (Сб. РИО. — Т. 95. — № 4. — С. 70, 80; Посольская книга по связям России с Ногайской ордой 1489—1508 гг. — М, 1984. — С. 69).

674. Батыр-султан — Батыр-Гирей, сын хана Менгли-Гирея, брат Мухаммед-Гирея I (1514—1523), при котором был калгой-соправителем, следовательно, не сын ему, как утверждает Г. М. У.

675. После убийства Мухаммед-Гирея — Г. неточен: после гибели в сражении с ногайцами названного хана на престоле был Газы-Гирей I (1523—1524), и лишь потом престол занял Саадат-Гирей (1524—1532). Г. относительно преемников Саадат-Гирея также неточен: ими были не племянники, а родные братья — сначала кратковременно Ислам-Гирей I (1532), затем Сахиб-Гирей I (1532—1551). Новые данные по генеалогии и хронологии Гиреев см.: Inаlсik Н. Giray // Islam ansiklopedisi. — Istanbul, 1945. — С. 4; Le Khanat de Crimee dans les Archives du Musee du Palais de Topkapi.— Paris, 1978. — P. 315—370. М. У.

676. Г. передает общие сведения о социальных прослойках общества тюрко-татарских ханств, прежде всего Казанского, Крымского и Касимовского “царств”. Фонетическое оформление некоторых терминов, особенности содержания их свидетельствуют о том, что Г. пользовался устными сообщениями тех информаторов-татар, которые жили в Москве, в окружении великого князя, следовательно, хорошо разбирались в социальной иерархии тюрко-татарского мира, и эти данные не противоречат данным татарских источников (Усманов М. А. Татарские исторические источники. — С. 92— 95). Номенклатура Г. нуждается в некоторых фонетических уточнениях, например, вместо “кси” следует читать “кши”, человек (“кшилар” — люди, “кшиларимиз” — наши люди, наши слуги). Говоря о “четырех лицах” — советниках, Г. имеет в виду традиционных четырех Карачи, главных советников татарских ханов, которые представляли четыре рода-клана, а именно: Ширин, Барын, Аргын и Кыпчак (их названия несколько искажены у Г.). Об институте карачи см.: Вельяминов-Зернов. — Ч. 2. С. 411—437. Материалы аутентичных актовых документов о различных прослойках общества и чинах ханской администрации см.: Усманов М. А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. — Казань, 1979. — С. 197—198, 213—221, 267—270, 286. М. У.

О Литве

Ближе всего к Московии Литва. Я имею в виду здесь не одну (собственно литовскую) область, но и прилегающие к ней страны, которые разумеются под общим именем Литвы (НГ Великое княжество Литовское с принадлежащими ему княжествами граничит с землями московитов.) ⁶⁷⁷. Она тянется длинной полосой от города Черкассы, расположенного у Борисфена (НГ ниже Киева), до самой Ливонии (НГ которая начинается у Дюнабурга на Дюне, именуемой русскими Двиной.). Живущие по Борисфену Черкассы (Circassi) — русские и отличны от тех, про которых выше я сказал, что они живут в горах у Понта. В наше время над ними начальствовал Евстахий Дашкевич [который, как я упоминал, ходил в Московию вместе с царем Мухаммед-Гиреем] ⁶⁷⁸, муж весьма опытный в военном деле и исключительной хитрости. Хотя он неоднократно вступал в сношения с татарами, но еще чаще бивал их; мало того, он не раз представлял из себя изрядную опасность и для самого московита, у которого некогда был в плену (НГ здесь не совсем ясная фраза, опускаемая во всех современных переводах: So ist er auch bey dem Moscowiter gewest, die alle auch seinen herrn Khuenig offt uberfueert; понять ее можно приблизительно так: так он вел себя и с московитом (или, может быть: он бывал также и у московита), который, в свою очередь, часто обманывал его короля (т. е. имеется в виду следующий рассказ о коварстве Дашковича)). В тот год, когда мы были в Москве, он [нанес московитам поражение при помощи необыкновенной уловки. Эта история, мне кажется, достойна того, чтобы привести ее здесь. Он] провел в Московию неких татар, одетых в литовское платье, будучи уверен, что московиты без страха нападут на них, приняв за литовцев. Сам же он устроил засаду в удобном месте, поджидая мести московитов. Опустошив часть Северской области, татары направляются к Литве. Когда до московитов дошло, что те свернули и двинулись к Литве, то они подумали, что это литовцы, и вскоре, горя жаждой мщения, стремительно вторглись в Литву. Когда, повоевав ее, они возвращались обремененные добычей, Евстахий, (выйдя) из засады, окружил их и перебил всех до единого. Узнав об этом, московит отправил послов к польскому королю с жалобой на нанесенную ему (НГ несмотря на перемирие) обиду. Король ответил им, что его (подданные) не наносили обиды, а (напротив) мстили за обиду. Таким образом московит, дважды осмеянный, вынужден был снести и ущерб, и бесчестье.

Ниже (НГ русских) Черкасс нет никаких христианских поселений. При устье Борисфена, в сорока милях от Черкасс (НГ на берегу, ближнем к Валахии,), находится крепость и город Очаков, которым владел царь Тавриды, отняв его не так давно у польского короля (НГ Великого княжества Литовского.). Ныне им владеют турки. От Очакова до Альбы, старое название которой Монкастро, близ устья Тираса, четырнадцать миль (НГ ею тоже владеют турки), от Очакова до Перекопа четырнадцать (НГ сорок) миль. От Черкасс, что около Борисфена, до Перекопа сорок миль. На семь миль выше Черкасс по Борисфену встретим город Канев, в восемнадцати милях от которого (НГ выше по реке) находится Киев, древняя столица Руссии. Великолепие и подлинно царственное величие этого города явны в его развалинах и руинах его памятников. И поныне еще на соседних горах видны остатки заброшенных храмов и монастырей, а кроме того, множество пещер и в них очень древние гробницы с телами, не тронутыми тлением ⁶⁷⁹. От людей, достойных доверия, я слышал, будто девочки там редко сохраняют целомудрие после семилетнего возраста. Причины тому [186] приводились разные, но ни одна из них меня не удовлетворяет; купцам позволяется злоупотреблять девушками, но отнюдь нельзя увозить их. Если кто будет уличен в увозе девушки, то лишается и жизни, и имущества [разве что его спасет милосердие государя]. Там существует также закон, по которому имущество иноземных купцов, если им случится там умереть, переходит к королю или к его наместнику (НГ властям (Herrschafften)); то же соблюдается у татар и турок по отношению к умершим у них киевлянам ⁶⁸⁰. Близ Киева есть одна горка, через которую для купцов проложена не совсем удобная дорога ⁶⁸¹. Если при подъеме по ней сломается какая-нибудь часть повозки, то имущество, которое было на повозке, отбирается в казну. Все это мне рассказывал Альберт Гаштольд, воевода виленский, наместник (viceregens, -) короля в Литве. В тридцати милях от Киева вверх по Борисфену встретим Мозырь (Mosier) на реке Припяти, впадающей в Борисфен в двенадцати милях выше Киева. В Припять вливается рыбная река Тур (?) (Thur) ⁶⁸², От Мозыря же до Бобруйска (Bobranzko) тридцать (миль). Поднимаясь далее, через двадцать пять миль прибудем в Могилев (Mogilew), на шесть миль от которого (НГ еще выше) отстоит Орша. Названные города по Борисфену, расположенные все на его западном берегу, подвластны королю польскому, лежащие же на восточном берегу подчиняются государю московскому, кроме Дубровно и Мстиславля (Mstislaw), состоящих во владении Литвы. Переправившись через Борисфен, через четыре мили попадем в Дубровно, а через двадцать миль оттуда — в Смоленск. Из Орши наш путь лежал в Смоленск, а затем прямо в Москву (НГ Между Оршей и Дубровно произошла упомянутая выше битва. Минуло немного лет, а там выросли такие высокие деревья, что трудно поверить, что здесь, могло найтись место для такого количества народу и войска.).

Город Борисов отстоит на двадцать две мили от Орши на запад; мимо него протекает река Березина, которая впадает в Борисфен ниже Бобруйска. По моей оценке на глаз, Березина несколько шире Борисфена у Смоленска. Я положительно думаю, что эту Березину древние считали Борисфеном ⁶⁸³, на что, мне кажется, указывает и самое созвучие их названий. Более того, если мы всмотримся в описание Птолемея, то оно гораздо более подойдет к истокам Березины, чем Борисфена, называемого Днепром.

[Кто были государи в Литве и когда они приняли христианство, об этом достаточно сказано в начале.] Дела этого народа постоянно процветали до времен Витольда. Если им откуда-нибудь грозит война и они должны защищать свое достояние против врага, то они являются на призыв с великой пышностью, более для бахвальства, чем на войну, а по окончании сборов тут же рассеиваются. Те же, кто останутся, отсылают домой лучших лошадей и платье, с которыми они записывались, и следуют за начальником (dux,-), с немногими (другими), как бы по принуждению. А магнаты (magnates), обязанные посылать за свой счет на войну определенное количество воинов, откупаются у начальника деньгами и остаются дома (НГ Если им предстоит поход, то они, изрядно снарядившись, быстро собираются в назначенном месте, но как только дело доходит до выступления (из лагеря), один за другим являются к начальнику, придумывая всевозможные отговорки, откупаясь у начальника деньгами, и остаются дома. Все ложится на плечи бедняков и слуг. Но даже если кто и отправляется (в поход), то лучших лошадей и снаряжение он отсылает домой.); и это совершенно не считается бесчестьем, так что предводители и начальники войска велят всенародно объявлять в сеймах и в лагере, что если кто пожелает откупиться [наличными] деньгами, то может освободиться (от [187] службы) и вернуться домой. Между ними наблюдается такое во всем своеволие, что они, кажется, не столько пользуются неумеренной свободой (НГ и добротой своих государей), сколько злоупотребляют ею. Они распоряжаются заложенным им имуществом (bona impignorata) государей ⁶⁸⁴, так что те, приезжая в Литву, не могут жить там на собственные доходы, если не пользуются поддержкой местных (владетелей) (provinciates) (НГ Некоторое время они распоряжались даже доходами государей. Так, когда туда прибыл король Сигизмунд, то ему приходилось жить на привезенные им с собой деньги, коль скоро местные владетели (Herrn oder Landleut) не давали ему чего-либо по собственному усмотрению (auss gutem willen).). Этот народ носит длинное платье; вооружены они луками, как татары ⁶⁸⁵, и копьем (hasta, Spiess oder Copien) со щитом (НГ а также саблей), как венгры. Лошади у них хорошие, причем холощеные, и без железных подков; уздечка легкая. Столицей народа является Вильна; это обширный (НГ Вильна, по-латыни и по-славянски Wilna) город, расположенный между холмами при слиянии рек Вилии (Welia) и Вильны. Река Вилия (НГ сохраняя свое имя) в нескольких милях ниже Вильны впадает в Кронон (Cronon). Кроной же [течет мимо города Гродно (Grodno), название которого до известной степени похоже на название реки, и] в том месте, где впадает в Немецкое море ⁶⁸⁶, отделяет [некогда подвластные Тевтонскому ордену] ⁶⁸⁷ народы прусские, которые ныне находятся в наследственном владении маркграфа бранденбургского Альберта (-, Albrecht) с тех пор как он подчинился польскому королю, сложив с себя крест и орден, от жемайтов. [Там находится город Мемель (Mumel), ибо] немцы (НГ пруссы (Preysen)) называют Кронон Мемелем, а на местном (НГ русском) языке он называется Неманом (Nemen) ⁶⁸⁸. Ныне Вильна опоясана стеной, и в ней строится много храмов и каменных зданий; она является также резиденцией епископа, которым тогда был Иоанн, внебрачный сын короля Сигизмунда, [муж отменно обходительный] ласково принявший нас при нашем возвращении (НГ В замке (einfang), где находится резиденция короля или князя, есть собор, а) ⁶⁸⁹. Кроме того, [замечательны] приходская церковь и несколько монастырей, особенно же обитель францисканская [на постройку которой были издержаны большие суммы]. Но храмов русских там гораздо больше, чем римского исповедания ⁶⁹⁰. В Литовском княжестве (НГ и принадлежащих ему землях) три епископства римского исповедания, а именно: Виленское, Жемайтийское и Киевское. Русские же епископства в королевстве Польском и Литве [с входящими в их состав княжествами] следующие: Виленское, где ныне пребывает архиепископ, Полоцкое, Владимирское, Луцкое, Пинское (Pinski, Pinsсо), Холмское (Chomensis, Khelm) и Перемышльское (Premissiensis, Premissl). Промысел литовцев составляют [имеющиеся у них в изобилии] мед, воск и поташ (НГ смола и хлеб.). Все это в больших количествах вывозится ими в Гданьск (Gedanum, Dantzkho), a оттуда в Голландию (НГ где продается и обменивается на соль.). В изобилии Литва поставляет также смолу (НГ доски) и лес для постройки судов (НГ и других сооружений (gepeu)), а также хлеб ⁶⁹¹. Соли у нее нет и она покупает ее в Британии. Когда Христиерн был изгнан из Датского королевства (НГ покинул Данию), а на море бесчинствовали пираты, соль привозили не из Британии, а из Руссии; и теперь еще у литовцев в употреблении таковая. В наше время у литовцев особенно знамениты были [воинской славой] два мужа: [188] Константин, князь (Knes) Острожский (НГ который хотя и был однажды разбит и пленен московитами, но и до, и после того бывал весьма удачлив, одержав не одну победу над московитами, турками и татарами. Мне не посчастливилось повидать его, несмотря на то что я часто бывал в Литве, когда он был еще жив.) и князь Михаил Глинский. Константин множество раз разбивал татар; при этом он не выступал им] навстречу, когда они ватагой шли грабить, а преследовал обремененных добычей. Когда они добирались до места, в котором, как они полагали, можно, ничего не опасаясь за дальностью расстояния, перевести дух и отдохнуть, — а это место бывало ему известно, — он решал напасть на них и приказывал своим воинам заготовить для себя пищу этой ночью, ибо на следующую он не позволит им разводить больших огней. Итак, проведя в пути весь следующий день, Константин, когда татары, не видя ночью никаких огней и полагая, что враги или повернули назад или разошлись, отпускали лошадей пастись, резали (скот) и пировали, а затем предавались сну, с первыми лучами солнца нападал на них и учинял им полный разгром. Князь же Михаил Глинский еще юношей отправился в Германию, проявил храбрость (на службе) у Альберта (-, Albrecht) ⁶⁹², герцога саксонского, который вел в то время войну во Фрисландии ⁶⁹³, и, пройдя все ступени воинской службы, стяжал себе славное имя. Воспитанный в немецких обычаях, он вернулся на родину, где пользовался большим влиянием и занимал высшие должности при короле Александре, так что тот все сложные дела решал по его мнению и усмотрению. Случилось, однако, что у него вышла из-за короля ссора с Иоанном Заберезинским (Sawersinski), воеводой трокайским ⁶⁹⁴. В конце концов дело это было улажено, и при жизни короля между ними был мир, но по смерти короля Иоанн затаил в глубине души ненависть, так как из-за него (Глинского) лишился воеводства. Тогда некие завистники обнесли перед [189] наследовавшим Александру королем Сигизмундом как самого Глинского, так и его приверженцев (complices) и друзей в преступном стремлении к власти, называя его изменником отечества. Не вынеся такой обиды, князь Михаил часто обращался к королю с просьбами разобрать дело между ним и обвинителем Заберезинским на общем суде (commune iudicium), который, по его словам, мог бы снять с него столь тяжкое обвинение. Так как король не уважил его просьб, то Глинский (НГ Тогда он звался не князем (Knes), а паном (Pan) Михаилом. Там он усвоил изящные манеры (ehrliche Sitten) и рыцарские обычаи, был проворен в воинских упражнениях: скачках, фехтовании, борьбе, прыжках, а также и в развлечениях, вроде танцев и всевозможной куртуазии, чем снискал себе особую, более прочих, известность. У великого князя Александра, ставшего польским королем после своего брата Иоанна Альбрехта, он был в такой чести, что занимал высшие и главнейшие должности и (пользовался) особым доверием. Случилось однажды, что по его приказу поехали в Троки за овсом для королевских лошадей. Тамошний воевода Иоанн Заберезинский (Saworsinski) — а это в четырех милях от Вильны — в первый раз позволил (взять овса), пригрозив, однако, вознице побоями, если тот явится снова. Об этом сообщили князю Глинскому. Он снова послал (туда), возницу избили и овса не дали. Воевода приехал в Вильну, и, когда он входил в покои короля, Александр отвернулся и прислонился к окну — а между тем у них есть правило, что если к великому князю является такое высокое должностное лицо, то он встает и делает несколько шагов ему навстречу. Герцог Михаил тоже находился в комнате. Тогда Заберезинский громко сказал, что он заметил немилость, но не знает, чем ее заслужил. Князь Глинский рассказал историю с возницей и овсом. Тот начал было оправдываться, говоря, будто он думал о пользе короля, но король на это заявил: «Я не нуждаюсь в опекунах (Gerhaben), я уже совершеннолетний (hab meine jar)». После этого Заберезинский вышел. Немилость была столь велика, что он был лишен воеводства и еще одной должности, хотя обычно воеводство дается пожизненно и не отбирается. Заберезинский занимал еще и третью должность; он и его друзья опасались, что и с этой его сгонят, а потому сочли за лучшее, чтобы он помирился с герцогом Михаилом. Так и сделали. Третья должность осталась за ним, но в сердце он затаил злобу. Вышло так, что король заболел, а татары с большим войском вторглись в страну. По их обычаям, королю надо было выступать в поход: его везли. Все дела были в руках князя Михаила и некоего дворянина (herr) по имени Кишка (?) (Schisskha) ⁶⁹⁵, но и этот последний тоже заболел, так что всем управлять пришлось князю Михаилу. В общем, с делом он справился успешно: татары потерпели жестокое как никогда поражение, короля отправили назад в Вильну, но по дороге он умер. Тут-то и дала о себе знать тайная ненависть Заберезинского, который обвинил князя Глинского в государственной измене. Он и его друзья отправили также к брату покойного короля великоглоговскому ⁶⁹⁶ герцогу Сигизмунду известие, что князь Михаил добивается-де великого княжения и Сигизмунду следует поторопиться с приездом. Когда герцог Сигизмунд, не отпраздновав, отправился в Литву, князь Михаил выехал ему навстречу с восемьюстами всадниками и признал его своим действительным господином — (словом), сделал все, как полагалось. После того как герцог Сигизмунд занял великокняжеский престол, князь Михаил стал добиваться суда и следствия (verhoer und Recht) против Заберезинского. Великий герцог отложил дело до (прибытия) в Краков, так как был теперь избран еще и польским королем. После приезда короля в Краков Михаил опять потребовал суда, но дело под каким-то надуманным предлогом снова отложили до Вильны, чем князь Михаил был чрезвычайно оскорблен и) отправился в Венгрию к брату короля Владиславу. Добившись того, что Владислав отправил (к брату) послов с грамотой [в которой советовал королю разобрать дело Глинского, испробовав все средства], Михаил все же не смог убедить короля рассмотреть свое дело. [Возмущенный этим] он сказал королю, что совершит такой поступок, о котором со временем пожалеет и он, и сам король (НГ Но и эти слова были сказаны попусту на ветер.). [Вернувшись в гневе домой} он послал [одного из своих приближенных, верного] человека с письмом к московскому государю. Он писал, что если государь данной на сей случай грамотой с присовокуплением клятвы предоставит ему в Московии в полную и свободную (собственность) все, что необходимо для жизни (vivendi copia), и если это доставит ему выгоду и почет у государя, то (НГ просил сопроводительной охранной грамоты (glaidt und sicherhait), чтобы свободно жить под его рукой, и тогда) он готов передаться ему с крепостями, какими владеет в Литве, и другими, какие он займет [силой или (уговорит) сдаться]. Московит, которому были известны доблесть и искусство этого мужа, чрезвычайно обрадовался такому известию и обещал исполнить все, что просил у него Михаил, т. е. дать ему, как тот желал, грамоту с присовокуплением клятвы. Устроив таким образом, как хотел, дела с московитом, Михаил, горя жаждой мщения, со всей силой устремился (НГ грамота, составленная как нельзя лучше, с подтверждением клятвы, была отправлена. По ее получении князь Михаил собрал своих братьев и друзей, сообщил им о своем намерении и назначил, против кого из друзей Заберезинского, чтобы убить их, должен выступить каждый. Сам он отправился) против Иоанна Заберезинского, находившегося тогда в своем имении (villa, offen Hof) около Гродно, в котором (имении) мне пришлось однажды переночевать. Расположив вокруг дома караулы, чтобы тот не смог ускользнуть, он подослал (в дом) (НГ Взломав двери в его покоях, он подослал) убийцу [одного магометанина], который напал на спящего Заберезинского в его постели и отрубил ему голову. Покончив с этим (НГ Его друзья ничего не исполнили. После этого князь Михаил знал, что делать), Михаил двинулся с войском к крепости Минску (НГ — я проезжал мимо него —), пытаясь занять его силой или (побудить) к сдаче; но обманувшись относительно взятия Минска, он двинулся затем на другие крепости и города. Меж тем, узнав, что на него идут войска короля [и понимая, что его силы далеко не равны им], он [оставил осаду крепостей и] направился в Москву, где с почетом был принят государем, ибо тот знал, что в Литве нет равного Глинскому ⁶⁹⁷. Поэтому у московита появилась твердая надежда занять всю Литву, [пользуясь советом, содействием и искусством Михаила, и эти надежды его не совсем обманули. Ведь] по совещании с Глинским он снова осадил [знаменитое литовское княжество] Смоленск и взял [190] его скорее благодаря искусству этого мужа, чем своим войскам. Михаил одним своим присутствием отнял у воинов, оборонявших (крепость), всякую надежду защитить город, и запугиванием, и посулами склонив их к сдаче (НГ воины хорошо знали князя Михаила, а тот сумел договориться с ними, чтобы они сдали крепость.). Михаил добивался этого с тем большими смелостью и усердием, что Василий обещал уступить ему навсегда (НГ в наследственное владение) крепость с прилегающей областью, если Михаилу удастся каким бы то ни было образом овладеть Смоленском. Но впоследствии он не исполнил своих обещаний, а когда Михаил напоминал ему об условии, только тешил его пустой надеждой и обманывал. Михаил был тяжко оскорблен этим. Так как из сердца его еще не изгладилось воспоминание о короле Сигизмунде и он надеялся, что при содействии друзей, которые были у него тогда при дворе, легко сумеет вернуть его милость, он послал к королю одного верного ему человека, обещая вернуться, если король простит ему его отнюдь не малые против короля преступления. Это посольство было приятно королю, и он тотчас велел дать гонцу просимую охранную грамоту (literae publicae fidei). Но Михаил не вполне доверял королевской грамоте, а потому, желая быть более уверен в своей безопасности, добивался и добился подобных грамот и от немецких рыцарей Георгия Писбека (Pisbeck) и Иоанна фон Рехенберга (Rechenberg), которые, как он знал, были советниками короля и пользовались на него таким влиянием, что могли заставить короля исполнить обещание даже против воли. Но посланный по этому делу наткнулся на московитскую стражу и был задержан. Дело открылось и тут же было сообщено государю. По приказу государя Михаил был схвачен. В то же время один юный польский дворянин из семейства Трепков (Trepkones) был отправлен королем Сигизмундом к Михаилу в Москву. Желая удачнее исполнить королевское поручение, он притворился перебежчиком. Но и его участь была не лучше: он также был схвачен московитами. И хотя он выдавал себя за перебежчика, ему не поверили, но он так (верно) хранил тайну, что не выдал ее даже под тяжкими пытками (НГ согласился (на просьбы) господ Георга Висбека (Wispeckh) и Иоганна фон Рехенберга, которые ранее вместе с ним (Глинским) служили брату короля, дать охранную грамоту и чтобы они тоже подтвердили его безопасность. К Глинскому был послан гонец, но один из советников короля, враждебный князю Михаилу и опасавшийся, что тот снова может войти в прежнюю милость, послал тайного гонца в Москву и открыл все дело. Гонцом к князю Михаилу был один польский дворянин по имени Трепка; после такого предательства он был схвачен, подвергнут жестоким пыткам и убит, но так и не выдал цели своей миссии, стоя на том, что отъехал от короля, желая служить князю Михаилу. Князь Михаил собрался в путь, но во время бегства был пойман.). Когда схваченный Михаил был приведен в Смоленск пред лицо государя, тот сказал ему: «Вероломный, я учиню тебе достойное наказание по заслугам». Михаил ответил на это: «Я не признаю возводимого тобой на меня обвинения в вероломстве, ибо если бы ты сдержал данное мне слово и обещания, то я был бы самым верным из всех твоих слуг. Но раз ты, как я убедился, их ни во что не ставишь, а кроме того еще и насмехаешься надо мной, то единственное, о чем я жалею — это что я не смог осуществить своих против тебя планов. Смерть я всегда презирал и встречу ее тем охотнее, что мне не придется более лицезреть тебя, тиран» (НГ душа моя не в твоей власти.). Затем по приказу государя его вывели в Вязьме (НГ отвезли в Вязьму, где стояла основная часть войска, там его вывели) перед огромным множеством народа. Здесь главный [военачальник, бросив (на землю) на глазах у всех тяжелые цепи, в которые должны были заковать князя, сказал ему: «Михаил, как ты знаешь, государь оказывал тебе великие милости, пока ты служил верно. Но когда ты [191] пожелал быть сильным изменой, он по заслугам твоим жалует тебе этот дар». С такими словами он велел наложить на него оковы. Когда его таким образом заковывали в цепи на глазах у толпы, он обратился к народу и сказал: «Чтобы у вас не распространялось ложной молвы о моем пленении, я разъясню в немногих словах, что я сделал и за что схвачен, дабы хоть на моем примере вы поняли, какого имеете государя и чего каждый из вас должен или может от него ожидать». Начав так, он рассказал, зачем прибыл в Московию, что обещал ему государь своей грамотой с присовокуплением клятвы и как он ни в чем не исполнил обещанного. А когда он обманулся в своих ожиданиях относительно государя, то хотел снова вернуться в отечество, за что и был схвачен. И хотя оскорбление нанесено ему незаслуженно, он не бежит смерти, ибо знает, что по общему закону природы всем одинаково надлежит умереть. [Он отличался крепким телосложением и изворотливым умом, умел подать надежный совет, был равно способен и на серьезное дело, и на шутку и положительно был, как говорится, человек на всякий час. Своим хитроумием он приобрел большое влияние и расположение к себе у всех, особенно же у немцев, где воспитывался. В правление короля Александра он нанес исключительно сильное поражение татарам: никогда после смерти Витольда литовцы не одерживали столь славной победы над татарами. Немцы называли его на чешский лад—«пан Михаил»] ⁶⁹⁸. Как (урожденный) русский он сначала исповедовал веру по греческому обряду, затем (НГ в Германии), оставив ее, перешел в римскую, и уже в оковах, желая смягчить и укротить гнев и негодование государя, снова принял русскую веру. В нашу бытность в Московии многие знатные лица, в особенности же супруга государева, которая была его (Глинского) племянницей, дочерью брата, хлопотали перед государем о его освобождении. Ходатайствовал за него и цесарь Максимилиан и в первое мое посольство посылал даже особую грамоту от своего имени к государю. Но это настолько оказалось безрезультатным, что мне тогда и доступ к нему остался закрыт, и даже видеть его не позволили. Во время же другого моего посольства, когда зашла речь о его освобождении, московиты постоянно спрашивали меня, знаю ли я этого человека. Я отвечал им то, что, по моему мнению, должно было служить к его выгоде, а именно, что я когда-то слыхал только его имя (НГ В мое первое посольство у меня было поручение вести переговоры о его освобождении и выдаче императору Максимилиану. Мне отвечали, что так как он принял снова русскую веру, то (великому) князю не подобает выдавать его в чужую веру Мне не позволили ни говорить с ним, ни видеть его. Когда же я был послан туда во второй раз, и великий князь развелся со своей законной супругой, заточив ее в монастырь, а взял дочь брата князя Михаила, князя Василия Слепого, то о его освобождении ходатайствовали (перед государем). Многие почтенные люди в Польше просили меня позаботиться при возможности о пленнике. Меня часто спрашивали (московиты), знаю ли я князя Михаила? Мне думалось, что я не смогу сделать ничего лучшего, чем сказать: «Не знаю». Хотя от императора Максимилиана у меня и был приказ вести о нем переговоры, но на этот раз — никакого, чтобы не осложнять его дела и не возбуждать подозрений.). И тогда Михаил был освобожден и отпущен ⁶⁹⁹. Женившись на его племяннице еще при жизни первой супруги (НГ К нему приставили множество лиц, которые скорее стерегли его, нежели служили ему. Причиной его освобождения было то, что), государь возлагал на него большие надежды, так как видел в доблестях Михаила залог безопасности царского престола для своих детей (от угрозы) со стороны их дядей и в конце концов (НГ опасался, что если у него будут наследники, то его братья, которых было двое, могут не признать их законными (eelich) и не допустить к власти. Ловкость их родича (Vetter) князя Михаила должна была поддержать их, и поэтому он) назначил его в завещании (НГ наряду с некоторыми другими) опекуном над своими сыновьями. По [192] смерти государя Михаил неоднократно укорял его вдову (НГ как свою близкую родственницу (Muhm)) в распутной жизни; за это она возвела на него обвинение в измене (НГ ее детям), и он, несчастный, скончался в заключении. Немного спустя и сама [жестокая] погибла от яда, а любовник ее, по прозвищу Овчина (Owtzina), [как говорят] был растерзан и изрублен на части ⁷⁰⁰.

Дата добавления: 2015-06-30