С. Падение 4 страница

Таково доказательство закона падения из понятия предмета. Степенное отношение 94 является существенно качественным отношением, и лишь оно представляет собой отношение, принадлежащее области понятия. Имея в виду дальнейшее, мы должны здесь еще прибавить, что так как падение содержит в себе вместе с тем обусловленность в свободе, то время остается лишь абстрактным единством в качестве непосредственного числа, равно как и определение величины пространства достигает лишь второго измерения.

Прибавление. Лишь поиски центра представляют впадении абсолютную сторону. После мы увидим, что другой момент-распадение (die Diremtion), различение, перемещение тела в положение неподдерживаемого - также

==83

вытекает из понятия. В падении масса отделяется не сама собой, но после того, как она отделилась, она возвращается в единство. Движение падения составляет, таким образом, переход и находится посередине между инертной материей и материей, в которой ее понятие абсолютно реализовано, или, иначе говоря, абсолютно свободным движением. Между тем как масса в качестве лишь количественно равнодушного различия является фактором внешнего движения, здесь, где движение положено понятием материи, количественное различие масс как таковых не имеет никакого смысла; они падают как материя вообще, а не как массы. При падении тела как раз рассматриваются лишь как тяжелые, и большое тело так же тяжело, как и маленькое тело, т. е. как тело, обладающее меньшим весом. Мы, правда, знаем, что пух падает не с такой скоростью, как свинцовый шар; однако причиной этого неравномерного падения является среда, которая должна уступить падающим телам, так что массы относятся друг к другу согласно качественному различию противодействия. Камень, например, падает с большей скоростью в воздухе, чем в воде, но в безвоздушном пространстве тела падают с одинаковой скоростью. Галилей выдвинул это положение и сообщил его монахам. Лишь один патер по-своему согласился с ним, сказав, что ведь ножницы и нож достигают земли одновременно; но открыть этот закон было не так легко. Такие открытия более ценны, чем тысячи и тысячи так называемых блестящих мыслей.

Эмпирической величиной является падение тела в первую секунду на расстояние несколько большее 15 футов 95; в других широтах, однако, получается некоторая разница. Если тело падает в продолжение двух секунд, то оно проходит не двойное, а четверное пространство 60 футов, в 3 секунды оно проходит 9 помноженное на 15 и т.д. Или,выражая это иначе,если одно тело падало в продолжение 3 секунд, а другое в продолжение 9, то пройденные ими пространства относятся друг к другу не как 3:9, а как 9:81. Просто равномерное движение есть обычное механическое движение; неравномерно ускоренное движение же произвольно; лишь равномерно ускоренное движение закономерно, лишь оно есть живое естественное движение. Следовательно, вместе с временем равномерно увеличивается и скорость, т.е. t=S/t, или

==84

s:t^2 (ибо s:t^ есть то же самое, что S/t^). В механике это доказывают математически, обозначая так называемую силу инерции квадратом, а так называемую силу ускорения - треугольником, пристроенным к квадрату 96. Такой способ доказательства интересен, и он может быть необходим для математического изложения, но это доказательство является лишь математическим и оно в сущности вымучено. Эти доказательства всегда предполагают доказанным то, что они должны доказать. В конце концов описывается то, что действительно происходит; эти приемы, к которым прибегает математика, вызываются потребностью преобразовать отношение степеней в более доступное, свести его, например, к умножению, сложению или вычитанию. Таким образом, движение падения разлагается на две части. Но рто деление не представляет собой ничего реального, а является пустой фикцией и нужно лишь в целях математического изложения.

§ 268 Падение есть лишь абстрактное полагание центра, в единстве которого различие отдельных масс и тел полагает себя как снятое: масса, вес не имеют поэтому никакого значения в величине этого движения. Но простое длясебя-бытие центра как это отрицательное отношение к самому себе является по существу отталкиванием самого себя; это - формальное отталкивание во множественные покоящиеся центры (звезды), это - живое отталкивание как определение последних согласно моментам понятия и существенное отношение этих положенных различных центров друг с другом. Это отношение представляет собой противоречие между их самостоятельным для-себя-бытием и их замкнутостью в понятии; проявлением этого противоречия между их реальностью и их идеальностью является движение, а именно абсолютно свободное движение.

Прибавление. Недостаток закона падения заключается в том, что мы в этом движении видим пространство положенным лишь в первой степени абстрактным образом как линия. Это происходит, оттого, что движение падения есть не только свободное, но также и обусловленное движение (см. предшествующий параграф). Падение есть лишь первое проявление тяжести, потому что условие (удаление от центра) еще случайно, не определено самой

==85

тяжестью. Эта случайность должна отпасть. Понятие должно стать совершенно имманентным материи; это мы увидим в третьей части, в абсолютной механике.Она имеет своим предметом совершенно свободную материю, которая в своем наличном бытии вполне адекватна своему понятию. Инертная материя совершенно неадекватна своему понятию. Тяжелая материя как падающая адекватна своему понятию лишь частично, а именно благодаря снятию множественности, представляющему собой стремление материи к одному месту как к центру. Но другой момент, дифференциация места в самом себе, еще не положен понятием, или, иными словами, притягиваемая материя еще не отталкивает себя как тяжелую, распадение на многие тела еще не является деянием самой тяжести вот чего здесь не хватает. Такого рода материя, которая в качестве множественной протяженна и вместе с тем непрерывна в самой себе, содержит в себе центр,- такая материя должна отталкиваться; это - реальное отталкивание, в котором центр состоит в том, что он сам себя отталкивает, сам себя размножает, в котором, следовательно, массы положены как многие тела и каждое из них обладает центром. Логическое единое есть бесконечное отношение с самим собой, тождество с собой, но тождество как относящаяся к себе отрицательность и, следовательно, отталкивание от самой себя, это - другой содержащийся в понятии момент. Материя должна положить себя в определениях своих моментов. Это составляет ее реальность. Падение есть одностороннее полагание материи как притяжения; дальше требуется, чтобы она проявилась также и как отталкивание. Формальное отталкивание имеет также свои права, ибо природа состоит как раз в том, что она предоставляет абстрактному обособленному моменту существовать самостоятельно. Таким наличным бытием формального отталкивания являются звезды в качестве вообще множества еще не различенных тел, которые здесь, однако, еще не рассматриваются как светящие, ибо свет есть физическое определение.

Можно было бы думать, что в отношениях звезд друг к другу есть смысл, но в действительности они принадлежат области мертвого отталкивания. Их фигурации могут являться выражением существенных отношений, но они не входят в состав живой материи, в которой центр различает себя в самом себе. Скопище звезд представляет собой формальный мир, потому что в нем осу-

==86

ществляются лишь вышеуказанные односторонние определения. Мы отнюдь не должны признавать равноценность этой системы солнечной системе, которая является единственной доступной нашему познанию системой реальной разумности на небе. Звезды могут вызывать в нас удивление своей вечной неподвижностью, но их нельзя признать равными по достоинству конкретным, индивидуальным существам. Материя, наполняющая пространство, рассыпается на бесконечно многие материи, но это первое рассеяние материи может лишь услаждать взор. Эта световая сыпь так же мало достойна удивления, как сыпь на теле человека или как многочисленный рой мух 97. Неподвижный покой этих звезд действует на наше зрение, настроение, страсти утихают при созерцании этого покоя и простора. Но с философской точки зрения этот мир не представляет собой того интереса, который он имеет для чувства. То обстоятельство, что звезды во множестве рассеяны по безмерным пространствам, ничего не говорит разуму; это - нечто внешнее, пустое, это отрицательная бесконечность. Разум сознает себя выше этой бесконечности, восхищение звездами представляет собой отрицательное восхищение и возвышение души, которое чувствуется при их созерцании, застревает в своей ограниченности. Разумное рассмотрение звезд состоит в постижении их расположения. Рассыпание пространства на абстрактную материю само совершается согласно внутреннему закону, и можно думать, что звезды являются внутренне связанными между собой кристаллизациями. Желание знать, как все выглядит на звездах, представляет собой пустое любопытство. О необходимости фигураций звезд нам незачем много говорить. Гершель 98 наблюдал в туманностях формы, указывающие на то, что существует некоторая правильность в этих фигурациях. Пространства, более отдаленные от Млечного пути, более пусты. Таким образом, Гершель и Кант пришли к мысли, что звезды образуют чечевицеобразную фигуру. Это нечто совершенно неопределенное, слишком общее. Достоинство науки не в том, что она объясняет все многообразные формообразования: нужно удовлетворяться тем, что действительно удалось постигнуть до настоящего времени. Существует многое, что еще не может быть нами постигнуто; это должна признать философия природы. В настоящее время разумный интерес к звездам может обнаружиться лишь в стремлении постичь их

==87

геометрию. Звезды представляют собой область той абстрактной, бесконечной дифференциации, в которой случайность оказывает существенное влияние на их расположение.

АБСОЛЮТНАЯ МЕХАНИКА 99

§ 269 Тяготение есть истинное и определенное понятие материальной телесности, которое, реализуясь, возвышается до идеи. Всеобщая телесность делится существенно на особые тела и смыкается в момент единичности, или субъективности, как являющееся наличное бытие в движении, которое благодаря этому представляет собой непосредственно систему нескольких тел.

Примечание. Мысль о всеобщем тяготении должна быть признана глубокой, хотя она 100 обратила на себя внимание и внушила доверие главным образом благодаря связанным с нею количественным определениям, и ее подтверждения искали в опыте, простирающемся от солнечной системы до явлений, происходящих в капиллярной трубочке 101. Таким образом, эта мысль, сформулированная в сфере рефлексии, имеет вообще лишь значение абстракции; в своем более конкретном применении она имеет всего лишь значение тяжести, рассматриваемой как определение величины падения, а не значение развитой в своей реальности идеи, которую указываем в настоящем параграфе. Тяготение непосредственно противоречит закону инерции, ибо вследствие тяготения материя стремится выйти из самой себя и перейти к другой материи.

В самом понятии тяжести, как мы указали выше 102, содержатся два момента: момент для-себя-бытия и момент снимающей для-себя-бытие непрерывности. Эти моменты понятия испытывают судьбу притяжения и отталкивания, а именно их понимают как особые силы, соответствующие силам притяжения и отталкивания, в них видят центростремительную и центробежную силы, которые действуют на тела подобно тяжести независимо друг от друга и сталкиваются случайно в чем-то третьем - в теле. Благодаря этому снова аннулируется то, что есть более глубокого в мысли о всеобщей тяжести, и до тех пор, пока в учении об абсолютном движении

==88

будут господствовать столь восхваляемые открытия сил; нельзя будет проникнуть в него понятию и разуму. В умозаключении, которое содержит в себе идею тяжести (сама тяжесть именно есть понятие, которое посредством обособления тел раскрывает себя во внешнюю реальность, и вместе с тем оно в своей идеальности и рефлексии-в-себя, в движении обнаруживает себя сомкнутым с самим собой), содержится разумное тождество и нераздельность моментов, которые в другом понимании представляются самостоятельными. Движение как таковое имеет вообще смысл и существует лишь в системе нескольких тел, и притом тел, находящихся друг с другом в отношениях, соответствующих различным определениям 103. Это более строгое определение в умозаключении тотальности, которое само является системой трех умозаключений, указано нами там, где мы говорили о понятии объективности (см. § 198).

Прибавление. Солнечная система представляет собой ближайшим образом множество самостоятельных тел, существенно соотносящихся друг с другом, обладающих тяжестью, но сохраняющих себя в самом этом отношении и полагающих свое единство в ином, лежащем вне их. Таким образом, множество в этой системе уже не является столь неопределенным, как в звездах, а различие положено; и определенность этого различия состоит лишь в различии абсолютно всеобщего центрирования от частного центрирования. Из этих двух определений вытекают формы движения, в которых осуществлено понятие материи. Движение происходит в относительно центральном теле, которое представляет собой всеобщую определенность места в себе самом. Вместе с тем место этого тела также и неопределенно, поскольку оно имеет свой центр в другом теле, и эта неопределенность также должна существовать, между тем как определенное в себе и для себя место есть лишь одно место. Особенным центральным телам поэтому безразлично, в каком месте они находятся, и это проявляется в том, что они ищут свой центр, т. е. оставляют свое место и перемещаются в другое. Третьим соображением является следующее: эти особенные центральные тела могли бы, пожалуй, находиться на одинаковом расстоянии от своего центра. В таком случае они были бы не отдалены друг от друга. Если бы они при этом двигались по одной и той же орбите, то их нельзя было бы отличать друг от друга и они были бы одним и

==89

тем же телом, каждое из них было бы лишь повторением другого, и различие между ними было бы, следовательно, пустым звуком. Четвертая черта состоит в том, что, меняя свое место и находясь на различных расстояниях друг от друга, они возвращаются в себя ио кривой, ибо лишь благодаря этому они воплощают свою самостоятельность по отношению к центральному телу, так же как свое единство с центром они реализуют тем, что вращаются вокруг него по той же самой кривой. Но как самостоятельные по отношению к центральному телу они в то же время держатся своего места и уже больше не падают на свое центральное тело.

Согласно этому, существуют вообще три вида движения: a) механическое, извне сообщенное движение, которое равномерно; В) полуобусловленное, полусвободное движение падения, в котором отделенность тела от своей тяжести положена пока что еще случайно, но движение принадлежит уже самой тяжести; у) безусловное свободное движение, главные моменты которого мы указали выше, - великая небесная механика. Это движение происходит по кривой. В этом движении особые тела одновременно полагают центральное тело и сами полагаются этим центральным телом. Центр не имеет никакого смысла без периферии, и периферия не имеет смысла без центра. Это заставляет отказаться от физических гипотез, которые исходят то из центра, то из особенных тел и признают первоначальным то первое, то последнее. Каждое из зтих воззрений необходимо, но, взятые отдельно, они односторонни. Распадение на различные тела и полагание субъективности суть единый акт, свободное движение, а не нечто внешнее подобно давлению и толканию. Говорят, будто в тяжести мы видим и можем показать, что сила тяготения есть самостоятельно существующая реальная сила. Тяжесть как причина падения является, правда, понятием материи, но материи, абстрактно еще не различающей себя в самой себе. Падение есть неполное проявление тяжести, и, следовательно, оно нереально. Центробежная сила как стремление улететь по направлению касательной странным образом якобы сообщена небесным телам броском со стороны, посторонним толчком, полученным с самого начала 104. Такое случайное, извне сообщенное движение похоже на то, что происходит с привязанным к нитке камнем, который стремится оторваться от нитки, когда мы его вертим. Оно

К оглавлению

==90

принадлежит области инертной материи. Мы, следовательно, не должны говорить о силах. Если мы все же желаем говорить о силе, то мы должны помнить, что в действительности существует лишь одна сила, моменты которой не тянут тело в различные стороны подобно двум силам. Движение небесных сил не является следствием притягивания туда и сюда, а представляет собой свободное движение. Небесные тела, по выражению древних, шествуют, подобно блаженным богам 105. Небесная телесность не является телесностью, имеющей принцип покоя или движения вне себя. Так как камень инертен, а вся Земля состоит из камней и другие небесные тела похожи на Землю, то из этого хотят сделать вывод, что свойства целого одинаковы со свойствами частей. Толчок, давление, противодействие, трение, тяготение и т.п. имеют силу лишь по отношению к другого рода материальным телам, а не по отношению к небесным телам. Между небесными и другими телами имеется, правда, нечто общее - материя, точно так же как хорошая и плохая мысли суть мысли, но ведь плохая мысль не становится хорошей только потому, что хорошая мысль есть также мысль.

§ 270 Что касается тел, в которых понятие тяжести свободно реализовано для себя, то они имеют определениями своей различной природы моменты своего понятия. Одним моментом является, следовательно, всеобщий центр абстрактного отношения с самим собой. Этому центру противостоит непосредственная, вне-себя-сущая, лишенная центра единичность, также проявляющаяся в качестве самостоятельной телесности. Но особенными телами являются те тела, которые находятся как в определении вне-себябытия, так и в определении в-себе-бытия, тела, которые представляют собой центры для себя и соотносятся с первым центром как с своим существенным единством.

Примечание. Планетарные тела, будучи непосредственно конкретными, являются наиболее совершенными в своем существовании. Обычно считают самым превосходным небесным телом Солнце, так как рассудок предпочитает абстрактное конкретному: ведь даже неподвижные звезды ставятся выше, чем тела солнечной системы. Лишенная центра телесность как принадлежащая сфере внешности обособляется в самой себе и распадается на

==91

двоякого рода противоположные тела - на лунообразные и кометообразные 106.

Законы абсолютно свободного движения открыты, как известно, Кеплером; это открытие достойно бессмертной славы. Кеплер 107 доказал свое открытие в том смысле, что он нашел всеобщее выражение для опытных данных (§ 227). До настоящего времени распространено мнение, что лишь Ньютон 108 нашел доказательство этих законов. Нелегко найти другой такой пример, когда слава несправедливо отнята у того, кто на самом деле сделал открытие, и отдана другому. Я сделаю относительно этого пункта следующие замечания: 1) сами математики призна-: ют, что можно вывести ньютоновские формулы из кеплеровских законов. Но совершенно просто и непосредственно можно вывести их следующим образом: в 3-ьем кеплеровском законе A^/T^ является константой. Если напишем эту формулу в виде (A*A^)/T^ и назовем вслед за Ньютоном A/T^ всеобщей тяжестью, то мы получим его закон, согласно которому эта так называемая тяжесть действует обратно пропорционально квадрату расстояния. 2) Ньютоново доказательство кеплеровского закона, гласящего, что тело, подчиненное закону тяжести, обращается вокруг центрального тела по эллипсу, приводит к коническому сечению вообще, между тем как основное положение, которое должно быть доказано, состоит именно в том, что орбитой такого тела является не круг или какоенибудь другое коническое сечение, а только эллипс. Да и помимо этого ньютоновское доказательство (<Princ. Math.>,1.1.Sect.II. prop.1) 109 вызывает возражения. Математический анализ уже не пользуется больше доказательством, являющимся основой ньютоновской теории. Условия, приводящие к тому, что орбитой тела является определенное коническое сечение, представляют собой в аналитической формуле константы, и их определение сводится к эмпирическому обстоятельству, а именно к особенному положению, занимаемому телом в определенный момент времени, и к случайной силе толчка, который оно первоначально получило. Таким образом, обстоятельство, определяющее, что кривая линия превращается в эллипс, находится вне формулы, которая должна быть доказана, и математики даже и не помышляют доказать

==92

существование этого обстоятельства. 3) Ньютоновский закон так называемой силы тяжести также почерпнут из опыта посредством индукции 110.

Разница между Кеплером и Ньютоном состоит лишь в том,что то,что первый выразил в простой и возвышенной форме, в форме законов движения небесных тел, последний превратил в рефлективную форму силы тяжести, взяв при этом ту величину этой силы, которая получается при падении тел. Если ньютоновская форма доказательства не только удобна, но и необходима для аналитического метода, то это различие между законами Кеплера и Ньютона является только различием математических формул. Математический анализ давно научился выводить ньютоновское выражение и находящиеся в связи с ним законы из форм кеплеровских законов (я придерживаюсь при этом изящного изложения у Франкера в его <Traite elem. de Mecanique>,Liv.II,Gh.II,п. IV) 111. Вообще старая манера так называемого доказывания состоит из запутанной ткани линий и чисто геометрических построений, которым приписывают физическое значение самостоятельных сил, и из пустых определений рефлексии, как, например, из вышеуказанных ускоряющей силы и силы инерции, а главным образом из отношений самой так называемой тяжести и центростремительной и центробежной сил и т.д.

Замечания 112, сделанные нами здесь, требуют более подробного развития, чем это уместно в кратком учебнике. Учения, не согласующиеся с общепринятыми, кажутся бездоказательными утверждениями, и если они к тому же противоречат взглядам крупных авторитетов, то они кажутся чем-то еще худшим, а именно самонадеянностью 113. Но все сказанное нами до сих пор является не столько учением, сколько голыми фактами, и от читателя требуется только, чтобы он решительно различал между определениями, требуемыми математическим анализом, а также ходом рассуждений, которому он должен следовать согласно своему методу, и тем, что обладает физической реальностью. Предпосылки, ход рассуждений, требуемые анализом, и выводы, к которым он приходит, совершенно не затрагиваются вышеприведенными возражениями, касающимися лишь физической ценности и физического значения этих определений и вышеуказанного хода рассуждений. На это мы считали нужным обратить внимание читателя. Очень важно осознать, что физическая

==93

механика затопляется неслыханной метафизикой, противоречащей опыту и понятию и имеющей своим источником единственно лишь вышеуказанные математические определения.

Все признают, что помимо основы аналитического рассмотрения, само развитие которого сделало, впрочем, во многом излишним и даже признало неправильным многое из того, что принадлежало к его существенным принципам и составляло его славу. Ньютон прибавил к содержанию кеплеровских законов лишь принцип пертурбации. Мы должны здесь указать на важность этого принципа 114, поскольку он основан на положении, что так называемое притяжение является действием всех отдельных частей тела, поскольку эти части берутся как материальные. Закон этот означает, что материя сама вообще полагает свой центр. Масса отдельного тела вследствие этого должна рассматриваться как момент в определении места, занимаемого центром, а совокупность всех тел системы - как полагающая свое солнце. Но даже отдельные тела соответственно их относительным положениям в каждый данный момент, их размещению по отношению друг друга во всеобщем движении выражают взаимоотношения тяжести; это приводит к тому, что менаду ними не только существуют абстрактно-пространственные отношения, расстояния, но каждое из них полагается в качестве особенного центра 115, который, однако, частично снова растворяется во всеобщей системе, частично, если это отношение остается постоянным (во взаимных пертурбациях Юпитера и Сатурна), остается по крайней мере подчиненным последней.

Мы теперь укажем в основных чертах, каким образом главные определения свободного движения связаны с понятием. Обосновывать эти положения подробнее мы здесь не можем и должны поэтому предоставить их пока своей судьбе. Исходным принципом нашего обоснования является то, что даваемое разумом доказательство количественных определений свободного движения может основываться лишь на определениях понятия пространства и времени,- тех моментов, отношением между которыми (однако не внешним) является движение 116. Должно же наконец наступить время, когда наука осознает метафизические категории, которыми она пользуется, и положит в основание своих размышлений понятие предмета вместо этих категорий!

==94

То обстоятельство, что прежде всего движение в общем представляет собой возвращающееся в себя движение, вытекает из определения особенных единичных тел (§ 269), согласно которому они отчасти имеют свой центр в самих себе и суть самостоятельные существования, отчасти же имеют вместе с тем свой центр в другом теле. Это те определения понятия, которые лежат в основании представлений о центростремительной и центробежной силах, но эти определения понятия извращаются в вышеуказанных представлениях, и получается, что будто бы каждая из этих сил самостоятельно существует вне другой и действует независимо, а встречаются они друг с другом в своих действиях лишь случайно, внешне. Эти силы суть, как мы уже указали 117, линии, которые должны были получить значение лишь вспомогательных средств математического доказательства, а вместо того превращены в физические реальности.

Далее, это движение равномерно ускорено (но, возвращаясь в себя, оно сменяется равномерно замедленным). А в движении как свободном движении пространство и время начинают проявляться в определении величины движения такими, каковы они суть на самом деле как отличные друг от друга (§ 267, примечание), а не ведут себя как в абстрактной, просто равномерной скорости. В так называемом объяснении движения из попеременного возрастания и убывания величины центробежной и центростремительной сил путаница, к которой приводит предположение о существовании таких самостоятельных сип, достигает крайнего предела. Согласно этому объяснению, в движении планеты от афелия к перигелию центробежная сила меньше, чем центростремительная сила; напротив, в самом перигелии центробежная сила сразу же становится снова больше центростремительной. В движении планеты от перигелия к афелию силы находятся между собой в обратном отношении 118. Совершенно очевидно, что такой внезапный переход достигнутого перевеса одной силы в ее поражение не является чем-то почерпнутым из природы этих сил. Мы Должны были бы, напротив, сделать вывод, что перевес, Достигнутый одной силой над другой, не только сохраняется, а приводит к полному уничтожению другой силы, и движение либо благодаря перевесу центростремительной силы переходит в покой, а именно в падение планеты на центральное тело, либо благодаря перевесу центробежной

==95

силы переходите движение по прямой линии 119. Вывод, который обыкновенно делают, очень прост и заключается в следующем рассуждении: так как небесное тело начиная от своего перигелия все больше отдаляется от Солнца, то центробежная сила снова становится большей. Так как небесное тело в афелии дальше всего от Солнца, то эта центробежная сила там является наибольшей. Эта метафизическая химера (Unding) самостоятельных центробежной и центростремительной сил принимается как предпосылка, но вместе с тем нам запрещают применять к этой рассудочной фикции рассудок, мы пе имеем права спросить, каким образом такая сила, которая ведь самостоятельна, сама собой делает себя то слабее другой, то сильнее, то создает или допускает, чтобы создали ей перевес, то снова уничтожает достигнутый ею перевес или допускает, чтобы другая сила лишила ее первенства 120. Если присмотримся ближе к этому попеременному возрастанию и убыванию, то окажется, что на среднем расстоянии: от абсидов 121 находятся точки, в которых силы уравновешивают друг друга. Следующий за этим выход этих сил из равновесия является чем-то столь же немотивированным, как вышеуказанный внезапный переход от воз-растания к убыванию. Легко вообще убедиться, что при этом способе объяснения устранение затруднений посредством дальнейшего определения приводит лишь к новым и еще большим затруднениям.

Такое же затруднение встречается нам при объяснении того, что под экватором маятник качается медленнее. Это явление приписывается тому, что под экватором центробежная сила якобы больше. Но столь же легко можно было бы объяснить это явление возросшей силой тяжести, удерживающей маятник с большей силой перпендикулярно линии покоя 122.

Дата добавления: 2015-07-02