Часть III. Общие Вопросы восточнославянской археологии. РИС. 16. Деталь оковки турьего рога из Черной Могилы

Рис. 16. Деталь оковки турьего рога из Черной Могилы

Археологические материалы показывают, что на ьосточпославянской территории не было ни одного крупного поселения, основанного выходцами из Скан­динавии. Во всех случаях последние оседали на уже существующих поселениях, принадлежащих местно­му населению. Постепенно норманны растворялись в его среде. Так было и в Гнездове.

Скандинавским ритуалом было погребение в ладье, помещение железной гривны с молоточками Тора на остатки погребального костра или на урну с остат­ками трупосожжения, обычай втыкать оружие в ос­татки кремации, а также захоронение в племенном убранстве с парой скорлупообразных фибул. Такие погребения имеются в некоторых Гиездовских курга­нах.

Д. А. Авдусин полагает, что из 950 курганов, рас­копанных в Гнездовском могильнике, около 50 можно считать скандинавскими. Иными словами, ва­ряги составляли около 5% населения Гпездова.

В. А. Булкин попытался выяснить некоторые за­кономерности эволюции этнических черт скандина­вов в условиях их совместной жизни с восточноевро­пейскими племенами. Ему удалось показать, что только два из наиболее ранних больших курганов Гнездова характеризуются сожжением в ладье, ори­ентировкой се по линии север — юг, железной грив­ной с молоточками Тора и набором скандинавских фибул, т. е. комплексом норманских особенностей. На следующей стадии от скандинавского обряда в больших курганах остаются сожжение в ладье и на­бор женских украшений. Ориентированы;>тп погре­бения и с севера на юг и с запада на восток. На последней стадии сожжение в ладье становится не

обязательным, господствует ориентировка с запада на восток, скандинавские украшения отсутствуют. Таким образом, происходит постепенное стирание норман­ских этнических признаков, что, безусловно, отража­ет неуклонную ассимиляцию выходцев из Скандина­вии в восточнославянской среде (Булкин В. А., 1975а, с. 134-145).

Этот же исследователь показал, что во второй по­ловине X в. обряд трупосожжения в ладье из этни­ческого (норманского) превращается в социальный -он становится привилегией высшего слоя гнездов-ского населения и не зависит уже от племенного происхождения погребенного. Параллельно происхо­дит процесс смешения разпоэтничных признаков в погребальной обрядности, получают распространение так называемые вещи-гибриды, сочетающие в себе скандинавские и местные элементы. Все это делает неразличимыми индивидуальные племенные черты погребенных в курганах, и характеристика варяж­ского элемента в Гнездове в числовых выражениях оказывается гипотетичной.

Не исключено, что Гнездовские поселения и могиль­ники при нем возникли как племенной центр смо­ленских кривичей, а первые воины, погребенные в этих курганах, были представителями племенной дру­жины. Русские летописи упоминают о таких племен­ных дружинах, входивших в состав войска Киевской Руси. Известны и случаи, когда племенные дружины противостояли киевскому войску. Так было в период столкновений Игоря и Ольги с древлянами, когда войску киевских князей противостояла организован­ная сила — племенная дружина во главе с местным князем Малом.

Расположенное на одной из крупнейших водных магистралей, ГнездовО очень скоро оказалось втяну­тым в систему европейских торговых и военных свя-

ГЛАВА 9. ДРУЖИННЫЕ КУРГАНЫ

зей. В X в. Гнездово было уже не племенным цент­ром, а одним из древнерусских дружинных пунктов.

Из других дружинных кладбищ древней Руси IX—X вв. наибольший интерес представляют черни­говские курганы, и среди них на первом месте стоит Черная Могила. Этот огромный курган находился непосредственно за валами древнейшей части Чер­нигова. Раскопан он был еще в 1872 и 1873 гг. Д. Я. Самоквасовым. Обстоятельный научный анализ материалов этих раскопок и реконструкция деталей погребальной обрядности мастерски выполнены Б. А. Рыбаковым (Рыбаков В. А., 1949а, с. 24—51).

Высота кургана Черная Могила около 11 м, диа­метр основания около 40 м. Процесс сооружения на­сыпи и последовательность исполнения похоронного ритуала, по Б. А. Рыбакову, представляются следу­ющим образом. Первоначально была сооружена пес­чаная подсыпка в виде усеченного конуса высотой 1—1,5 м и диаметром 10—15 м. Сожжение на под­сыпке было обычным для Черниговской округи; под­сыпка давала свободный доступ воздуху и тем самым способствовала горению погребального костра. На горизонтальной площадке подсыпки был сооружен бревенчатый «дом мертвых», а место, предназначен­ное для курганной насыпи, возможно, было обнесе­но легкой оградой (табл. LXXI, 16).

Исследования погребального кострища и вещевых находок в нем (табл. LXXI, 17) позволили Б. А. Ры­бакову заключить, что в «дом мертвых» было поме­щено три покойника; два воина — взрослый и юно­ша—и женщина. Об этом отчетливо свидетельству­ют двойной комплект вооружения, удвоенность большей части инвентаря и женские украшения.

Погребальная домовина после помещения в нее трупов была доверху заложена хворостом. Ее обло­жили хворостом и снаружи и зажгли все сооружение. Когда костер догорел, родственники умершего изъя­ли из кострища шлем с остатками черепа и кольчугу с прикипевшими к ней сожженными костями. Затем была сооружена огромная насыпь высотой около 7 м с несколько уплощенной вершиной площадью около 1000 кв. м (табл. LXXI, 15). При ее сооруже­нии использовали грунт вокруг, и в результате око­ло насыпи образовался кольцевой ровик шириной 7м.

На вершине насыпи в центре уложили останки умершего вместе с доспехами, снятые с погребально­го кострища. Здесь справлялась тризна — состязание и военные игры в честь умершего воина, поэтому площадка вокруг останков с доспехами оказалась сильно утрамбованной.

Вслед за этими торжествами курганная насыпь была досыпана до высоты 11 м. Б. А. Рыбаков пред­полагает, что на вершине окончательно насыпанного кургана был поставлен столб (табл. LXXI, 14). Трехступенчатая последовательность сооружения кургана очевидна из его разреза (табл. LXXI, 13).

Среди предметов, обнаруженных в пепелище пог­ребального костра, имелись два меча; два шлема; две кольчуги; сабля; десять наконечников копий; нако­нечники стрел; топор; пять ножей, некоторые — с костяными рукоятками; оселки; остатки щитов, ве­роятно деревянных, обшитых бронзовым листом при помощи железных заклепок; два жертвенных ножа; стремена с округлой профилированной подножкой и

Рис. 17. Деталь оковки турьего рога из Черной Могилы

ушком; поясные кольца и бронзовые наконечники пояса; серебряная круглая фибула для плаща.

Один из мечей, по всей вероятности принадлежав­ший старшему из погребенных, имел длину около 105 см (табл. LXVI, 6"). Рукоять его украшена позо­лоченным серебром с гравированным узором. Пере­крестие меча изогнуто дугообразно, что позволяло сражаться им и в пешем, и в конном бою.

Второй меч, очевидно принадлежавший юноше, достигал в длину 82 см и имел прямое перекрестие. Навершие и перекрестие украшены ромбической се­ребряной насечкой (табл. LXXI, 5).

Сабля из Черной Могилы характеризуется еще слабым изгибом и коленчатой рукоятью (табл. LXXI, 7). Топор — небольших размеров (табл. LXXI, 10), и поэтому может быть отнесен к оружию. Наконеч­ники стрел — ромбические, узкие трехгранные или двурогие. Шлем был склепан из нескольких желез­ных пластин и обтянут медным листом, покрытым позолотой (табл. LXXI, 4). Места склепки пластин оформлены волнообразно. Сзади прикреплялась кольчужная бармица. По бокам шлема имелись две квадратные бляшки с горизонтально поставленными остриями.

На остатках погребального кострища Черной Мо­гилы был поставлен большой железный котел, на-полненый пережженными бараньими и птичьими костями и клочьями бараньей шерсти, поверх кото­рых лежала голова барана. Около котла находились два жертвенных ножа — скрамасакса (табл. LXXI, 8,9).

К числу женских вещей относятся височные коль­ца (табл. LXXI, 1—3), слитки серебра, золота и стек­ла от расплавившихся украшений, обломки костяных гребней, глиняное пряслице, бронзовая и костяная проколки.

На кострище найдены и орудия труда — десять же­лезных серпов (у ног женщины), долота, скобель. У изголовья покойников обнаружены остатки около

Дата добавления: 2015-06-28