И ложь прикрыть своим очарованьем? 28 страница

– Я – милый? – с невольной улыбкой, вдруг заигравшей на его губах, переспросил Чащин, – ты тоже милая. – Потом он словно взял себя в руки и дурашливым голосом добавил. – Временами. Когда твое инфернальное зло засыпает, а в душе расцветают ромашки. И вообще, я вчера виделся с Викой, и она сама себя переименовала на Милую.

– И это она занесла меня в черный список? – поинтересовалась я. Добрая Вика, однако.

– Ну не знаю. Но это точно не я, Маша. На фига мне это делать? Тем более, я хотел поговорить с тобой. Может быть, – его черные глаза стали растерянными, – она нечаянно?

– Ага, нечаянно. Может, она ревнует?

– Чего к тебе ревновать-то? – захохотал парень. – Это же ты!

– А это ты, – волком уставилась я на него. – Как она вообще с тобой, идиотом, встречается, ума не приложу!

– Эээ, не гони на меня, Бурундук! Она от меня без ума.

– Вот именно, она из-за тебя безумная. Вот если ты мне при встрече мозг умудряешься выпить, то что ты со своей герлфренд делаешь, я вообще молчу. – Наигранно оскорблено произнесла я.

– Со своей девушкой я джентльмен. – Гордо отозвался одногруппник.

Честно сказать, тогда, в кафе он и правда был похож на джентльмена. И вместе со Смерчем полез защищать незнакомую девушку…

– А почему не со мной джентльмен, Чаща? – я даже возмутилась.

Димка с сомнением посмотрел мне в глаза.

– Потому что ты – это ты. И я, правда, не заносил тебя в этот чертов список.

– Да ладно – забей на это все, – посоветовала я парню, как-то засмущавшись. А если предположить, что я ему нравлюсь, что он сейчас чувствует ко мне? Ему неприятно находится рядом со мной? Или, напротив, приятно? Я рядом с Ником с ума сходила и дико смущалась. А рядом со Смерчем, напротив, чувствую себя уверенно. Но нет, у Димки все-таки есть девушка, и он, думаю, любит ее. Этот парень не из таких, кто будет серьезно встречаться без полного отсутствия чувств. – А о чем ты хотел поговорить?

– Да так. Спросить по экзу одному кое-что хотел. И…

– И..?

– Бурундук, – склонился ко мне вдруг Димка. – Ты в последнее время с Никитой Кларским не общаешься?

– А что? – я удивлено посмотрел на молодого человека.

– Тебе не нужно с ним общаться, – вдруг сказал одногруппник очень серьезно.

– И ты туда же?

– Куда?

– Никуда. Дэн тоже говорит с ним не общаться. – Ответила я.

– Он прав, твой Дэн. – Вздохнул парень, взъерошив короткие волосы. – Понятия не имею, откуда он кое-что может знать, но он прав.

– Дим?

– М?

– Дим, а он, правда, немного не тот, за кого выдает себя? – тихим шепотом спросила я у Чащина, близко наклонившись к его уху. Не хотела, чтобы нас слышали все пребывающие и пребывающие сокурсники.

– Что ты имеешь в виду? – как-то напрягся он.

– Кое-кто сказал мне, что Никита не совсем чист на руку. И что он – опасный тип. – Зашептала я ему на ухо совсем тихо, касаясь щекой его щеки. Дима отпрянул от меня, словно я ударила его током.

– Не так близко, Бурундук, соблюдай дистанцию, – вдруг нервно сказал он мне.

– В смысле?? – не совсем поняла я. Он грустно улыбнулся мне.

– В самом прямом. Не надо так… близко. И да, ты права. Насчет Никиты. Маша, прошу тебя, как здравомыслящего человека – не общайся с Никки, то есть, с Никитой. Пообещай? Я не могу тебе всего сказать, но у меня есть определенные подозрения насчет него. – Димка коснулся моего плеча и, не сводя с меня совершенно невеселых глаз (а для этого весельчака это был очень и очень нехарактерный немигающий взгляд, которым я прониклась за пару секунд!), произнес. – Маша, пообещай? Даже если, – он на пару секунд даже замолчал, – даже если тебя буде к нему тянуть или он тебе… Ладно, просто пообещай, что не будешь с ним связываться?

Я медленно кивнула, но ничего сказать не успела. Потому что нас самым возмутительным образом прервали. Я и убедилась уже в который раз, что когда ты обсуждаешь человека, он, сволочь, не икает! И даже уши у него не горят.

– О чем болтаем? – раздался над нами голос Кларского так неожиданно, что мы с Димой вздрогнули и синхронно посмотрели вверх. Около нашей парты стоял Никита, а чуть позади него – Ольга, к моему удивлению, одетая для себя очень необычно – всего лишь в простые прямого покроя джинсы синего цвета и в спортивную футболку. Украшений на ней не наблюдалось почти никаких – только серьги. Ну прямо как я сегодня.

– О тебе сплетничаем, – рассмеялся хрипло Димка, встал и пожал руку другу, мимолетом серьезным взглядом посмотрев на меня. А я, приветственно кивнув, с громадным интересом уставилась на Никиту, оценивая его совершенно по новому. Мне до сих пор не верилось, что это – младший братишка главы преступной группировки. Кажется, Ник Кларский не смотря ни на что. Останется для меня тем, кем был прежде.

Так я поняла, что первая любовь, невзаимная, я имею в виду, – это как неудавшийся рисунок, выполненный шариковой ручкой, которую держит в пальцах начинающий художник. И этот рисунок никогда уже не стереть. Либо оставить его на память, чтобы потом накладывать сверху уже красками или фломастерами другие чувства – новые, уже взаимные, то есть смириться. Либо взять в руки острую бритву и вручную стирать пасту ею, сдирая вместе с ручкой и тонкие слои бумаги; это может быть больно и существует опасность вообще разодрать лезвием бумагу – а тогда уже с трудом можно будет нарисовать на этом листе другой рисунок.

Никита останется Никитой. Даже если он натуральный козел в душе. И… и не могу его осуждать.

– Пошли, я хочу с тобой кое-что обсудить, – внимательно посмотрев на меня, сказал другу Ник.

Но вот его взгляды меня настораживают.

– Какой ты деловой. Пошли.

– До встречи, Ольга, я позвоню тебе, хорошо? – тепло улыбнулся Кларский молчавшей Оле. Судя по всему, она не слишком боится его – глаза у нее не круглые от испуга, рот не перекошен, руки не дрожат, зубы не щелкают. Или просто она – отличная актриса? – Пока, Марья. А, да, передавай привет Дэну.

– Конечно, передам. – Кивнула я.

– Скажи, что я отдам ему долг.

– Какой? – естественно, не была я в курсе. Димка посмотрел на приятеля так задумчиво, будто бы был волшебником Гендельфом, решавшим, что ему делать с Кольцом Всевластья. У Чащина определенно, крышак поехал вниз и вправо.

– Он поймет. – Рассмеялся Никита. – Он классный парень. И очень умный.

– Я передам. – еще раз произнесла я. – Только когда вы успели увидеться-то?

– Да вот, на днях, Маша. А, да, скажи, что в следующий раз тоже будет пять и один, но только пять будет от меня. – Загадочно произнес Никита таким тоном, словно рассказывал ученому совету о своей научной работе.

– Я тебя совсем не поняла, но передам, – спокойно кивнула я молодому человеку. Хм, опять он одет так элегантно, неброско, но стильно: как и обычно, идеально выглаженная рубашка с длинными рукавами и стоячим воротом, черные брюки, на руках – дорогие большие часы. Опрятен. прекрасно причесан, с расправленными плечами, в меру надушен одеколоном, совершенно спокоен. Князь в простой одежде без "романтично-кружевных" прибамбасов и стильных, не кричащих украшений совсем рядом с ним не смотрится.

Ник еще раз тепло попрощался с задумчивой родственницей любителей жизни под мостами, а она в ответ громко рассмеялась и сказала небрежное "гудбай". Никита поднял брови, но ничего не сказал, Димка недовольно взглянул на Князеву, словно хорошо ее понимал, и парни скрылись, наконец, за дверями аудитории.

– Я сяду к тебе, Маша, – улыбнулась мне невинно Тролль и, дождавшись моего кивка, села рядом на место Димки. Проснувшаяся через пару минут Маринка была слегка удивлена соседством светловолосой отличницы, которую, как подруга знала, я терпеть не могла. Чащин, вернувшись сразу после того, как в аудиторию залетела преподаватель, тоже слегка удивился Оле, но в его взгляде было больше недовольства, чем удивления.

"Что ты делаешь?", – словно спрашивали его взгляды, которые он пару раз кинул на Тролля (кстати, вышло так, что она оказалась между мной и одногруппником, поэтому и спрашивать про Ника больше не могла, а мои записки он просто-напросто нагло игнорировал). А эта дура только улыбалась: широко, так, что у нее напрягались мышцы на шее, да и вообще вела себя не совсем обычно: более громко, более шумно и менее вежливо, чем обычно.

"Подозрительно", – сообщили мне головастики дружным хором чуть позже, когда длинная нужная консультация кончилась, и я, пообщавшись с одногруппниками, в том числе и с повеселевшей Ольгой, направлялась к остановке.

Подозрительно, согласилась я, вспоминая, как Князь дружелюбно положила мне руку на плечо, когда мы шумной толпой стояли в коридоре.

Орел с этим не соглашался, но и не отрицал, он вообще не высказывал никакого мнения – по причине длительного отсутствия. Где его носило, головастик не могли понять, и только парочка из них, самых догадливых, говорили, что орел уже не орел, и орлом не будет, и вообще он в компании с полупрозрачной очаровашкой.

Нет. Наш Гоблин стала сама не своя. Может, ее Ник совсем запугал? Да ну. Он же ее вроде как действительно любит. Чего ему зеленую нежить запугивать?

Мотивацию Ольги я поняла только спустя несколько дней, когда она вконец меня замотала. Поняла, и, по-моему, возненавидела свою одногруппницу еще больше, чем в те славные времена, когда была без ума от Никиты и узнала, что она с ним встречается.

"Я сяду к тебе, Маша", – с этих простых слов началась моя князефобия и князененависть. Почему? Да потому что с этого момента Олечка решила вдруг стать не кем-нибудь, а моей подругой (к ужасу Лиды и Марины) и начала меня едва ли не преследовать.

Она отправляла мне дружелюбные смс-сообщения, писала что-то в Интернете, звала погулять, постоянно разговаривала со мной, шутила, рассказывала какие-то истории, смеялась над всеми моими – даже очень неудачными – шуточками.

С ней случилось что-то странное: из девочки-ангела со стажем, она превращалась в самую простую девчонку, одевавшую постоянно джинсы и удобные кеды или кроссовки. Она почти перестала краситься, и ее плавные жесты и хорошие манеры профессиональной леди постепенно пропадали. Даже подруга Князя – Регина, была в некотором шоке, что тут уж говорить обо мне?

В среду, сразу после экзамена, Оля, сдав его к удивлению всей группы на тройбан (я тоже сдала его на три, но, правда, никто совершенно не удивился, а ее оценку обсуждали все, кто только мог), влилась в нашу с Лидкой и Маринкой компанию, и мы вынуждены были идти вместе с ней в кино, а потом и в уличное кафе.

Девчонки, погруженные в свои проблемы, и так были невеселы. А из-за появления нежелательного элемента, стали еще более недовольными и скучными. Правда, Маринка чуть оживилась, когда узнала, что Князь знает Черри – чуть ли не с самого детства. Ольга, к нашему тройному удивлению, купила себе пиво и, осторожно потягивая его, рассказывала о зеленоволосом. С ее слов, Александр был веселым и компанейским, но непостоянным и слегка нервным. Узнав, что он понравился Марине, Тролль вдруг своим обычным голосом сказала, словно озвучивая мысль Смерчинского:

– Знаешь, тебе, правда, лучше быть с ним просто друзьями. У него новые девчонки каждую неделю.

"Что с этой тетей??", – убивались родные головастики.

– Но он мне нравится, – вздохнула Марина. – Я сама уже от себя в шоке.

– Саша хороший, но он не создан для длительных отношений. – Вздохнула Оля.

Лида, улучив момент, поинтересовалась страшным шепотом:

– Что ей от нас надо?

– Понятия не имею!

– Точнее, я не так поставила вопрос: что ей от тебя надо? – продолжала подозрительная подруга. – Князева рехнулась? Я ее вообще не понимаю. То Денису твоему жаловалась, называла себя едва ли не демоном, то рыдала непонятно из-за чего, то к нам пристала.

Я только плечами пожала, украдкой глядя на то, как Гоблин пьет свой хмельной напиток – уже второй большущий бокал по счету. Наша милашка одногруппница и пиво – это ведь две несовместимые вещи! Что с ней произошло?

Лидия тоже только головой покачала.

– Маш, а ты пиво не любишь? – громким голосом спросила у меня Оля.

– Эээ, нет. – Отвечала я, глядя на Князя исподлобья.

– Тогда и я тоже его пить не буду.

– Ну не пей…

Эта дура почти совсем не опьянела, зато зачем-то позвонила Нику и попросила его ее забрать. Он прибыл в течение двадцати минут на такси, явно оторванный от какого-то дела, большими глазами оглядел всех нас, и задержался взглядом на Князевой, словно не веря своим глазам.

– Что случилось. Оля? – спросил он, кивком поздоровавшись с нами. Вот это темпы у парня!

– Отвези меня домой, – сказала Князева.

– А… Хорошо. Поехали. Точно ничего не случилось? – Спросил обеспокоенный Ник уже у меня. – Вас никто не обидел?

– Жизнь нас обидела, – сказала мою любимую фразу Ольга. – Я сегодня на три сдала экзамен. Мой красный диплом улетел к чертям, Никит.

Парень обнял ее за плечи, явно не понимая, почему вместо всегда распущенных ухоженных волос на голове его подруги теперь не слишком непрезентабельный простой хвостик.

– Ничего страшного, не переживай, солнце. – Мягко отозвался он.

– Да, я тоже так думаю. – Кивнула девушка. – Ты знаешь, мои многие взгляды на жизнь, в том числе и на учебу, в последнее время меняются.

– Пойдем в машину, и там ты все мне расскажешь, хорошо? Тебе не холодно? – заботливо спросил он Князеву.

– Нормально мне. Ладно, пока, девочки!

– Пока, – хором откликнулись мы втроем.

– Ты интересная, – сказала мне Оля на прощание, прежде, чем выйти из кафе. – С тобой можно легко общаться.

– Ты тоже ничего, – медленно отозвалась я, разделяя удивление ее парня, почувствовавшего, что от Тролля слегка несет пивом. Кажется, с такой стороны он еще свою любимую не наблюдал. Да и я тоже.

– Капец, – только и сказала Лида, когда слегка растерянный Никита и ржущая над чем-то Тролль уехали.

– Она вроде нормальная, – была благодарна ей за рассказ о Черри Маринка, – но… с ней что-то странное творится, это факт. Я никогда Князя такой еще не видела.

– И я. – Произнесла я задумчиво. Тогда у меня стали появляться первые подозрения.

Да и вообще с этих пор я активно стала побаиваться Князя. Ко мне еще никогда с такой силой никто не набивался в подруги и не менялся прямо на глазах в явно худшую сторону. Конечно, Ольга не то, чтобы изменилась полностью, кардинально и радикально, просто она стала менее вежливой, воспитанной и элегантной, чем раньше. Иногда она становилась прежней самой собой, а иногда с ней явно творился легкий неадекват.

"Маньячина она", – на черном фоне кровавыми буквами написали головастики.

– Князь с ума сходит, – сказала я в четверг Дэну, который приехал ко мне на своем "Выфере". На этой неделе его жутко загрузили в универе – и не по учебе, с учебой у этого умника все было в полном порядке, а загрузили его в связи с проведением у нас каких-то студенческих всероссийских Универсиад, куда его отправили участвовать, как самого умного. А еще он вместе с командой по баскетболу отстаивал честь нашего университета на каких-то крупных соревнованиях, куда приехали команды из самых крупных городов России. Я даже ходила болеть за него – с доброй половиной его многочисленных сумасшедших друзей и искренне радовалась, когда он забрасывал мячи. Особенно круто у Смерчинского получилось вырвать победу у противника за 3 минуты до конца игры, когда он, стремительно перехватив мяч у нападающего соперников, вышел в быстрый прорыв и забил трехочковый. Болельщики были в восторге, а коллеги по команде едва не расцеловали Дэна, уставшего, мокрого, но довольного.

По-моему, наш физрук, тот, кто называл Дениса Дьяволенком, а также его коллеги, едва не плакали от умиления и от осознания того, что их любимец с факультета иностранных языков смог бы стать действительно крутым спортсменом, однако делать этого не собирается и вообще непонятно для чего учится на переводчика, когда у него пропадают такие перспективы в баскетболе.

Тогда я стояла и смотрела на него с трибуны, понимая, что, кажется, счастье может заключаться даже в том, что этот темноволосый парень помахал мне, узнав среди прочих болельщиков. А я помахала в ответ под смех его друзей, которые, по-моему, считали уже и меня своей закадычной подруженцией.

Да, сейчас Дэнни постоянно куда-то ездил, что-то делал и в чем-то участвовал, и у него, правда, было очень мало свободного времени. Не скажу, что я была от этого в восторге, но искренне радовалась за него. Мне казалось, что вся эта июньская суматоха, начавшаяся одновременно с сессией, отвлекает его от многих грустных мыслей. Все-таки личностью он был непростой, и никто, кроме него самого не знал, что творится в его голове с повышенным содержанием такой полезной штуки, как Ай Кью.

В четверг же вечером у господина Смерчинского выдалась свободная минутка, и он примчался ко мне, сделав маленький сюрприз и написав смс с требованием немедленного выхода на улицу. Я, естественно, тут же выглянула в окно, заметила брюнетика с приветиком и, обрадовавшись, выбежала к нему. Федька только вслед мне поржал и просил передавать Дэну пламенный братский привет.

– С ума сходит? – переспросил Лаки Бой, обнимая меня и слегка покачиваясь из стороны в сторону. Глаза у него при этом были прикрыты. От его уютных рук хотелось растаять, а потом возродиться и вновь растаять.

– Да. – Я чуть-чуть отстранилась от парня и посмотрела ему в лицо. – Она посеяла свой мозг. Нет, правда. Стала вести себя… как-то развязано, что ли. Одевается… блин. Ну как я она одевается.

Денис нехотя открыл свои чудесные синие глаза и с улыбкой посмотрел на меня:

– Ты плохо одеваешься? – он провел рукой по моим волосам и коснулся губами виска.

– Ну, скажем так, не гламурно и не стильно. У меня свободный молодежный стиль, – гордо отозвалась я. – Короче, в глазах клубных кисо я не зеленый цвет для моды.

– Меня устраивает в тебе все. – Заявил Дэн, медленно перемещал свою наглую лапу с талии вниз, и мне пришлось шлепнуть его по руке. Он только вздохнул и сказал, что его жизнь монаха – тяжела и несправедлива.

– Руки, мальчик мой, нужно держать на месте. Вот увидит мой брат нас и расстроится, что его сестричку лапают прямо под окном, – мстительно захихикала я. Напоминание о моем немаленьком братце Дэну как-то не особенно понравилось. Он стал слегка поспокойнее.

– Да и не обо мне речь, – продолжила я разговор, – а о ней. Князь перестала носить свои чудесные платья, не менее чудесные туфельки и волшебные заколочки и прочие наряды. – И я со вкусом описала ему то, во что теперь наша общая знакомая наряжается.

– Сколько раз ты видела ее в такой одежде? – спросил меня молодой человек.

– Три.

– Три – это не всегда.

– Она шумно ведет себя. – Продолжала я.

– И что? У нее, может быть, хорошее настроение, Чип. – Не понимал меня Смерч.

– Она пила пиво! Князева и пиво! Прикинь?

– Много?

– Два стакана.

– Ого, это безумно много. Да она настоящая алкоголичка, – насмешливо сказал мне Дэнв, вновь крепко прижимая к себе. – Маааша, прекрати.

– Она все время мне пишет, куда-то зовет и хочет общаться!

– Может, ты ей нравишься? – рассмеялся он.

– Ну конечно. Ей явно что-то от меня надо. И она меня раздражает, понимаешь?

– Понимаю. – Дэн ни с того ни с сего подхватил меня на руки и закружил в воздухе. Я заорала, потому что испугалась, и поэтому как перепуганная кошка, которую поволокли мыть, прижалась к нему, вцепившись в плечи.

"Оу, плечи", – плотоядно облизнулись головастики.

– Ааа, ты такая смешная! – Покричал весело Дэн. – Я тебя обожаю!

Он аккуратно поставил меня на землю, взял за руку и потащил на детскую площадку. Там он усадил меня на качели и начал раскачивать, заставив своими забавными выходками смеяться. А потом, к восторгу нашей местной детворы и кучки мамочек, выгуливающих своих чад, решил подтянуться на высоком турнике, слегка размяться и проделать на нем пару упражнений. Он предложил поучить всему этому и меня, но я отказалась, сказав, что пока на глазах всего двора позориться не желаю.

– Не обращай внимания ни на кого, Маша. Делай то, что тебе хочется. – Чуть нахмурившись, сказал мне молодой человек, на которого восхищенно устаивались четверо мальчишек, оккупировавших соседний турник. Он повис на турнике, прогнув спину и скрестив ноги, и начал подтягиваться, почти полностью выпрямляя руки и касаясь перекладины грудью.

Вааа, он все-таки такой сильный.

"О_О", – выложили головастики символ удивления собственными телами. Они хотели и слов подтверждения от орла, но его все еще не было. Монстрика с красными глазами, кожистыми крыльями и перепончатыми лапами, впрочем, тоже.

– Я стараюсь, Денис, – отозвалась я.

– Ты не старайся, ты просто делай это, Чип. Как только ты будешь готова полностью раскрыться перед этим миром, мир раскроется перед тобой и предложит на выбор все свои ресурсы. – Выдал этот философ загадочную умную фразу. – Поверь, их очень много.

С этими словами он вновь подтянулся на руках, перевернулся и повис на железной перекладине головой вниз, как летучая мышь на жердочке, уставившись на меня. А я в свою очередь уставилась на его живот, с которого сползла майка.

– Ты хранишь моего пегаса? – Спросил Дэн, продолжая висеть.

– А? Да.

Смерч взял меня за руку и поцеловал запястье. В ответ я наклонилась к его лицу и чмокнула его в щеку. Опять она гладко выбритая…

– Он – особенный. Когда будет плохо – поговори с ним.

– Поговорю, – я улыбнулась и залюбовалась им: какой же он все-таки красивый. И с каждым днем нашего необычного знакомства и истории любви, Денис становится для меня все красивее и красивее.

– И запомни, что он любит загадки.

– Что? – не поняла я, зато заинтересовалась ящеркой на его шее и погладила ее. Я себе тоже тату хочу…

– Просто помни это, Бурундучок.

– А, кстати, тебе привет от Ника. – Вспомнилось мне.

– Что? – чуть не навернулся он с турника. Дэнни тотчас спрыгнул и внимательно уставился на меня. – Какой еще привет?

– Обычный. – Подивилась я его реакции. – Кларский тут недавно сказал, что в следующий раз – пять с него, а с тебя – один. Или что-то в таком духе. Я уже забыла точно, прости. Что у вас там с ним за дела? Сам говоришь мне не общаться с ним, а сам…

– Он к тебе подходил? – отпустил меня резко Дэн. Почти мгновенно его добрый, расслабленный взгляд переменился. Стал незнакомым, ожесточенным. Но потом мой ветерок вновь взял себя в руки и его взгляд, кажется, вновь стал прежним.

– Ну не то, чтобы ко мне… – Отозвалась я. Просто Ник зашел в аудиторию, вместе с Князевой, и увидел меня. Эй, ну ты чего?

– Все в порядке, Чип, все в порядке.

– Это аутотренинг?

– Ага, самогипноз. Ты ведь помнишь, что он – опасный парень, да?

– Помню. Еще бы не помнить. Но… только я все равно его не боюсь. – Призналась я.

– А вот это плохо. – Потер переносицу Дэнни.

– Почему же?

– Потому что только тот, кто испытывает страх, может быть идеально осторожным. – Медленно проговорил он.

– А пятеро и один – это что? – я смахнула с его голов маленький зеленый листик, игривым ветерком принесенный на его коричнево-шоколадные волосы и запутавшийся в них.

– А, это так, Бурундучок, прикол, Никита любит пошутить. – Обворожительно улыбнулся мне Дэн. – Шутник.

Нас перебила мелодия моей любимой группы "На краю", зазвучавшая совсем рядом со мной. Как оказалось – в кармане джинс Смерчинского.

– А, нет, отец, – глядя на яркий коммуникатор, вздохнул парень и ответил на звонок. – Да. Хорошо. Я понял, скоро буду. Да, ждите.

– Уезжаешь? – печально спросила я.

– Да, прости, отец просил помочь дома. – Со вздохом отозвался Дэн. – Не могу отказать. А я так хотел побыть с тобой подольше, мой Бурундучок.

– Мне уже даже возмущаться надоело. Ты прямо неуловимый какой-то. – Ткнула я его пальцем в щеку. – И что ты тянешь ко мне свои лапки?

– Иди ко мне.

– Зачем это?

– Хочу. – прошептал она мне на ухо.

Мы расстались только спустя пятнадцать минут. Думаете, легко прекратить целовать человека, которого любишь?

Это ведь как отдать свою прелесть какому-то наглому хоббиту.

Он, правда, становился мне все ближе и ближе.

И не только он. Кажется, Ольга Князева решила не просто общаться со мной. Госпожа Я-Тролль, кажется, начала копировать меня. И это первой заметила даже не я, а Лида, в субботний день консультации перед адовым экзаменом по английскому языку, и Марина согласилась с ней.

Сумасшедшая Князева во многом копировала у меня не только стиль одежды, незамысловатый, полуспортивный-полунеформальный, со всей моей любовью к кедам, кроссам, простым и удобным штанам и бриджам, к футболкам и флискам, но она также стала словно невольно копировать и не совсем правильную, иногда невежливую манеру общаться со сверстниками и не только, мою мимику, наверное, еще не совсем взрослую и слишком эмоциональную, некоторые движения, слегка отрывистую речь, быструю походку. Если она делала это с целью показать мне, что я выгляжу неженственной хамкой с уровнем развития обезьяны, то у нее получилось это сделать. Я серьезно задумалась над тем, что самой надо изменится на 180 градусов.

Но на самом деле… на самом деле наш милый зеленый друг преследовала совсем другую цель. Куда более печальную.

Последней каплей моего уже воистину ангельского терпения стало то, что произошло в понедельник, в день предпоследнего нашего экзамена – экзамена по английскому языку.

В воскресенье я лишь поздно вечером вернулась с родителями с дачи деда – они утащили меня туда в субботу, под предлогом помочь дедушке, и я не могла отказать, поэтому мне пришлось торчать на свежем воздухе почти два дня, в отдалении от остальных (но только не от Князя, которая изредка посылала мне сообщения). Зато все выходные к своему ужасу, я скучала по Денису. Кажется, он по мне – тоже. Ночь с субботы на воскресенье мы проболтали до шести утра. Я сидела на веранде и встречала рассвет, прижимая горячий уже мобильный телефон плечом к уху, и смотрела на оранжево-розовый восход, ярко окрашивающий восточный кусок небосвода и небрежными мазками задевавший и серо-голубую середину неба. А Дэн, по его словам, сидел на своем пушистом белоснежном ковре и глядел в окно – он тоже смотрел на восход. Заявил, что в городе он не такой красивый, и заставил меня описывать восход дачный.

В ту ночь мы, кажется, поговорили обо всем на свете: и о серьезном, и о глупостях, о нашем отношении ко многим вещам, о себе, своих предпочтениях и страхах. Чем больше я узнавала этого человека, тем более интересным он казался мне, и тем больше я в него влюблялась – уже не только за яркую внешность, отвязно-манипуляторское поведение и необыкновенную харизму, но и за душевные качества, и за мысли, и за мировоззрение, которого он придерживался. Дэн, казалось, с легкостью понимал меня, а я – его, и это нас обоих одинаково удивляло, а его еще и умиляло. К тому же, рассуждая о многих вопросах, он вновь показал человеком уверенным, со своей стойкой системой убеждений, сложившейся не на пустом месте.

– Спасибо, что не легла спать, – в конце нашего многочасового разговора сказал Смерч. Казалось, он находится совсем рядом – его голос раздавался так отчетливо.

– Всегда пожалуйста. – Тихо проговорила я, жалея, что сейчас не имею возможности подойти к нему и обнять.

– В следующий раз я скажу наоборот, – добавил сдавленным голосом.

– Как же? – заподозрила я подвох.

– Спасибо, что легла спать. Со мной, – сквозь смех заявил он.

– Вот же ты дурак, Смерчинский, – машинально ответила я, сладко зевая.

– Не без этого. Просто ты правда стала мне дорога, глупая. Ну все, Чип, иди спать. Иди, я чувствую, что у тебя слипаются глазки. – Ласково сказал парень. – Красивых тебе снов. – Не сдержавшись, он опять добавил. – Со мной.

– Спокойной ночи, Денис. – Прошептала я, видя, как солнце медленно встает из-за горизонта. Отчего-то захотелось плакать – от осознания того, что вроде бы все хорошо, не смотря не на Князеву, Ника, прошлое Смерча.

– Решила называть меня Денисом? – спросил он на том конце провода задумчиво.

– Я думаю, ты все же не заслуживаешь банальное "эй".

– Я счастлив.

– Опять начал подкалывать?

– Я сказал это совершенно серьезно, – судя по звукам, он встал с пола. – В понедельник увидимся?

– Хочешь назначить мне свидание?

– Да. Но только после того, как ты закроешь сессию, хорошо? Тебе ведь осталось совсем немного: английский и история изобразительного искусства, – как оказалось, Дэн прекрасно знает мое расписание.

– Ты прав.

– Вот черт! – воскликнул он внезапно с сожалением. – Мне ведь придется уехать 26-го!

– А, в Галаз, на юг? – припомнила я, опять зевая. – Тогда приедешь и поведешь меня на свидание, да?

– Да, Все, спи. Я буду с тобой во сне, Маша. – Он сказал мне это таким тоном, что я тут же послушно поплелась спать, и поняла, что подчиняюсь ему только тогда, когда моя голова коснулась подушки, а я начала проваливаться в Царство Морфея.

А голос Дэна говорил уже там: "Я буду с тобой во сне. Я буду защищать тебя ото всех даже во сне. Я – с тобой". Дедушка, кстати говоря, утром неодобрительно на меня косился и сказал, что разговаривать во сне – признак крайне дурной.

– И что я говорила? – протирая сонные глаза, спросила я у него. – А, деда?

Дата добавления: 2015-07-02