Девятое чудо - парк

Восьмое чудо света - дворец.

Что же, молодой архитектор, пожалуй, не так уж неправ, в этом сложном и изрядно запутанном пояс­нении своего направления в искусстве. Впечатления от его, отнюдь непростого, архитектурного чуда, где-то перекликаются, с тем, что можно вычитать из его статьи.

Итак, что предстало перед моим взором, когда в первый раз посетил усадьбу?

У пологого берега красивейшей в этих местах бухты Татарская уютно расположился изысканной кра­соты парк, в глубине которого возвышался совершенно сказочный дворец, отдаленно похожий на французский средневековый замок. Изящество и совершенство форм дворца подчеркивалось и отте­нялось некоторой суровостью элементов средневековой замковой архитектуры.

При приближении оказалось, что дворцово-замковые архитектурные формы плавно и очень орга­нично переходят:

- в одних местах в восхитительное латиноамериканского типа бунгало, с обилием переходящих друг в друга веранд, лоджий, балкончиков и затененных переходов, обрамленных, а то и совершенно скры­тых от глаз, буйной тропической растительностью,

- в других – в роскошные галереи итальянского патио, отделанных благородным мрамором и увитых плющом.

Такая, с громадным вкусом и истинно французским тактом собранная воедино эклектика, сразу пора­зила мое воображение.

Но дом был только изящной жемчужиной в оправе не очень большого парка, из-за обилия и разнооб­разия растительного мира в нем обитающего, казавшегося громадным. Оправа архитектурной жем­чужины поражала еще сильней, ее самой. При приближении оказалось, что парк тоже, весьма и весьма, своеобразен. Его откровенная эклектичность даже превосходила причудливое смешение сти­лей дворца. В парке такое же, как в архитектуре дома, плавное перетекание одного художественного стиля в другой, было еще более вычурно и причудливо, еще активней занимало (но, что характерно, не будоражило) воображение.

Здесь благородные формы старого английского парка причудливо переплетались и с изысками садо­вых форм, характерных для Дальнего Востока, и с необузданностью растительности тропиков. Про­гулка по парку вызывала странное чувство встречи со сказкой. В одних укромных уголках парк по­степенно превращался в традиционно изысканный и вычурный китайский сад. В других – в скромный и даже суровый, но, при этом, располагающий к глубоким философским размышлениям сад япон­ский. А в третих - парк внезапно, но опять тактично и неназойливо переходил в откровенно буйные формы тропического леса.

И все эти причудливые переплетения выполнены с таким тонким вкусом, с таким глубоким и чутким пониманием специфики человеческого восприятия, что никакие, казалось бы, необычные и, прямо скажем, непривычные для нашей ментальности формы, не выглядели при этом неприемлемыми или чуждыми.

8. Десятое чудо – интерьер.

Но все эти чудеса архитектуры и ландшафтного дизайна бледнели после знакомства посетителя с ин­терьером дома. Вот это было истинное чудо. Представьте себе (не верю, что это можно мысленно себе представить – это следует видеть своими глазами), что строгая, чуть чопорная викторианская об­становка, каким-то чудесным образом сочетается: и с аскетически строгим минимализмом японского дома, и с изяществом и утонченной роскошью дома китайского, создавая тем самым какой-то удиви­тельный англо-японо-китайский стиль. Причем этот новый, впервые увиденный вами стиль казался вам не чем-то новым и необычным, а привычным, даже почему-то очень знакомым, и даже родным. Как будто Вы всегда знали, что так должно и быть, но не могли этого выразить не только в материале, но даже словами.

Дата добавления: 2015-06-27