Чем занимались варяги.

ГДЕ СИДЕЛИ ВАРЯГИ?

Варяги сидели преимущественно у берегов Балтийского моря, называвшегося поэтому варяжским, и на западе до Англии и Ирлан­дии; ибо у Нестора сказано: «варяги сидят к западу до земли Агнян-ски и Волошски». Напрасно некоторые считают волошскою землёй Италию; Славяне издревле называли Кельтов волохами; часть этих Кельтов переселилась в Ирландию и Шотландию, они составляют там и по сие время особое от прочих великобританских жителей племя, простирающееся до 8 миллионов душ, и сами себя называ­ют Галами. Мы видим также варягов на Чёрном или Русском море, у устья Днепра; на Каспийском море, у устья Волги. Нестор говорит:

«из Руси может идти в Болгары и в Хвалисы на восток дойти жребии Симов. По сему же морю (следовательно, Хвалисскому) седят ва-рязи семо ко востоку, до предела Симова». Мы видим варягов на реках Волге, Двине северной и западной и на Днепре; на последней был у Заруба остров, называвшийся варяжским; он находился по­близости жилища половцев.

Временно появлялись варяги у византийских императоров, рус­ских князей и франкских королей. В этих временных побывках они являются как воины. Нет надобности повторять здесь призывы ва­рягов в Византию и Россию, скажем только, что франкский король Боэмунд, сын Роберта, приходил с варягами на греков.

Кроме того, варяги являются в истории как нападающие на ново­городские владения для получения дани и как грабители и зажигате-ли на Каспийском море. Большей частью мы видим варягов как во­инов, а если осмотрим внимательнее пути варягов, то увидим, что это были пути древней торговли, продолжавшейся от доисторичес­ких времен даже до 14-го века.

Чтобы отвечать на этот вопрос, мы должны сделать другой: «что могло быть целью варягов следовать всюду по путям торговли?»

Предположить, что они нуждались в торговле, занимались ею, будет недостаточно; ибо на что им быть для этого воинами, доволь­но для того одного звания мирного гражданина. Остается заключить, что торговля нуждалась в варягах. Но какую же нужду могла она иметь в них?

Что торговля имела нужду в вооруженной защите варяжской или другой какой, в этом нет никакого сомнения; стоит только вспомнить скандинавских пиратов, грабивших все встречные им суда. Чем могли в то время оградить себя торговцы от хищнических нападений, как не вооруженной силой? Но торговцы не могли противостоять опыт­ным в употреблении оружия и отчаянным в своих нападениях пира­там: следственно, они вынуждены были нанимать людей для охра­нения судов своих и товаров сильной и опытной вооруженной ру­кой. И Константин Багрянородный говорит, что по случаю нападе­ния половцев на суда, ходившие по Днепру, нужно было вооружать их надлежащим образом, почему не прежде, как сделав это, отправ­лялись они в путь. По острову варяжскому должно заключить, что вооружение судов состояло из рарягов.

Дитмар говорит, что у бодричей были особенные вооруженные стражи, наблюдавшие за целостью товара. Известно, что у бодри­чей товар назывался «вара», охранять «гаичь» или «ветити». Охра­нитель товара «варагайче» - «вараветниче». У вендов в Лаузице сберегатель товаров назывался «воорагай». По кирилловски «ва-ряю» - значит разъезжаю; «варяг» - разъезжающий. На готском язы­ке эта мысль передается словом «farjan» (фарян). Вот источники, из которых произошли слова: русское варяг и византийское фарган. Но совсем сюда не относятся византийское слово «варанги» и швед­ское «баренгер» (Barenger). Под этими названиями должно подра­зумевать варингов, племя славянское, сидевшее подле бодричей, а также и у Белого моря. Немцы их называли воарами. У этих варин­гов еще в Х веке был князь Мстивой и брат его Мечедрог. Шведы выражали варяга в качестве отражателя словом «Afvariagr», види­мо, заимствованным у Славян. Славянское племя вагров в Голсти-нии вовсе не должно смешивать с варягами.

Нет никакого сомнения, что военная каста варягов, нанимавшая­ся как вспомогательное войско, и на путях торговли исправляла ту же цель, охраняя товарные суда от нападений, в морях от морских разбойников, а на реках от речных, известных на Балтийском море под именем викингов, на Черном и Средиземном под именем пира­тов, а на реках русских под именем поляницы. Зная, что торговля азиатская шла через Новгород по Балтийскому морю в Венету или Выжбу - этот древний знаменитейший славянский торговый город, и, зная, что Балтийское море усеяно было морскими разбойниками, очень естественно предположить, что для охранения торговых су­дов от разграбления нужно было какое-либо вооружение на них; ибо и на реках России торговые суда сопровождались, даже в поздней­шие времена, вооруженной повольницей, охранявшей суда от реч­ных разбойников, известных под именем поляницы. Такие охрани­тели нанимались добровольно, и Балтийская, Черноморская и Кас­пийская повольница назвалась варягами.

Мы видим также, что варяги, кроме охранения сопровождаемых ими судов и сами занимались торговлей, что явствует, во-первых, из летописей Киевской и Смоленской, в которых под 1148 годом сказа­но: «Изяслав дари Ростиславу, что от Рускии земли и от всех Царс­ких (Цареградских) земель; а Ростислав да дари Изяславу, что от верхних земль и от варягов». - Не сказано же в летописях: от варяж­ской земли, потому что не было таковой, а от купцов-варягов, дос­тавлявших разные товары в Новгород.

По сие время слово «варятъ» означает в Тамбовской губернии:

заниматься развозной торговлей. В Москве «варягами» называют торговцев-ходебщиков. Поговорка же «полно варяжничать» означа­ет перестань выторговывать.

Что варяги действительно занимались торговлей, мы видим из следующих обстоятельств:

1) В 1188 -1190 годах война Новгорода с варягами. - Новогород-цы поссорились с ними, задержали их купцов, посадили в темницы, не пустили своих за море, отправили назад послов варяжских и не хотели договариваться о мире.

2) В 1205 - новая ссора русских с варягами, последовавшая по делам торговли; и варяги должны были согласиться на все, чтобы только дозволено было им торговать в русских северо-западных областях.

КОГДА ВОЗНИКЛИ ВАРЯГИ И КУДА УШЛИ ОНИ В 14-М ВЕКЕ, ТАК ЧТО ИМЯ ИХ УТРАТИЛОСЬ СОВЕРШЕННО ДЛЯ ИСТОРИИ?

Когда появились первые варяги, неизвестно, но должно думать, что во время силы и процветания Винеты, когда торговля на севере была еще в руках одних Славян.

Смотря по мере распространения торговли между скандинавс­кими государствами, явились и варяги датские, шведские и норвеж­ские; торговля английская образовала своих варягов, а беломорс­кая породила варягов-готов, сидевших в северной Финляндии, и варягов-оурман, сидевших в заливе Белого моря, называвшегося в то время Урманским, а ныне Мурманским.

Итак, варяги и в отношении к торговле требовались вооружен­ные. Выгоды, получаемые от торговли, обеспеченной от разграбле­ния морскими разбойниками, давали возможность производить зна­чительную плату варягам, а выгодность варяжничества привлекала постоянно новые лица в круг этого действия, следовательно, долж­ны были образоваться дружины; а так как дружины не могут быть без начальника, то у них появились и начальники, управлявшие их действиями.

Наконец, избыток варягов против требуемого их числа заставлял их искать другие должности военные в виде наемного войска, а не­достаток и в таких местах вынуждал их самих пускаться на грабежи и насилия, какие мы видим из истории, совершившимися в Нового­родской области и на берегах Каспийского моря. Впрочем, и раздо­ры их с торговцами могли также быть причинами учинённых ими насилий.

Собственная же торговля варягов, образовавшаяся позднее их варяжничества, могла также и в свою очередь увеличивать их чис­ло, но оно с 13-го века стало упадать по какой-то особой причине;

на путях торговых мы их уже с 1241 года вовсе не находим и только в последний раз они являются в Царьграде в виде телохранителей в 1325 и 1380 годах, затем совершенно исчезает их имя из истории. Этого и должно было ожидать по ходу торговли. Образовался но­вый торговый союз под именем ганзейского или Ганзы, и, может быть, ссора новогородцев с варягами была и поводом к составлению это­го союза (Chronicon Slavorum до 1209 года. Helmold). Но рассмот­рим этот вопрос несколько подробнее. Сначала торговля севера Европы была в руках одних Славян. Морские разбойники грабили торговые суда и тем вынудили торговцев вооружать свои корабли, и явились для того варяги как защитники купеческих кораблей, как отражатели хищнических нападений. Мало-помалу входили в тор­говлю скандинавы и англы; явились и их охранители, принявшие название варягов. Выгоды торговли побудили и варягов самих сна­ряжать свои собственные торговые суда и заниматься торговлей;

им последовали германцы, двинутые к этим занятиям побуждения­ми Карла Великого. И вот в 1241 году образовался Ганзейский союз, в который вошёл и Новгород; этот союз достиг в 1250 году высочай­шей силы своего развития: он имел тогда 1000 собственных кораб­лей и до 20 000 собственного охранного на кораблях войска. Этим как варяги-охранители, так и варяги-торговцы вытеснены были из круга действия своего, и мы видим их уже только как телохраните­лей в Византии. Ибо самый Новгород как один из главнейших союз­ных городов Ганзы, вероятно, более всех препятствовал торговле варяжской. Когда же наконец миновала надобность в них и в Визан­тии, то состарившаяся там последняя дружина варяжская разбре­лась по домам, и громкое нарицательное имя её кануло в лету.

Иначе быть не могло; ибо куда же девалось это множество варя­гов, рассеянных по главным торговым морям и рекам Европы? Они никуда не выселялись, на них не было моровой язвы, а их нет. Если отвергнуть это мнение, то мы ставим новый вопрос: где же остаток варягов и как их называют?

Ганза имела также свою торговлю и своё войско. Если б быт Ган­зы не был так близок к нам по времени, то, может быть, и об ганзеа-тах мы делали бы теперь такие же розыскания, как и об варягах. Но рассмотрите хорошенько и вы увидите, что обстановка варяжниче­ства, ганзейства, торговли, соединенной нидерландской, португаль-ско-испанской и, наконец, ост-индско-английской имеют нечто об­щее характеристическое, торгово-воинственное, обнаруживающее­ся кое-где притеснениями и насилиями. Торгово-военные флоты всех этих сообществ нередко с угрозами стояли перед чуждыми столи­цами для вынуждения какого-либо торгового трактата. Даже самое падение всех этих торговых обществ имело одну общую характери­стическую черту - это была высочайшая степень дерзости, с како­вой они требовали выгодных для себя торговых трактатов. И Анг­лия, говорящая теперь устами ост-индской своей компании, уже дош­ла до той степени дерзости, для которой нет далее хода, кроме ро­кового.

Пояснив, сколько возможно было, сущность варягов и варяжни­чества, нам уже легче опровергнуть мнение скандинавоманов о ва­рягах. Приступим к тому.

В летописи Нестора, по древнейшему лаврентьевскому списку, сказано, что варяги были: Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте. Скандинавоманы утверждают, что Русь была скандинавского племени. Первое начало этому мнению положил Байер, не знавший ни рус­ского, ни славянского языков. Немало трудился этот учёный над шведским лексиконом, чтобы выпытать у него слово, которое хотя бы косвенно и с натяжкой можно было поставить корнем слову ва­ряг; наконец, рассерженный неудачей, что словарь не поддается его капризному замыслу, сказал: «Я утверждаю, что русские летописи называют варягами готландцев, шведов и норвежцев». Байер ду­мал голым словом «утверждаю» придать исполинскую силу своему мнению, но вместо того подверг себя только осмеянию пред судом критики.

Шлёцер, преемник его мысли и впоследствии кафедры, также не нашел никакого доказательства на мнение Байера и диктаторски изрёк: «Варяги-Русь должны быть шведы». Но как мыслил Шлёцер об русской истории, мы уже высказали в 1-м выпуске этого труда, а потому перейдем к Карамзину. Он пишет: «Историки находят осно­вательные причины думать, что Нестеровы варяги-Русь обитали в королевстве шведском, где одна приморская область издавна на­зывалась Росскою (Rosslagen)».

Карамзин, выразившись так неокончательно, явно показывает тем, что он сам не надеялся решить этот вопрос и потому высказал свою мысль так, что и скандинавоманы, и противники их могут тол­ковать мнение его в свою пользу. Первые могут сказать: Карамзин соглашается, что варяги-Русь обитали в королевстве шведском, в области Рослаген, и к этому прибавят от себя: «следовательно, были шведы». Вторые могут сказать, что Карамзин не включает себя в число историков, которые находят причины так думать; а притом варяги-Русь могли жить и в Рослагене, не бывши шведами, а так как он и не называет их таковыми, то они Славяне.

Поэтому заключение Карамзина становится нейтральным в спо­ре о племени варягов-Руси; ибо он не высказал решительного мне­ния о них.

Венелин, столь много внесший света своими розысканиями в древнюю историю Славян, в розыскании о варягах, сделал боль­шую ошибку, приняв их всех за славянское племя, тогда как славян­ского племени были только Руссы и Оурмане и, может быть, Геты или Готы, если исследования докажут вероятность наглядного зак­лючения об их славянстве.

Полевой уверял нас, что будто летописи русские называли всех варягов скандинавами. Но где же эти летописи, недоступные для нас? Мы знаем много летописей, в которых нет этого. А каково вам покажется такое определение: историк сперва определил свойства варягов, а потом свойства призвавших их славян, но, заметив, что эти два определения противоречат последовательной обстановке лиц, он прибавляет: варяги утратили свои народные, отличитель­ные черты, а Руссы всё переняли у варягов, всё варяжское приви­лось к ним. Таким заключением он поставил вопрос в число неопределенных: можно думать, что или варяги поглупели от Руссов, или Руссы поумнели от варягов, или и то, и другое случилось вместе.

Эверс был того мнения, что варяги были наемные солдаты и что, побывав в Греции, они там получали название варягов. Его ошибка в том, что он считает слово «варяг» греческим и варягам ничего, кроме военной службы, не приписывает.

Шафарик утверждает, что будто в русских летописях сказано, что варяги-Руссы германо-норманского племени. Но по всему видно, что Шафарик читал Нестора только в шлецеровской переделке, а не в оригинале. Шафарик не мог бы истолковать навыворот факта, исто­рической критикой неопровержимого; а предположения, что он сде­лал это по невниманию к предмету, мы не смеем допустить, по люб­ви его к истине и по глубокому знанию дела исторической критики. Но, может быть, что и кроме Шлёцера, его руководил ещё какой-либо другой скандинавоман.

Однако же непростительно Шафарику, что он, зная язык летопи­сей русских, не хотел сам проследить их. Что он не сделал этого, явствует из следующего: когда он дошёл до места, где рассказано, что Руссы с Оскольдом и Диром ходили на Византию, то спросил сам себя: как же это могло быть, что Нестор отделил этих Руссов от новогородских? Отвечаем ему: достопочтеннейший муж, где ты сам трудился над извлечением славянской истории из вековой архивной пыли, там ты пролил свет, который уже не затмится клеветой, но где ты положился на учение скандинавоманов, там ты жестоко обма­нут! Потрудись сам проследить летописи Руссов и ты найдешь, что они чистой славянской крови!

Теперь выставим все положения скандинавоманов, на которых они основывают своё мнение, что будто варяги-Русь были шведы.

1) Что в Швеции есть область, издревле называющаяся Рослаге-ном (Rosslagen).

2) Что шпионы шведские назвались в Византии Руссами.

3) Что варяги при византийском дворе говорили датским языком.

4) Что варяги пришли из-за моря.

5) Что имена Рюрик, Синеус, Трувор, Осколъд и Дир скандинавс­кие, а не славянские.

6) Что Рюрик завоевал Россию, а не добровольно был призван новгородцами.

На мнение, что Рослаген есть место родины варягов-Руси, мы должны возражать следующими доводами:

Рослаген не составляет никакой области, это название слишком громко для приморского местечка, могущего, конечно, вместить 5000 торговых людей с их балаганами, но при оседлой жизни недостаточ­ное и для 500 душ.

Притом и самое слово Rosslagen составлено из двух: Ross (Русь) и Laga (кочевье). Слова: Lav, Lagh, однозначащие с Laga и, равно как и немецкое Lager, принятое у нас в русский язык в слове «ла­герь», употребляются для означения военного кочевья. Так, в Анг­лии Danelagh означает место кочевья данов во время их набегов на Англию; в Норвегии Throndelagen (Фрёнделаген) - место кочевья гот­ского племени фругундионов [26], во время набегов их на это госу­дарство; в Швеции Rosslagen - кочевье Руссов.

У шведов Lagga sig, а по-немецки sich lagern - значит поместить­ся кочевьем. Итак, Rosslagen означает только, что Руссы там вре­менно пребывали, что могло быть, разумеется, только по случаю войны, грабительства или торговли. Иначе бы и по месту Danelagh должно было заключить, что датчане происходят от англичан, тогда как мы знаем наверное, что дело выходит наоборот и что значи­тельная часть англичан происходит от данов.

Если б Руссы составляли маленькое скандинавское племечко, то как мог знать их Фотий в 866 году и говорить, что Руссы издревле имеют, по его мнению, худую славу. «Издревле» значит по крайней мере за несколько веков. Велико ли же могло быть племя рослаген-ское за несколько веков до Оскольда, и что это по пространству сво­ему воробьиное гнездо могло сделать византийцам, отстоя от них на несколько тысяч верст? Такое заключение указывает на отсут­ствие соображения! К сожалению, мы нередко видим в истории, как дерзко-смелый автор одним росчерком пера уничтожает целый на­род, занимавший многие тысячи квадратных миль собой, и подоб­ным смелым действием сажает на его месте другой народ, о кото­ром прежде никто и не слыхивал.

Если бы Руссов под разными наименованиями не было такого множества в пределах тогдашней России и хотели бы непременно доказывать, что Руссы скандинавского или германского племени, то лучше бы выводить их из Rossitz, что означает по крайней мере си­денье Руссов, а не кочевье. Хотя это местечко и в Моравии находит­ся, в славянском жилье, но ведь название Rossitz дано немцами, так почему бы на основании той же теории и этих Славян не сделать немцами?

Сами скандинавы не решались называть варягов-Руссов сопле­менниками своими, только в прошлом 1853 году Мунх первый ре­шился это сделать.

Но рассмотрим, что говорят все древнейшие летописи сканди­навские о Руссах. Скандинавскими летописями древних времен за­нимались Торфей (норвежский), Иоганнес Магнус (шведский) и Сак-сон Грамматик (датский историк). Они говорят, что:

В I веке норвежский владетель Гальфдан воевал в землях восто­ка России и Ливонии, убил на поединке славного русского царя Сиг-трига и женился на дочери русского царя Эймунда (Tort. Hist. Norw. 1.175). Этим указывается, во-первых, что русских впадений под осо­быми царями было не одно; во-вторых, что Руссы не норвежцы и что они, по всей вероятности, соседили Ливонцам.

В начале I века Фротон I, король датский, в морском сражении победил русского царя Траннора, взял город его, Роталу, в Ливонии, и Пельтиск (Полоцк), столицу Веспазия, другого русского царя, заво­евав еще страну какого-то царя Гандувана, на дочери которого и женился (Sax. Gram.). Вот здесь опять два или даже три царства русских, если имя Гандувана счесть за Надувана с постоянно при­лепляемым скандинавским h впереди слова; притом все эти цар­ства русские в Поморий, а Руссы не датчане.

Во II веке Готер, сын шведского короля Готброда, погиб в сраже­нии с Боем, сыном русской княжны Рынды. Сын Готера и его преем­ники имели многие войны с Руссами в течение всего II века (Sax. Gr.). - Этим доказывается, что Руссы не были и шведами, ни даже шведскими поданными. Да и в титуле шведских королей писалось и пишется: король шведский, готский и венедский - и только. Этим доказывается, что Руссы никогда не были подвластны им. Если же венедов счесть за Руссов, то еще более ясно будет, что Руссы были Славяне. Этим же доказывается, что и готы не скандинавы.

В III веке король датский Фротон III (по Торфею) женился на до­чери какого-то царя уннов и потом развелся с ней, за что тесть объя­вил ему войну и соединился с Руссами, но был побеждён. Фротон отдал тогда Гольмгардскую (Холмогорскую) область королю Олиме-ру, Эстию другому королю, а третьему Конногардию (Sax. Gr.) [27]. Из этого явствует что: 1) на севере России жили Унны. В Архангель­ской губернии действительно и по сие время мы видим живые уро­чища, сохранившие имя Уннов: это Уннский залив, Уннская губа, озеро Унно, река Унна; 2) что Унны владели землей Холмогорской, Эстией и землей Уннской; 3) что Руссы не датчане.

Иоганнес Магнус, архиепископ Упсальский, говорит, что за не­сколько лет до Р. X. Готеброд, вспомнив о насилиях, совершённых в Швеции Руссами [28] и эстами, собрал войско из шведов и готов, вступил в Русь, избил великое множество русских и заставил их пла­тить себе дань. - Стало быть, Руссы не были шведами.

Он же говорит, что по смерти Готеброда Родерик, сын Готгера, снова начал войну с Руссами и подчинил их Швеции. - Следователь­но, Руссы скоро освободились от первой дани, иначе не нужно было бы вновь подчинять их войной.

Сильный король готов Vilimer или Philimer (Велемир), царство­вавший в начале христианской эры, объявил войну русскому царю Гернифу или Гервифу, победил его и наложил дань на Русь, поручив управление ею сыну своему Нордиану. Но после Гервиф выгнал Нордиана с его готами (Jon. Mag.). Этим доказывается, что Руссы не были и готами и вновь освободились от шведского пленения, или же было еще другое русское княжение, отдельное от того, с кото­рым воевали шведы.

В VI веке шведский король Ингварь покорил себе Эстляндию и отправился с той же целью в Россию, но был там убит (Sax. Gram.).

В имении Ф.Н. Глинки, в Тверской губернии, есть камни с древни­ми надписями; снимок с одной из них отправлен был в Копенгагенс­кое общество Древностей; там прочли надпись следующим обра­зом: «Здесь Ингварь поднять на щиты». Что значит признан коро­лем - этим снова доказывается, что Руссы не шведы и что за 300 лет до пришествия варягов в Тверской губернии сидели уже Руссы [29].

В исландских сагах упоминается о знаменитом русском владете­ле Зигурламе, который, по мнению Торфея, жил в III веке. - Это вновь подтверждает, что Руссы составляли отдельные от скандинавских и самобытные государства.

В VII веке знаменитый Ивор [30], завоевав Данию, воцарился в ней, потом покорил Швецию и завладел частью какого-то русского государства. Он убил зятя своего Рерика, царствовавшего в Зелан­дии (в то время Зеландия населена была одними Славянами). Жена Рерика, Овда, дочь Ивора, бежала после этого в Россию с малолет­ним сыном своим Гаральдом к русскому князю Радибрату и вышла за него замуж. - Этот Гаральд, пасынок Радибрата, с помощью фло­та отчима своего вступил на датский престол в том же VII веке (Sax. Gram.). - Этим доказывается: 1) что князь Руссов, Радибрат, владел приморской стороной, ибо имел флот; 2) что кроме этого государ­ства русского было и другое, частью которого завладел Ивор; 3) что Руссы составляли отдельный народ и отдельные государства от Шве­ции.

Сын Фротона III, Фридлав, был воспитан в России и с помощью русского князя вступил на престол (Sax. Gram.). Опять свидетель­ство, что русские князья были самовладетельны и не подчинены скандинавам.

В VII веке Гальфдан, датский король, помогал Руссам против шведского короля (Sax. Gram.).

Все эти выводы ясно показывают, что Руссы не были ни шведы, ни датчане, ни норвежцы, ни даже готы и составляли самобытные государства, в числе которых были и приморские, слывшие под име­нем поморян.

Подобных выводов можно сделать множество из истории Скан­динавии; все они поведут к тому же, что Руссы отнюдь не сканди­навского, а, судя по некоторым именам князей своих, чисто славян­ского племени.

Но скандинавоманы отвергают верность сказаний этих трех ис­ториков потому, что они бьют наповал их ложное учение. Возможно ли допустить, чтобы три разных писателя, говорящих о трёх различ­ных народах, писали ложь, когда их показания относительно чет­вертого народа, Руссов, соприкосновенного к тем трём только дей­ствиями неприязненных отношений, были так согласны между со­бой, как будто бы они писали все вместе, с общего согласия и по одним и тем же данным. Такие историки заслуживают ещё более доверия, которые, следя деяния различных точек воззрения, совпа­дают в своих выводах в одну точку относительно времени, местнос­ти и действий совершенно чуждого для них народа, ими вовсе не­знаемого, но только по разным отношениям соприкосновенного ко всем тем, историю которых они писали. Эти историки вовсе не по­мышляли о том, чтобы выставлять Руссов, но им нужно было гово­рить о Руссах для пояснения каждому своей только истории.

Скандинавоманы говорят, что эти историки составляли свои ле­тописи из преданий и народных песен, а потому и нельзя им верить. - Да скажите нам: которого во 'всем мире народа первоначальная история составлена не из преданий? Ведь искусство писать образо­валось у каждого народа позднее начала бытия его; из этого не ис­ключаются и самые греки, следовательно, первобытная история только в преданиях и могла быть сохранена. А что предания, сохра­нившиеся в трех скандинавских государствах, верны и несомненны, это явствует из одинакового указания на враждебных им Руссов, которые могли войти в одинаковом или сходном отношении во все три истории не иначе, как по действительности описываемых собы­тий.

Притом и сан этих историков не дает повода думать, чтобы они руководствовались пустыми сказками. Саксон был протоиереем (Probst) в Рёскильде, Иоганнес Магнус, архиепископом в Упсале.

Ни Торфей, ни Саксон Грам., ни Иоган. Маг. не имели никакого повода выставлять Руссов вопреки истине, хваля их славных витя­зей. Они все трое трудились для объяснения скандинавской исто­рии, и все приводят дела славных Руссов разных столетий. Струбе приводит в доказательство того, что Руссы будто скандинавы, все упомянутые здесь сказания Иоган. Маг. Но что же он этим доказыва­ет? Только то, что Руссы были в постоянной вражде со шведами и бивали их неоднократно. Вместо достижения цели своей: доказать, что Руссы шведского племени, он только более поясняет, что Руссы решительно не скандинавского племени.

А что скажут скандинавоманы о живущих в австрийской империи Русняках, Русинах, Рутенах, Червоноруссах, которых в Австрии соб­ственно 2 миллиона, в Галиции 1 800 000, в Зибенбюргене 200 000, в Венгрии миллион и которые все говорят по сие время славяно­русским языком? Какие скандинавы дали этим Руссам своё имя, не бывав никогда в стране их?

Кстати, приведём здесь в доказательство, что Руссы не были скан­динавы, и то, что имя местечка «Рёскильд», в котором жил Саксон, в переводе значит «кол для Руссов», а в действительности это было место казни для Руссов, попадавшихся в своих набегах в плен к скандинавам. Руссов сажали тут на кол (Aberdin). В таком месте, конечно, могло скопиться множество преданий о Руси и Руссах. Да и в исландских сагах упоминается в числе только соседних народов скандинавских, а не подданных им, народ Ruiz, т.е. Руссы.

Все описанные нами здесь факты повторяются и объясняются и другими сказаниями, о чём мы ещё будем говорить в статьях: нор­манны, кельты, скандинавы, венеды, готы, бритты, иры и каледон-цы, а теперь взглянем только бегло на некоторые источники не скан­динавские, убеждающие в том, что Руссы не скандинавы, а славя­не.

1) Летописцы прусские ясно говорят о войнах пруссов в VI веке с соседними им Руссами и их союзниками - мазовшанами. Одного из князей русских того времени называют они Чимбагом.

Этим доказывается: 1) местность Руссов близ Поморья; 2) сла­вянство Руссов как по букве «ч», в имени Чимбаг, несвойственной скандинавским языкам, так и по названию владетеля русского кня­зем; ибо в Швеции никогда князей не бывало, да и теперь нет; у них были только конунги разных степеней, как Tiodskonungar, Fylkiskonungar, Naskonungar и пр.

2) Русский поморский князь Ратибор дал свой флот в помощь датскому королю Гильдестанду для истребления морских разбойни­ков.

3) Город на Лабе, Рослау, древняя Русислава, свидетельствуют, что там сидели некогда Руссы, а так как название это гораздо ста­рее 862 года, то значит, что Русь была там до пришествия варягов в Новгород. Что эта Русь была славянская, а не скандинавская, в том свидетельствует вторая половина имени города - «слава». На это не нужно нам доводов исторических: география сохранила нам имя Русиславы, а вместе с тем и славу славяно-русского племени, жив­шего от Лабы до Немана.

4) По Пифею, Поморье от Фриш-Гафа до Куриш-Гафа называ­лось Руснею.

5) В IX веке мореплаватель Вулфстан нашел торговый город Ruse (Русу) у Фриш-Гафа.

6) У Скимноса Хиосского то место Балтийского моря, где были янтарные копи, названо Novorutha (Новорусью).

7) Что Русь - славянское племя, а не скандинавское, и что и са­мое имя Русс славянское, то признают и чехи, и даже постоянно в борьбе с Руссами находившиеся поляки. Их историки пишут, что было три брата; Лях, Чех и Рус родоначальниками всего славянского пле­мени.

8) Розыскания Г. Морошки на также свидетельствуют, что Руссы сидели у Поморья, но мы его доводы приводом в статье о роксола-нах.

Если строго рассматривать наши летописи, то оказывается, что с славянами, кривичами, чудью и мерею участвовала в призвании варягов даже и Русь; ибо только от поправки Тимковским Лавренть-евского списка по Кёнигсбергскому ускользнула из него эта мысль. Тимковский сделал несколько таких ошибок, например, в неисправ­ленной Лаврентьевской летописи сказано: «Идоша за море к варя­гом Pyci; сице бо ся зваху тьи варязи суть». В переводе будет: «По­шли за море к варягам-Руссам, ибо так называвшиеся Руссы были варяги». Но в Кёнигсбергском списке вместо «суть» поставлено «Русь»: Тимковский, согласно Кёнигсбергскому списку, поправил и Лаврентьевский, но ошибочно; ибо у него вышло повторение вмес­то пояснения. - Нестор хотел сказать, что пошли к варягам-Руси, названным потому так, что они занимались варяжничеством, следо­вательно, он намекал, что есть Руссы, которые и не варяги, и тем прямо указывает, что варяг есть нарицательное имя.

А что слово варяг есть действительно нарицательное имя, то мы видим из «Русской правды» Ярослава. Ибо в статье под заглавием:

«Иже придет кровав муж», между прочим сказано: «иже боудет ва­ряг или колбяг, то полная видока вывести и идеша на роту». Но под словом «колбяг» подразумевался работник, делавший жесть из же­лезных полосок; полоски эти назывались колбягами, а мастера -колбяжниками. Следовательно, и под словом «варяг» должно под­разумевать какое-либо особое занятие. Смешно думать, чтобы в этом деле собственное имя поставлено было в одну категорию с нарицательным.

Далее у Нестора в неисправленном подлиннике Лаврентьевско-го списка сказано: «Реша Русь, Чюдъ, Словене и Кривичи». Здесь ясно, что к варягам-Руси пришли: Русь же, а с ней и Чудь, Славяне и Кривичи. Но в Кёнигсбергском списке слово «Русь» поставлено вме­сто именительного падежа в дательном, т.е. «Руси», а Тимковский перенёс эту ошибку и в Лаврентьевский, исправляя его. А как Лав­рентьевский список старее кёнигсберского, то мы полагаем, что пос­ледний надлежит поправить по первому, а не наоборот. По лаврентьевскому списку, не испорченному поправкой, выходит, что к варягам-Руси пришли в числе послов и Руссы не варяги.

Да в этом и нет ничего удивительного, что вместе с прочими при­шла и Русь к русским варягам. Ведь Старая Руса существовала уже в то время, и нет сомнения, что она населена была Руссами и что эти Руссы, поблизости от Новгорода, входили и в состав Нового­родской вольной области, а потому и действительно могли участво­вать как в выборе князей, так и в депутации, к ним отправленной.

А что старая Руса построена ещё до варягов, явствует из того, во-первых, что об ее построении не упоминается в летописях, во-вторых, что никакой другой новой Русы, или просто Русы, не было построено в новогородских владениях, могшей дать повод назвать эту Русу Старою, ибо нет никакого сомнения, что эта Руса не назы­валась Старою, когда была ещё одна.

Впоследствии мы укажем в статье о Руссах, где построена была и Новая Руса.

Даже и то место текста летописи, где сказано: «Избрашася 3 брата и пояша всю Русь по собе», можно толковать так, что общее назва­ние Новогородского владения, кроме Чуди и Мери, было «Русь», а только Новогородцы назывались Славянами; ибо братья разделили Русь, - но какую же, если не Новогородскую?

Напрасно некоторые из наших историков толкуют, что Нового­родцы прозвались Русью тотчас по прибытии варягов. В летописи сказано: «от тех прозвася Русская земля Новоугородцы: ты суть людъе Новогородцы от рода Варяжска преже бо беша Словене». То есть русская земля или Руссы назывались прежде Славянами, а когда пришли варяги, то эти Руссы прозвались Новогородцами; вот и тут есть намёк, что эти Славяне были также Руссы.

Позднее, когда Олег поселился уже в Киеве, сказано в летописи:

«и рече Олег: се буди мати градом Русским. Беша у него Варязи, и Словени и прочий прозвашася Русью». Следовательно, только при Олеге прозвались все подвластные ему племена снова Русью, ког­да пришли к Руссам киевским.

Что в Киеве и его окрестностях сидели также Руссы, явствует из того, что Олег пришел в Киев в 879 году, а византийские историки называют киевских славян и окрестных им жителей Руссами во вре­мя императора своего, Михаила, умершего в 867 году, следователь­но, по крайней мере за 12 лет до Олега, если не более. По Фотию же, они исстари известны грекам под именем Руссов.

Вся разность состоит в том, что киевские Руссы назывались Рос­сами, как и река Рось, впадающая в Днепр, это доказывает; а север­ные именовались Руссами; так точно западные Руссы именуются и поныне Руссинами и Русняками, а восточные назывались Расью, Рсою, Расами [31], Ресами и Ресенами.

В подтверждение наших выводов из Лаврентьевского списка ле­тописи Несторовой, скажем в заключение, что в одном из новейших списков сказано так: «и посла к варягом-Руссом, кои быша словене, за море». Мы не брали в руководство себе ни одного из новейших списков, но довели до того же самого заключения. Как бы этот спи­сок ни был молод, но всё ж он отделяется от нас многими столети­ями, и, вероятно, тогда живы ещё были предания о славянстве ва­рягов-Руссов [32].

Кроме того, должно заметить, что Нестор нигде не смешивает видового имени народа с родовым и, говоря о варягах, он ясно раз­деляет народы. Ну если б мы сказали, что в 1812 году пришли вое­вать Россию парижане, французы, итальянцы, голландцы и проч., ведь скандинавоманы стали бы над нами смеяться, что мы между родовых имён поставили одно видовое, принадлежащее уже к упо­мянутому нами роду, и, может быть, спросили бы нас: а разве пари­жане не французы, что вы их особенно упоминаете при французах? - и мы теперь спросим гг. скандинавоманов: отчего же вы не смее­тесь над собою, когда хотите имя Руссов счесть за видовое, постав­ленное перед своим родовым Свеями? - Конечно, это смешно, но только не для вас!

Вторым доводом к заключению, что будто Руссы были шведского племени, выставляют скандинавоманы следующее обстоятельство:

отправленные императором Феофилом в 839 году к Людовику Бла­гонравному люди, именовавшие себя в Византии Россами, а владе­теля своего Гаканом, оказались лазутчиками и свеонами.

Рассказ состоит в том, что свойские лазутчики пришли в Визан­тию под именем Россов. А вывод скандинавоманов из этого следу­ющий: если свеоны для скрытия имени своего назвались Россами, то Россы должны быть непременно свеоны.

Не станем разъяснять того, что лазутчики называются всегда чуж­дым народным именем, а приведём только подобный пример в оп­ровержение этого неблестящего разумом доказательства. Ну если б турок пришёл теперь в Пруссию под именем Русса, а по исследо­ванию оказалось бы, что он лазутчик и турок - неужели из этого дол­жно заключить, что Руссы подвластны туркам или даже и сами ту­рецкого племени? А ведь по логике скандинавоманов выходит точь-в-точь так!

Такие доводы, похожие на бессмысленный лепет младенца, не должны иметь и места в истории. В дополнение скажем только, что Россами назывались в то время только киевские Руссы, а северные именовались постоянно Руссами. Если развить далее теорию скан­динавоманов, то выйдет, что рослагенцы, пройдя через новогородские владения, взяли сперва Киев, а потом через 20 лет они попяти­лись назад, да уже тогда и Новгород им достался [33].

Третьим доводом ставят скандинавоманы то, что будто варяги, находившиеся при византийском дворе, говорили датским языком. Опровержение этого довода сделано уже в самом начале и доказа­но, что варяги принадлежали к разным народам и в числе этих на­родов были и Славяне.

Четвертым доводом ставят скандинавоманы то, что призванная на княжение Русь пришла из-за моря, следовательно, из Швеции.

Но мы выше доказали, что Поморье, или нынешняя Померания, занято было Руссами, а потому нет никакого сомнения, что из Нов­города к Руссам, в Поморье, следовало отправляться морем; осо­бенно если сообразим, что все заливы морские входили тогда да­лее внутрь материка, нежели теперь; что явствует как из того, что в то время всё пространство, занимаемое ныне Невой, было морем, ибо Ладожское озеро входило тогда устьем в море; так и из наблю­дений шведских учёных, по которым оказывается, что Балтийское море постепенно понижается, а именно через каждые 15 лет на три дюйма; а как с 862 года по сие время прошло таких периодов слиш­ком 66, то значит, что во время пришествия варягов море было на 199 дюймов, или почти на две с половиной сажени, выше настояще­го его теперь горизонта, а потому и Чудское озеро могло входить тогда устьем в море; следовательно, путь к варягам поморским во­дою был ближайший и удобнейший.

Следовательно, путь из Новгорода в Поморье шёл сначала по реке Волхову в Ладожское озеро, а через него в море до места варя-гов-Руси. Кроме того, должно заметить, что за морем от Новгорода жили не одни шведы, а многие народы: почему же скандинавоманы берут это обстоятельство в число доводов своих? Ведь за морем жили и роксолане, и бодричи, и вагры, и раны, и даны, и англы, и руссилионцы; почему же послы отправились в Рослаген, а не в Русь-Илион, Русню Пифея или Русу Вульфстана? Видно так было надоб­но! Это очень похоже на то, как если б мы сказали, что в Рослаген есть сухопутная дорога, стоит только обогнуть Ботнический залив.

Относительно 5-го возражения скандинавоманов, будто имена Рюрик, Синеус, Трувор, Оскольд и Дир скандинавские, а не славян­ские, мы имеем сказать следующее.

Слово «Рюрик», являясь у Славян в разных видоизменениях, смотря по свойству славянских наречий, более или менее мягких и гибких, означает всегда сокола.

1) Так, например, Малый Кролевец Лутичей, ныне Кенигсберг в Франкфуртском округе, находится на реке Рёрике, вытекающей из озера Рёрика.

Рерик на наречии лутичей означает сокола.

2) Столица Бодричей называлась Рарог и означала сокола.

3) Мекленбург, бывши ещё славянским, назывался Рюрик и озна­чал также сокола.

4) У древан сокол назывался Руриком, у поморян - Рюриком, у верхних лужичан - Рурком - не знаем, не отсюда ли происходит и имя Орурк; но, по всей вероятности, должно быть так.

У сербов и по сие время есть город Сокол.

У Славян имена орла и сокола употреблялись искони как эпите­ты молодечества; это мы видим из народных песен, сказок и погово­рок, как, например, «соколы, орлы могучие», «ой вы соколики!»

В доказательство того, что эпитетное имя Рюрик принадлежит Славянам, мы видим, что Рюриком назывался брат владетельного князя Богемского. Что этого Рюрика нельзя называть пришедшим из Скандинавии, это несомненно; ибо в Богемию никогда ни скандина­вы вообще, ни варяги в особенности не приходили.

Итак, прозвище «Рюрик» есть чисто славянское, означающее сокола, и безуспешны будут все притязания скандинавоманов на него.

Рассмотрим теперь имя второго брата князей варяжских, Синеу-са.

Древние сечные казаки управлялись особыми князьями; в числе их был князь Засекин, идущий по колену князей Темносиних, от кня­зей смоленских. Почему князья Темносиние получили это прозви­ще? Не один ли повод служил причиной в обоих случаях как у ветви князей смоленских, так и у брата Рюрикова? Но посмотрим далее:

Плиний приводит синеволосых роксолан, живших на Поморье. Не станем ещё доказывать здесь, что поморские роксолане суть Рус­сы, а обратим только внимание на то, что и Синеус мог быть так прозван по синим усам его. Что он не назван синебородым - это понятно, ибо варяги брили бороды и носили усы, и самый Рюрик изображается только с усами в наших генеалогических картинах, а равно и на золотом брактеате, хранящемся в копенгагенском музее.

Что прозвища по цвету волос и других частей давались во всей Европе, а не только у одних Славян, мы видим из того, что Гвид, граф Бульонский, назван был Белобородым, Фридрих I - Рыжею бо­родою, Гаральд III, датский король, - Синезубым (Blaatand), Генрих -Синей бородой.

Синими волосами называют вообще чёрные, с синим отливом.

Итак, Синеус есть эпитетное прозвище второго брата из призван­ных русских князей на княжение в Новогородскую область и означа­ет не что иное, как Сине-усого.

Имя третьего брата Трувор должно быть не эпитетное; но что оно славянское, тому служат доказательством много других имён, за верное славянских, похожих на него своим строем и окончанием, а именно: Вигбир, сын Вулка, князя поморского (996), Думар, князь Черешпан (1114), Прибор в Лобурге, фогт у магдебургского архиепис­копа - славянин и идолопоклонник (1115), Самбор, князь восточной Поморий (1170).

Теперь рассмотрим имя Оскольда. Оскольд ни роду, ни племени Руссов, сказано в летописи. И действительно, он должен быть лито­вец; ибо у литовцев множество имён с подобным окончанием, на­пример: Рингольд - литовский великий князь; Ромпольд, Гастольд, Гедигольд - литовцы и главные деятели во время войны Руси с Лит­вой.

О Дире мы пока ещё ничего сказать не можем; но, может быть, дальнейшие исследования литовской истории дадут возможность приурочить и это имя к соплеменным ему литовским.

Последнее возражение скандинавоманов относится к доброволь­ному избранию Рюрика. Они утверждают, что Рюрик завоевал Ново­городскую область. Доказательства их основываются на голослов­ном предположении, опровергаемом самой летописью. Но если до­пустить, что Рюрик завоевал Россию, как думают недоспелые кри­тики, не сообразившие неравенство боя, то он должен бы был при­вести с собой не рослагенскую горсть народа, а все народонаселе­ние тогдашней Скандинавии; да и тогда трудно бы было ему бороть­ся с могучими ещё Новогородцами в делах внешнего неприязнен­ного влияния. У них разлад был только внутренний, но самосохра­нение соединило бы их для отражения внешних нападений, а меж­ду тем и история Швеции сохранила бы память о такой великой по­беде, между тем эта история не даёт ни малейшего намека на такое событие - она молчит, как гроб вековой! А потому оставим и мы эту пустую, ничтожную и фантастическую придирку, не заслуживающую, по-настоящему, и опровержений, особенно же когда в разных мес­тах несторовой летописи сказано: 1) Болгаре насильницы Слове-нам быша. 2) Обры насильницы Дулебам быша, 3) варяги (же) на-сельницы Новограда. Здесь ясно, что первые и вторые насиловали народы, т.е. победили их, а последние только поселились между Новогородцами как мирные сограждане.

Что Меря и Чудь участвовали в призыве варягов, это нисколько не удивительно; эти племена слились ещё задолго до того времени, по обстоятельствам торговым, в один общий союз с Новогородца­ми, и Новгород был центром их действий; а потому, если б они и могли отложиться от него, то считали для себя такое отложение не­выгодным, ибо им надлежало бы тогда отказаться и от новогородс­кой торговли. Примеры подобных соединений разноплеменных на­родов мы видим в торговых вольных областях греческих. Хотя исто­рики говорят преимущественно об одних только военных действиях греков, однако же занятия их торговлей ясно проглядывают в описа­ниях всех областей». Да и нельзя бы было без торговли так скоро богатеть им, особенно же частным лицам стяжать такие огромные богатства.

Что избрано было три князя - это естественно и соответствовало господствовавшей тогда удельной системе.

Итак, вывод наш состоит в том, что варяги составляли касту, а не народ; что в этой касте участвовали различные народы; что ва­ряги составляли вначале охранное войско торговых судов на морях и реках, а впоследствии и сами занимались торговлею; что излиш­ние варяги нанимались к разным владельцам в качестве телохра­нителей или вспомогательных войск; что Ганза вытеснила варягов из их круга действий и что с усилением Ганзы варяжничество кончи­лось и имя варягов исчезло в истории. Далее: что название «варяг» есть славянское, что варяги-Руссы были Славяне; что они сидели в Поморье, между Фриш-Гафом и Куриш-Гафом, что все это простран­ство называлось Русью, что и до призвания варягов-Руссов в Ново­городской области сидели Руссы, который также участвовали с про­чими в призвании варягов-Руссов. Что имена Рюрик, Синеус и Тру-вор чисто славянские; что Оскольд - имя литовское и, наконец, что Тимковский вместо исправления Лаврентьевского списка Несторо­вой летописи ввёл в нее своими поправками ошибочные понятия, введшие многих в заблуждение, служившее к поддержанию до на­стоящего времени ложного учения скандинавоманов, и, наконец, что уже пора историкам славянского мира идти по чистому пути летопи­сей и оставить голословные опровержения скандинавоманов, пока сами обратятся на путь истинный и признают молча или торжествен­но своё заблуждение.

Дата добавления: 2015-06-28