Эдди против несмываемого говна

Я воззрился на кучу. Каким-то образом, несмотря на все пережитое втечение вечера, совершенно измочаленный выпавшим на мою долю испытанием, ячувствовал - сейчас все уперлось в одно: удастся мне отделаться открасовавшегося передо мной объекта или нет. За что бы меня ни корили, мне нехотелось бы, чтобы за моей спиной шептались: «Этот философ? Да он жедикий - даже в туалет ходить не приучен». Я не из тех, кто раздуваетсяот сознания собственной значимости, но какие-то хилые остатки самоуважения уменя все же есть; а сейчас я чувствовал, что эта пакость еше немного - исведет их на нет. Несмотря на всю роскошь этого особняка, здесь былустановлен унитаз, который ужасно медленно наполнялся водой. Приходилось подесять минут ждать, прежде чем снова нажать на спуск. У меня была массавремени поразмыслить о лености сантехников. Я проторчал в туалете целыхполчаса, прежде чем была организована спасательная экспедиция. Состояла онаиз Фелерстоуна, в глубине души надеявшегося, что я уже отдал концы или хотябы нахожусь при последнем издыхании. В этом случае он мог бы насладитьсязрелищем, а затем разыграть трагическую карту. - Все в порядке? - поинтересовался он. Я подтвердил, что со мной все в порядке. Не знаю уж почему, я не могзаставить себя поведать коллеге, что я породил монстра, справиться с которымне под силу ни человеку, ни сантехнике конца тысячелетия. Затруднениезаключалось в том, что здесь не было ершика, которым можно было быпропихнуть эту свернувшуюся кренделем колбасину, а я, каких бы глубин нидостигало мое отчаяние, вовсе не был готов к тому, чтобы протянуть моемуужасному порождению руку помощи. Право слово, если бы это случилось где-нибудь в гостевом флигеле или вдальней части дома, я бы оставил все как есть, и пусть разбираются слуги, ноэта уборная находилась на перекрестке основных коммуникаций хозяев, и я живопредставлял себе, как Лонг входит в туалет и упирается взглядом в моешедевральное произведение. Это казалось непоправимо ужасным - даже для мира,где дети умирают от голода. Я провел там еще час, пытаясь замести следы изаставить это позорище убраться с человеческих глаз. Должно быть, у хозяевзародилось опасение, а не ширяюсь ли я в толчке, потому что в конце концовпередо мной возник шофер. Нагреть руки на этом визите нам не удалось. Зато когда на сцене появился этот японец, мы отправились в Сохо ввосточную забегаловку с циновками на полу и головами божков, вырезанными издерева зори, где играли в застольные игры типа «бутылочки»,спорили, кто кого перепьет, и вели себя столь отвязно, что я даже позабыл:мы находимся в Соединенном Королевстве Великобритания. В три часа ночи,когда нас уже хотели оттуда вышвырнуть, Хироши (который был настолько богат,что прочие миллионеры бледнели, когда он входил в комнату) купил этозаведение с потрохами (и, кажется, подарил его нашему шоферу в качествечаевых). «Англия, как и Япония, - островная страна», - сказал онмне. Вот и все. Для меня открылся бездонный источник денежных поступлений. Фелерстоун в бешенстве кусал локти. Он должен был ехать в Америкуокучивать еще одного миллионера. Рейс отложили, и целый день ему пришлосьошиваться в Хитроу, ожидая, когда же объявят посадку. В Штатах его встретилив аэропорту и привезли в дом этого денежного мешка. Дом представлял собойдвадцатикомнатный особняк, где семнадцать комнат из двадцати отличалисьотсутствием мебели и голыми стенами. В комнате Фелерстоуна отсутствовалтакже обогреватель, тогда как за окнами стоял январь: при том что хозяин,Нэш, в своей комнате установил паровое отопление. «Чувствуйте себя какдома», - любезно предложил он. Исследовав кухню, Фелерстоун обнаружил открытый пол-литровый пакетмолока и три побелевшие от старости плитки шоколада. Шоколада«Херши». На ужин была пицца, доставленная на дом разносчиком.«Мне нравится простая пища. А вам?» - поинтересовался хозяин.Фелерстоун обнаружил в ящике буфета целую стопку льготных купонов на заказпиццы, когда Нэш отправился на ленч, оставив гостя «работать втишине». Затем состоялась беседа по душам. - Я, знаешь ли, выслушан достаточно чуши от студентов, но это... это...нечто невыносимое... убийственный вздор; лишь мысль о пожертвовании или отрапезе мешала мне встать и уйти, да еще тот факт, что идти мне былоабсолютно некуда. До ближайшей точки, где можно было бы перекусить, от особняка было мильдесять, а Нэш уверял, что машина неисправна, и предлагал Фелерстоунузаказать такси. Однажды утром Фелерстоун вошел в кухню и обнаружил на полудохлую крысу. «Тут до меня дошло: она сдохла от отчаяния». Истратив все до последнего цента, Фелерстоун сделал открытие: Нэш -серийный зануда. Он заманивал ученых в свой особняк, чтобы там изгаляться,вываливая на их головы свои теории, касающиеся истории, экономики иамериканской внешней политики. Бедняги же вынуждены были все это терпеть ивнимать хозяину либо в силу того, что им не на что было уехать, либо потому,что они тщетно надеялись на даяние. Репутация Нэша была столь ужасна, что впоследнее время ему приходилось выписывать свои жертвы из Лондона, Берлина,Замбии. Фелерстоун сам заплатил за такси, доставившее его в аэропорт: лимузинхозяина все еще был неисправен. Накануне он был вынужден совершитьдесятимильную пешую прогулку до ближайшего магазина. «Меня приперло. Ябольше не мог: мне нестерпимо хотелось выбраться из дома и хотя бы взглянутьна нормальных людей». Охотясь на толстосумов, ты либо выигрываешь вчистую, либо сидишь вдерьме. Что из двух - вопрос сноровки.

Дата добавления: 2015-07-02