Тарас Письменный был взволнован

Уход Мустафы и его завещание.

С особой горечью говорил Арсений о том, что, к стыду своему, он еще жив. Жив только потому, что в своем посмертном послании единомышленникам Мустафа настоял на принятии Устава организации, согласно которому очередные смертники (в составе не более 3-х человек) определяются исключи­тельно по жребию. А когда число посвященных, готовых принять смерть, не превышает трех чело­век, акции вообще откладываются до тех пор, пока в число посвященных не будет принят хотя бы еще один член.

До сих пор судьба хранила Арсения, мешая ему выполнить свой долг. В Мысовое он приехал, полу­чив, наконец, право стать смертником при следующем захвате заложников. Он рассказал, что сле­дующий захват заложников, разделить судьбу которых он желает, состоится, по его сведениям, в моей усадьбе во время ближайшей научной конференции.

Будучи очарован личностью Арсения, Марлен остался холоден к его идеям. Нельзя сказать, что идеи Общества в устном изложении Арсения, внука его старинного друга Андрея Арсеньевича Лучникова, совершенно не захватили, не взволновали Марлена Михайловича. Но он и прежде был знаком с ними.

Программный документ Движения и, одновременно, завещание покойного лидера, названный по­чему-то Евангелием от Мустафы, имеется у него в архиве.

И сегодня, как и тогда, при знакомстве с программой Движения, проблематика, так волновавшая Ар­сения, представлялась ему интересной, но совершенно неактуальной. Чего нельзя сказать о реакции Тараса Ивановича, также раннее знакомого с этим документом.

Г-н Письменный был более чем взволнован, он был на вершине эмоционального возбуждения. Пута­ясь в словах и запинаясь, сей многоопытный оратор и резкий нелицеприятный полемист, взволно­ванно проблеял, что идей, более соответствующих его настроениям и его внутреннему складу, он прежде никогда не встречал. На мой вопрос: - «А как же документ, хранящийся в архиве?», милей­ший архивариус смущенно ответил, что хотя именно этот документ подвиг и его на организацию спе­циальной конференции, эмоциональное воздействие личной встречи с Арсением несравнимо более действенно. Теперь его привлекает к Движению уже не только чисто научный интерес, сегодня он желает принять в Движении личное участие.

Обрадованный обретением столь горячего сторонника, Арсений, тем не менее, не сумел скрыть го­речь и разочарование холодной реакцией на его сообщение со стороны Марлена Михайловича.

«Именно такова реакция большинства населения во всем мире – в сердцах заявил он - актуальнейшая проблематика, от которой зависит будущее Земли, остается за пределами внимания общественности».

На что Марлен не удержался и, нарушив все мыслимые правила гостеприимства, ответил: - «Идеи Новых Первохристиан актуальны только по его, Арсения, его единомышленников, мнению». После чего добрейший Тарас Иванович, буквально, зашелся от негодования. Таким Марлен его прежде ни­когда не видел.

Поскольку покрасневший, как бурак, архивариус не мог произнести ни слова, на это не совсем этич­ное заявление с совершенно неприсущей ему резкостью, ответил Арсений: - «Все на свете мнения субъективны – раздраженно произнес он – объективное мнение, это нонсенс».

4. О чем забыли победители?

- Но дело даже не в этом – уже спокойнее продолжил он. - Самое опасное для будущего человечества заключается в том, что сегодняшнее общественное мнение более похоже на совокупное мнение насе­ления Римской Империи не в период наибольшей активности первохристиан, а после окончательной

победы христианства, в корне изменившей менталитет граждан Вечного Города и всей Империи в це­лом…

- К середине четвертого века новой эры, когда большинство римлян стали христианами, - убежденно вещал внук его покойного друга - новообращенные начисто забыли то, что послужило основным средством их переубеждения.

- Они забыли, что только любовь мучеников, направленная на их мучителей – неожиданно поддержал Арсения, обретший, наконец, голос архивариус – смогла переубедить гордых и жестокосердных рим­лян.

- Да – в унисон вторил ему обрадованный поддержкой Арсений – только такой более чем весомый аргумент смог и действительно оказался действенным.

- Тогда почему – продолжал, как бы, мыслить вслух Тарас Иванович – новообращенные начисто за­были, что именно тезис Иисуса о любви к врагам, практически воплощаемый на протяжении трехсот лет первохристианами, помог им стать христианами. Почему святоотческая литература и апокрифы полны самых нелепых и наивных домыслов на эту тему, почему буквально нигде не упоминается са­мый действенный аргумент Иисуса и его последователей?

5. Как избежать гибели человечества?

- Да, христианская цивилизация забыла опыт первохристиан, опыт побед не силой, а любовью. Почти никогда не вспоминают, что Христос учил любить врагов своих – с горечью резюмировал Арсений.

- А, не исключено, что сегодня только так можно победить террор – вернулся он к теме после непро­должительного молчания.

- Есть все основания предполагать, что все другие методы не сработают. Сило­вая борьба с террором похожа на попытку залить костер бензином. Такие шутки плохо кончаются – так рванет, что никому мало не покажется. Несколько серьезных ядерных взрывов и цивилизация рухнет. А ведь такой вари­ант развития событий отнюдь не фантастичен. Чем активнее Запад будет подавлять террор, тем ско­рее этот страшный сценарий осуществится. А между тем первохристиане именно «по методике, пред­ложенной Иисусом» переубедили римлян, не менее, жестоких и крово­жадных, чем сегодняшние тер­рористы...

- Нас сегодня не понимают, – потупившись и скрыв за длинными густыми ресницами сверкание своих серых с поволокой, мягких и добрых, и одновременно почему-то ярких и горячих глаз, почти шепотом проговорил наш гость.

- Но я уверен, - продолжил он, внезапно оживившись - нам удастся преодолеть всеобщее равнодушие и убедить людей в своей правоте.

Дата добавления: 2015-06-27