XIX века. Эстрин Я. Взяточничество в

Первой половины

Законодательство

УКДС, 1889, №36.

Ширяев В. Н. Указ. соч., с. 432.

269 См., например:

Эстрин Я. Взяточничество в

доктрине и законодательстве. —

Труды кружка уголовного права

при С.-Петербургском

университете.

СПб., 1913, с. 181;

Рабинович Н. В.

О наказуемости

взяточничества и

лиходательства. —

Право, 1916, № 11,

с. 671.

Законодательство о взяточничестве получило некоторое раз­витие в Своде законов. Ему посвящена гл. VI раздела V. Здесь под общим понятием лихоимства объединены: ^неза­конные поборы (под видом государственных податей), 2) вы­могательство и 3) взятки, под которыми подразумевались «всякого рода подарки, делаемые чиновниками для ослабления силы закона». Наказание за это преступление — либо лишение всех прав состояния и отдача в солдаты, либо ссылка, либо ка­торга.

Несмотря на то что данная глава названа «О мздоимстве и лихоимстве», определение этих понятий в законе отсутствует. Поэтому приходилось устанавливать их путем толкования. В науке уголовного права и в судебной практике под лихоим­ством понималось принятие должностным лицом подарка за совершение таких действий или за бездействие, которые явля­лись нарушением его служебных обязанностей. Если же долж­ностное лицо за взятку совершало действия или бездействова­ло в пределах круга своих полномочий, то такое преступление считалось мздоимством. Кроме того, термин лихоимство ис­пользовался и в широком смысле — для обозначения взяточ­ничества в различных его проявлениях, и, напротив, в более узком, чем в ст. 402, смысле — как взимание недолжных нало­гов или иных сборов с населения, то есть излишка, лиха.

В ст. 401 мздоимство предстает в двух видах: в ч. I — как подкуп и в ч. 11 — как вознаграждение. Последнее ранее в русском уголовном праве не преследовалось. Относительно то­го, должно ли преследоваться лихоимство в форме вознаграж­дения, в литературе были высказаны разные мнения. В. Н. Ширяев полагал, что для лихоимства не имело значения не только время получения подарка (что предусмотрено ч. II ст. 405), но и время обещания подарка, так как «лицо, учиняя или допуская что-либо противное обязанностям службы, ожи­дает, что оно будет вознаграждено так или иначе, лично или посредственно. Такое ожидание награды в будущем, особенно основанное на прошлом опыте, представляет явление зауряд­ное при взяточничестве-вознаграждении»²⁶⁸. Другие авторы предлагали, ввиду отсутствия в комментируемой статье прямо­го указания на взятку-вознаграждение при нарушении служеб­ных обязанностей, подводить такое деяние под ч. II ст. 401²⁶⁹. На этом примере хорошо видно, что казуистичность, присущая Уложению о наказаниях, приводила не только к излишним по­вторам, дублированию и мелочной детализации, но и к суще­ственным пробелам в законе (в данном случае закон, карая лихоимство-подкуп и мздоимство-вознаграждение, оставлял безнаказанным лихоимство-вознаграждение).

Существенным признаком объективной стороны взяточниче­ства в любой его форме являлось совершение только такого действия или бездействие, которое имело прямое отношение к обязанностям должностного лица по службе и которое оно обязано было выполнять безвозмездно в соответствии со свои­ми служебными функциями. На этот факт Сенат обращал вни-

мание судов неоднократно, разъясняя, что он не делает ни­какого различия между тем, имел ли обвиняемый непосред­ственное влияние на решение того дела, по которому он полу­чил взятку, или мог оказать воздействие на лицо, решающее это дело. Но практика Сената по вопросу, как толковать выра­жение действия, касающиеся до его обязанностей по службе, претерпевала изменения. В 70-е годы дважды Сенат возлагал ответственность на взяточников за совершение действий, не входящих в круг их прямых обязанностей. В 1882 году он встал на более узкую точку зрения, разъяснив, что для состава преступления, предусмотренного ст. ст. 401—402, «существен­ным признаком является отношение, в котором должностное лицо, получившее в дар деньги или другое имущество, нахо­дится к самому служебному действию, за совершение которого оно получило такой дар, или к присутственному месту, где та­кое должно быть совершено. Следовательно, только то обстоя­тельство, что принявший дар состоит на государственной службе, само по себе, при отсутствии указанного условия, не имеет еще никакого значения»²⁷¹. В решении Сената 1912 го­да уточнялось, что взяточничество будет иметь место не толь­ко в случае, когда речь идет о действии, определенном служеб­ными обязанностями, но и вообще по делу, производящемуся в том учреждении, где служит виновный, и «относящемуся в большей или меньшей степени непосредственно к его прямым обязанностям»²⁷². Принятие должностным лицом денег или подарка за совершение действий, не имеющих отношения к его служебным обязанностям, если в нем отсутствует состав како­го-либо другого преступления, например мошенничества, приз­навалось ненаказуемым²⁷³. Так, «принятие волостным писа­рем подарка за содействие отсрочке исполнения приговора во­лостного суда не составляет должностного преступления, так как на волостного писаря никаких обязанностей по исполне-

о 274

нию решении волостного суда законом не возлагается»

С субъективной стороны как мздоимство, так и лихоимство всегда преступления умышленные: виновный сознает, что меж­ду подарком и его деяниями по службе существует причинная связь. Если же деньги были получены должностным лицом по ошибке, без какого бы то ни было корыстного умысла, то со-

став преступления взяточничества отсутствует

Оригинально дополнительное наказание, установленное в статье. Оно не тождественно конфискации имущества или воз­награждению за причиненный ущерб — передаче в приказ об­щественного призрения подлежало только имущество, получен­ное в виде взятки, дары виновному, а не их стоимость в де­нежном выражении или равноценные предметы. Деньги подле­жали передаче в размере полученной взяточником суммы. Это имущество не было и штрафом, поэтому к нему не могло при­меняться правило о замене арестом в случае несостоятельности обвиняемого²⁷*¹.

Дата добавления: 2015-06-27