История гонений в африканской провинции 6 страница

(V, 17) Как раз тогда случился невероятный голод, который стал опустошать всю Африку равно свирепо. Ни разу не было дождя, ни капли не упало с неба: и это было не случайно, но наверняка по справедливой воле Господа, так как именно там, где из-за неистовства ариан пузырилось море нечистот, огня и серы, было отказано в том, что всегда было в изобилии — в дожде, всепрощающей милости Господней. Бледно-желтой оставалась земля. Виноградник, всегда тенистый, не был укрыт от жары витой лозой, оплетенной ли-

стьями; посевы не зазеленели и не покрыли землю зеленым дерном; обычно зеленая, изобилующая листвой и радостным убранством олива не давала больше укрытия; заросли плодовых деревьев на тучной земле не дали ни усыпанных цветами ветвей, ни плодов после, как обычно бывало. И было мрачно и страшно все, и бедствие, подобное чуме, охватило всю Африку. Ни людям, ни животным не дала земля ни травки зеленой, ни росточка. Иссохли русла рек, чей напористый поток бурлил прежде, обрушиваясь вниз; высохли и извилистые ручейки, никогда не иссякавшие прежде. Овцы и волы все, и также полевые звери, как и дикие лесные, — притом что все шло в пищу — совсем нигде не видны были. И там, где ненароком появлялся травянистый дерн на влажной насыпи, он начинал приобретать цвет почти сена, скорее блеклый, чем здоровый и сочный; и тотчас же был тут как тут обжигающий, огненный порыв ветра, своей сухостью иссушающий все вокруг: пыльная буря обволакивала всю землю, припекая ее под жарким небосводом.

Никакой торговли в то время не велось; ни одного пласта земли не перевернул, надрезав, плуг, запряженный молодыми бычками, потому что не было больше живых бычков, и не осталось ни одного стойла. Но гибли и деревенские жители, иногда — селами, и те, кто случайно пережили это, стали искать могилы потом. Ведь, как мы уже сказали, ни торговли не было, как обычно бывало, ни обработки земли, как положено; и поэтому вереницы людей — похоронные шествия — из людей молодых и стариков, юношей и подростков, детей — мальчиков и девочек — можно было видеть на каждом шагу: хоронили, где могли, как могли, обходя города. Обратившиеся назад, как неверный лук, и разгневавшие Бога у вод противоречия претерпевали голод, как собаки, но не для того, чтобы потом нажрались они хлеба, а чтобы поняли они, сколь велик гнев Святой Троицы, отрицавшейся ими. Одни разбрелись по полям, другие уходили в глубь лесов в поисках древних корней и трав и прочего мусора. Иные, пытаясь выйти из дома, падали на самом пороге, ослабевшие от голода, и лежали кучами; мостовые и пешеходные улочки, заполненные на каждом шагу телами мертвых и испускающих дух, просто убивали живых своим тошнотворным запахом. Теперь нигде не было недостатка в умерших, которых надо было хоронить, и не было доблестных, которые взялись бы за это из сострадания, ибо

сил хоронить у живых не было: голод победил, и они сами готовились уже умирать. Горы и холмы, городские площади, дороги и улицы кругом готовили одну огромную могилу всем, кому голод, заставляющий есть траву, отказал в жизни.

Сами же вандалы, которых добыча из множества провинций и Африка, которую они удерживали, сперва сделали богатыми49 (что и после этого случалось не раз), мучились скорее от великой бедности: чем больше мнили они о себе и гордились, заимев рабов, тем больше потеряли они, обнищав из-за мучительного голода. Никто никого не удерживал — ни отец сына, ни муж жену, ни жена мужа, ни господин собственного раба; но всякий, кто уходил — не туда, куда хотел, а туда, куда был в силах, — или хирел мало-помалу, или вовсе никогда не возвращался. Толпа несчастных вынуждена была столпиться у самого Карфагена: пока стекались туда кучками все еще живые трупы, царь, увидев груду мертвецов, которых нужно вносить, приказал тотчас же выгнать их всех из города, чтобы контакт с ослабевшими не уготовил могилу всем, в том числе и его войску. Поэтому велел он отозвать кое-кого и из провинций и дворцов; но некому было возвращаться — всякий носил на лице своем печать могилы. И потому стала возможной такая погибель перекрещенных, что, в то время как обещали ариане конец этой жизни, этого не случилось, и наступила вторая смерть, следующая за первой. И такую власть возымел голод, что места, прежде многолюдные, после того как вымерли их обитатели, погрузились в глубокий покой, и лишь голые стены торчат там ныне посреди гробового молчания.

(V, 18) Но теперь-то зачем я задерживаюсь на том, чего объяснить не в силах? Ведь если бы они были живы теперь или если бы им было позволено поведать о таких делах, высох бы и поток Цицеронова красноречия. И Саллюстий50 лишился бы дара речи. И, не касаясь прочих, не достойных описания столь значительных событий, если бы встал Евсе-вий, которому пристало бы взяться за этот труд, или его переводчик с греческого, знаток тонкостей латинского красноречия Руфин; да и что говорить, ни Амвросия, ни Иеронима, ни самого нашего Августина51 не хватило бы. «Слушайте сие, все народы; внимайте все, живущие во вселенной, и простые, и знатные, богатый, равно как и бедный». Вы, кто любит варваров и иной раз восхваляет их на свою голову52, уничтожьте само имя их и уразумейте обычаи. Разве могут они

называться иным каким именем собственным, кроме того, которым зовут их — «варвары», словом, навсегда заключившим в себе и дикость, и кровавую жестокость, и страх? Сколькими бы дарами ни задаривали их, сколько бы ни склоняли на свою сторону, они знать не знают ничего, кроме как ненависти к римлянам. И, насколько это зависит от их воли, всегда жаждут они затмить блеск римлян, само имя их; жаждут они, чтобы римляне сгинули все до одного, и там, где до сих пор умели они щадить покоренных, щадили их, чтобы использовать как рабов, так как иногда не любили они римлян. Если варвары-дикари силятся спорить с нами о вере, если еретики-ариане спорят с умом (но когда был он у них, ум, раз отделяет от Бога-Сына, Спасителя, от Бога-Отца?), то зачем они пускают в ход козни и наветы и хотят перевернуть все вверхдном бурей бешенства своего, словно грозовым вихрем? Если у епископов была нужда в спорах, то зачем тогда дыбы, зачем огонь, зачем крючья и кресты? Зачем змеиное отродье, ариане, изобрели против невинных такие жуткие пытки, какие не изыскал и сам Мезенций?53 Бешеные и кровожадные сражались с невинными, чтобы погубить души их и ограбить до нитки. Если хотят утешения, к чему грабежи чужого добра, причем не только имущества священников, но и всей паствы? Но они и ограбленные были счастливы, и то, что лишали их вещей их, принимали с радостью.

(V, 19) Молю, пусть будут со мной и дети и старики, женщины и мужчины, богатые и бедные; заклинаю, пусть будут со мной все католики, которых носит по всему кругу земному, оторванных от материнского чрева, так как лишь они сумеют даровать братское сочувствие, наученные учителем Павлом54 радоваться с радующимися и плакать с плачущими. Пусть они сойдутся все вместе к дому скорби нашей, и у всех, как одного, будут у нас глаза, полные слез, и прольем мы слез потоки, ибо одна у нас забота — о деле нашем и о вере нашей. Хочу я, чтобы не было со мной еретика среди тех, кто сойдется, чтобы утешиться: наверняка жаждет он умножить боль ран моих и ныне радуется несчастьям моим. Нет, не хочу я чужого сочувствия, но ищу его у брата; не у иноплеменников, чьи уста творят суетное и чья десница — десница лжи, так как иноплеменники всегда лгали мне, во лжи укоренившиеся от путей своих. Они-то и говорят мне сегодня: «Где Бог твой?» — и это в то время, когда

унижают народ, приготовивший уже драгоценную кровь агнца. Среди поношений их я сам, готовый к ударам, не перестаю возносить молитвы Господу, посылающему их: «Отклони от меня удары Твои», ибо исчезают не от мощи руки Твоей, а от гонений еретиков-ариан.

Пусть соберутся все, кто отправился со мной в путь по тесной дороге и кто охранял себя, по слову уст Господа, от путей притеснителя, и пусть посмотрят они, есть ли боль, какую наслал на меня Господь в день пламенного гнева Своего. Разинули на меня пасть свою все враги мои, свищут и скрежещут зубами, говоря: «Поглотили мы его, только этого дня и ждали мы; дождались, увидели!»

Будьте со мной, ангелы Господа моего, вы, которые никогда не покидали нас, которые в служении своем приставлены к тем, кто получит наследство вечного спасения, и посмотрите на Африку, на всю, некогда опиравшуюся на стены стольких церквей, ныне всеми покинутую, украшением которой когда-то были священники столь высокопоставленные, ныне же она сидит, словно вдова, и втоптана в грязь. Священники ее и старцы55 издыхают в пустыне и на островах, ища пищу себе, чтобы поддержать душу свою, и не находят. Смотрите и обдумывайте: «Сион, град Господа нашего, обнищал, словно замаранный грязью нечистот среди недругов своих... Враг простер руку свою на все самое драгоценное для него; и видит он, как язычники входят в святилища его, о котором Ты заповедал, чтобы они не вступали в собрание Твое». «Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник... И отошла от лица его вся его краса и великолепие»56. Девы и юноши его, воспитанные в кельях монастырей, научились ходить по трудным дорогам; погибали в плену у мавров, в то время как «камни святилища его были раскиданы», и не только «по всем перекресткам». Скажите Господу нашему, заступнику его, вы, доверяющие коленопреклоненным молитвам, ибо тесно ему, волнуется у него все внутри от плача его: «Поселился он среди язычников, и не нашел покоя, и нет у него утешителя». Искал он по всему Востоку тех, кто скорбел бы вместе с ним, и не было таких, искал утешителя, но не нашел. «И дали ему в пищу желчь, и в жажде его напоили его уксусом»57, подражая страданиям крестного отца и Господа нашего, который пострадал за нас, чтобы мы шли за ним следом.

(V, 20) Помолитесь о нашем избавлении, патриархи58, от чьего родового древа происходит и этот род, страдающий ныне в разных землях; попросите за него, святые пророки, знающие изничтоженный ныне народ, который воспевали вы раньше в своей пророческой хвалебной песне; будьте, апостолы, на стороне его — ведь когда собрались вы на его земле, снизошел к вам Господь, и вы, подобно быстрым коням, обежали весь круг земной. Святой Петр59, почему ты молчишь и не вступаешься за овец и агнцев, вверенных тебе всеобщей заботой и попечением Господа? Ты, святой Павел, учитель народов, возвещавший от Иерусалима до Иллирика Благую весть Господа нашего, узнай, что творят вандалы-ариане, и сыновья твои, плененные, стонут в плаче; поплачьте о нас, святые апостолы, все вместе. Но знаем мы, что причина в том, что недостойно вам просить за нас, ибо те кары, что обрушились на нас к улучшению нашему, полагались нам не как святым, а как недостойным грешникам. Но помолитесь и за дурных сыновей, так как и Христос молил даже за врагов иудеев. Довольно уж очищения, которое по справедливости досталось нам, и пусть будет выпрошено нам, грешным, прощение, пусть будет сказано ангелу-разрушителю: «Довольно! Теперь опусти руку твою!» Кто не знает, что мы искупаем грехи самых грешных из нас, тех, кто «не сохранил завета Божия и отрекся ходить в законе Его?». Но мы молим, простершись ниц, чтобы не презрели вы наших несчастных грешников именем того, кто возвел на апостольскую вершину вас, ничтожных рыбаков.

(V, 21) [Царскую власть Гунерих нечестивец удерживал 7 лет, 10 месяцев60, отмеряя смерть себе заслугами своими: заживо сгнил и кишел червями, и казалось, что хоронят не тело, а разложившиеся части его. Но и тот, кто извратил изданный закон61, кто перешел некогда к ним как к наследникам от ереси донатистов62, тот самый Никазий, сгинул вскоре тою же смертью]63.

РАССКАЗ О СТРАДАНИЯХ СЕМИ МОНАХОВ,

ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ НЕИЗВЕСТНОМУ АВТОРУ

Дата добавления: 2015-06-30