А. А. Ухтомский 1 страница

Уровень эмоционального контроля

В меру того, насколько каждый

из нас преодолевает самого себя

и свой индивидуализм...

ему открыва­ется лицо другого.

Четвёртый уровень базальной регуляции обеспечивает новый шаг в углублении и активизации взаимодействия с окружающим миром. Он отвечает за разрешение сложных этологических задач организации жизни индивида в сообществе. Особенно ярко и непосредственно это наблюдается в организации по­ведения, связанного с выхаживанием, воспитанием и обучением детей.

Конкретным приспособительным смыслом этого уровня является налаживание эмоционального взаимодействия с другими людьми: разработка способов ориентировки в их переживаниях, сформирование правил, норм взаимодействия с ними. В широком смысле этот уровень, надстраиваясь над низшими, обеспе­чивает контроль сообщества над индивидуальной аффективной жизнью, приводя ее в соответствие с требованиями и нуждами окружающих. С появлением эмоционального контроля за аффективным переживанием можно говорить о возникновении собственно эмоциональной жизни человека.

На этом уровне происходит новое усложнение аффективного поля. Как было рассмотрено выше, на третьем уровне формируется структура из «+» и «—», но организуется она по закону силы с обязательным преобладанием «+» и отличается ригидностью, трудностью преобразования. Четвертый уровень строит более гибкую структуру поля. Это достигается благодаря введению новой оценки качества. Теперь она задается не пара­метрами физического «я», а эмоциональной оценкой другого человека.

Являясь этологически наиболее значимым фактором, «другой» начинает доминировать в аффективном поле субъекта, и под влиянием этой доминанты перестраиваются и упорядочиваются все остальные впечатления. Оценка другого качественно переструктурирует поле, произвольно меняя его валентность, переделывая «+» на «—», или, наоборот; делает нейтральные впечатления значимыми.

Возможность произвольно изменить восприятие интенсивности сенсорного качества воздействия позволяет максимально активизировать и углубить контакт субъекта с миром, отодвинуть пресыщение сколь угодно далеко. Известно, как после пресыщения восстанавливается деятельность человека введением в нее новых смыслов, стимулов, похвалы, отметки и т. п. Четвертый уровень способен создавать практически непресыщаемые системы, позволяющие человеку неограниченно растрачивать себя. Субъект начинает оценивать положительно и отрицательно явления окружающего, вызывающие соответствующие реакции людей, даже если это расходится, до известной степени, с его субъективной оценкой. Известно, например, как искренне мы находим прелесть во многих ощущениях, непривычных и даже неприятных нам, если они явно вызывают удовольствие у других.

Ориентировка этого уровня направлена на выделение аффективных проявлений другого человека как сигналов, наиболее значимых для адаптации к окружающему. Она осуществляется появляющейся на этом уровне непосредственной эмпатией переживаний другого человека. Витально значимыми сигналами становятся лицо человека, его мимика, взгляд, голос, прикосновение, жест. Эмоционально опосредованный характер ориентировки позволяет ей на этом уровне преодолеть ограниченность и выйти за пределы ситуации достижения аффективной цели, оценить возможные эмоциональные последствия поступка.

Положительно здесь оценивается одобрение людей, отрица­тельно — их негативные реакции. Это совсем не такая баналь­ность, как это может показаться с первого взгляда. Например, на третьем уровне аффективной адаптации, когда субъект рас­считывает в анализе происходящего только на свои силы и опыт, он не выделяет аффективные реакции других людей как необходимые для ориентировки сигналы. Они имеют для него значение лишь как возможный источник аффективного тонизи­рования. Раздражение окружающих, как и другие неприятные впечатления, могут служить поводом для запуска аффективного механизма «качелей» и стать для ребенка источником удо­вольствия. В этом случае он будет дразнить взрослого, стре­миться поступать ему назло. Только четвертый уровень, реальнo опирающийся в адаптации на аффективный опыт других людей, стабильно обеспечивает адекватную синтонную реакцию на их оценку, и это является основой возникновения эмоцио­нального контроля человека над своим поведением — радости от похвалы и огорчения от неприятия.

Так, наряду с усложнением ориентировки в окружающем на четвертом уровне уже происходит совершенствование аффектив­ной ориентировки в себе. Если второй уровень устанавливает аффективный контроль над внутренними соматическими процес­сами, третий — закладывает аффективную основу уровня притя­заний, оценивает возможность активного воздействия на окру­жающее, то четвертый формирует самоощущение, окрашенное эмоциональными оценками других людей, и создает тем самым предпосылки развития самооценки.

Аффективное переживание на этом уровне связано с сопереживанием другому человеку, опосредовано переживанием этого другого человека и тоже является уже собственно эмоциональ­ным переживанием. На этом уровне над переживаниями «прият­но — неприятно», «хочу — не хочу», «могу — не могу» начинает доминировать эмпатия одобрения или неодобрения других людей. Так, в аффективную жизнь человека вместе с эмоциональ­ным контролем входит эмоциональное переживание «хорошо» и «плохо», «смею — не смею», «должен — не должен», чувство стыда, вины, удовольствия от похвалы Здесь, как и на втором уровне, вновь возрастает богатство, качественное своеобразие переживаний, но если на втором уровне оно связано с разно­образием сенсорных впечатлений, то здесь оно обусловлено многообразием форм контактов человека с человеком.

Эмоциональная память здесь так же, как на втором уровне, упорядочивает, стереотипизирует восприятие окружающего. Но если второй уровень фиксирует аффективные привычки субъекта, накапливая фонд его индивидуальных сенсорных пристрастий здесь индивидуальный эмоциональный опыт фиксирует запреты и предпочтительные формы контакта с окружающим миром, отражающие опыт других людей.

Четвертый уровень создает образ надежного, стабильного окружающего мира, защищенного от неожиданностей и превратностей.

Taкую защиту дает эмоциональная уверенность в силе других в их знаниях, в существовании эмоциональных правил поведения, гарантирующих адаптацию без внезапных срывов. На этом уровне субъект получает ощущения безопасности, уюта окружающего мира.

Адаптивнoe аффективное поведение на этом уровне тоже поднимается на следующую ступень сложности. Поведенческий акт субъекта уже становится поступком — действием, строящимся с учетом отношения к нему другого человека (Рубинштейн, 1946).

Как указывалось выше, на данном уровне закладывается аффективная основа произвольной организации поведения человека. Это позволяет включить субъекта в процесс взаимодействия. Требования взаимодействия на новом уровне стабили­зируют и стереотипизируют поведение субъекта. Здесь поведение организуется по сложному кодексу этологических правил контакта, дающих возможность стабильной жизни сообщества. Усвоение форм коммуникации и взаимодействия обеспечивается появляющимся уже в раннем возрасте стремлением к подражанию действиям близкого человека. Присвоение его силы, возможности владеть ситуацией происходит через уподобление ему. В случае неудачи в адаптации субъект на этом уровне реагирует ни уходом, ни двигательной бурей, ни направленной агрессией — он обращается за помощью к другим людям.

Проследим, как входит четвертый уровень в общий процесс регуляции аффективно смысловой адаптации. Если первый и третий уровни направлены на организацию поведения, адаптирующего к неожиданно меняющемуся внешнему миру и не закрепляют жестко способов реагирования индивида, то второй и четвертый адаптируют к стабильным условиям жизни, фиксируя адекватный для них набор стереотипных реакций (второй уровень); этологические правила коммуникации, взаимодействия (четвертый уровень), т. е. адаптационные задачи второго — четвертого уровней противоположны задачам первого — третьего. Надстраиваясь над аффективной организацией третьего уровня, эмоции четвертого уровня ограничивают свободу выбора средств для достижения аффективной цели, подавляют и сами влечения, аффективно неприемлемые другими людьми. При этом эмоции четвертого уровня подкрепляются, сенсорной аффективной стимуляцией второго (награды и наказания) и опираются на его стереотипизированные реакции. В то же вре­мя четвертый уровень может и «перевоспитывать» второй, рас­ширяя набор индивидуальных привычек коллективным аффективным опытом. «Натуральные» предпочтения становятся со­циализированными.

При этом низшие аффективные уровни, конечно, не подавляются, не выключаются «из игры» совсем. Они продолжают жить и сигнализировать о витально значимых впечатлениях своего ряда, желаниях, угрозе, что дает многомерность, кон­фликтность аффективным переживаниям человека. В случае сверхсилы сигналов низшего уровня с их особо важным виталь­ным смыслом он может временно выйти на первый план, уйти из-под контроля. Однако в целом в подавляющем большинстве случаев аффективное поведение человека находится под эмо­циональным контролем четвертого уровня, что доказывается, самой возможностью строить свою жизнь в сообществе других людей. В норме эмоциональная оценка четвертого уровня до­минирует над аффектом всех трех низших уровней. И ради одобрения, похвалы, приязни других людей мы готовы, часто даже с радостью, переносить сенсорный дискомфорт, страх, страдание, отказываться от осуществления собственных же­ланий.

Рассмотрим теперь, что вносит четвертый уровень в тоническую регуляцию аффективной жизни человека, в стабилизацию динамики его аффективных процессов. Вклад этот, видимо, чрезвычайно значим. Как обсуждалось выше, поведение субъ­екта организуется на четвертом уровне непосредственными эмо­циональными реакциями других людей и заданными ими эмо­циональными правилами поведения. Следование им обеспечи­вает субъекту ощущение уверенности в себе, безопасности, на­дежности окружающего мира. Переживание эмоциональной связи с людьми, с их эмоциональными законами является мощ­ным средством поддержания его собственной активной стенической позиции.

Воздействие на динамику аффективных процессов осуществляется здесь не преобразованием неприятных, пугающих впе­чатлений в положительные, как это было на третьем уровне, а эмоциональным упорядочиванием впечатлений, их организа­цией эмоциональной оценки других людей.

Стимуляция на четвертом уровне происходит в процессе естественного контакта, взаимодействия людей. Она связана с заражением стеническими аффективными состояниями. Люди заражают друг друга радостью от контакта, интересом к общемy делу, уверенностью в успехе, ощущением безопасности, правильности осуществляемого поведения, надежности исполь­зуемых средств. Здесь возникает и специальная потребность человека в эмоциональном контакте, острое удовольствие от радости других и сострадание к их лишениям. Так, удовольствие от кормления другого может быть острее, чем, от собственного насыщения. Тут появляется потребность в ободрении похвале, эмоциональном контакте. Именно эти впечатления обеспечивают субъекту необходимый подъем активности, стабилизируют и упорядочивают его внутренние аффективные процессы.

В процессе психического развития происходит присвоение культурных психотехнических приемов стабилизации аффективной жизни, использующих средства четвертого уровня. Они встречаются уже в самых древних способах влияния на аффективную жизнь человека. Так, известно, что по древним обычаям для укрепления веры в успех предстоящего предприятия (сель­скохозяйственных работ, охоты, войны и т. п.) ему предшествует проигрывание ритуала действий, обеспечивающих этот успех. В основе самых древних форм фольклора аффективно утверждаются неизбежность торжества добра над злом, хорошего над плохим, возможности сопереживания радости и сострадания, жалости, гарантирующих победу маленькому и доброму над большим и злым. Отсюда эти тенденции распространяются на классическое и современное искусство, исходно определяя его гуманистическую направленность.

С другой стороны, психотехнические приемы этого уровня стабилизации аффективной жизни, поддержания активной позиции субъекта просматриваются и в основе построения религиозных форм контакта с миром. В самых древних своих формах вера в существование высшего одушёвленного повелителя стимулирует уверенность в стабильности отношений с внешним миром, которую можно сохранить, соблюдая, аффективные правила контакта с ним. В сущности те же психотехнические функции выполняет и вера во всемогущество человека, цивилизацию, технический прогресс и т.п.

Рассматривая совместную работу всех базальных аффективных уровней по решению задач регуляции динамики аффективной жизни, снова можно отметить, что здесь нет столь строгой иерархизации отношений уровней, реципрокности их механизмов, как в осуществлении аффективно-смысловой функции. Четвертый уровень, стремящийся установить свою цензуру, подавляющий проявления третьего в реальных смысловых взаимодействиях со средой и людьми, здесь не вступает с ним в столь живые противоборствующие отношения. В частности, основной психотехнический прием энергизации третьего уровня — переживание риска, опасности—легко согласуется с энергизирующим механизмом эмоционального переживания четвертого уровня. Вместе они дают, например, аффективно насыщенный, характерный для всех человеческих культур образ героического деяния, подвига, приносящего счастье, спасение человеку, народу, человечеству.

В энергизации, стабилизации аффективной жизни человека в норме все базальные уровни солидарны и их механизмы согласованно действуют в одном направлении. В частности, например, и религиозный обряд, и светские праздники, направленные как известно, на достижение человеком аффективного подъема, как правило, проводятся в гармонически организованном пространстве (аффективное воздействие первого уровня); с воздействием ярких сенсорных ощущений, запаха, освещения, музыки, ритмического движения, с особым вниманием к ритмической организации всех воздействий (второй уровень); с острым переживанием моментов опасности, агрессивности сюжета религиозного эпоса или исторического события (третий уровень); с концентрацией на эмоциональном сопереживании (чет­вертый уровень).

Аффективно доминировать могут впечатления любого из уровней. Вклад психотехнических-механизмов каждого уровня может быть различным в каждый данный момент. Психотехнические приемы аффективной энергизации каждого уровня раз­виваются параллельно, взаимозаменяя, взаимоусиливая друг друга. Культурное развитие психотехнических механизмов всех уровней благодаря этому типу их взаимодействия, может быть неограниченно.

Таким образом, уже на низших, базальных уровнях аффективная сфера развивается как сложная саморегулирующаяся, система, обеспечивающая гибкую адаптацию индивида к окру­жающему. В зависимости от уровня эффективности регуляция решает различные адаптационные задачи, одинаково витально значимые для субъекта, но различные по степени сложности. В разрешении своих задач уровни группируются по направлен­ности на адаптацию субъекта к стабильным и нестабильным условиям.

Окружающая среда обладает положительными и отрица­тельными воздействиями на индивида. Эмоциональная система, так же как и когнитивная, стремится к установлению стабиль­ных и регулярных связей с «плюсом» и «минусом».

Стабильные связи не могут, однако, исчерпать все столкновения субъекта с окружающим. В особой степени это актуаль­но для взаимодействия с «минус»-воздействиями. В отношении последних на низших уровнях аффективной регуляции поведе­ния используется тактика «избегания». Однако подобная так­тика ограничивает глубину и активность взаимодействия индивида с окружающим. Поэтому прогрессивным направлением развитая становится, разработка такого взаимодействия субъекта с «минусом», который, позволяет ему преодолевать негативные воздействия. Это происходит благодаря развитию механизмов преобразования «минуса» в «плюс». Лишь в результате этого возникает возможность углубления контакта субъекта со средой, его экспансии в новые сферы.

Возникновение двух систем аффективной адаптации субъекта к стабильным и нестабильным условиям окружения обусловлено эволюционно, и их развитие осуществляется различно во времени и пространстве.

Закономерно развиваясь в единую систему регуляции, базальные уровни в каждом отдельном случае расставляют различные акценты своего вклада в эмоциональную адаптацию, создавая типичную, именно для каждого человека свою, манеру эмоциональных взаимоотношений с внешним миром. Это характерно складывающаяся констелляция базальных уровней, видимо в большой степени определяет то, что мы, называем эмоциональной индивидуальностью человека. Так, например, тенденция к усилению первого уровня аффективной регуляции может проявляться в выраженных способностях к восприятию целостной структуры, гармоничности пропорций. Люди с акцентуированным вторым уровнем глубоко чувственно связаны с окружающим миром, имеют сильную аффективную память, устойчивы в своих привычках. Мощный, третий уровень делает людей легкими на подъем, смелыми, раскованными, легко берущими на.себя ответственность в разрешении напряженной ситуации. Люди с особенно сильным четвертым уровнем сверхсосредоточены на человеческих отношениях. Сострадательные, компанейские, они в то же время особенно направлены на соблюдение сложившихся правил и могут испытывать дискомфорт в тех нестабильных напряженных ситуациях, которые чаще доставляют удовольствие людям с сильно развитым третьим уровнем.

Индивидуальность базальной аффективной структуры человека в особенности проявляется в преимущественном развитии развличных механизмов саморегуляции аффективных процессов. Здесь вне жесткой иерархической организации уровней наиболее свободно складываются индивидуальные предпочтения психотехнических приемов определенных уровней: любовь к созерцанию, одиноким прогулкам, развивающееся чутье к совершенному пейзажу, пропорциям художественного произведения; или любовь к ритмическому движению, яркому чувственному контакту co средой, или неукротимая страсть к игре, азарту, риску; или потребность в эмоциональном общении, сопереживании.

Безусловно, на характер отношений базальных уровней накладывают отпечаток и возрастные особенности человека. Эти отношения также нуждаются в специальном изучении. Но в общих чертах можно сказать, что здесь, в рамках уже установившейся общей иерархии уровней и их индивидуально сложившейся манеры взаимодействия, акценты могут смещаться от уровней «стабилизирующих» — в детском возрасте к «динамическим»— в подростковом и юношеском и вновь к «стабилизирующим»— в зрелом. Вероятно, аффективный покой младенца и мудрого старика тоже могут быть связаны с преобла­дающим значением первого уровня аффективной организации; детская сенсорная радость жизни — с усилением второго уровня, подростковая и юношеская активность, нестабильность — с усилением третьего, житейская «зрелость» — четвертого.

Представляется, что изучение законов базальной эмоциональной организации может иметь большое значение для раз­вития индивидуальности человека, разработки способа коррекции его аффективной дезадаптации.

Глава 3

ФОРМИРОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ РЕГУЛЯЦИИ

В РАННЕМ ОНТОГЕНЕЗЕ

Все рассмотренные выше уровни аффективной организации являются врожденными и начинают функционировать уже в первые дни и месяцы жизни ребенка. В дальнейшем они за­метно преобразуются, совершенствуя свои механизмы аффек­тивной регуляции поведения и Стабилизации аффективной жиз­ни ребенка, включаясь в единый процесс его адаптации.

Первоначально, однако, уровни начинают функционировать не одновременно. Порядок их включения в раннем онтогенезе обусловливается прежде всего необходимой последователь­ностью решения ряда этологических задач, закономерно встаю­щих по мере психофизического созревания ребенка, развития и усложнения его контактов с окружающим миром. На каждом очередном этапе развития и адаптации к окружающему в ка­честве ведущего, главного в регуляции поведения может вы­ступать новый уровень. Причем последовательность чередова­ния аффективных уровней не совпадает полностью с изложен­ной выше логикой усложнения их организации от первого к четвертому.

В первые месяцы жизни ребенка наибольшее значение име­ет обеспечение основных стабильных связей с окружающим миром (второй и четвертый уровни регуляции). По мере разви­тия ребенка, увеличения его активности, самостоятельности в контактах с окружением, большей вариабельности ситуаций, к которым надо приспособиться, к концу первого года жизни возникает необходимость активного включения в регуляцию поведения уровней, приспосабливающих к меняющимся усло­виям (1 и 3 аффективных уровней). Этот переход от доминиро­вания одних способов адаптации к другим не может происхо­дить совсем безболезненно. Он отражается во временной аффективной нестабильности, ребенка, в усилении его тревожности, страхов.

При ведущей роли уровня, наиболее зрелого и адекватного на данном этапе, в его «обслуживание» включаются механизмы аффективной регуляции и других уровней. Выполнив свою ближайшую этологическую задачу и уступив ведущую роль в поведенческой адаптации другому, каждый уровень продол­жает, развивать свои аффективные механизмы, вступая в сложные отношения с другими уровнями.

Аффективную адаптацию ребенка на ранних этапах онтогенеза можно рассматривать лишь внутри единой системы его взаимоотношений с матерью и другими близкими людьми, как и в поведенческой адаптации, маленький ребенок быть самостоятельным и в регуляции своих аффективных отношений с миром. Взрослый является необходимым организатором формирующейся в первые годы жизни базальной системы аффективной регуляции ребенка. В процессе по­стоянного контакта с ребенком он помогает регулировать и упорядочивать его аффективные взаимодействия со средой, осваивать разнообразные психотехнические приемы аффективной организации его поведения, стабилизации аффективных процессов.

Безусловно, возможны вариации и в пределах нормы в отношении очерченности и динамики проявлений каждого уровня эффективной организации. Но в целом нам представляются закономерными определенная последовательность их формирования примерные временные сроки появления, характер их взаимодействия на различных возрастных этапах.

Рассмотрим подробнее последовательные периоды раннего аффективного развития ребенка с точки зрения формирования в онтогенезе сложной многоуровневой организации эмоциональной сферы.

Как известно, младенец с рождения очень чувствителен к физическим воздействиям окружающей среды. Одним из наиболее значимых параметров, как известно, является ее интенсивность. На изменении интенсивности завязан целый ряд приспособительных реакций ребенка. Уже младенец при приближении к нему объекта широко открывает глаза, откидывает голову и поднимает руки до такого положения, чтобы они оказались между предметом и лицом.

В первые недели жизни ребенок аффективно реагирует на резкое изменение положения тела в пространстве, позднее обнаруживает чувство края (Бауэр, 1979). Однако даже в случаях относительной сложности подобных защитных действий, представляющих попытки адаптации к внезапным изменениям окружающего, они носят реактивный характер и не могут стать основой для усложнения психического развития ребенка.

Прогрессивным направлением развития в первое полугодие жизни является формирование механизмов, обеспечивающих ребенку стабильное взаимодействие с окружающей средой, (т. е. наибольшая нагрузка падает на второй, а затем и на четвертый уровни аффективной регуляции). Если одни сенсор­ные раздражители с рождения воздействуют на младенца по закону силы, т. е. прежде всего количественно, то другие с са­мого начала имеют сигнальное, т. е. качественное, значение. В отношении последних ребенок активен, направлен на их поиск.

Младенец активно ищет сигналы, связанные с кормлением, уходом. Мать является для ребенка носительницей ряда наибо­лее существенных этологических сигналов (наиболее значимы ее запах, голос, прикосновение, звук шагов). С этими сигнала­ми связано переживание младенцем особенно сильных сенсор­ных ощущений (тепла, сытости, тактильных контактов), даю­щих ощущение безопасности и надежности. В результате фор­мируется аффективный опыт первых активных контактов ребенка с окружающим миром, и прежде всего с матерью. Уже в первый месяц младенец обычно усваивает режим корм­ления и приспосабливается к различным нюансам самой ситу­ации (находит наиболее удобную позу на руках матери, демон­стрирует предпочтение той или иной соске, оптимального от­верстия в ней, устанавливает свой темп сосания и т. д.), принимает или отвергает «пустышку», привыкает к определен­ной позе засыпания, например на руках матери или в кроват­ке, с запеленутыми ручками или свободными и т. д. Конечно, приспособление к этим и подобным им ситуациям происходит взаимное: и младенца и матери. Ребенок в формировании сво­их первых привычек ограничен тем набором возможностей, которые предоставляет ему мать. Вместе с тем она сама пы­тается разнообразить, закрепить или исправить свои первые способы контакта с младенцем, прежде всего под влиянием его приятия или активного неприятия последних, выражаемого в его первых аффективных реакциях.

На данном уровне аффективного реагирования переживание положительных ощущений имеет внешне меньшею выразительность (появление первой улыбки, отражающей состояние физи­ческого комфорта). Наоборот, переживания сенсорною дис­комфорта (ощущение голода, холода, мокрых пеленок, затруд­ненности движений, боли) внешне выражаются в очень ярких, хотя, конечно, тоже стереотипных и примитивных реакциях (крик, двигательное беспокойство, выразительная мимика стра­дания; плач со слезами) и преобладают в поведении. Это имеет, несомненно, приспособительный смысл — сигнальное воздействие на окружение, прежде всего на взрослого, который может удовлетворить насущную потребность ребенка н устра­нить нежелательные для пего ситуации, связанные с опас­ностью, болью.

Таким образом, на аффективной основе начинают формиро­ваться ранние стабильные формы взаимодействия мать — ребенок (второй уровень). Эта стабильность ранних взаимоотношений матери и ребенка обеспечивается, во-первых, многократ­ным повторением однотипных по своему характеру ситуаций, во-вторых, закреплением способов реагирования, носящих преимущественно циркулярный характер. Такая повторяемость ситуаций контактов помогает преодолеть наиболее ранние страхи (особенно ярко выступающие в первых ситуациях купания, во время пеленания, резком изменении положения в пространстве и т. д.).

В целом, однако, способы ранней аффективной адаптации, формируемые на втором уровне, еще слишком примитивны, хрупки, легко разрушаемы в непривычных для младенца ситу­ациях. Совершенствование регуляторных механизмов второго уровня приводит к определенной парадоксальности: чем более сформированы и отточены наиболее быстро срабатывающие стереотипные формы реагирования, тем более несостоятельным оказывается ребенок при нарушении сложившихся отношений между ним и его окружением. Любое изменение привычного постоянства может приводить к стрессовой ситуации, легко провоцировать состояние дискомфорта, тревожности и страха. Известно, что ребенок первых месяцев жизни особенно нетер­пелив, тяжело реагирует на изменение режима дня, кормления, сна. Младенец в 2-месячном возрасте начинает выражение пе­реживать перемену обстановки; привыкает к одному лицу, уха­живающему за ним (Braselton, 1982).

Для того чтобы система аффективной регуляции доминирующего второго уровня работала у младенца эффективно, она требует постоянного тонизирования, в котором также преимущественно участвует мать. Один из способов этого тонизирова­ния направлен на увеличение притока положительных сенсорных ощущений, в первую очередь тактильных, оральных, вести­булярных, слуховых. Особое значение приобретает их ритмизация: мать приучает младенца к «соске-пустышке», ритмично укачивает его в коляске, баюкает на руках, напевает, трясет погремушкой и т. д. Подобные действия закрепляются в аффективном опыте ребенка и по мере его развития начинают все более самостоятельно использоваться им (сосание пальца, раскачивания в кроватке и т. д).

Для поддержания оптимальною психического тонуса ребен­ка во взаимодействиях со средой, а следовательно, и ею воз­растающей активности в контактах с ней должен своевременно включаться и отрабатываться каждый формирующийся меха­низм аффективной стимуляции. Поэтому на ранних этапах раз­вития ребенка, когда он еще не может владеть более сложны­ми и разнообразными приемами тонизирования и более гибки­ми формами аффективной адаптации, не стоит жестко ограничивать его в подобных, наиболее примитивных способах повышения психического тонуса. Когда ребенок овладевает более сложными и прогрессивными способами самостоятельной аффективной стимуляции (прежде всего активным эмоциональ­ным контактом со взрослым, манипулятивной игрой с предме­тами), потребность в этих примитивных формах снижается. Так, уже к 6-7 месяцам, например, сосание пальца сходит па нет (Braselton, 1982). Однако в ситуациях эмоционального не­благополучия эти наиболее ранние способы аффективной ак­тивации усиливаются и закрепляются¹. [¹Важность этих примитивных ритмических воздействий подтверждается тем, что их дефицит (когда, например, малыша редко качают на руках, рано отлучают от «пустышки» и т. п) ребенок пытается преодолеть самостоя­тельно: сосать край пеленки, мотать головой, раскачиваться в коляске или кроватке и т. д. В случаях наибольшего аффективного неблагополучия при явлении «госпитализма» (Bowbly, 1969, 1973; Spitz, 1965), тяжелых вариантах раннего детского аутизма эти примитивные способы аффективного тонизирования фиксируются, начинают доминировать в поведении и пре­вращаются в патологические формы аутостимуляции. В этих случаях они заглушают внешние воздействия, становятся препятствием на пути даль­нейшего аффективного развития ребенка.]

Дата добавления: 2015-07-02