И ложь прикрыть своим очарованьем? 26 страница

– Что ты там говорил про мою девушку? – Ткнул Дэну в грудь кулаком Никита.

– С этого дня она не твоя девушка. – Отозвался Смерчинский, уверенно сбрасывая его руку.

– Ты понимаешь, что себе смертный приговор подписываешь, козел? – прошипел светловолосый.

Смерчу не жить. Ему точно не жить!

– А ты понимаешь, что теперь ты оставляешь ее в покое, парень? – он положил руку Кларскому на плечо, близко-близко наклонился к его лицу и прошептал:

– Забудь о ней. И я обо всем забуду.

– Смерчинский, не зли меня, ты не знаешь, какие неприятности у тебя будут, – достаточно честно предупредил Дэна Никита.

– Я думал над этим.

– Сейчас ты не будешь думать ни о чем, – пообещал светловолосый.

Еще бы пара секунд и Смерч точно бы упал от неожиданного сильного удара озлобленного и напрягшегося Ника, но Кларский не успел ничего сделать. Против четверых он бы точно не выстоял.

– А вот и мои друзья. – Сказал Денис, тоже отлично это понимая.

Никита только поморщился и отошел от парня, едва касаясь своей машины, в которой в очередной раз ругала судьбу Ника – она понимала, что молодые люди что-то не поделили, и не знала, что ей делать.

А со стороны пятиэтажного дома к Дэну подходили еще трое парней: зеленоволосый тип панковского вида с развеселой ухмылкой, мощный чел в бандане и парень с развязной походкой, в бриджах и куртке цвета хаки.

– Кто это? – Не понравились новые действующие лица Кларскому.

– Я же сказал. Друзья. Боятся за меня. Не хотят, чтобы я один ходил по переулкам.

Зеленоволосый услышал это и заржал.

– Ааа, – протянул Ник, – устроите мне темную, мужики?

– Вообще-то я хотел тебе надрать задницу, – оскалился в улыбке панк. – Но Смерч решил цивилизованно с тобой поболтать. За жизнь.

– Как все серьезно. Думаю, ты не из тех, кто будет нападать на одного вчетвером, – посмотрел на Дэна Никита. Но последующая реакция клоуна только удивила его.

– Не будем, я тебя и один уделаю, – тут же отозвался зеленоволосый, разминая шею.

А Денис на эти слова только пожал плечами.

– Ты благородный. Да, Смерч? – Кларский временно раздумал бить противника и сдерживал эмоции.

– Да не особенно. Я скорее расчетливый. – Отозвался задумчиво Денис. – Благородный я к девушкам и к своим друзьям. А, – словно вспомнилось ему, – еще к людям, попавшим в беду. Но ты не кажешься таким – бедствующим. Ты не мой друг, и тем более не девушка. Не девушка ведь?

– Естественно, – скрипнул зубами Ник, которого сравнение с представительницами прекрасного пола слегка покоробило.

– Вообще отлично! Так что быть благородным к тебе – это не моя тема. Проблемка номер два. Переходим к ней. Но сначала я тут хотел узнать… Какого, – дружелюбный голос Дэна стал вдруг злым, резким, очень взрослым, – черта мне нужно быть благородным по отношению к тебе, выродок? Один я с тобой не справлюсь, я ведь видел тебя в бою, знаю, насколько ты силен. Поэтому и позвал с собой парней. На всякий случай. В следующий раз нас будет больше, а тебе будет очень больно. Фак, мне плевать на благородство.

– Это все из-за Ольги? – едва сдерживал себя Кларский, но понимал, что против четверых мало что сможет сделать. Еще и в клуб ему попасть сегодня очень нужно, и эта дура рядом сидит, едва дышит.

– Не только. – Голос Дэна стал еще более злым, и он медленно, едва ли не по слогам произнес. – Оставь в покое мою девушку.

– Твою девушку? Машу Бурундукову? Почему ты решил, что дело в ней? – без особенного страха переспросил Никита. Он оставался спокойным, но только внешне, внутри он был собран и мысленно просчитывал, что делать, если все три парня нападут на него. Тогда ему придется хреново. Дэн силен и у него хорошая скорость и быстрая реакция, панк явно поднаторел в уличных драках, будет бить жестко, два других типа по ходу занимаются боксом или борьбой – у одного нос перебит двух местах, у третьего даже через толстовку видны хорошие мышцы.

– Да. Ее. Чтобы я больше не видел тебя около ее дома, Кларский. Или рядом с ней. Иначе я тебя убью.

– Так ты уверен, что дело в ней?

– Уверен.

– Разговорчивый чувак, – заметил один из друзей Смерча. – В нокаут хочет, пятой точкой чую, в нокаут.

– Так ты так уверен, что мне нужна твоя подружка, а, скажем, не ты сам? – продолжал Никита.

– Ну как бы уверен, дружок. Узнал случайно, что ее отец ведет дело над приятелями твоего старшего брата Андрея Марта, – отозвался Денни уже менее агрессивным тоном. – Игровые автоматы в наши дни – штука опасная.

Никита рассмеялся.

– А наркотики – еще опасней. – Продолжал уже другим, смешливым и невинным голосом Смерч. И Ник невпопад подумал, что этот парень – тоже прекрасный актер. Говорит беззаботно, улыбается, держит руки в карманах, а на деле в уголках его глазах бушует целый ураган злых эмоций. Он беспокоиться за свою девчонку. Он почему-то защищает его девушку, Ольгу, да, они же точно друзья детства… Но… Его мать, какого огурца он должен бросать своего любимого ангела?

– И брат твой в розыске находится, правда? А вот если бы ты вдруг вскружил голову единственной дочурке подполковника экономической полиции, глядишь, дело об игровых автоматах закрылось бы… ну, само собой, да?

– А ты догадливый, – хрипло отвечал Никита. Ника же в салоне машины решила, что либо она уже совсем с ума сошла, либо с Укропом нелады… куда ему столько девушек: Ольга, какая-то Маша, она сама. Идиотизм. Но она продолжала молчать.

– Ты умный.

– А то. Так ты меня понял, Кларский? Никогда не появляйся около моей девушки. Через нее тебе своего брата не спасти, ищи другие пути.

Никита усмехнулся про себя. Спасти брата? О да, спасти. Спасти, отмыть от грязи, свести наколки и отправить в рай. Смерчинский весельчак. Да брат сам сказал ему сделать это – покружить голову Бурундуковой, когда Ник вдруг узнал случайно, кто ее папочка, и сдуру сообщил об этом Андрею. Тот быстро загорелся очередной тупой идеей. Против слов брата-психа Никита идти не мог, хотя и не хотел связываться с Марией вообще. Понимал, что поступает плохо – плохо в первую очередь по отношению к единственному своему нормальному другу – к Димке. Чащин ведь любит, идиот, эту светленькую и шумную девчонку, так похожую на глупышку Нику. А он, Кларский, должен был поступать так: вскружить ей голову ради брата. Его бесило это, ведь одновременно он предавал и друга, и свою Ольгу, и должен был быть неискренним по отношению к ничего не сделавшей ему Маше. Чащин, кажется, что-то начал подозревать, когда увидел его, Никиту, рядом с Бурундуковой в универе, тогда он отозвал в сторонку и прямым текстом заявил, чтобы Кларский не приближался к Марии.

– Ты мой друг, Ник, и я доверяю тебе. Но не трогай ее, идет? – Сказал тогда Дима, сжимая свой стаканчик с обжигающим "латте".

– С чего ты решил, что мне есть до нее дело? – Несколько нервно переспросил Кларский, чувствуя себя кем-то вроде стопроцентного поддонка. – Все в порядке, Димыч. Она просто хорошая знакомая.

– О чем ты с ней разговаривал сейчас?

– Ольга хочет двойного свидания, – отвечал Кларский.

Чащин только головой покачал, всем своим видом показывая, как подозрительно он относится к подобного рода забавам.

– Все нормально, не беспокойся ни о чем.

– Отлично. Второго конкурента я не выдержу, – произнес Дима.

– В смысле? – для Никиты так и осталось тайной то, что Маша Бурундукова была по-детски наивно, но в то же время совсем неслабо влюблена в него целых три года.

– Будешь еще одним, кто этой дурочке голову заморочит, – отозвался его друг и сделал большой глоток кофе, явно обжег им язык, но не подал и виду. Они так сидели вдвоем на перилах, одинаково поджав ноги, смотрели вперед, на кажущийся бесконечным зеленый парк, и молчали. Пару раз Чащин что-то хотел сказать, но всякий раз замолкал, едва смотрел на Кларского. А тот чувствовал себя зверским предателем.

Попрощались они почти не говоря друг другу слов, но неожиданно тепло и крепко пожав руки, словно чувствуя виноватыми перед друг другом.

В тот день Ник долго в ярости бил дома свою боксерскую грушу. Приказ Марта все же победил. Светловолосый человек все же самоуверенно решился действовать через Машу, решив для начала подружиться с ней и со Смечем.

Но Смерчинский обо всем узнал – Никита недооценил его. Точно так же, как и сам Дэнв недооценил Кларского в самом начале всей этой истории, посчитав его за обычного парня – "правильного мальчика" в подобранной со вкусом одежде хорошими оценками.

Может быть, поэтому они сейчас оба и были злы.

– Забудь об Ольге. Если я не сломаю тебя один, мне помогут в этом друзья. Пусть это будет неблагородно – десять на одного, но я заставлю тебя оставить в покое Машу. – Дэн указательным пальцем коснулся лба противника, коротким прикосновением подтверждая свои слова, в которых была завуалирована угроза.

– Запоминай мои слова. Сохрани их в своей башке. Когда речь идет о тех, кто мне дорог, я перестаю играть в благородного мальчика. Не трогай мою девушку. Забудь о ней. Не звони ей. Не приглашай никуда. Не подходи и не говори с ней. Забудь о моей сестренке Ольге. Она не любит тебя. Затаись где-нибудь, пока тебя не посадили. Статья 228 это не пересечение двойной сплошной. "Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также незаконные приобретение, хранение, перевозка растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества". Задумайся, кретин.

– О-па, опять по памяти шпарит, – заржал зеленоволосый.

– Задумайся о том, что твои слова могут иметь последствия.

– Последствия скорее наступят ля тебя, Nзапрещено цензуройN, – злобно сказал ему парень в бандане.

– Я предупреждаю, Дэн.

– Я понял. Я тоже предупреждаю тебя. Все. Fuck off! – Процедил сквозь зубы Дэн, без страха глядя на Никиту – тот его даже слегка зауважал за это. Так же хорошо Уголовный Кодекс РФ на его память знал только Март и один мужик, который смело мог считаться рецидивистом из рецидивистов. – Проваливай. Get a fuck out of here!

Кларский вернулся в машину и, ни слова не говоря совсем уже обалдевшей Нике, завел авто. Уехал быстро, видя в зеркало заднего вида четыре немаленькие фигуры. Кажется, клоун не шутил. Люди с такими глазами не шутят. А ведь Дэн был в ярости. И как только он заметил его тачку? Тупой умник.

– Да что это такое было? Ук… Никита, что ты делаешь, чем занимаешься? – влезла обеспокоенная Ника. – О чем Дэн говорил?

– Молчи. – Предупредил ее парень. – Молчи. Пока мы не придем в гребанный "Алигьери", молчи.

И Ника послушала его. Только подняла руки кверху, словно говоря, что и не хочет ничего говорить.

– Ты пожалеешь, скотина, – шептал Ник – от гнева крылья его носа трепетали, а глаза были сужены. – Ты же нарвешься на крупные неприятности. Ты уже нарвался. А через твою девку я многого добьюсь. Падла, еще и Ольгу приплел. Нет, тебе точно не жить, фраер.

Ника, слыша его тон и слова, приправленные изредка крепкими выражениями, только вздыхала и глубже вжималась в сидение. Ей опять было страшно, и девушка не старалась смотреть на Кларского. Ну что, что она такого сделала…? Лучше бы тут старикан Редкозубов сидел или противный Илья из соседнего подъезда, хамоватый шрек с мордой обкурившегося осла, который давно к ней подкатывал…

Кларский успокоился – не сразу, а только тогда, когда они оказались в "Алигьери": там он вновь вошел в образ спокойного мальчика с уверенным взглядом. Вновь заставил Нику взять себя по руку, купил карты для входа в клуб и повел в "Рай", где они первым делом увидели небольшую драку…

И вот теперь она, Ника, находилась в кабинете того темноволосого человека в дорогих очках, которого ударили в челюсть. Что за странности?

Все эти воспоминания пронеслись в светловолосой голове буквально за минуту. Девушка вновь сглотнула, чувствуя сухость во рту. Во что она ввязалась? Проклятый Дядя Укроп! Уродский гопник. Как это вообще случилось, что ей приходиться общаться с этим чокнутым белобрысым хомяком, притворяться его девушкой да еще и деньги за это получать? Деньги – это хорошо, но Никита пугает. И даже тот факт, что целуется он клево, не радует. И брат у него дурной… И Дэн что-то про наркоту говорил.

От воспоминаний о небольшой, но очень эмоциональной разборке между принцем ее мечты и демоном ее реальности, Ника сглотнула. Как оказалось, горло у нее пересохло от волнения, и девушка очень сильно хотела пить.

Она окинула взглядом бар с кучей бутылок, но увидела только алкогольные напитки: в основном это были дорогие вина и коньяки большой выдержки. В общем, очень недешевые вещи. Там же, на стойке стоял симпатичный бокал со светло-желтым коктейлем. Соков или просто воды девушка не нашла.

– Оно стоит ого-го, – вслух произнесла Карлова, рассматривая бутылку с сухим красным вином, изготовленным на лучших винодельнях юга Франции. – Буржуи…

Но Ника понимала, что сейчас она не в том состоянии, чтобы напиваться, и вообще она вдруг решила, что никогда не будет ничего пить, поэтому она соблазнилась коктейлем. Он пах карамелью и чем-то еще, сладким и терпким одновременно. Алкоголем он не пах совершенно, и на вкус (девушка осторожно отпила маленький глоточек) был больше похож на молочно-фруктовый напиток с добавлением каких-то вязковато-горьких трав.

– Ничего так…

Петр сказал, что она может делать в его кабинете все, что угодно, ничего не случиться, если она выпьет эту штуку.

Правда, осилила девушка лишь две трети или чуть больше – к сожалению, у вкусного на первый взгляд светло-желтого напитка послевкусие оказалось омерзительным, таким, словно какой-то умник растворил в нем горький анальгин.

Но девушке хватило и того, что она выпила. Через минут десять мир стал для нее одной сплошной сюрреалистичной картиной: то расплывчатой, то становящейся настолько резкой, что ей было больно смотреть на яркие предметы. Чувства ее обострились и, кажется, стали чужими – настолько несвойственны они были для Карловой, которая раньше никогда не пробовала никаких наркотических веществ. Ей хотелось смеяться, потому что вдруг она поняла, что мир, вобщем-то – штука преотличная, даже забавная, нет, скорее смешная. А те, кого она ненавидела и терпеть не могла – ангелы…

Когда Петр и Ник, видимо, пришедшие к какому-то консенсусу, вышли из своего кабинета, Ника была уже "готова". Она прекратила смеяться и застыла, прислушиваясь к неизвестно откуда доносившейся до нее музыки.

Сначала Кларский не заметил этого. Он что-то продолжал настойчиво говорить Петру, доказывая свою точку зрения:

– Делаем, как сказал Март – ляжем на дно на время. Менты могут в скором времени и сюда приехать, не забыв захватить гребанный ОМОН. Март за пару недель все уладит, и продажи возобновятся.

– Продажи возобновятся, – повторил за ним представитель семьи Смерчинских, – ты говоришь, как менеджер среднего звена, а не как…

– Гопник? – весело закончил Ник. – Эй, мужик, я просто очень образованный гопник. Будущий экономист и все такое.

– Как интересно. Экономист, говоришь? Я тоже экономист, специализировался на мировой экономике. Да и Март наверняка, – голос Петра стал насмешливо-серьезным, – получал высшее образование.

– Он учился на ветеринара, прежде чем ему дали первую ходку, – серьезно ответил Ник.

– Дааа? – поправил очки на переносице Петр. – Он мечтал лечить пони от глистов и прививать попугайчиков?

– Естественно, нет, – грубовато откликнулся Никита, мысленно давший сам себе подзатыльник за порыв совершенно лишней откровенности о брате. Он окликнул Нику.

– Эй, пошли. Эй, девочка, ты что, спишь?

Девушка никак не отреагировала, и молодой человек наклонился к ней.

– Алло, принцесса. Пошли.

– Раздевайся, – вдруг велела ему Карлова, как робот поднимая лицо к его лицу. – Раздевайся, любимый. Ты – мой ангел.

И Ника крепко обняла слегка ошалевшего Никиту, а после принялась как-то лихорадочно целовать. Кларский не совсем врубился в ситуацию – ему и в голову не могло придти, что его лже-подружка умудрится "накидаться" в таком месте, как кабинет Петра. Он машинально ответил ей на поцелуй, а потом тут же отпрянул от нее, почувствовав на ее жадных губах смутно знакомый вкус.

Петр, стоящий сзади и пьющий сок (оказывается, безалкогольные напитки и десерты были в другой комнате), видя все это, закашлялся от неожиданности.

– У нас есть номера для пар, – как бы вскользь заметил он. Никита одарил его злобным взглядом, пытаясь отделаться от девушки. У него это получалось весьма плохо.

– Тут стоял "Карри", а теперь я наблюдаю лишь пустой стакан, – спокойно заметил парень в очках. – Твоя малышка выпила его.

Ника счастливо засмеялась и ее ладонь легонько ударила парня по щеке. Ник чертыхнулся. Что такое "Карри" он прекрасно знал.

– А где моя подруга? – вдруг понял Петр, что Лида куда-то исчезла.

– А она ушла, – вдруг повернулась к нему лицом Ника, у которой больше не было видно голубой радужки – такими широкими стали ее зрачки. – Ее унесло.

– Я сейчас тебя унесу! – заорал Ник. – Дура, ты что выпила? Идиотка!

– Я тебя люблю, – упрямо заявила ему девушка, обнимая за шею. – Я хочу быть с тобой.

– Да что за день паршивый! Мать вашу. Ну-ка приди в себя! – И он, как следует, встряхнул девушку.

Петр осуждающе покачал головой.

– Как-то ты неаккуратно со своей подружкой. Так куда унесло мою Лидочку? М?

– К ангелам, наверное, за дверку, – замерла Ника и, неестественно рассмеявшись, как кошка потерлась головой о плечо Кларского, после чего вскочила и подбежала к прозрачной стене, прислонив ладони к стеклу.

– Хочу туда, танцевать, – заявила она громко. – Эй, пиратик, потанцуй со мной? Танцевать! Танцевать!

– Иди лучше ко мне, – схватил ее за руку Никита. – Иди, иди. Эй, тупица… Больная стерва… Не лезь ко мне так. Убери руки! – Карлова, не контролируя себя, вновь начала приставать к молодому человеку. – Эй, умник, что мне с ней делать?

– Раздевайся, ты такой милый без одежды, я знаю, – прошептала девушка восторженно, и Кларский почувствовал, что ему нравится, когда она так крепко прижимается к нему – пусть даже в таком состоянии. Вот уж эта Карлова!

– Что делать? Осуществи ее желание. – Бросил Смерчинский раздраженно, глядя на то, как преданно смотрит на Никиту светленькая глупышка, выпившая не тот напиток, и как она гладит его по волосам и по спине, стремясь поцеловать в плотно сжатые губы, а Ник отворачивается от нее, пытаясь заломить руки и успокоить. – Я, так и быть, не буду вам мешать и временно покину кабинет. Я же вижу, ты этого хочешь, приятель.

С этими словами Петр, спешным шагом покинув кабинет, направился к охране, стоявшей снаружи: Лида не должна была покинуть "Алигьери" до того, как он не познакомился с нею поближе. Она очень сильно заинтриговала его.

Однако ему не повезло – девушка, как сквозь землю испарилась. В клубе ее уже не было, и, судя по тому, что заснял наружные камеры наблюдения – она спешно выскочила из здания "Алигьери", очень быстро поймала таксиста-частника, номера которого удалось зафиксировать, и уехала в неизвестном направлении.

Таксиста найти тоже не удалось. Расспросы многочисленных работников ночного заведения ничего не дали – только удивили их. Молодой хозяин никогда с таким упорством чуть ли не полночи искал какую-то постороннюю девушку.

Петр упустил свою высокую брюнетку и хотел уже, было, рассердится, но подумал неожиданно, что все не так плохо – он всегда сможет найти ее через девчонку брата, они ведь учатся вместе.

– Я тебя все равно найду, глупая, – сам себе сказал молодой человек, поправляя очки на переносице, порядком удивив двух охранников, сидевших за мониторами, появившегося откуда-то арт-директора в компании с начальником службы безопасности и все ту же администратора, что сопровождала его. – Найду, и мы пообщаемся. Хм, и чего она вдруг решила убежать? Захотела поиграть в Золушку? Ну что же, твой принц тебя найдет. Только не жалуйся потом на то, что принц черный.

И молодой человек засмеялся, довольный своей шуткой. Остальные присутствующие только лишь переглянулись. Спрашивать о том, кто такая эта Лидия, они благоразумно не стали.

Стоит заметить, что не только двоюродный братишка Петра пал когда-то жертвой сплетен, второй Смерчинский-младший тоже в некотором роде стал жертвой домыслов. Среди работников клуба поползли слухи, что их хозяин нашел себе кого-то вроде постоянной девушки. Уединился с ней в своем кабинете. Нес туда чуть ли не на руках. Даже подрался из-за нее с одним парнем. На всякий случай арт-директор, сокурсник Петра, парень с чувством юмора, раздобыл более-менее хороший снимок Лиды, полученный из одной достаточно качественной видеозаписи, и показал его всему персоналу, объявив, что это возможно, герлфрэнд господина хозяина. И если ее кто-то увидит около "Алигьери", пусть немедленно пропускает в клуб просто так, с улыбками на лице и почтением во взоре, а еще лучше – пусть сразу ведет в кабинет Петра. Слово "возможно" было многими просто не расслышано.

Кстати, и Даниил Юрьевич через какое-то время тоже уже был в курсе, что его второй внук нашел себе некую загадочную девушку, которую он всюду ищет и из-за которой вступает в драки. По этому поводу он даже позвонил Денису, порядком удивив его, а потом поехал к своему сыну – отцу Петра, и вместе они решили, не без участия очень либерального родителя Дениса, что пока дело не дошло до серьезных официальных отношений, вмешиваться в личную жизнь Петьки они не станут – пусть их всегда нервный и отстраненный мальчишка-меланхолик с задатками высокомерного кретина поживет, как его душе угодно.

Меланхолик-кретин о решении старших, естественно, не знал, и о слухах не догадывался, но Лидию твердо решил найти – на днях. А пока что вновь занялся своими проблемами, которые требовали немедленного решения. Молодой человек поразмыслил над словами Ника и утром встретился с Мартом, чтобы окончательно придти к общему решению. Они, не торопясь, пару часов за хорошим коньяком обговаривали все детали и возможные последствия, а также способы отмывания денег. Идея отмыть деньги с помощью Благотворительного вечера "Ночь жизни" пришлась Андрею Кларскому по душе.

Вместо того, чтобы нормально провести эту ночь – а нормально для Ника имелось в виду, прежде всего, спокойно поспать положенные восемь часов, он вынужден был терпеть рядом свою неуправляемую подружку, впервые в жизни попробовавшую наркотическое вещество. Ее не отпускало часов 5. Первые часа два она была весела, энергична и бешено игрива, все время порывалась кого-нибудь обнять и поцеловать: сначала самого Никиту, которому только не проходящая злость на Смерчинского и раздражение из-за проблем с клубом и товаром не давали возможность расслабиться и действительно распустить руки. Девчонка с малиновыми теплыми губами все-таки заводила его. Правда, минут через двадцать она прекратила приставать к молодому человеку и перестала громко кричать ему: "Раздевайся". Теперь Карлова стала испытывать необъяснимую любовь едва ли не ко всем и все порывалась танцевать под заводную электронную музыку. Никита, естественно, от себя никуда ее не отпускал. Ее поведение его злило. А еще больше раздражало то, что симпатии светловолосой девушки перекинулись на всех мимо проходящих парней.

– Ты такой милый, – вырвавшись в очередной раз из рук Никиты, с восторгом сообщила Ника пареньку лет восемнадцати, который пару минут назад вернулся с танцпола и сейчас жадно пил пиво. Сами Ник и Ника только что покинули кабинет Петра, и теперь Кларский, отчитавшийся по телефону брату, вел лже-подружку по направлению к выходу, желая удушить в машине. Он прекрасно знал, что ближайшие пару часов она не сможет успокоится и решил увезти куда-нибудь подальше.

– Я? – тут же во все зубы улыбнулся паренек подвижной симпатичной девушке с расширенными зрачками.

– Ага, ты. Ты офигительный тип, – прокричала Ника.

– И ты ничего! Пойдем танцевать?

– Пойдем, – согласно кивнул Никита, появившись за спиной девушки, и хватая ее за локоть. – Любишь танцы втроем, парень?

– Эээ, нет.

– Тогда исчезни. – Тихо предложил ему Кларский и проговорил в лицо обиженной девушки. – Черт, ты опять чуть кого-то не подцепила, вот же ты… Иди спокойно!

– Мой пушистик, – заявила ему тут же Ника и попыталась повиснуть у него на руках. – Я хочу танцевать!!

Парень молча прикрыл глаза, успокаиваясь, взял девушку за плечи и повел дальше, к выходу. Он не без труда довел ее до машины и запихнул на заднее сидение. Все дорогу до дома она смеялась, высовывалась чуть ли не по пояс в окно, радостно махала всем мимо проезжающим авто и один раз чуть не вывалилась на дорогу. А еще один раз, хохоча, как заводная обезьянка, закрыла парню глаза ладоням – и он едва не врезался в припаркованный у обочины автомобиль. Ник резко вдарил по тормозам, остановился, пересадил пребывающую в нездоровой эйфории девушку на переднее сидение, плотно застегнул на ремень безопасности, а руки ей перетянул ее собственным ремешком. Это у него получилось не с первого раза – оставаться обездвиженной Нике совсем не хотелось, и она всячески отбивалась от молодого человека, под воздействием наркотика совершенно перестав его бояться и забыв об их договоре.

– Не трогай меня, я хочу танцевать, – верещала она. – Отстааань!

– Заткнись! Дай руки. Дай мне свои руки. Вот дрянь, еще и кусаться вздумала! И почему я должен с тобой возиться?

– Потому что ты мой парень, – обрадовала его Ника, все на свете перепутав. От такого заявления молодой человек стукнул ладонью по рулю.

– Размечталась.

– А на тебе комар сидит. Он пьет твою укропскую кровушку. Волшебный комар.

– Ника, дай мне свои руки. – Чувствуя, как ненавидит эту девицу все больше и больше, произнес Кларский.

– Зааа – чееем?

– Затем. Я кое-что хочу тебе сделать. Ну же, обними меня? Ты ведь хотела этого? Обними. – Кажется, девушка впервые слышала такой ласковый тон из уст этого человека. И она, поверив этому тону, доверчиво потянулась к парню, закрыв блестящие от ярких новых эмоций глаза.

– Умница.

Парню пришлось пойти на уловку. Отвлекать Нику он стал ни чем иным, как довольно долгим поцелуем, который из простого прикосновения его губ к ее щеке перерос в продолжительный и, как ни странно, довольно страстный. Во время него она прекратила сопротивляться, стала беззащитной и слабой, и Никита, все же поймав ее непослушные руки, кое-как смог перетянуть ей запястья ремнем.

Напоследок он мстительно слегка прикусил ей губу, небрежно провел по растрепанным светлым волосам рукой и рассмеялся, увидев ее большие жалобные глаза и, довольный собой, поехал дальше.

– Эй, ты меня обманул, – ныла всю оставшуюся дорогу девушка. – Мальчик, эй, мальчик! Поцелуй меня еще раз, а?

– Перетопчешься.

– Зачем ты завязал мне эти… как их, руки?

– Чтобы ты сидела спокойно, дура.

– Дядя Укроп, ты…. Того… целуешься плохо. Дэн лучше, и мой бывший тоже лучше. – Засмеялась Карлова по-детски громко. – Ммм, у тебя такие губы жесткие. Ааа, там огни горят, смотри!!

– Чертова кукла. Закрой пасть. – Повернул по направлению к собственному дому Никита. Сначала он хотел заехать к ней в квартиру и оставить там, но подумав, решил, что она обязательно что-нибудь сделает если не с квартирой, так с собой, и тогда у него больше не будет подружки, покрывающей Ольгу. Поэтому, скрипя сердце, повез к себе.

– Ой, смотри, стая изумрудных бабочек, – вдруг уставилась вперед Ника.

– Где?

– Они сидят у тебя на стекле. Много. Серебряного цвет. Искрятся.

– Просто прелестно. Передавай им привет от меня.

"Глюки начались. Скоро успокоится", – довольно подумал про себя Никита. "Карри" славился тем, что от него частенько ловили какие-нибудь клевые галлюцинации.

– Так они серебряные или изумрудные? – вежливо поинтересовался водитель.

– Золотые. Теперь золотые. – Зрачки девушки метались из стороны в сторону, словно она наблюдала за чьим-то полетом.

– Отлично, это просто… Nзапрещено цензуройN, – отреагировал парень.

Золотистые бабочки сопровождали Нику еще долго – она играла с ними, пробовала поймать, без устали танцевала для них и даже разговаривала и пела им. Еще, кажется, она видела пролетевших в небе полупрозрачного молодого человека, похожего на Дэнчика, обнимающего красивую особу с искрящимися крыльями. В воздухе сразу же запахло клубникой.

Но бабочки все равно были круче. Они были повсюду.

Так Карлова веселилась еще полночи – уже в квартире Никиты. Он мрачно восседал на полу, скрестив ноги и тупо пялясь в телек, а она летала по полупустым комнатам и ловила кайф от общения с собственными галлюцинациями. Пока уставший парень не видел, умудрилась на холодильнике нарисовать ему маркером милую парочку: девушку и парня, державшихся за руки, и нетвердыми пальцами подрисовала между ними большое сердце с усевшимся на него купидоном-хитрюгой. А потом вновь сбежала в гостиную, где, чувствуя, как учащенно бьется ее сердце, а в теле начинают появляться какие-то странные иголочки, по которым пропускают слабый электрический ток, уселась около парня и принялась усердно, покачиваясь из стороны в сторону, знакомить с каждой бабочкой.

После знакомства уснувшего и даже во сне нахмуренного Ника с тридцать шестым прекрасным золотым насекомым, светловолосая почти пришла в себя. Постепенно ее тело все больше деревенело, хорошие мысли и ультра-позитив уходили, бабочки одна за другой растворились. Медленными толчками пришло осознание кошмара, в котором она оказалась.

Дата добавления: 2015-07-02