Погружаясь в глубину 6 страница

Ноа не видел, какую купюру он вручил посыльному, но судя по тому, как тот рассыпался в бесконечных благодарностях в ответ на «сдачи не надо», следующая доставка из «Джорджи» будет сверхскоростной. Возможно, невиданные чаевые – это своеобразная попытка Кэма загладить свою вину перед Ноа. Блядь, лучше бы он объяснил, какая муха его укусила.

Ноа забрал пакеты с едой и отнёс их на кофейный столик. Кэм нерешительно замер посреди комнаты, очевидно раздумывая, куда бы присесть. Кроме не очень удобного громоздкого кресла – подарка родителей Ноа – разместиться можно было только на диване, но там уже развалился Ноа.

– Так вот как твой диван выглядит спереди, – наконец ухмыльнулся Кэм.

Ноа лягнул его по голени. Кэм плюхнулся рядом с ним.

– Что тут у тебя? – Кэм открыл пакет и принюхался. Он тут же помахал рукой перед заслезившимися глазами. – Напалм?

Глава 5

Пробуждение было приятным и довольно неожиданным. Горячий рот ласкал его член. Ложась спать накануне, они вели себя как два натурала, вынужденных ютиться в одной палатке во время похода, поэтому проснуться от того, что Кэм отсасывал у него, стало для Ноа совершеннейшей неожиданностью. Болезненно жгучей неожиданностью!

– Твою мать. – Он отдёрнул от себя Кэма за волосы.

– Что?

– Твой рот. Крылышки. Бляядь! В нём всё ещё полно перца или чего они там добавляют.

Кэм заржал.

– Это расплата за то, что заставил меня вчера жрать ракетное топливо.

– Я тебя не заставлял их есть.

Кэм лизнул кожу на внутренней поверхности бедра. Ноа почувствовал возбуждающее покалывание. То, что для члена казалось слишком, здесь было в самый раз.

– Но ты их заказал, – заметил Кэм своим привычным сексуально-урчащим тоном. Казалось, вчерашняя неловкость растаяла без следа. Кэм встал на колени, в его взгляде загорелся озорной огонёк желания смешанного с любопытством.

– Вот мне интересно…

Его рот накрыл один из сосков Ноа. Жжение здесь было настолько уместным и приятным, что Ноа невольно выгнулся, подставляя грудь, обвиваясь вокруг Кэма руками и ногами.

– Хм, как я и предполагал, – ухмыльнулся Кэм. Его зубы сверкнули в темноте, он наклонился, облизал второй сосок. У Ноа поджались пальцы на ногах.

Ноа боялся всё испортить своей настойчивостью, он так и не понял, что вчера произошло между ними, но противиться желанию… Он потянулся к тумбочке.

– Я уже всё взял.

Да. Ноа застонал, изгибая шею, отдаваясь во власть возбуждения, импульсами пробегающему по нервам. Кэм прикусил кожу над адамовым яблоком, и Ноа, тихо выдохнув, широко раздвинул ноги.

Наверное, стоило промолчать, чтобы не напугать Кэма своей навязчивостью. Но когда скользкие от смазки пальцы проникли в него, барьеры в мозгу Ноа снесло безудержным потоком вожделения, вылившимся сбивчивой мольбой:

– Трахни меня, пожалуйста. Господи, Кэм, я так хочу тебя!

– Знаю, – слово, произнесённоё хриплым шёпотом, показалось Ноа самым сексуальным из всего, что он когда-либо слышал в своей жизни.

Ноа, извиваясь, отполз, пальцы Кэма выскользнули из него.

– Сейчас.

Кэм не рассмеялся. Не назвал его нетерпеливым. Просто медленно и плавно вошёл в него. Ноа на секунду задержал дыхание, но сразу же расслабился. Правда, удовлетворение от восхитительной распирающей наполненности тут же сменилось изнывающей потребностью почувствовать мерные толчки внутри себя. И Кэм начал двигаться. Он выходил из него почти до конца и с хлопком засаживал свой член обратно. Ноа, упираясь пятками в матрас, рывками подавался навстречу каждому яростному вторжению.

Кэм трахал его, запрокинув голову, впиваясь пальцами в его бёдра. Ноа отдал бы всё на свете, чтобы Кэм забыл об осторожности и вбивался в него без жалости, не боясь причинить боль. И чтобы пальцы, сжимающие бёдра, оставили багровые следы на коже, а Кэм затрахал его до беспамятства. И чтобы саднящие ощущения в заднице не проходили ещё как минимум неделю после отъезда Кэма. Ноа так нужны были воспоминания.

Кэм постепенно замедлял темп, кончики пальцев, едва касаясь кожи, выписывали круги на тазовых косточках Ноа. Он наклонился и обжёг губы Ноа поцелуем со вкусом специй.

Распластавшись на Ноа, он сместился внутри него. Ноа прошила дрожь, когда член Кэма в первый раз дотронулся до его простаты, а затем Кэм стал намеренно задевать её с каждым последующим толчком. Кэм зарылся пальцами в волосы Ноа и притянул его голову. Он целовал его долго, нежно, горячо.

Как только Ноа начинало казаться, что он вот-вот кончит от очередной вспышки наслаждения, Кэм менял угол проникновения, и накал страсти спадал. Но с каждым разом он всё больше и больше нарастал, пока Ноа окончательно не расплавился в обжигающем пламени, и каждый дюйм его кожи не истончился, став болезненно чувствительным. Казалось, Кэм проникал в самые укромные уголки тела Ноа – наполняя своей плотью, целуя, вылизывая шею, ухо, челюсть, скулы Ноа, шепча какие-то нежности, которые Ноа не слышал, оглушённый шлепками их тел, исступлённо вбивающихся друг в друга, скрипом кровати, гулкой дробью пульса в висках.

Кэм поднял голову и упёрся лбом в его лоб. Двигаясь медленно, осторожно, он прерывистым шёпотом выдохнул в губы Ноа:

– Не хочу, чтобы это заканчивалось. Хочу трахать тебя всю ночь, малыш.

Наслаждение наслаивалось, суммировалось, становясь просто невыносимым, безграничным, огромным. Ноа стало страшно, что надвигающийся оргазм будет похож на столкновение с грузовым поездом. Но, несмотря ни на что, ему хотелось, чтобы это длилось вечно.

– Не останавливайся, Кэм.

Тем не менее рука, прижимавшаяся к спине Кэма, уже сама тянулась к члену. Тело, готовое в любой момент выпрыгнуть из кожи, требовало разрядки. Кэм, подхватив Ноа под колени, забросил его ноги себе на плечи. Теперь стало казаться, что Кэм вбивается прямо в сердце. Дышать стало трудно. Отчаянно нуждаясь в опоре, Ноа схватился за предплечья Кэма.

Кэм дрожал, вдавливая его в матрас, сотрясаясь при каждом медленном проникновении вращающихся словно на шарнирах бёдер. Глаза Кэма поблёскивали в темноте из-под подрагивающих век. Ноги Ноа скользнули по мокрой от пота коже, и он сцепил их между собой покрепче и впился пальцами в напряжённые мышцы на руках Кэма. Каждый вдох был наполнен влажным пряным запахом их тел, трущихся, вжимающихся друг в друга.

Сегодня у них определённо был заплыв на дальнюю дистанцию, как минимум на милю, и медленно, постепенно они приближались к финишу. Голова Кэма свесилась вниз. Он наклонился и поцеловал Ноа, лаская его рот на протяжении дюжины плавных текучих проникновений.

– Готов? – прошептал Кэм, всё так же прижавшись губами к его губам.

– Готов… с самого… начала, – удалось ему ответить между пронзающими рывками.

Кэм опустил ногу Ноа, слегка повернув при этом его бёдра, и его член скользнул, задевая внутри совершенно новые нервы. Ноа почувствовал, что сейчас не выдержит и взорвётся. Поцелуй Кэма стал крепче, напористей, он стал дрочить Ноа в одном ритме с мощными движениями бёдер, всё быстрее и быстрее.

Ноа показалось, словно кто-то зажёг электрический свет в темноте. Его ослепило яркой вспышкой. Оставалось надеяться, что Кэм сможет продержаться ещё пару секунд.

– Сейчас. Не останавливайся. Не могу.

Пальцы Ноа впились в руки Кэма, и он кончил, как не кончал уже давно. Спазм за спазмом выжимали из его глубин всю энергию, всю силу без остатка. Кэм прижался к нему, коснувшись губ быстрым поцелуем. Затем его бёдра задвигались в таком темпе, словно он рванул на золотую медаль в заплыве на сто метров баттерфляем. Всё его тело выгибалось и напрягалось так, что казалось, мышцы вот-вот не выдержат и с треском порвутся.

Ноа накрыло слабостью, словно прибойной волной. Цепляясь остатками сознания за действительность, он почувствовал, что Кэм покинул постель, прикрыв его перед этим простынёй, но заставить себя двигаться он не мог. И ему было наплевать на то, что он весь потный и грудь неприятно липкая.

– Ноа. – Кэм ухватил его за подбородок, настойчиво привлекая к себе внимание. – Послушай, приятель, я знаю, что ты любишь засыпать сразу после секса, но удели мне только одну минуту.

Ноа постарался. Действительно постарался сконцентрироваться на словах Кэма.

– Я скорее всего уже уеду к моменту, когда ты проснёшься. И…

Ноа собирался сказать, что ему в любом случае надо будет скоро вставать открывать бассейн для утренней семичасовой тренировки, но было лень шевелить языком.

– И я не знаю, когда снова тебя увижу … возможно никогда…

Послеоргазменную апатию как рукой сняло.

– А?

– Я не знаю, когда буду снова в этих местах. Поэтому…

На первый взгляд могло показаться, что Кэм разрывает с ним отношения, но ведь между ними никогда ничего такого и не было.

– Я… был рад повидать тебя ещё раз, Ноа.

Заебись. И что он должен ответить на это? Спасибо, что подарил мне прекрасные воспоминания? Блядь, ну почему всё так хуёво? Самый лучший трах в его жизни оказался прощальным.

Ноа понимал, Кэм ждёт, что он сейчас уснёт. Но вряд ли ему это удастся в ближайшее время. К тому же если он притворится спящим, то так и не поймёт, что Кэм от него ожидал услышать в ответ.

– Хм-гм. – Ноа осторожно перекатился на свою сторону кровати, постаравшись особо не напрягать всё ещё непослушные мышцы. Он лежал, уставившись в темноту, прислушиваясь к дыханию Кэма, пытаясь успокоить собственное. Его сознание уплывало, но глаза по-прежнему были широко открыты, когда рука Кэма погладила его волосы.

Для того, кто только что выдал очень правдоподобную имитацию речи отъебись-и-не-звони-мне-больше, Кэм был необычно ласковым. Ноа клялся себе, что не уснёт, но пальцы успокаивающе перебирали его волосы, а горячие колени прижимались к заду… Следующее, что Ноа осознал – уже наступил рассвет. Кэм вышел из ванной.

– Извини, – прошептал он из коридора.

Ноа сел. Кэм надел очки.

– У меня сегодня инспекция в Сент-Огустин. Ехать далеко.

– Будь осторожен за рулём.

Больше сказать было нечего. Кэм исключил возможность «увидимся» или «созвонимся».

– Буду.

Пока Кэм стоял в дверях, Ноа пытался считать удары сердца… что было не так уж трудно, учитывая, как оглушительно пульс стучал в висках. Три, четыре, пять…

– Пока, Ноа.

– Пока.

Ноа зарылся лицом в простыни, пахнущие спермой, потом и Кэмом.

***

Кэмерон подсчитал, что с марта по сентябрь дома он бывал не чаще одного раза в месяц. Его рабочий график был расписан буквально по часам, так что на посторонние мысли просто не оставалось времени. Ежедневные переезды из города в город. В коротких перерывах между инспекциями, тренингами, проверкой результатов тестов всегда есть чем заняться. Такая жизнь его вполне устраивала. Он любил путешествовать, любил свою работу.

Вот только с недавних пор с ним явно творилось что-то неладное. Кэмерон постоянно ловил себя на желании проверить сайт Хавьерс, нет ли вакантных командировок в северо-западную Флориду. Прежде он не особо стремился попасть в родные места из-за чувства вины перед родителями. Это «ты-был-рядом-почему-не-заехал» ужасно напрягало. Ноа по идее должен был стать ещё одной причиной, из-за которой следовало избегать этого региона. Но вопреки здравому смыслу Кэмерон сходил с ума от потребности увидеть нахалёныша снова.

Кэмерон не мог понять, с чего он решил, что может рассчитывать на лёгкую интрижку между ними. Господи, ну почему он не замечал, как серьёзно Ноа воспринимает их отношения? Озарение наступило внезапно после того, как он увидел экс-бойфренда Ноа. Только тогда до него наконец дошло, на что готов пойти Ноа за возможность быть рядом с Кэмероном.

Бывший парень Ноа был идеальным сладеньким боттомом, настолько очевидным, что у Кэмерона просто руки чесались схватить его за бёдра и нагнуть над ближайшей горизонтальной поверхностью. Кэмерон практически всегда угадывал предпочтения парней по их поведению. А вот с Ноа промашка вышла. Потому что он привык думать о нем определённым образом, сроднился с мыслью, что Ноа всё тот же влюблённый в него подросток из прошлого. Осознание того, что парень позволяет Кэмерону быть всегда сверху только из-за своих чувств к нему, стало неожиданным неприятным открытием, своеобразным отрезвляющим холодным душем.

Заморгала стрелка, на мониторе лэптопа загрузился веб-сайт Хавьерс. Некоторые, по всей видимости, откажутся от командировок во Флориду весной. В августе и сентябре все позиции будут заполнены, но до этого ещё несколько месяцев. Впрочем, какая ему разница? Ему совершенно незачем ехать в северо-западную Флориду. Знать бы только, как избавиться от навязчивых мыслей о Ноа, преследующих его в последнее время. Теперь каждый раз, когда он дрочит, для того чтобы кончить, достаточно представить, как выглядит Ноа во время оргазма. Ну и хрен с ним, всё равно это не повод нестись к нему сломя голову.

Допустим, Ноа действительно нравится, когда его трахают. Хотя Кэмерон очень сомневается, что для Ноа привычно постоянно быть снизу. Рано или поздно это должно ему надоесть. А Кэмерон в постели был исключительно топом. Окружающие привыкли считать, что он легко подстраивается под ситуацию. Такое впечатление возникало потому, что Кэмерон всегда перестраховывался. Знакомясь с очередным парнем, прежде всего Кэмерон должен был убедиться, что всё произойдёт по его сценарию. А навязывать Ноа определённую роль из-за того, что ему хочется быть с Кэмероном, это…

Блядь, ёбаная жизнь, он должен был предусмотреть такое развитие событий. Он ведь прекрасно всё понял в баре тем вечером, но решил проигнорировать очевидную истину. От Ноа не исходили вибрации боттома. Несмотря на длинные волосы и аппетитную круглую задницу, как будто специально созданную для того, чтоб её трахать, Ноа вёл себя как топ, позиционировал себя как тот, кто привык быть сверху, давил и бросал вызов как доминант. Правда, с Кэмероном он вёл себя иначе.

Наверное, всё-таки стоило поддаться соблазну и трахнуть Ноа, когда тому было пятнадцать. Возможно, тогда не случилось бы ночи в отеле на свадьбе Адама, и Кэмерон не сошёл бы с ума от желания засунуть член в задницу Ноа, и воспоминания о том, как возбуждающе сексуально тот поскуливал, подмахивая ему, не мучили бы его всё это время.

Нужно срочно взять себя в руки. Аквапарк, который Кэмерон должен инспектировать завтра, подписал договор с Хавьерс только в этом году, значит, Кэмерону придётся провести полную проверку, начиная от действий спасателей и заканчивая мельчайшими деталями организации безопасности на воде. Работы много. На этот раз он приехал с сослуживцем. Курт был на несколько лет старше него, все знали его как отличного парня и прекрасного семьянина. Тем не менее Кэмерон не питал иллюзий. Курту определённо не понравится, если Кэмерон будет ходить по комнате с перманентным стояком или весь вечер торчать в душе. Пока напарник очищает прилавки сувенирного магазинчика отеля, покупая подарки для детей, у Кэмерона есть немного времени, чтобы успокоиться.

Разместить аквапарк посреди Эдирондекских гор было глупой идеей. От заверений представителей администрации парка, утверждающих, что в июле здесь будет жарко, Кэмерону легче не становилось. Ведь ему придётся разыгрывать из себя жертву утопления в мае. А жить в отеле посреди Эдирондекских гор означало, что до ближайшего гей-бара как минимум два часа езды в любом направлении. Так что сбросить напряжение и забыть хоть ненадолго о Ноа не получится.

Через две недели у него командировка в Атланту. Всего четыре часа до Таллахасси... Нет.

Он провёл рукой по лицу. Всему есть объяснение. Просто… декор комнаты действует ему на нервы. Бредовое сочетание красного и чёрного с силуэтами лосей на обоях. Такое оформление отлично бы подошло для специальной комнаты пыток в аду. Иначе чем объяснить, что он настолько расстроен из-за своей работы? Кроме всего прочего заняться в этой глуши совершенно нечем. Ну, если, конечно, у него не возникнет желания пройтись по абсолютно одинаковым, стилизованным под деревенские лавочки магазинчикам, что крайне сомнительно. И несмотря ни на что, он не будет звонить Ноа.

Кэмерон опять открыл ноутбук, проверил вебсайт Хавьерс и состояние своих банковских счетов. После короткого размышления он заставил себя не залезать на сайт авиалиний. Зачем ему знать, какие места остались до Таллахасси? Зазвонил телефон.

Код Флориды ещё не означал, что это Ноа. Номера он не знал. Это может быть любым из дюжины учреждений, находящихся под надзором Хавьерс.

Но это был Ноа.

– У меня возникло несколько вопросов по технике безопасности. Конечно, я мог бы найти ответы в конспектах, но я забыл это сделать накануне вечером, а занятие начнётся через несколько минут.

Что ж, он придумал неплохой повод, чтобы позвонить.

– Спрашивай.

– Менялись ли инструкции по оказанию помощи при возникновении больших тоникоклонических припадков у жертв утопления за последний год?

– Нет. Необходимо проверить проходимость дыхательных путей и поддерживать дыхание всеми доступными средствами, пока не прибудет квалифицированная помощь.

– Понятно. А какова минимальная длина ленты с буйками для дорожки в бассейне?

– Двадцать ярдов.

А вот это уже неплохо. Если бы Кэмерон не ездил столько с проверками, ему самому пришлось бы поднимать свои записи в поисках ответа.

– Спасибо.

От разговора с Ноа настроение Кэмерона заметно улучшилось.

– Это всё?

Ему было интересно, задаст ли Ноа ещё парочку заведомо глупых вопросов просто для того, чтобы потянуть время.

– Всё.

– Когда у тебя заканчивается тренинг?

– Сдаю зачёты на этой и следующей неделе. Через пару минут у меня письменный тест.

Возникла неловкая пауза. Молчание напрягало. Кэмерон не выдержал первым.

– Чем планируешь заняться в четверг двадцать четвёртого?

– А что?

– Я буду в Атланте. Знаю, оттуда далеко добираться…

С минуту Кэмерон не слышал в трубке никаких звуков, казалось, Ноа даже дышать перестал. А потом он заговорил быстро-быстро, словно боялся, что Кэмерон передумает.

– Это рабочий день, но я могу отпроситься. В бассейне не так уж много работы, пока не начался летний семестр.

– Скорее всего, я прилечу в аэропорт Рэдиссон. Я тебе перезвоню попозже.

– Хорошо.

Кэмерон услышал щелчок дверного замка и поспешил закончить разговор. Возможно однажды, когда у него не будет соседа по комнате, он выяснит, нравится ли Ноа секс по телефону. Кэмерону по-прежнему не хотелось лезть завтра в воду, но желание разбить кувалдой в щепки дешёвую мебель в номере тоже пропало.

В аэропорту Олбани он купил Ноа бейсболку Янки.

***

Конец июня. Недельный отпуск Ноа совпал с игрой Янки против Девил Рейс в Тампе, на которую Кэмерон приобрёл билеты. Он намотал достаточно миль, чтобы получить в качестве бонуса от авиакомпании бесплатный перелёт. От предложения купить ему билет на самолёт Ноа отказался, мотивируя тем, что он быстрее доберётся на машине, учитывая, сколько времени в аэропортах тратится на проверки службы безопасности.

Девил Рейс занимали последнее место в рейтинге высшей лиги и всё равно ухитрялись выигрывать у Янки с разгромным счётом.

– Прости, – сказал Кэмерон, когда Рейс удалось отправить в аут* очередную тройку игроков Янки.

– Ты договорился, чтобы Янки проиграли? Я впечатлён.

– Ну, играть они могли бы получше.

– Мне без разницы, главное, успеть заполнить мою таблицу, пока менеджер не заменит игроков. – Ноа посмотрел на поле, глаза его сузились, а затем он принялся что-то быстро отмечать на карте подсчёта очков в программке.

– Что за таблица? – Кэмерон выбрал парочку сухих посыпанных солью крендельков с лотка разносчика. Они сидели за третьей базой. Как и на большинстве игр Девил Рейс, даже когда Янки приезжали в город, свободных мест было навалом. Он забросил ноги на спинку пустого кресла перед ним.

– По телевизору приходится смотреть то, что тебе показывают. Здесь ты можешь смотреть на то, что хочешь.

– И что тут можно увидеть интересного?

– Вот, – Ноа показал ему почёрканную карту подсчёта очков. В этот момент Янки, наконец, удалось отправить в аут третьего игрока соперников. Кэмерон заглянул в таблицу, отмечая с удивлением, что Ноа расставил игроков неправильно. Многие были вычеркнуты из списка, но девять игроков основного состава Ноа разместил, казалось, в произвольном порядке.

– Видишь?

– Нет.

– Я пришёл к выводу, что их способность к отбиванию мяча в среднем обратно пропорциональна симпатичности их задницы.

Кэмерон прыснул со смеху, чуть не подавившись при этом кренделем. Он стал рассматривать игроков на поле.

– Мне кажется, тебе стоит поменять местами номер третий и четвёртый.

– Ну, между ними всего восемь очков разницы.

– Но они не вписываются в твою теорию. – Кэмерон кивком головы указал на парня, стоящего в центре игрового квадрата.

– Нет. Абсолютно не вписываются.

– Бля, честное слово, я б его выебал. – Кэмерон проследил взглядом за шорт-стопом* Янки. Тот как раз отправил мяч за боковую линию в сторону зрительских рядов.

– Гм.

– А ты нет?

– Эти руки, глаза, ноги? Неа, я бы лучше ему отдался. А трахнул бы я вон того, – Ноа указал на молодого центрального полевого игрока. Кэмерон никогда не мог подумать, что будет благодарен Янки за то, что они так позорно проигрывают. В противном случае им пришлось бы сосредоточить всё внимание на игре, а тема, затронутая в разговоре, его действительно волновала.

– У тебя в самом деле нет предпочтений насчёт того, чтобы быть сверху или снизу?

– И то и другое секс, и то и другое хорошо. Всё зависит от того, с кем трахаешься, – произнёс Ноа с таким видом, словно это неоспоримый факт.

– Но разве тебе?..

Ноа развернулся к нему.

– Тебе ведь нравится минет, я имею в виду, когда тебе его делают? А ещё тебе нравится трахаться. Разве первое лучше второго?

– Когда как.

– Видишь. Ты ведь не захочешь навсегда отказаться от чего-то одного в пользу другого, правда?

Вот оно. Ноа не станет мириться с тем, что он всё время снизу. Впрочем, Кэмерон и не думал его об этом просить.

– А ты когда-нибудь… – Ноа взглянул на игроков на поле и подмигнул Кэмерону – выступал в роли питчера?

Кэмерон слизнул соль со своего кренделя.

– Дважды. Один раз по пьяни, другой – трезвый. Мне не понравилось.

– Было больно?

– Нет, терпимо, просто… я понял, что это не моё.

– Ты кончил?

– Нет.

Губы Ноа расплылись в хитрой ухмылке.

– Спорим, со мной ты бы кончил? – он откусил большой кусок от своего кренделя.

Неожиданная волна головокружения заставила Кэмерона ухватиться за кресло. И это никоим образом не было связано с духотой под закрытой крышей стадиона «Тропикана» или с тёплым пивом, которое он прикончил во время последнего иннинга*. Он принялся сосредоточенно слизывать соль со своего кренделя в ожидании, пока его голова, парящая в трёх футах над плечами, не вернётся на место.

– Ты так думаешь? – Кэмерон собрал языком крупинки соли, оставшиеся на пальцах. По его бёдрам пробежала дрожь возбуждения. Ему нравилось флиртовать. Даже если ожидания Ноа были из области фантастики, самоуверенная улыбка на его лице реально заводила Кэмерона.

– Я уверен.

– Жаль, что у тебя не будет шанса доказать.

– Это что, вызов?

– Нет. Простая констатация факта.

Тревожное жужжание, прокатывающееся по нервам Кэмерона, настойчиво предупреждало, чтобы он не смел думать об этом иначе, как о неопровержимом факте. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. И с этим надо было срочно что-то делать. Кэм выпрямился в кресле, сбрасывая ноги со спинки сидения, наклонился к Ноа и хрипло прошептал:

– Кроме того, если ты будешь сверху, мне кажется, тебе будет не хватать моего члена в твоей заднице. Правда, малыш?

– Возможно. – Ноа слегка отодвинулся от него. Кэмерон наблюдал, как румянец возбуждения расползается по щекам Ноа, тем не менее голос его оставался спокойным. – Мне нужно отлить, – он поднялся, – с этим фактом уж точно не поспоришь.

– Мне тоже.

Ноа слегка нажал на плечи Кэмерона, усаживая его обратно.

– Если ты пойдёшь со мной, нас арестуют за неприличное поведение в общественном месте.

Пока Кэмерон ходил в туалет, Ноа успел купить попкорн и содовую. Парень явно не мог продержаться даже одного иннинга без очередной порции еды с лотка торговца. Кэмерону следовало порадоваться, что на этот раз Ноа не взбрело в голову купить сахарную вату, так как он не был уверен, что присутствие людей на стадионе остановило бы его от порыва облизать сладкую липкую мордашку.

Ноа протянул ему картонную коробку с попкорном. Кэмерон уселся и взглянул на счёт. Янки проигрывали 14:5 в пятом иннинге. Захватив пригоршню попкорна, Кэм вдруг подумал, станет ли возражать Ноа против предложения вернуться в отель. Он вернул коробку Ноа, получив взамен стакан с содовой.

– Ты никогда не замечал, что бейсбол напоминает хороший секс? – спросил Ноа.

– Что? – Кэмерон захлебнулся водой, которая едва не полилась через нос.

Ноа задорно подмигнул ему из-под козырька бейсболки, которую купил для него Кэмерон.

– Ну, знаешь, постепенно нарастающее напряжение с каждой подачей, с каждым замахом. То, как оно периодически спадает, а потом опять нарастает, и в итоге, если повезёт, заканчивается феерическим взрывом.

– А ты, оказывается, тот ещё извращенец.

Как будто у него и без того недостаточно явлений повседневной жизни и ситуаций на работе ассоциируются с сексом и Ноа. Теперь он не сможет спокойно посмотреть игру.

– Вообще-то я удивлён, что тебе нравится бейсбол, Кэм.

– Почему?

Кажется, опять назревает разговор, затрагивающий чувствительную для него тему. Кэмерон пожалел, что они как раньше не могут спокойно говорить о сексе.

– Эта игра не соответствует активности твоего характера. Тебе нравится быть постоянно в движении, всё время чем-то заниматься.

– И что в этом плохого?

В груди Кэмерона всколыхнулась волна защитной агрессии. Почему, как только он встречается с парнем более двух раз, всегда заходит разговор о его одержимости работой?

– Ничего. Мне просто кажется, что тебе по идее больше подойдёт хоккей или баскетбол.

Ноа не осуждал, ему было любопытно.

Кэмерон улыбнулся.

– Наверное, потому, что бейсбол напоминает хороший секс. Как только спадает напряжение, он расслабляет меня.

Взгляд Ноа сфокусировался на губах Кэмерона, и кровоток внезапно повернул в южном направлении и начал причинять беспокойство, вызвав напряжение в паху. Ноа переместился ближе. Он собирался поцеловать его. На стадионе «Тропикана». Перед фанатами Янки. И скорее всего их покажут по телевизору.

Кэмерон поднялся.

– Мне кажется, эта игра уже почти закончилась.

– Что-то ты не выглядишь расслабленным, – Ноа запрокинул голову, заглядывая ему лицо. Глаза Ноа, оттеняемые цветом кресел в зрительских рядах, казались аквамариновыми.

– Я как раз хочу поработать над этим, – ответил Кэмерон.

Их отель располагался рядом со стадионом. Как только они вернулись в номер, Ноа сразу же включил телевизор. В принципе, можно было досмотреть игру. Но стоило его члену погрузиться в бархатистую тесноту рта Ноа, Кэмерону стало абсолютно наплевать, что они пропустили беспрецедентный десятиочковый в восьмом периоде.

***

Большую часть июля Кэмерон провёл в Пенсильвании и Огайо. Места его командировок в половине случаев располагались достаточно близко друг от друга, чтобы доехать на машине. Поэтому он либо находился в дороге, либо работал, ещё нужно было спать. Он предлагал Ноа купить билет на самолёт, если у него есть охота провести с ним свободный уикенд, но Ноа сказал, что должен оставаться в городе, чтобы появиться в бассейне по первому требованию в случае внештатной ситуации.

Кэмерон убеждал себя, что так даже лучше. Ноа явно не придаёт их связи большого значения, а у них ведь всё равно нет будущего. Но это не помогало, когда от голоса Ноа по телефону на него накатывало болезненное возбуждение, а от тона, которым тот говорил ему «пока», Кэмерону хотелось сорваться с места и бежать в аэропорт.

Возможно, дело не в Ноа, а в нём самом? Раньше Кэмерон не мечтал, чтобы летний сезон закончился поскорее. Никогда ещё он не рассматривал свою работу как досадную помеху, преграду на пути к исполнению желаний. Работа для него всегда была на первом месте, самой любимой, самой желанной.

Вопрос ещё в том, чего он действительно хочет. Ноа? Секса с Ноа без сомнений. А чего ещё? Кэмерон всё время ждал, что Ноа остынет, его чувства перегорят. Ждал, что всепоглощающая потребность в близости со временем окажется не такой насущной. А вместо этого она становилась всё сильнее и сильнее. У него никогда не было длительных отношений. Он никогда ни в ком не нуждался. Ему казалось, что Ноа скоро всё надоест, что ему самому всё надоест. Но этого не происходило. Ни он, ни Ноа никак не могли насытиться друг другом. Незнакомое чувство неудовлетворённости в сочетании со специфическим зловонием едкого фабричного дыма и запаха навоза с ферм Огайо вызывали тошнотворную мигрень. Изматывающее чувство, словно кто-то надел на голову стальной обруч и постепенно сжимает его. Последние две недели июля превратились в пытку.

Дата добавления: 2015-06-27