И ложь прикрыть своим очарованьем? 25 страница

Девушка прикрыла глаза, вспоминая.

Вторая часть их общих злоключений началась с того момента, когда они с дядей Укропом, который нагло обнимал ее за плечи, покинули владения Андрея. Только после того, как Ника и Ник вышли из его особняка, девушка вздохнула с облегчением. В этот месте, в котором было множество мутных личностей с явным криминальным прошлым, криминальным настоящим и еще более криминальным будущем, ей было не по себе. А Андрей… хоть он и был милым и тактичным, разговаривая с Никой, все равно внушал ей определенные опасения. Особенно после того, как его младший брат заставил ее претворяться перед Мартом его девушкой. И еще этот поцелуй…

Ника, вспомнив его, передернулась, как от холода.

Никита опустил руку только после того, как они оказались рядом с большим гаражом, где было припарковано несколько дорогих авто, и, ни слова не говоря, кивнул ей на ту самую черную "Мицубиси" с тонированными стеклами, в котором Ника приехала в охраняемый поселок. Он сел за руль, а Карлова вновь оказалась на заднем сидение, на том же месте, где и ехала прежде. Кларский-младший, увидев это, тут же велел ей пересаживаться вперед, рядом с ним.

– Это твоя машина? – спросила Ника, садясь рядом и застегиваясь. На парня она старалась не смотреть.

– Моя. Черт! Кто брал мою тачку? Откуда здесь мусор? Вот уроды. – Взбешенным холодным голосом произнес он, оглянувшись и увидев на заднем сидении черный мусорный пакет – именно его и хотела выкинуть Ника, перед тем как ее самым возмутительным образом похитили.

Признаваться, что это вообще-то ее пакет, девушка не стала, только нервно засмеялась, когда смотрела, как Ник вновь встает, берет пакет и, не слишком славно выражаясь, тащит его куда-то, чтобы выбросить.

"Правильно, убирайся за мной, раб", – сказала она про себя молодому человеку.

Ник вернулся, злой и явно с кем-то поругавшийся, резко повернул ключ зажигания, завел автомобиль, и вскоре они уже ехали по направлению в город. Парень что-то долгое время обдумывал, а потом заявил Нике.

– Эй, слушай меня.

– Я не эй, – по привычке возмутилась девушка.

– Какая разница. Слушай и не перебивай, иначе я высажу тебя в этом лесочке, – и он кивнул на зеленые густые насаждения, видневшиеся на холмах вдалеке. – Как мы и договорились, я плачу тебе деньги за то, чтобы ты исполняла роль моей девушки. Ты будешь делать это ровно столько, сколько это понадобиться мне. Твоя цель – убедить людей, а, самое главное, моего брата, что мы – пара. Запоминай, Ника, мы общаемся с тобой два месяца. Очень друг друга любим. Раньше я не хотел знакомить тебя со своими приятелями, потому что я тебя, скажем, ревную. Не веди себя слишком развязно, не смейся много, не смей кокетничать и строить глазки, и делай все, что я тебе скажу.

– Я и так никому не строю глазки.

– Особенно ты не строила их Дэну, – вспомнилось наблюдательному Нику, как эта овечка смотрела на Смерчинского в машине. Готова была расплавиться ради него. И почему вокруг таких недоумков всегда вьются стаи девиц? Смерч – парень толковый, но ему не помешало бы врезать только из-за Димки.

– Он – хороший. – Сказала упрямо светловолосая девушка.

– А я плохой? – парень хрипловато рассмеялся. – Не отвечай, я знаю, что да. Короче, принцесска, ты поняла свою функцию? Веди себя прилично. Сегодня тебя увидят важные люди. Деньги, половину, я отдам тебе завтра. Вторую половину – когда мы закончим. Ясно?

– Но зачем тебе это? Почему твой брат подумал, что я твоя невеста?

– Принял за другую. Ошибся. Но Андрей не признает ошибок. Короче, хватит вопросов. Ты будешь…

– Но я не поняла! – воскликнула Ника нервно. – Что за фигня твориться?!

– Я же сказал, чтобы ты меня не перебивала. Почему ты такая тупая?

"Почему ты такой козел? Сдохни".

– Сейчас мы съездим в пару мест. После отправимся в ночной клуб. Там я должен встретиться с одним важным человеком. Все усекла?

– Все. А… в клуб мне идти в этом? – ткнула пальцем в спортивную куртку девушка.

– А что, проблемы?

– Если ты хочешь, чтобы все вокруг считали, что твоя девушка – убожество, то ничего.

– В смысле?

– Для клуба мне нужно переодеться.

– Чертовы бабские штучки! И что мне делать? Ехать и покупать тебе одежку, куколка?

– У меня своя есть, дома, – отчеканила в ответ Ника. – Завези меня домой, и я переоденусь.

"И я позвоню в милицию. Или расскажу все родителям!! Они спасут меня от этого кретина!".

Ник нехотя согласился и довез ее до дома. Адрес помнил до сих пор.

– Я быстро, – сказала ему девушка, спешно открывая дверь машины. Вид родного двора прямо-таки ей уверенность, что все закончиться хорошо – как дурной сон, и Дядя Укроп, быть может, скажет, что все это была шутка, уедет восвояси ко своей ненормальной Ольге.

– Естественно быстро. Я это проконтролирую. – Вылез из "Мицубиси" и Кларский.

– А у меня дома родители, – растерялась Ника, не ожидавшая, что он попрется за ней. И как ей теперь спасаться?

– Не страшно. – Ничуть не смутился молодой человек. – Я же твой парень. Заодно и познакомишь. Мы ведь играем так, чтобы нам верили все, – с этими словами он подмигнул опешившей и разозленной Нике и кивнул на дверь подъезда. Уже там он сказал ей как-то глумливо, в манере своего брата: "Актерам всегда тяжело, крошка". Ника от его слов споткнулась и едва не ударилась лбом о стену.

Сволочь обнаглел до такой степени, что поднялся с ней в квартиру! Но родители обязательно что-нибудь сделают… Может, ей и нужны деньги, но быть коллегой каких-то там уголовников ей совсем не хочется.

Однако Карлову ждало разочарование – Карловых-старших дома не оказалось. Они еще не вернулись со своей дачи. На мобильник, который Ника оставила дома на столике в коридоре, а также на домашний телефон мама и папа звонили уже кучу раз – молчание дочери их явно обеспокоило. Когда девушка перезвонила им, родители пожурили за то, что она ушла и забыла взять с собой сотовый, а потом сообщили, что у них сломалась машина.

– Как?! – выдохнула от неожиданности Ника. Никита, слышавший ее разговор с предками, едва заметно улыбнулся – он стоял совсем рядом, а связь была довольно громкой. Казалось, он понимал, что испытывает его "девушка". И он не хотел давать ей возможность оставить его.

– Как так?

– Вот так, – грустно отозвался папа Ники. – Приедем только завтра, на электричке. А машину привезут на эвакуаторе. Так что ты, доченька, до завтра опять остаешься одна. Не грусти уж без нас.

– Эээ… ага…

– Не переживай ты так, Николетта, – неправильно понял причину ее вздохов папа.

– Да я и не переживаю…

– Мама тут спрашивает, есть ли у тебя покушать. Ты хорошо питаешься? Горяченькое ешь? – Забеспокоился заботливый Карлов-старший. Ника топнула ножкой. Ее родители были иногда чересчур заботливыми.

– Все есть, и все я ем. – Буркнула Ника.

Кларский хмыкнул. Как заботятся о стервочке ее родители, прямо загляденье.

– Точно?

– Точно.

– Смотри, не сиди голодом. Тебе нужно беречь желудок. – Строго сказал отец. – Тут еще мать спрашивает, хорошо ли ты запираешь квартиру на ночь. Помни, в нашем районе повышенная преступность. Эти наркоманы совеем уже обнаглели, того и гляди тебя из собственной квартиры ссохатят! – И он принялся рассказывать дочери историю из жизни его приятеля Петрова, к которому любители легкой наживы умудрились забраться на третий этаж едва ли не по стене. А потом надавал кучу советов о том, как в случае чего защититься от местных хулиганов. Кларский слышал и это. Улыбался, как довольная куропатка.

– И не пересчитывай мелочь на улице, эти придурки могут выхватить ее, слышишь, Николетта?

– Ага…

– Перед тем, как открыть дверь, обязательно спроси, кто это. А если они представятся милиционерами…

Несчастная Ника скосила голубые глаза на Никиту. Тот стоял напротив нее, скрестив руки на груди, продолжал слушать и одновременно рассматривал картины-пейзажи на стене за спиной девушки. Картин было много по всему ее дому – больших, в тяжелых рамах, с изображением бескрайних полей, неба, лесов, рощ, воды.

Кларский смотрел на эти пейзажи, и ему вспомнился вдруг один разговор с Ольгой, очень хорошо разбирающейся в живописи. Ему вообще нравилось разговаривать с ней, действительно достаточной умной, разбирающейся во многих вещах и понимающей многое девушкой-ангелом. Ему нравилось даже просто слушать ее.

Тогда он тоже почти все время слушал ее, в тот странный день, когда они с ней впервые поцеловались – на мосту. Оля рассказывала о выставке современного искусства, на которой недавно побывала. А Нику было все равно, о чем она говорит – ему хотелось слышать негромкий красивый голос девушки, изредка тревожно посматривающей на парня – Кларский всегда принимал это за ее некоторое смущение.

– Я люблю живопись, Никит. Странно, да? Картины меня успокаивают, даже подбадривают. Они как молчаливые собеседники, вроде бы молчат, но одновременно и всегда так много могут рассказать.

– О чем рассказать? – не понял парень. Все его внимание занимали ее легкие блестящие волосы.

– Обо всем. В первую очередь – о художнике.

– А ты сама рисуешь?

– Я не умею. Я могу только оценивать картины, но не создавать их. Я совсем не сенсорик… Эстет.

Тогда он засмеялся и подумал, что хорошо бы было поцеловать эту малышку, желательно внезапно, и потом его желание осуществилось – только Ольга сама поцеловала его, в тот момент, когда он готов уже был убить этих чертовых Nзапрещено цензуройN, смевших приставать к нему на мосту. Один из представителей нетрадиционной сексуально ориентации, помниться, даже назвал его Никки – а так парня называли только брат и "его команда". И отец – он первым придумал это дурацкое прозвище.

А эта больная Ника назвала его еще похлеще – Укропом. Привлекательная психованная девка из когорты "бейби для всех".

– Да, папа, – не подозревая о мыслях парня, говорила Ника. – Я поняла, папа. Хорошо, пап. До завтра.

– Закончила, Николетта? – хмуро посмотрел на нее Никита. – Папочка заботиться о тебе?

– Заботиться.

– А обо мне не заботился.

– Почему? – на самом деле девушке было безразлично, почему.

– Он, знаешь ли, в тюрьме сидит, – с удовольствием объяснил ей Ник.

"Да и брат твой уголовник… И тебе недалеко до зоны, сволочь", – недовольно посмотрела на него снизу вверх Ника. Но она только спросила:

– А мама?

Парень смерил Нику тяжелым взглядом.

– Не упоминай ее при мне.

– Маму?

– Я же сказал тебе. Закрой ротик. – Рявкнул на бедную Нику Кларский. А потом вдруг негромко добавил:

– Да, ее. Интересно, почему? Я ведь знаю, что тебе интересно. Она бросила меня и свалила куда-то с каким-то мужиком. Отец через пару лет попал к ментам, сел по 210-ой статье. – Он нехотя усмехнулся. – Вокруг все здраво кудахтали, отец умел казаться окружающим совершенно другим. Никто и не думал, что он замешен в таких веселых делишках, как организация преступного сообщества. Его считали едва ли не интеллигентом. Соседи – старикан и старуха были понятыми при его задержании, они всем разнесли чудную весть – Кирилл Кларский – отпетый бандит и рэкетир.

– А что стало с тобой? – спросила Ника, вдруг подумав, что парня отправили в приют.

– Я остался с дедом и бабушкой. У Андрея была другая мать. Они жили отдельно. По-моему в их квартире было несколько картин. Не помню. Мать Андрея заботилась о нем, пока не умерла. – Сказал Никита самым обычным своим голосом: спокойным и размеренным, глядя не на девушку, а на картину с изображением светло-зеленого лиственного леса и высоких гор, над которыми высились тонкие белые, кое-где чуть розоватые пористые облака. – Потом откинулся с зоны отец, забрал нас к себе. – Его глаза смерили молчавшую от удивления девушку подозрительным взглядом. – И это я тебе говорю, не потому что мне хочется пожаловаться, а потому что ты должна знать мою биографию. Ясно, детка-конфетка?

– Да…

– Собирайся в темпе, и поедем.

– Да, хорошо, сейчас. – Ника направилась в свою комнату, со смесью страха, ненависти и нагрянувшей жалости взглянув на парня. А он аккуратно изъял у нее мобильный телефон.

– Не вздумай меня надуть. Наш договор уже в силе. Завтра буду деньги – Сказал Кларский ей. – Даю тебе десять минут.

– Как все бесит, – пробурчала Карлова. Ник сделал вид, что не слышит. Девушка скрылась в своей комнате, плотно заперев дверь. А Никита продолжал ходить по квартире с задумчивым видом, все разглядывая картины, которые издалека выглядели, как настоящие фотографии, наполненные неяркими пастельными оттенками. В его доме никогда не было картин. И не будет.

Около двери, ведущей в комнату, в которой заперлась дурочка, парень остановился и вдруг неожиданно улыбнулся, и в его голове появились мысли, которые в присутствии Ольги он старательно подавлял.

Ник потер переносицу.

Они были только вдвоем в этой уютной квартире со светлыми обоями и белоснежными потолками, и он был намного сильнее ее. А сейчас Ника наверняка натягивает на себя какое-нибудь коротенькое платье, обнажающее плечи и ножки. Или подкрашивает малиновые капризные губы. Она все-таки ничего…

Парень вновь потер лицо, заставив себя не думать о таких глупостях.

– Быстрее! – прикрикнул он.

– Сейчас!! – отозвалась из-за двери Ника.

– Минута или я войду. Выламывать двери я умею. – Сказал он просто из вредности. – Засекаю время.

Кажется, она выкрикнула что-то нецензурное.

Ровно через сорок секунд из комнаты вылетела юная хозяйка квартиры в обтягивающих новеньких голубых джинсах и яркой, насыщенной теплыми оттенками, многоцветной тунике из легкого материала. В одной руке у нее была косметичка, в другой – утюжок для распрямления волос. Выглядела Ника нарядно, но открытых плеч и ног не демонстрировала.

– Я почти все, – косясь на Никиту, как озлобленная гиена, прошипела девушка, – подожди немного! Мне нужно прическу подправить. Ну, пожалуйста, – добавила она, видя, как он качает головой.

– Три минуты. У тебя дома много картин. – Вдруг сказал он, наблюдая за тем, как девушка распрямляет волосы. – Зачем?

– Просто так, – устало откликнулась она, кляня себя на чем свет стоит, что решила хорошо выглядеть для своего "парня". Дядя Укроп раздражал все сильнее.

– Вежливее отвечай, – сжал он пальцы на ее локте тут же.

– Для красоты. – Выдавила Ника, чуть не уронив ему на ногу утюжок. – Отпусти меня.

– Больно?

– Да.

Он ослабил хватку.

– Картины – это совсем неплохо. Надо бы тоже прикупить парочку. Где ты их берешь?

– Нигде.

– Я не понял, ты мне опять хамишь?

"Вот мерзавец уродский!"

– Нет. Я тебе отвечаю: я не покупаю их. – Увидев его удивленно-скептический взгляд, девушка добавила. – Я их рисую.

– Ты и рисуешь? – явно не поверил ей Никита и совсем отпустил ее локоть. Такие как она, не могут рисовать так красиво.

– Рисую. – Стала перед зеркалом подводить розовым блеском губы Ника.

– Надо же. Ты – и рисуешь. А ты не так безнадежна, – отозвался Кларский. – Откуда ты умеешь рисовать?

– Просто умею, и все.

– Моя подруга учиться на факультете искусствоведения и многое знает о искусстве. Разбирается в художниках и в направлениях. Обожает живопись и может говорить о ней часами. Ты можешь так?

– Нет. – Исподлобья глянула на него Карлова.

– Тогда почему ты умеешь рисовать, а она нет?

– Я с детства часто рисую! – нервно проговорила хозяйка квартиры. – Люблю и все! Люблю, поэтому и рисую, анне изучаю теорию.

– Вот как. Забавно. Сотри, – велел внезапно Никита, глядя на розовые губы ее отражения в зеркале, резко меняя тему разговора.

– Что? Зачем?!

– Мне не нравится. Стирай. – Естественный цвет ее губ, малиновый, нравился ему куда больше.

– Не буду.

– Мне сделать это самому? Не забывай, ты играешь мою девушку. – Напомнил Ник. – А я плачу тебе за это деньги.

– Может тебя еще боссом называть? – огрызнулась Ника, направляясь ко входной двери. Парень промолчал. Ладно, черт с ней, с ее помадой. Он последний раз оглянулся на картины, и они покинули уютную квартиру Карловых.

Когда молодые люди спускались вниз, Никита взглянул в окно, из которого совсем недавно Ника показывала ему совсем неприличные жесты, совершенно не думая, что делает и, неожиданно для самого себя (а уж какой это новый шок был для Ники!), взял ее за запястье и притянул к себе.

– Помнишь, как ты высовывалась в окно и орала? – припомнил он события прошлой недели. – Мне это очень не понравилось. Здесь всего лишь два этажа, – она посмотрела на него расширенными глазами, – но если я выброшу тебя отсюда, тебе будет чуть-чуть больно.

Ника нервно взглянула на парня. Думала, что он вновь поцелует ее – как дома у брата.

– Ты болен? – прошептала она. – Что ты все время лезешь ко мне?

– Просто я ненавижу таких распущенных девочек, как ты. Никогда не смей себя больше так вести, – отозвался парень, глядя на девушку, не мигая. – Тебе не кажется, что хорошая девочка не должна себя так вести?

– А я не хорошая девочка! Отстань от меня!!

– Иди, – подтолкнул ее вперед Никита. – Иди, нам действительно пора.

Все-таки он был недоволен, что она оделась так закрыто. А еще был удивлен: она рисует и рисует красиво. Но вел себя так же, как и обычно, не показывая искренних чувств.

Когда они подходили к машине, Ника проворно забралась на сидение и быстро закрыла дверь: увидела, как на нее удивленно смотрит компания из местных девчонок и парней, с которыми девушка с детства общалась. Похоже, они решили, что это ее парень, и, кажется, хотели к ней подойти, чтобы поздороваться и все поподробнее разузнать, а ей совсем не хотелось, чтобы они знакомились с Укропом, к которому явно обозлившаяся на нее за что-то госпожа Жизнь решила приклеить суперклеем.

Ник посмотрел на сидящую с воистину каменным лицом девушку и на пару секунд подумал вдруг, что поступает как-то не совсем благородно. Это хамка вроде и не сделала ему ничего плохого. Она не сделала, и он не сделает. Она просто помогает ему за деньги, не более. Ник улыбнулся, глядя на дорогу. Ника заметила это и чуть не закашлялась – с чего бы этому опрокинутому маньяку улыбаться? Совсем рехнулся?

Эти двое съездили в пару мест, в том числе в какой-то плохо освещенный прокуренный бар, находящийся в подвальчике старого дома. В баре гремела неясная музыка, народ был не совсем трезв, а воздух заменял сигаретный терпкий дым.

Никита целеустремленным шагом направился к какой-то лестнице, оставив свою спутницу одну ровно на минуту. Ему нужно было встретиться с кем-то по просьбе брата и что-то у него забрать (если бы Ника знала, что, она бы точно испарилась – в прямом смысле этого слова). Молодой человек ушел, к Нике тут же умудрился подкатить какой-то высоченный худой тип с блестящими ненормальными глазами и развязными манерами.

– Приветики. Какая задорная чика, – положил ей руку на плечо тип без стеснения, – пошли со мной.

– Эй! Убери руки! – возмутилась смелая, где не надо, девушка. – Никуда я не пойду.

– Ну чего ты такая? Оу?

– Отстань.

– Тебе понравится, – заверили ее.

"Почему меня всегда домогаются кретины и наркоманы??"

– Нет, не думаю.

– Чего это?

– Заточка у тебя противная, – ляпнула девушка, имея в виду скуластое лицо парня. – И сам ты не айс.

Блестящие глаза сощурились. И агрессии в них тут же заметно добавилось. Кажется, он хотел ударить ее.

– Че ты сказала? Вот крыса! Да ты знаешь, кому ты хамишь?

Его следующих слов девушка не слышала – подоспел Кларский, загородил ее собой (девушке сразу вспомнился милицейский участок, где Ник сел между нею и противным старым мужиком Краснозубовым) и немигающим взглядом уставился на скуластого парня. Ника тут же схватила Никиту за руку, и только потом, когда парень легонько сжал ее ладонь, словно успокаивая, поняла, что конкретно ступила. Но руку не вырвала, поняла вдруг, что Кларский – ее спасение.

– Она – моя, – произнес всего лишь два слова Ник, и молодой господин с блестящими глазами отвалил от светловолосой. Сказал только заплетающимся языком напоследок:

– Никки, друг, это че, твоя телка? Никки, в натуре, прости, я не прогнал фишку. Сегодня дурь позорная, вообще вырубает мозг. Прости, слышь? – Парень от переизбытка эмоций даже замахал худыми руками со вздувшимися венами.

– Да, вали уже.

– Все-все-все, ухожу, вот Nзапрещено цензуройN! Никки! Твоя девчонка – это святое!

И он исчез. Девушка облегченно вздохнула.

– Не тронул? – спросил Никита у Ники. Та отрицательно помотала головой.

– Тебя одну оставить даже на минуту нельзя. Не можешь никак прекратить строить глазки мужикам? – специально грубоватым голосом спросил девушку Никита и, наконец, отпустил ее ладонь. Правда, подумав, велел взять его под руку – чтобы все вокруг поняли, что она – его подруга. Она послушалась и, вместо того, чтобы мысленно ругаться, подумала с чего-то, что у этого парня сильные руки, правда, не демонстративно накаченные, а вполне обычные, правда, довольно ухоженные, с выступающими сухожилиями, но очень сильные.

Эти двое, все так же не разговаривая, вышли на улицу, на которой все больше и больше темнело, съездили домой к какому-то человеку – ему Ник отдал то, что взял в прокуренном баре, а затем его черная "Мицубиси" объехала едва ли не весь город, чтобы притормозить около пятиэтажного дома в спальном районе, окруженного с трех сторон деревьями и кустарниками. Свет в салоне Кларский предусмотрительно погасил.

Было уже начало двенадцатого. Ника занервничала – в клуб Никита пока не собирался.

– Что мы ждем? – спросила она, глядя на пустую детскую площадку.

– С моря погоды. Его, – неожиданно кивнул в сторону парень и довольно улыбнулся.

К подъезду, напротив которого они остановились, подъехал черно-красный дорогой мотоцикл, на котором сидели двое: парень и девушка.

– Так я и знал, что она с ним. – Сам себе сказал Ник, внимательно наблюдая за этими двоими. – Эх, девочка, я же звонил тебе, звал погулять, почему ты меня проигнорировала?

Ника прищурившись, смотрела на парочку – а она не сомневалась в том, что эти двое пара: высокий, смутно знакомый брюнет с хорошей фигурой и широкими плечами и светловолосая девушка с фигурой, как у самой Ники.

– Сейчас он смоется, она подойдет к подъезду, я догоню ее и поговорю кое о чем. А ты будешь сидеть в тачке. Уйдешь – найду и отвезу в тот самый лесок, на прокорм волкам, – быстро отозвался Никита, готовый в любую секунду открыть дверь машины. – Все ясно?

– Все.

"А еще то, что ты – ското-бой в последней инстанции", – подумала злобно Ника. Раньше бы она высказала эти мысли вслух, но теперь просто-напросто не решалась сделать этого.

А Кларскому не повезло – и он неприлично выругался. Парень на байке не уехал, а пошел провожать свою девушку прямо до квартиры. При этом он вдруг оглянулся, и Нике показалось, что он внимательно посмотрел в их сторону, как будто бы видел автомобиль насквозь. К тому же она вновь явно поняла, что где-то брюнета уже видела.

– Зачем тебе это надо? – спросила она с недоумением Никиту. – Ну, следить?

Тот, естественно, не ответил. А девушка вдруг поняла, кто это там, в темноте! Дэн! Смерч! Денис Смерчинский! Тот милашка из клуба, в которого она мимолетом почти что влюбилась за пару часов общения и который едва не свел ее с ума своими поцелуями!

Что он тут делает? Кто это такая с ним? И, главное, почему Укроп за ними следит? Они ведь вроде как с Дэном приятели!!

– Он все время с ней, следит за ней? – не обращаясь к Нике, прошипел Кларский, и девушка подумала, а вдруг это и есть его обожаемая Ольга?

Оказалось, что нет. Это совсем не Ольга.

– Мы теперь в клуб, да? – несмело спросила Ника. Про Дэна Никита отказался разговаривать и даже велел девушке заткнуться. Вся чисто женская жалость к нему и пара-другая теплых чувств, которые зародились в ее душе после поцелуя и держания за руку мигом стали ветхим серым прахом.

– Да. – Парень повернулся к Нике, оставив без внимания двор и подъезд. – А тебе ведь он очень понравился, мой знакомый клоун?

– Кто?

– Смерч.

– Да. – Твердо сказала она, вспомнив его теплые руки и немигающие синие глаза. И почему, интересно, Дэнчик познакомился с ней, Никой, тогда, а не с кем-то другим?

– Почему? – вдруг решил выяснить это Кларский.

– Потому что он…

– Красивый?

– Не то.

– Джентльмен?

– Не в этом дело.

– Богат?

– Нет.

– Обаятельный?

– Потому что он дает возможность почувствовать себя девушкой, – выдала Ника и сама себя похвалила за умную мысль.

– Вот как? – Никита сделал умное лицо. – Хочешь, я тоже тебе дам возможность…

Закончить фразу он не успел. В окно машины постучали. И от этого Ник, вздрогнув, резко отодвинулся от девушки, не знавшей уже, каких еще пакостей ей ожидать от дяди Укропа. Чуть позже Ника не раз замечала, что от резких звуков Ник вздрагивает.

– Что за… – пробормотал Кларский. Не часто кто-то ломился в его дорогое мрачное авто. Он сначала даже подумал, что это местная гопота решила вежливо попросить поделиться его магнитолой, и уже готовился послать их далеко и надолго, после чего двинуть в клуб к Петру. Не смотря на то, что иногда Ник выглядел совсем не внушающее, он мало чего боялся.

Парень опустил стекло в окне и слегка обалдел. Зря он переключил свое внимание на Нику – упустил момент, когда кое-кто вышел из подъезда и стремительно приблизился к его "Мицубиси".

– О, привет, – склонился к окну Смерч, в упор глядя на Кларского, как на лучшего друга, живущего в Австралии и только что прилетевшего на родину. – Давненько не виделись.

Ника замерла от бархатных звуков его голоса.

Первые пару секунд Кларский тоже только молчал. Потом все же взял себя в руки.

– Привет, Дэн. Чего тебе надо? – спросил он вежливо-вежливо. Девушке, сидящей рядом, одними губами шепнул, чтобы она молчала.

– Ничего, заметил тебя, решил поздороваться. Ты тут не один?

– Не один, да. – Вежливо согласился Никита, точно зная, что темноволосый клоун обо всем догадался.

– Прости, что помешал вашему с девушкой уединению. Клевая машинка, – похлопал ласково черное авто по двери Смерч со знанием дела, явно оценив стоимость этого средства передвижения. – А ты говорил, что у тебя тачки нет.

– Появилась.

– Внезапно? – чуть насмешливо спросил Дэнни. Ника едва слышно хихикнула.

– Да.

– Материальные вещи они вообще такие… внезапные. То появляются, то исчезают.

– Прямо как люди. – Неожиданно Никита почувствовал, что присутствие Смерча заставляет его нервничать. И Ника, которую Смерч не узнавал в темноте, тоже.

– Люди вообще не вечны, ты прав. Все, кроме гениев. Ладно, оставим вечность экзистенциалистам. Выйди, поговорим, – поманил Ника пальцем Дэн. Тот заметил, что, не смотря на кажущуюся веселость, его глаза серьезные – слишком серьезные, чтобы принадлежать двадцатилетнему парню – или сколько там ему лет?

– О чем? Я, знаешь ли, занят слегка. Тороплюсь. – Никита настороженно глядел в его эти серьезные глаза, обдумывая, что же ему предпринять в случае чего.

– Ничего, я займу у тебя немного времени. – Смерч лучился дружелюбием. – Наверное. Вылезай наружу, парень. Поболтаем. – Теперь в его голосе слышались властные нотки, и Ник не вовремя вспомнил, что частенько таким тоном говорит Петр, хозяин "Алигьери",

– Думаю, я вынужден уехать.

"Прямо разговор двух светских лебедей, а маты-то где, маты? – подумала Ника, не совсем понимая, что происходит между этими двумя, – ааа, какой Денис красивый!! Не узнает меня в темноте?".

Кларский действительно уже хотел завести машину, но Дэнни не дал ему этого сделать. Этот парень всегда знал, что, кому и когда следует сказать, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону.

– Я должен решить с тобой две проблемки. – Решительным тоном заявил Смерч, не переставая улыбаться. – Первая – оставь в покое Ольгу.

Чего-чего, а этих слов от Дэна Никита явно не ожидал. Он ждал совсем другое.

– Что сделать? – переспросил он.

– Оставь Олю в покое. Ты, наверное, в курсах, что я – ее друг детства. Хороший друг. И мне не нравится, что такой мудак, как ты, общается с ней. – Жизнерадостно заявил ему Дэн. – Малышка Князева – девочка хорошая. И мальчик ей нужен соответствующий.

Как и всегда, Дэн попал в яблочко. На данный момент это было самой болевой точкой Кларского. И это нехило его взбесило. Не зря же они с Андреем Мартом были братьями: у них была не только похожая внешность, но и умение загораться и приходить в ярость. Только Андрей не слишком мог себя контролировать – да и не хотел, а вот Никита умел держать себя в руках. Срывался только иногда. Вот и сейчас готов был сорваться, хотя понимал, что Денис – полезный человек, который во многом мог быть полезен. Но из-за порыва злости Кларский подзабыл об этом.

– Сукина ты дочь, Смерч. – Ник медленно вышел из машины, точно зная, что он сильнее Смерчинского. Естественно, он не будет устраивать драки перед домом, он просто хорошенько ему вмажет, неожиданно, чтобы попортит смазливое лицо. Чтобы не смел больше упоминать Ольгу – его Ольгу.

Парни оказались лицом друг ко другу, уже не улыбаясь. Роста они были примерно одинакового, и ехидство внутри Ники спросило само себя: "неужто поцелуются?". Увы, нет. Они чуть было не подрались.

Дата добавления: 2015-07-02