Погружаясь в глубину 12 страница

– Я прошу тебя, подумай ещё. Мне не нужны другие подарки на Рождество. Это всё, чего я хочу.

Кэм поднял руку и осторожно погладил его щёку.

– Ноа. Малыш.

Впервые Кэм назвал его «малышом» за пределами постели, не дразнясь и не пытаясь соблазнить. Ноа бы порадоваться, но в сложившейся ситуации внезапно проснувшаяся в партнёре сентиментальная нежность его совсем не утешила.

Кэм провёл подушечкой большого пальца по губам Ноа.

– Я люблю тебя. Но, нет. Приезжай ко мне на следующий день. Оставайся столько, сколько хочешь.

А может, Кэм прекрасно понимает, что будет означать проведённое с родными Ноа Рождество, и поэтому говорит «нет»? Он поверил Кэму, когда тот признался ему в любви, он ни капли не сомневается в том, что Кэм ему не изменяет, но этого мало, чтобы быть вместе. Что если Кэм не хочет этого «вместе»… зелёных простыней… общей квартиры? Вопрос в том, сможет ли Ноа довольствоваться только частью того, о чём всегда мечтал?

Ноа обернулся, забросив руку на спинку сидения Кэма, сдал назад, выруливая с парковки.

***

Отказывать Ноа было тяжело, особенно когда тот смотрел вот так умоляюще своими глазищами из-под длинной челки, но Кэмерон понимал – поддаваться на уговоры нельзя, потому что Рождество в доме у Адама не станет воплощением идиллического и умиротворённого полотна Норманна Роквелла, как, по всей видимости, представлял себе Ноа.

Родители и брат Ноа никогда не делали проблемы из того, что тот гей, и Кэмерон по правде не думал, что Адам выставит его из дома за совращение младшего братишки. Но Кэмерон был абсолютно уверен – его присутствие на милом семейном празднике вызовет всеобщее недоумение и настороженность. От одной лишь мысли, что ему придётся, преодолевая неловкое молчание и стеснённые взгляды, всё время натянуто улыбаться, следить за своими словами и жестами, и вообще из кожи вон лезть, стараясь быть очаровательным, под ложечкой начинало противно посасывать.

Внутри по-хозяйски обосновывалась гнетущая пустота, та самая, что изводила его в начале года, и которая исчезла куда-то… с тех пор, как в его жизни появился несносный голубоглазый нахалёныш. Ноа молчал. Обиделся? Что ж, Кэмерон признавал, что Ноа вправе чувствовать некоторое… разочарование. Пусть позлится немного, если ему так хочется.

***

Ноа дулся всю дорогу. Когда они добрались до его квартиры, и Ноа – хмурый, отрешённый – ни слова не сказав, ушёл в спальню, Кэмерон решил, что с этим пора что-то делать. Ноа застыл неподвижно, разглядывая стену. Вид его напряжённой спины вызвал у Кэмерона улыбку: он обожал брать штурмом неприступные крепости, а в искусстве соблазнения мог дать фору любому.

Процесс примирения занял чуть больше времени, чем рассчитывал Кэмерон, но поцелуи в шею и детальное описание всех непристойностей, которые он собирается с ним сделать, нашептанные на ухо упрямцу, заставили того повернуться. А когда он принялся отнюдь не нежно гладить и массировать грудь Ноа, губы, до этого неподатливо сжимающиеся, неожиданно яростно впились в его рот, а крепкие бёдра основательно притёрлись и вжались в пах. Кэмерон, оторопевший из-за такого напора, чуть было не утратил контроль над собой. От того, как Ноа сосал его язык, член пришёл в «полную боевую» в считанные секунды.

Его Ноа снова стал самим собой – очень активным пассивом – нетерпеливым, умирающим от желания, хватающим его за бёдра, трущимся об его стояк своим напряжённым членом…

– Давай, – раскинув ноги в стороны, сдавленно простонал он в приоткрытые губы Кэмерона, когда они, всё так же безудержно целуясь, повалились на кровать.

Кэмерон отыскал на тумбочке смазку, надел презерватив. Несмотря на лихорадочное возбуждение, ему хотелось подразнить Ноа ещё чуть-чуть. Он раз за разом входил в него одним лишь кончиком, медленно двигая головкой из стороны в сторону в сжимающемся сфинктере.

– Сукин сын. – Ноа, зажмурившись, сражался с жёсткой хваткой на своих бёдрах, пытаясь заставить Кэмерона проникнуть глубже.

Пот покалывал спину, Кэмерон яростно сопротивлялся требованиям своего члена погрузиться до конца в обжимающий жар тела любовника. У Кэмерона крышу срывало от нестерпимого желания, а ещё от потребности увидеть ответное исступление в глазах Ноа, но тот продолжал крепко жмуриться.

Когда сил сражаться с собой не осталось, Кэмерон отпустил бёдра Ноа, и тот рывком насадился на его член. Ещё один рывок… гладкие горячие стенки запульсировали вокруг ствола Кэмерона, а Ноа забился под ним, извиваясь и дрожа. Кэмерон взглянул вниз – из члена Ноа вытекала прозрачная густая смазка.

– Что это было? Ты кончил? – Кэмерон обхватил член Ноа ладонью. Вены на стволе пульсировали, он был полностью эрегированным. Ноа открыл глаза.

– Наверное… я не знаю… со мной такое уже случалось пару раз.

– Охуеть, до чего ж ты горячая штучка. – Кэмерон закусил губу. Не двигаться, оставаясь внутри Ноа, было очень трудно. – А ещё раз кончишь?

– О, да.

Кэмерон прогнулся в пояснице и засадил до упора свой член в скользкое обжигающе тугое нутро.

– Я не могу пошевелиться…

– Значит, лежи спокойно.

Прижав широко разведённые бёдра Ноа к постели, Кэмерон, вконец озверев от возбуждения, начал безжалостно втрахивать его в матрас. Подстёгиваемый надрывными стонами партнёра и ритмичными звонкими шлепками яиц о ягодицы, он вколачивался в него снова и снова до самого основания, не заботясь о возможно причиняемой боли. И Ноа принимал эту страсть на грани насилия с неменьшим энтузиазмом – упираясь пятками в матрас, выгибался дугой, подаваясь навстречу каждому удару члена, свирепо таранящего его тело. Мысль поменять позу, чтобы продлить наслаждение, мелькнула и погасла – жаль было упускать хотя бы мгновенье такого блаженного счастья: нарастающей неотвратимо и стремительно их общей разрядки. Неожиданно Кэмерон спохватился, что не видит глаз Ноа, тот лежал, повернув голову на бок. Он замедлился, ввинчиваясь в Ноа тугими круговыми движениями бёдер. Потянувшись рукой, Кэмерон дотронулся до подбородка Ноа, мягко нажал, поворачивая его лицо к себе, наклонился над ним, чтобы поцеловать…

Ноа судорожно всхлипнул и отдёрнулся, избегая его прикосновений.

– Просто. Трахай. Меня, – прошипел он. Казалось, каждое слово застревает у него в горле.

Кэмерон не успел удивиться такой реакции – Ноа подбросил рывком свой таз вверх, упёрся коленями в его плечи, обхватил член ладонью и начал ласкать себя.

– Какой же ты… малыш... люблю… трахать тебя.

Ноа вдруг заскулил, завыл, словно раненое животное, от чего Кэмерон окончательно сбился с ритма.

– Нет! Не останавливайся… Господи, не останавливайся!..

– Понял я, сейчас всё будет, малыш. – Кэмерон покрепче упёрся руками в его ноги под коленями и начал быстро наращивать темп. Ноа, словно соревнуясь с ним, дрочил с запредельной скоростью, пока его пальцы и живот не раскрасились вязкими сливочными струями спермы. Кэмерон поднёс руку Ноа к губам, всосал пальцы – длинные, горько-сладкие от семени, и улетел вслед за Ноа за грань. Сердце билось в груди гулко и часто. Оргазм был сокрушительным и продолжительным. Кэмерону казалось, что кончает он бесконечно долго… в какой-то момент он даже успел испугаться, как бы не лопнула переполненная резинка.

– Бля-я-ядь! Ноа! – Яйца опустели, но тело по-прежнему колотило, выкручивало оргазменными судорогами, словно нервную систему замкнуло в немыслимую петлю убийственного по своей силе наслаждения.

Ноа вытащил свои пальцы изо рта Кэмерона и опустил руку вниз, придерживая сползающий презерватив. Голова Кэмерона свесилась на грудь, пот стекал по шее сзади из-под волос вдоль по позвоночнику. Пальцы впились до того глубоко в бёдра Ноа, что на коже гарантированно останутся синяки-отпечатки, но Кэмерон не в силах был пошевелиться и отпустить его наконец.

– Ебать, ебать, ебать!.. – Кэмерон судорожно выдохнул.

Глаза Ноа открылись, слабая улыбка скользнула по губам.

– Не могу. Я в полном умате.

Хотя Кэмерон старался быть осторожным, разъединяя их, но мышцы по-прежнему не слушались. Ноа взвился и зашипел, когда Кэмерон, неловко дёрнувшись, вышел из него.

– Прости.

– Ничего, всё в порядке.

Ноа слегка отодвинулся и повернулся на бок, а Кэмерон, вполне вероятно, так бы и лежал скрюченным и неподвижным до самого утра, если бы потребность избавиться от переполненного презерватива всё-таки не пересилила нежелание вставать. Чтобы пройти в ванную, нужно было всего лишь пересечь холл, но для Кэмерона это расстояние сейчас приравнивалось ко многим и многим милям. Когда он вернулся, Ноа всё ещё не спал. Он отмахнулся от полотенца, принесённого Кэмероном, скатился на край кровати и поднялся.

– Смазки ты не пожалел в этот раз, испачкал меня всего. Я хочу принять душ.

Что этот парень с непонятно откуда взявшейся энергией делает в теле его Ноа, тот ведь обычно засыпал сразу после секса?

– В душ можно сходить утром, – недовольно буркнул Кэмерон.

Не то, чтобы ему так уж сильно хотелось сейчас обниматься, но пот, испаряясь, охлаждал кожу, а удовлетворение, расплавившее кости, вжимало в матрас, так что Кэмерону, окутанному негой надвигающейся дрёмы, откровенно не хватало тепла Ноа и уже привычного ощущения тяжести его головы на плече, и щекотно покалывающей щетиной щеки, прижимающейся к груди.

Ноа всё-таки ушёл в ванную, и Кэмерон уснул, так и не дождавшись его возвращения.

***

Проснулся он от яркого солнечного света, подскочив в панике. Они что, проспали, он опоздал в аэропорт? Ноа рядом не было. Кэмерон взглянул на свои часы. Восемь тридцать. Время ещё есть – как минимум час в запасе, чтобы спокойно собраться.

Нехорошее предчувствие холодным змеиным клубком свернулось внизу живота ещё до того, как он вошёл в гостиную. Ноа сидел на диване, ждал. Липкая дрожь поползла вниз по позвоночнику, ноги вмиг ослабели, мышцы свело судорогой, словно Кэмерона по пояс резко окунули в ледяную воду. Он знал, чувствовал, что что-то не так, когда ночью Ноа отказывался смотреть на него, но тот отдавался ему с такой страстью, с таким желанием, что Кэмерон неосмотрительно проигнорировал тревожные сигналы. Ноа поднял взгляд:

– У нас ничего не получится.

Вспыхнувший мгновенно гнев позволил Кэмерону преодолеть сковавшее его оцепенение.

– Потому что я не хочу встречать Рождество в доме твоего брата? Ноа, это глупо, это… это эгоистично.

Губы Ноа упрямо сжались.

– Нет. Потому что ты не хочешь быть со мной.

– Какого чёрта?! Бред какой-то… я люблю тебя! – Кэмерон отпихнул кофейный столик и встал перед Ноа, разглядывая его лежащие на бёдрах ладонями вниз руки, нитки, торчащие из дырок на коленях драных джинсов. Ноа надел кеды и рубашку. У Кэмерона опять пробежал холодок по спине, а ноги стали будто ватными от слабости.

– Ты любишь меня, но ты не нуждаешься во мне. Ты проводишь почти всё своё время вдалеке от меня, и тебя это полностью устраивает.

Кэмерон сел рядом с ним.

– Кто тебе это сказал?

– Ты. Ты живёшь за шесть сотен миль от меня. И это, кажется, совершенно тебя не беспокоит.

– Конечно, беспокоит. Но у меня там работа, – Кэмерон раздумывал, стоит ли накрыть своей ладонью руку Ноа и изменит ли это ход разговора, который, Кэмерон чувствовал, ни к чему хорошему не ведёт.

– Работа, из-за которой надо обязательно жить в Роли? Разве ты не можешь летать в свои командировки из любого другого аэропорта, как большинство других тренеров?

– С этим много проблем… это трудно – мотаться туда-сюда… ты вот, например, так и не собрался за всё это время хотя бы раз приехать ко мне в Роли.

Руки Ноа, лежащие на коленях, сжались в кулаки.

– Я предлагал, но ты всегда говорил мне «нет». Я даже не знаю, где ты живёшь.

– Да какая нахуй разница, где я живу! Всё, что ты говоришь – полная хуйня! Ёбаная жизнь, Ноа, объясни толком, что тебе от меня нужно! – Кэмерон подорвался, не в силах больше сидеть на месте, и прошагал взад-вперёд вдоль спинки дивана. Гнев опять приглушил леденящий ужас, но легче на душе не стало. Кэмерон знал, когда злость уляжется, его снова заполнит пустота.

Ноа обернулся, поднял голову, посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты мне нужен. Мне необходимо, чтобы ты был со мной. А тебе этого не нужно.

– Чушь собачья. Ты напридумывал себе чёрте чего, и всё потому, что я не захотел поехать с тобой к Адаму.

Ноа тоже поднялся, развернулся к нему, они сверлили друг друга взглядами, стоя по разные стороны дивана.

– Что ж, если ты хочешь всё свести к этому... объясни мне, почему ты не желаешь ехать к Адаму?

– Я объяснил тебе.

– Ну да, конечно. Твои доводы гроша ломаного не стоят. Поверил я тебе, как же, – Ноа закатил глаза, напоминая сейчас как никогда настырного взбалмошного подростка.

– Да пошёл ты на хуй.

– О, ещё более веский аргумент. – Ноа обошёл диван. – Если считаешь, что на меня нашла сиюминутная блажь, то ошибаешься, я думал об этом всю ночь.

Кэмерон присмотрелся внимательнее. Глаза Ноа покраснели, веки опухли. Похоже, не врёт, он не спал, скорее всего даже не возвращался в кровать после душа.

– Значит, вот так, да? – мерзкая пустота вползала в живот Кэмерона, словно паук. – Тебе что-то не по нраву, и ты всё бросаешь?

– Я не бросаю… я сдаюсь. Не хочу с тобой ругаться, доказывать… и терпеть, мириться со всем этим больше не хочу. – Ноа подошёл к двери, открыл её. – Я позвоню кому-нибудь из знакомых, тебя отвезут в аэропорт. Я не могу, извини...

Он правда собирается уйти?!

– И что дальше? Мы будем видеться?

– Я не знаю.

Никогда в жизни Кэмерону не было так страшно задавать вопрос:

– Ты меня больше не любишь?

Ноа закрыл глаза, сглотнул.

– Люблю. Я думал, этого будет достаточно. Оказалось, нет.

Так нечестно! Нечестно вываливать всё на голову Кэмерона вот так с бухты-барахты. Он был не готов к этому разговору. Если бы Ноа дал ему время, хотя бы один час на размышления, он нашел бы тысячу способов всё уладить, уговорить. Но Ноа не собирался ждать, он вообще вёл себя как трусливый маленький ублюдок и дверь уже открыл, и…

– Ноа?..

– Я люблю тебя, Кэм. Но я так не могу. – Ноа вылетел из комнаты.

Кэмерон пошвырял свои вещи в дорожную сумку и отыскал в мобильном номер такси. Он не будет ждать, пока заявится кто-нибудь из друзей Ноа и начнёт читать ему нотации о том, какая он сволочь, потому что не хочет поехать на дурацкое семейное торжество. Пока он ждал такси на улице, взгляд его всё время возвращался к парковке, на которой стоял пикап Ноа.

Господи, ну зачем Ноа так поступает с ними? Вместо того чтобы поговорить спокойно, обсудить ситуацию и прийти к какому-то соглашению, он просто послал его подальше. Разве из-за таких мелочей люди расходятся? Вот почему Кэмерон всегда избегал отношений. Ты вкладываешь в них время, силы, эмоции, а в итоге кто-то разрушает всё к чёртовой матери за какие-то сраные пять минут.

Парасейлинг* – полёт на парашюте, буксируемом катером

День Благодарения* – национальный праздник США, отмечающийся в последний четверг ноября.

Глава 10

Гнев угас ещё до того, как самолёт приземлился в Роли, осталась только давящая тяжесть воспоминаний о последнем разговоре: больные глаза на усталом лице Ноа, хриплое, срывающееся «я не могу».

Кэмерон должен был признать, что в чём-то прокололся. Потерпел неудачу. Это откровение вызывало нестерпимое желание бить кулаками в стену. Он никогда не проигрывал. Всегда получал то, что хотел. Блестяще сдавал тесты – в жизни не завалил ни одного, успешно прошёл собеседование при приёме на работу и продвигался по карьерной лестнице, и только «Введение во взаимоотношения» и «Основы обращения с Ноа» стали для него камнем преткновения.

НО ПОЧЕМУ?!

Ноа любил его. Он любил Ноа. У них был изумительный секс. И не только секс. Им было хорошо вдвоём. Они могли разговаривать часами или сидеть молча и смотреть кино. На какую часть работы над отношениями Кэмерон не обратил должного внимания?.. О нет, дураком он не был. Совершенно очевидно, что помехой стало расстояние, но Ноа не дал ему ни возможности, ни времени поразмышлять над этим. А придумать, как всё исправить, ему придётся, причём в ближайшее время.

***

Для того чтобы понять окончательно каким образом ему удалось разрушить к ебеням свою жизнь, ту часть её, которую он считал лучшей, потребовалось почти две недели. Сказав Ноа «я люблю тебя», он тем самым пообещал сделать всё от него зависящее, чтобы Ноа был счастлив. И не сделал. Даже не попытался. Теперь-то он осознавал, что проблема не только в поездке к Адаму – в конце концов, если для Ноа это так важно, то съездят они к его брату – ошибка Кэмерона заключалась в другом: он всегда наивно полагал, что если счастлив сам, то и Ноа тоже счастлив.

Кэмерон принял решение, он знал, что нужно предпринять. Оставалось убедиться, что Ноа всё ещё ждёт от него каких-то шагов.

Ноа, слава богу, ответил на звонок. Это вселяло надежду.

– По-прежнему злишься на меня?

Ноа вздохнул:

– Нет, не злюсь. Мне не за что злиться на тебя, Кэм.

– Ты там ещё ни в кого не успел влюбиться?

– Не мели ерунды, придурок.

– Видишь, ты злишься. – Господи, как же Кэмерон любил эту вредину.

– Хорошо. Злюсь.

– Можешь дать мне немного времени?

– Для чего? – от ледяного тона Ноа пробирало дрожью.

– Попробовать всё уладить.

– Сколько времени тебе нужно?

За эти две недели Кэмерон понял, насколько пуста и бессмысленна жизнь без Ноа – он сможет его уговорить, другого выхода нет. Кэмерон постарался вложить в свой голос максимум очарования, чтобы, несмотря на разделяющее их сейчас расстояние, до Ноа дошло, какие чувства его переполняют. Должно получиться. Ведь Кэмерон всегда безошибочно угадывал, когда Ноа улыбается во время их телефонных разговоров. Пожалуйста, Ноа.

– Скажем, до конца месяца? Я всё улажу.

– Хорошо. До конца месяца.

***

– Ты почти ничего не съел за ужином, – заметила мама. Они стояли бок о бок на кухне его невестки, Ноа помогал вытирать тарелки. [i]Потому что огромная причина для беспокойства по имени Кэмерон Льюис выедает дыру в моём желудке. [/i]Он больше не давал о себе знать после того загадочного телефонного звонка. Может, Кэм пришёл к выводу, что с Ноа слишком много проблем, и он того не стоит?

– Я берегу место для завтрашней индейки.

Его четырёхлетний племянник, выскочив из-за кухонного шкафчика, врезался в ноги бабушки, весьма эффективно отвлекая её от дальнейших расспросов.

Адам косился на него весь вечер и явно выжидал удобного момента поговорить по душам. Этот момент, по его мнению, настал, когда они вдвоём засели разбираться с подарком для годовалого Робби – хитроумной игрушкой-головоломкой от Фишера Прайса, собирать которые – сплошное мучение.

– У тебя всё в порядке?

– А что?

– Ты инструкцию читаешь вверх тормашками, – указал кивком Адам.

– Какая разница, я всё равно не могу разобрать, что в ней написано, она на блядском корейском.

– Ноа!

Упс, Ноа был уверен, что мама достаточно далеко.

– Извиняюсь, – буркнул он, кивнув своей матери. Изучив картинку на коробке, Ноа прищёлкнул друг к другу два объёмных куска пластика. – Настоящим мужчинам инструкции не нужны.

Адам понизил голос.

– Серьёзно, чувак. От твоей блядской депрессии окружающим выть хочется.

– Ага, всем-всем и тебе в том числе счастливого блядского Рождества. – Ноа извлёк последнюю пластиковую деталь из гнезда скрученных проводов и отрывных язычков от полиэтиленовых упаковок и бросил её в голову Адама.

– Ну что у тебя случилось? Может, надо кому-то задницу надрать?

– Спасибо, но пока что я могу справиться самостоятельно с надиранием задниц.

– Остановись. Не хочу больше ничего слышать о тебе и задницах, братик.

– Ты первым начал.

На раскрытую инструкцию, брошенную на пол, посыпались иголки, из-за ёлки показался их отец и навис над ними.

– Нужна помощь, мальчики?

– Мы справимся, – поспешил ответить Адам.

Отец отправился на кухню надкусывать печенье для Санты. Мама с Марией уже набили чулки подарками. Осталось собрать эту чёртову игрушку, и праздничные приготовления можно считать законченными.

Адам ткнул Ноа отвёрткой.

– Не кисни и улыбнись наконец, парень. Иначе я натравлю на тебя мамочку.

– Я в порядке.

– Ну да, конечно. Дай мне батарейки.

***

Когда в новогодний вечер зазвонил телефон, Ноа ответил сразу, даже не взглянув на номер. Но это был всего лишь Джои.

– Объясни мне ещё раз, только внятно, почему ты не придёшь на мою вечеринку?

– Я хочу остаться дома и посмотреть футбол. – Жалкая отмазка, Ноа признавал это.

– Нетушки. Ты придёшь ко мне, хочешь того или нет – я пошлю за тобой Марка. Ты просидел безвылазно в своей квартире три недели, как… какое-то дерьмо на палочке. Для меня это уже достаточно тревожный сигнал. А тут ещё твоя мама позвонила.

– Блядь. Моя мама?

– Ты понимаешь, что сказал, любимый? Ты – влажный эротический сон психотерапевта.

Ноа постучал трубкой по лбу. Его жизнь итак похожа на гребанные покорёженные останки потерпевшего крушение поезда, а его мать ко всему прочему звонит его бывшему бойфренду.

– Зачем она тебе звонила?

– Она сообщила, что ты превратился в Гринча – похитителя Рождества, интересовалась, не знаю ли я причины.

– Что ты ей рассказал?

– Хочешь узнать, рассказал ли я ей о грандиозной ссоре с мужчиной твоих грёз и как ты переживал из-за неё, как перезвонил мне и попросил отвезти его в аэропорт, так как не мог вынести мысли, что нужно находиться с ним рядом ещё хотя бы пять минут? О том, как ты убежал от него, словно испуганный кролик, отчаявшись уговорить бросить пару крошек – доказательств его привязанности к тебе в качестве очередной подачки?

– Джои.

– Я пообещал ей присмотреть за тобой. Твоя мама любит меня. Она считает меня завидной партией, которую ты, растяпа, упустил.

Ноа представил самодовольную ехидную лыбу Джои.

– Тебе просто повезло, я не захотел расстраивать её в своё время и не стал уточнять, что это ты меня бросил.

– Итак, в котором часу тебя ждать?

– Я не приду.

– Прекрасно. Марк заедет за тобой в девять. Увидимся. – Джои отключился.

Ноа посмотрел на часы. Пять часов вечера, через пару часов наступит Новый год – куда уж дальше ждать условленного «конца месяца»?

Телефон опять зазвонил.

Если это очередной доброжелатель со своей дружеской поддержкой и советами не унывать, он выбросит трубку в окно к чёртовой матери.

– Да?

– Привет.

Горло перехватило от звука знакомого голоса. Ноа не знал, что сказать. Вполне может статься, что они разговаривают в последний раз, но заставить себя говорить он не мог.

– У тебя есть планы на сегодняшний вечер? – наконец спросил Кэм.

– Мой любовник в другом штате за шесть сотен миль от меня. С какой внезапной радости я бы строил планы на новогоднюю ночь?

– Хорошо. Значит, ты можешь выйти и помочь мне.

– Что?..

– Выйди на улицу и помоги мне.

Ноа выглянул в окно. Кэм стоял возле серебристого «Сатурна», сквозь стёкла которого виднелся полностью забитый коробками салон. Чувствуя себя так, словно уже выпил как минимум пять чашек смертоносного пойла, которое Джои именует пуншем, Ноа уронил телефон на пол и открыл дверь.

Кэм стоял на пороге.

– В общем… в Хавьерс согласились с тем, что я могу общаться с ними по видеосвязи и летать в командировки из Таллахасси.

Ноа затащил Кэма в прихожую.

– Могу я расценивать сей жест, как согласие и с твоей стороны? – Промелькнувшая неуверенная улыбка Кэма совсем не была похожа на его обычную самодовольную ухмылку.

– Что всё это значит?

– Ну… это похоже на то, что я пытаюсь всё уладить?

Ноа пялился на него, как идиот, мозг явно не справлялся с обрушившейся на него информацией. Глаза Кэма пытливо изучали его лицо.

– Я очень надеюсь на твоё согласие, потому что мне пришлось ехать за рулём десять часов с сидением, задвинутым вперёд до упора и вертикально поставленной спинкой, и я не уверен, что смогу впихнуть себя обратно в машину, пока не распрямлюсь из скрюченного состояния. – Кэм облизал губы.

Кэм нервничал.

Ужас. В голове не укладывалось.

– Ты сделал это для меня?

Кэм вцепился в бёдра Ноа, притянул его к себе поближе.

– Знаешь, я именно так и думал. Всё время пока паковал вещи. – Кэм взглянул вниз и расслабил пальцы, впившиеся в бёдра Ноа. – Я думал так, пока не доехал до Саванны, а потом… я неожиданно понял, что делаю это для себя. – Кэм помотал головой, словно отгоняя от себя дурные воспоминания. – Это был самый худший месяц в моей жизни.

– Мне тоже было невесело.

– Ты хотел знать, нуждаюсь ли я в тебе? Блядь. Я готов был уволиться, если мне не разрешат переехать. Никогда больше так не делай.

– Не делать чего?

– Не отталкивай меня.

– Прости.

– Ну что, пустишь меня к себе пожить?

Ноа обхватил лицо Кэма руками и поцеловал его.

***

В девять тридцать позвонили в дверь, Кэм, вылизывавший бедро Ноа, как раз ставил засос на тонкой чувствительной коже, граничащей с паховой складкой.

– Твою мать. – Ноа извернулся, выползая из-под него.

– Что происходит?

Ноа коротко пересказал ему разговор с Джои.

– Хм. Дерьмо на палочке?

– Слова Джои, не мои, – пожал плечами Ноа.

– Довольно точно характеризуют моё состояние в этом месяце.

В дверь снова позвонили. Ноа свесился с кровати, разыскивая на полу свои джинсы.

– Значит, ты мне соврал.

Ноа судорожно сглотнул, чувствуя, как комок подкатывает к горлу.

– Ты о чём?

– Когда я спросил тебя о планах.

– Это не мои планы. – Ноа всунул ногу в штанину.

– Хорошо. – Кэм дёрнул Ноа, заваливая его обратно, подминая под себя, прижимая к кровати руки над головой. – Потому что… ебать меня в рот и в жопу, любые планы на остаток твоей жизни должны включать меня. Понял?

– Включать еблю тебя в рот и в жопу?

– И это тоже.

Опять раздалась настойчивая трель дверного звонка.

– Дай мне встать. – Ноа толкнул Кэма в грудь. – Он не уйдёт, пока я не поговорю с ним.

– Хочешь пойти на вечеринку? – Кэм скатился с него, повернулся на бок.

– На хуй вечеринки! У меня свои планы.

***

– Что ты сказал Адаму? – Кэмерон вытащил свою сумку из багажника грузовика. Как же трудно было игнорировать внутренний голос, вопящий о том, что их визит – плохая, очень плохая идея.

Ноа забросил свою сумку на плечо и ухмыльнулся:

– Только то, что я хочу приехать к нему на уикенд. И ещё, что я буду не один.

Кэмерон с минуту тупо глазел в багажник, потом опасливо покосился на дом.

– Почему ты не сказал ему, кого собираешься привезти с собой? Чтобы он… был готов к встрече.

– Ага, и лишить себя удовольствия наблюдать за вашими физиономиями, когда он увидит тебя?

Они пошли по дорожке к дому.

– Ты злой. Я не знал, соглашаясь жить с тобой, что ты такой коварный. Или знал?

– Угу. – Ноа остановился и заглянул ему в лицо. – Расслабься. Он не набьёт тебе морду. И шугаться от тебя или морозиться не станет.

Кэмерон перебросил сумку на левое плечо. Адам конечно же не будет распускать руки, но лучше быть готовым к неожиданностям. После свадьбы они виделись всего лишь раз. За это время столько всего изменилось. Адам стал отцом, а Кэмерон и Ноа…

– Из этого ничего хорошего не выйдет. Глупая затея.

Ноа пожал плечами. Его неуместное в данный момент спокойствие раздражало, но Кэмерон, кажется, уже смирился с тем, что Ноа не может понять всю глубину его нежелания попадать в неловкую ситуацию.

Ноа нажал кнопку звонка и взялся за дверную ручку.

Дверь распахнулась. Всё, теперь уже точно поздняк метаться.

– Привет, солнышко. – Жена Адама была маленькой, миленькой и радующей глаз приятными округлостями, в точности такой, как Кэмерон её запомнил. Она приобняла Ноа одной рукой, придерживая второй карапуза, примостившегося на её бедре.

Ребёнок насторожено разглядывал Кэмерона. Его серьёзный предупреждающий взгляд, казалось, предлагал чужаку убираться отсюда по добру, по здорову.

Поверь мне, приятель, если бы это зависело от меня, я бы здесь сейчас не стоял.

– И… – Мария запнулась на полуслове, её широкая приветственная улыбка, стёртая замешательством, сменилась неуверенно-вопросительной. В глазах промелькнуло узнавание. В конце концов, Кэмерон был на всех свадебных фотографиях.

Она перевела взгляд на Ноа.

Тот кивнул, усмехнувшись.

– Ты знаешь Кэма.

– Конечно. Рада снова видеть тебя, Кэмерон. – Она коротко обняла его. – Адам. – Она едва заметно покачала головой. – Адам на кухне, кормит Джейка ланчем.

– Дядя Ноа! – Маленький, крепко сбитый мальчик вылетел в холл и с разбега впечатался в колени Ноа.

Дата добавления: 2015-06-27