Жаргонизация речи

Современный русский литературный язык испытывает интенсивное давление со стороны профессиональных и социальных жаргонов, что на­ходит отражение в СМИ.

Показательны свидетельства того, что и рядовые носители языка в по­нятие «современный язык» включают признак «нелитературность», «жар­гонизированность». Сравните характерное метаязыковое высказывание:

Говоря современным языком, она его подставила (ТВ, «Моя семья", 29 мая 1999 г.).

Среди наиболее активных в современном языке профессиональных жаргонов выделяются экономический, компьютерный жаргон, жаргон во­енных и «общий» жаргон чиновников. Остановимся на некоторых из них (профессиональные)

3.1. Компьютерный жаргон

Эта подсистема языка чрезвычайно активна, однако в СМИ она пред­ставлена ограниченно. Профессиональные издания, адресованные массово­му пользователю компьютером («Компьютерра», «Домашний компьютер", «Подводная лодка»), почти не используют жаргон. Это отвечает прин­ципу распределенности книжных, письменных и устных, разговорных, общегрупповых и минигрупповых языковых средств в данной подсистеме языка.

Общепопулярные и общеполитические издания, напротив, намеренно концентрируют жаргонные средства, раскрывая соответствующую темати­ку. При этом нередко используется и прием стилизации: «- у меня вчера мама умерла, всю ночь возился, пытался оживить... -А мозги вправлять пробовал? - И мозги менял, и камень переставлял - не помогает. Видно, придется где-то новую мать искать». «Из разговора двух программистов» (Купил «пень» - дави на «батоны» // «Комсомольская правда», 24 апреля 1998 г.). Газета дает «толковый словарь для начинающих пользователей компьютерами»: «Камень - процессор; мама, мать или матерь - материн­ская плата; мозги - оперативная память; винт, винчестер, хард, веник, хард драйв, вентилятор - жесткий диск» И т. п. Общие издания стремятся искусственно концентрировать жаргоные слова в текстах, посвященных компьютерной проблематике.

Довольно быстро интерес к посланиям упал и у политиков, и у само­го президента (...) Здоровье Бориса Николаевича не позволяло «грузить» его длинными текстами («ЛиФ», 2001, NQ 14); Некое рекламное агентство с провокационной целью... сбросило им вымышленную рекламу с пред­ложением опубликовать ее как редакционную статью («ЛиФ», 2001, NQ 9); Закачать огромные миллиарды в эту систему «ПРО» (ТВ, новости «Обо­зрение», 7 мая 2001 г.);

3.2. Жаргон военных

Актуальность военной темы способствует введению некоторых жаргон­ных слов из этого профессионального языка в актуальный словарь эпохи.

Одним из самых частотных слов, вошедших в русский язык из языка военных, является слово «зачистка».

После стрельбы... танков, МИ-24, на военном жаргоне их называ­ют крокодилами, когда все огневые точки противника удается подавить, внутренние войска входят в село и прочесывают его дом за домом. Та­кая операция, здесь ее называют зачисткой (НТВ, «Сегодня», 1 ноября 1999 г.); Вот скажем, такой термин «грубая зачистка»-огневое подавление села (НТВ, «Сегодня», 31 октября 1999 г.).

Постепенно начинает различаться грубая зачисmка (села) (уничтожение села) и мягкая зачисmка, зачucтка по мягкому варианту (проверка паспорт­ного режима»). Т.е, значение слова расширяется.

Среди освоенных прессой военных жаргонизмов - слово «зелёнка» ­лесополоса, которая может служить укрытием для потенциального про­тивника.

Правда, бойцов беспокоила «зеленка» - поросшая кустарником низина, дававшая противнику возможность для скрытного подхода («ЛиФ», 2001, NQ 11); Вернувшись, гуляю по Москве и никак не могу понять, почему танки по улицам не ездят. Зеленку, в смысле парки и скверы, обхожу cтороной. Мало ли что там - снайпер или растяжка «ЛиФ», 2000, NQ 48).

Новые именования «чеченских боевиков» из речи военных -чехи, духи, чичи, чечены противопоставлены именованию участников чеченской войны с российской стороны - чеченцы (по аналогии с афганцами). В прессе употребляются без пояснения и некоторые другие частотные армейские жаргонизмы: вертушка (вертолет), «муха» (название гранатомета), растяжка (взрывное устройство), которые постепенно входят в зону ключевых слов эпохи.

3.3. Партийный жаргон и жаргон чиновников

Несмотря на то, что этой теме прямо или косвенно посвящено мно­жество исследований [Баранов, Караулов 1991; Земская 1996г; Ермакова1996; Костомаров 1994; Словарь перестройки 1992; Шейгал 2000] и др., до сих пор немногочисленны обобщающие работы, в которых бы сумми­ровались концептуальные и языковые черты современного политического языка и, в частности, осмыслялось место и роль в нем политического жаргона.

Кроме того, недостаточно изучена собственно языковая специфика со­циально маркированных единиц, языковые способы выражения этой мар­кированности. В наибольшей мере описано такое частное явление, как особенности партийной фразеологии, в наименьшей - словообразователь­ная и семантическая специфика слов из этой подсистемы языка. Тем не менее, именно в производстве специфических образований проявляется активность партийного и чиновничьего жаргона и терминологии.

Мы имеем ввиду, например, специфические номинативные образо­вания конкреетика, социалка, кримuнал для обобщенного обозначения кон­кретных явлений; новые именования лиц рыночнuк, державuuк, яблочник, регuоuалъщuк, сuловuк,' налоговuк, пuaрщuк и под.; особенности глагольного словопроизводства: озвучuтъ указ / доку мент, проговopuтъ вonросы.

Молодежная политика в городе, мягко говоря, хромает на конкретик, у вопиющие прорехи в экономике и социалке... («Советская Россия», 8 июня 2000 г.), пост вице-премьера по соцuaлке «ЛиФ», 2001, NQ 11).

Специфические приставочные или бесприставочные глаголы, отличаю­щиеся от общеязыковых соответствий или не имеющие их, выделяютсяв речи политиков, маркируют принадлежность к речевому обиходу чи­новников. Таковы, например, слова и словосочетания банкротuтъ банки, прожuмaтъ вonросы, профuнансuроватъ указ, прonлaтuтъ задолженностъ:

Совсем недавно Минфин прonлатил ту задолженность, которая у нас была в январе (В. Путин, ОРТ, «Время», 15 апреля 2001 г.); Есть силы и внутри, и вне страны, которые хотят нашу армию 06нулить, понизить ее потенциал (Ю. Лужков, ТВЦ, «Лицом к городу», 7 мая 2001 г.); Все это прописано в законе... четко прonисан механизм образования органов территориального местного управления (Радио России, встреча с депутатом, 21 сентября 1999 г.). (Подробнее об этом см. в гл. 2.)

3.1.4. Социальные жаргоны

Проблемы жаргонизации речи активно обсуждаются в печати и жур­налистами, и читателями. Подобные свидетельсгва представляют интересдля социолингвистического исследования, так как информанты высказы­вают свою точку зрения не в искуссгвенных условиях опроса, а в спон­танной коммуникативной ситуации. Обратимся к некоторым из них.

Исследователь современной прессы имеет возможность получать ин­формацию «из первых рук», так как адресантом текста МК может быть представитель любой социальной группы. Ср. статью «Мэры В законе» («ЛиФ», 1998, NQ 15, с.2), написанную от лица «авторитета», «карточного каталы» по кличке Стас Конечно, текст подвергнут определенной обработ­ке; речь ориентирована на массового адресата, локализуемого в «чужой»социальной группе. Однако несомненно, что по крайней мере лексические черты оригинала журналист сохраняет в силу заданной интенции: ком­ментарий известного политического события (избрание мэром Нижнего Новгорода «предпринимателя с уголовным прошлым») дает представитель уголовного мира.

Сейчас Россия напоминает огромную беспредельную зону. Вместо нор­мального русского языка - дешевая фенька, по которой «ботaIют» и простой обыватель, и депутаты, и журналисты. Между прочим, те, кто умеет кра­сиво и задушевно писать письма, на зоне пользуются особым уважением. А блатной жаргон использовался братвой лишь для того, чтобы сбить с толку непосвященных, запутать, скрыть информацию.

Интересны «лингвистические» комментарии автора текста по поводу ограниченного использования жаргона самими представителями уголов­ного мира: в среде носителей уголовного арго особо ценится владение литературной нормой, умение «красиво и задушевно писать письма», об­ращаясь к внешнему, «чужому», не принадлежащему данной социальной группе, адресату. Жаргонные слова, по свидетельству автора, используют­ся в своей прямой коммуникативной функции, как эвфемизмы: для того, чтобы «сбить с толку непосвященных, скрыть информацию».

Социальной причиной распространения жаргона автор статьи назы­вает процесс срастания власти с преступным миром, свидетельства чего обнаруживаются в самом именовании политиков:

Братва вхожа в самые высокие кабинеты... Характерная деталь: чуть ли не у каждого видного политика есть кликуха. Березовский - Береза. Немцов-Пудель, Чубайс-Рыжий, Черномырдин - Чирик... Господин по прозвищу Смирный (по паспорту Смирнов) теперь руководит аппаратом президента. Бывалый человек - 6 лет отсидки (там же).

Неофициальное именование политиков и первых лиц гocyдapcтвa по прозвищам само по себе не является свидетельством жаргонизации, это обычная речевая практика, принятая и в других странах. Ср.:

Так нынешний президент США имеет кличку Орел, данную ему служ­бой безопасности. Охрана официально использует ее в качестве кодового слова во время радиопереговоров... Хиллари Клинтон имеет кличку Веч­нозеленая.

Клички эти, конечно, появляются не случайно. Они отражают одну из характерных черт характера или внешнего облика... Джордж Буш носил кличку Лесной Волк - видимо, за поджарое телосложение. Его жену Бар­бару называли Чернобуркой, скорее всего, в связи с ее абсолютно седыми волосами снежного оттенка (Кличка для президента // «Покупатель", 1995, NQ 2, С. 15).

Симптоматичным является не сам факт присвоения кличек, а их про­исхождение и риторический образец в разных культурах (жаргонное сло­во - образное слово).

Интересны и другие прозвища, мотивированные актуальным обще­ственно-политическим контекстом и исходящие от различных групп носителей языка:

По слухам, сам Немцов величает Ельцина - Царь. В Кремле часто называют Президента местоимением Сам («К Самому вызывают).). Также употребляется Железнодорожник - с намеком на давнее обещание Б. Н. в случае неудачи с реформами положить буйну голову на рельсы.

Как это ни странно, но не так уж много прозвищ оказалось у Г. Зюга­нова. Лояльные к нему величают главного коммуниста просто Андреичем, в околоинтеллигентской среде -неоЛенин, Красный Прuзрак и Коммунист. Озорники дразнят: Зюz-Зюz. А в недавней ТВ-передаче Н. Михалков обо­звал Зюганова Мюллером (Хоть горшком назови: Клички как зеркалонаших политиков // «АиФ", 1995, NQ 52).

Прозвища и другие оценочные номинации политиков сочетают в се­бе как эмоциональную, так и интеллектуальную оценку. Актуализируя фоновые знания читателей, такие номинации задают характер общей ин­терпретации фактологической информации в тексте (Сурикова Т.И. О прозвищах и ярлыках как пиаровском приеме// Журналистика и культура русской речи 2000, № 11): Бuтва Берuпутuна с Путuзовским, ПУТИНочет, путинuaна, губернаторская распутица, путиномика; БАБ, баоБАБ, березовая 'Каша, березовый СО'К, подберезовuкu [Сурикова 2000]). Исследователи отмечают, что использова­ние прозвищ в политической публичной речи часто связано с примитив­ными коннотациями И немотивированным отрицательным эмоциональным фоном: Стеnaша заменит Барсушу, а Хрюша?; Прuмус вскипятил Лужкова; Л ебедъ раскрыл Клюв; Кулик сел на гнездо и т. п. [там же: 51-52].

С приведенными выше примерами интересно соотнести и противопо­ложно направленное языковое явление: вовлечение в сферу номинаций уголовного арго имен современных политиков, ср.:

В словарь блатного жаргона удостоились попасть многие современные политики. Так, Лебедь переводится почему-то как «пьяница", а Шахрай­ - «униформа для заключенного». Больше всех досталось Чубайсу. Его фа­милия имеет аж четыре значения: 1. Человек со странностями. 2. Дебил. 3. Ваучер. 4. Лицо еврейского происхождения (С феней по жизни // «ЛиФ», 1999, NQ 3, С. 8).

Анализируя примеры имен политиков, использующихся в качестве арготизмов, можно отметить, что стимулами для вовлечения слова в данную сферу функционирования служат не только внеязыковые фак­торы (степень популярности политика: Лебедь, Чубайс), но и формальные признаки имени собственного: фонетико-морфологический облик слова. По-видимому, для носителя жаргона имена, необычные по своему морфо­логическому «виду» И имеющие в своем составе шипящие звуки, обладают повышенной экспрессивностью и семантической емкостью (Чубайс, Ша­храй). Этому способствует также их «непрозрачность», отсутствие у них внутренней формы.

Новое семантическое наполнение слов в арго связано с характером конситуации «униформа для заключенного»), с коннотациями, принятыми в данной социальной группе «дебил», «лицо еврейского происхождения»). Для носителя литературного языка данные номинации, перейдя в раз­ряд нарицательных имен, становятся немотивированными, десемантизи­рованными языковыми единицами, что отражено в комментариях автора текста - носителя литературного языка: «переводится почему-то как...»

Приведем еще ряд примеров, свидетельствующих об актуальности про­цесса жаргонизации речи и границах его распространения в современном русском языке.

В статье «Разборки в Белозерской крепости» (фраза из школьного со­чинения по повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка») поднимается во­прос о падении общей культуры и о массовой безграмотности столичных школьников, учеников гимназий и лицеев. По свидетельству некоторых учителей словесности, дети «пишут как говорят». Они плохо владеют нор­мами литературного языка, не усваивая главного принципа его использо­вания: обязательности переключения кода, перехода на другую подсисте­му языка, если этого требует коммуникативная ситуация (о полиглоссии носителей языка как о необходимом принципе владения литературной нормой см. [Винокур 1993а: 66]. «Невключение» этого механизма и может приводить к тому, что тексты классической литературы пересказываются языком уголовного арго. Как это ни парадоксально, но «концентрация» жаргонных слов в тексте со­чинения может быть более высокой, чем в другом речевом жанре того же носителя языка. Это отчасти объясняется тем, что жаргонные слова выполняют экспрессивные функции, подобные функциям слова в языке художественной литературы.

Не случайно в текстах МК появился новый тип языковой игры, сти­левого пародирования, основанного на «переводе» текстов классической литературы и других прецедентных текстов на язык жаргона. Ср.:

РОДИВШИСЬ на брегах Невы,

Онегин был кумир братвы...

И тусовалucь бы не слабо,

Когда бы, как всегда, не баба.

у Вовки Ленского был глюк,

Что его девку клеит друг.

Вовану Женьке б дать по роже,

Да западло: nонты дороже.

И молвил он: сошли с базара,

наш спор решат лишь два «макара».

у предков эта канитель

именовалася «дуэль».

Теперь нам трудно их понять,

нет чтобы киллеров нанять...

(Комикс-клуб. Комикс-загрузка для «новых русских» // «Мир новостей», 25 апреля 1998 г., NQ 17, с.30).

Факты подобного использования жаргона свидетельствуют об отсут­ствии нейтрализации этих слов в литературном языке. Их закреплен­ность за определенным социальным слоем и является основой для языко­вой игры. Корреляция жаргон - новые русские имеет под собой веские основания. Однако нельзя не отметить, что она не совпадает с суще­ствующей в социуме и в языке самоидентификацией данной социальнойгруппы. Например, язык журнала «Домовой», журнала для той части«новых русских», которая именует себя New Russians, несет в себе чер­ты подчеркнутой книжности, усиленной вестернизации и почти полногоотсутствия жаргона.

Одной из наиболее выделенных социальных (политических) групп в современной прессе является высшее государственное руководство: пре­зидент, правительство, депутаты. Их деятельность также часто служитпредметом пародирования. Пример текста, посвященного экс-президенту

Б. Ельцину и действующему президенту В. Путину:

Наш Ельцин самых честных правил,

Когда не в шутку занемог...

Он нам преемника оставил

И круче выдумать не мог.

Владимир (мне он не приятель)

Родился на брегах Невы,

Где, может быть, родились вы

Или учились, мой читатель.

И я похвастаться могу

Своим дипломом ЛГУ.

(Литературный Интернет // «АиФ», 2000, NQ 26).

В спектре важных социальных характеристик носителей языка, исполь­зующих жаргон, можно выделить еще одну - возрастную. Ср. несовпаде­ние речевых приcтpаcтий в паре партнеров по коммуникации учитель-­ученик, где «концептуальная» составляющая языкового отбора, по нашемумнению, все-таки подчинена возрастной, групповой.

Ученикu: Грузите вы нас, Сергей Леонидович, грузите. Не грузите больше. Учитель: Замечательное слово современное! У нас для обучения столько-то мегабайт головы задействовано, и ни байта больше у нас на это нет. Так говорят глупые, так говорят умные, так все говорят. Любая лиш­няя проблема вызывает у них реакцию резкого 01Торжения «<Московскийкомсомолец», 19 сентября 1996 г., с. 2).

Помимо возрастной характеристики адресанта речи, использующего

жаргон, важен и фактор группового или общеязыкового престижа данной группы слов в стилистическом узусе эпохи. Ср.:

В одной государственной гимназии с хорошей репутацией первоклаш­кам дали упражнение: составить предложение из данных слов - «малыш», «санки», «горка», «крутой», «съехать».

Первый класс с заданием справился: «Крутой малыш съехал на санках

с горки» «<Московский комсомолец», 19 сентября 1996 г., с. 2).

Представляется, что «включение», актуализация того или иного значения слова «крутой» (жаргонного или общеупотребительного) связано в данном случае с фактором частотности, употребительности данной лексе­мы в том или ином значении «<модное» слово). Предпочтение жаргонного слова или значения указывает прежде всего на высокую частотность его употребления в речи данной социальной группы. Однако нельзя рассмат­ривать такие факты как свидетельство «тотальной» жаргонизации речи. Сам набор таких жаргонных языковых средств может быть крайне огра­ниченным.

Частотность использования уголовного арго, профессионального жарго­на и просторечия в публичной речи создает впечатление общей вульга­ризации языка, в том числе в сфере официального общения.

Однако, как мы пытаемся показать, за фактами использования жарго­на стоят очень разные языковые и культурные явления. Приведем еще несколько примеров из публичной речи, адресантами которой выступают высокие официальные лица:

Это требует кропотливой работы, а не наезда, власть должна не наез­жать, а работать... (интервью дает А Починок, председатель Госналоговой службы России, ТВ, «День Седьмой», 31 мая 1998 г.);

Если использовать такое хулиганское выражение, он центром был опущен... (речь идет о том, что центральная власть не поддержала на выборах губернатора Красноярского края Зубова; прямой эфир с ученым­ - политологом, руководителем Центра политических технологий И. Буни­ным, ТВ, «Итоги», 18 мая 1998 г.).

Использование жаргонного слова связано с его переосмыслением:

Во-первых, каждого кандидата, кого-то опускают, кого-то поднимают. О ком-то говорят только плохо (интервью на улице, ТВ, «Сегодня», 13 ок­тября 2000 г.).

Другой вариант использования - обыгрывание внутренней формы сло­ва:

Onущенные. Не в том смысле, конечно, как опускают в зоне, - хотя призрак зоны перед этими господами уже замаячил. К данному сорту олигархов можно отнести взбунтовавшихся медиа магнатов В. Гусинского и Б. Березовского, принудительно спущенных с политического Олимпа (Рей­тинг магнатов // «ЛиФ», 2000, N!! 41).

Анализ этих и других многочисленных примеров говорит о том, что существуют особые условия употребления данной группы слов в сфере публичного общения. В большинстве случаев такие слова выражают цель высказывания и помещаются в область ремы. Различным образом выделя­ясь в структуре высказывания, такие слова часто сопровождаются оговор­ками, указывающими на характер их социальной локализации в языке.

Среди общих факторов, «провоцирующих» употребление арготизмов в современном политическом дискурсе, можно назвать актуальность макро­темы «преступность».

По многообразию приемов краж карманники стоят на первом месте в воровском мире. Прежде всего, у каждого из них есть излюбленные ме­ста «работы»: в городском наземном транспорте «маршрутники»), в метро «Кроты»), на железных дорогах («майданщики»), на рынках «рыночни­ки») и Т.д Так, «технари» или «писаки», С помощью острого предмета («писки») разрезают одежду, сумочки. С помощью пинцетов достают до­бычу из самых укромных мест «хирурги». «Рыболовы» таскают кошельки из сумок специальными крючками. «Ширмачи» прикрывают свои действия посторонними предметами - букетами, плащами через руку «ЛиФ», май1996 г.).

В приведенном тексте явно видна установка журналиста на свободное привлечение в узус лексических ресурсов из жаргона.

Использование жаргонизма в публичной речи первых лиц государства может приобретать знаковый характер и использоваться в дальнейшем в качестве ключевых слов эпохи:

Мы будем преследовать террористов везде, в аэропорту - в аэропорту, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы его и в сортире замочим (премьер-министр В. Путин, ТВ, новости, 2 сентября 1999 г.).

Среди частных факторов, обусловливающих привлечение жаргона в публичную коммуникацию, - стилистические пристрастия адресантов ре­чи. Это, например, имидж сильного, волевого политика и соответствую­щая «грубая» стилистическая манера речи (А. Лебедь). При этом в диалоге адресат начинает отвечать на заданный речевой имидж адресанта, связан­ный с возможным, ожидаемым использованием жаргона и просторечия. Ср. обращение к губернатору А. Лебедю:

Иваныч, мочикриминал! (плакат на митинге в Красноярске, «Сегодня», НТВ, 21 января 1999 г.).

Интересно проследить также за использованием жаргонизмов в речи менее радикальных политиков и журналистов. Характерный пример: на нейтральном фоне «интеллигентского» словаря вице-премьера А. Шохина в тексте, перегруженном абстрактными политическими терминами, встре­чаем резкое вкрапление того же жаргонного слова «мочить», служащего смысловым и экспрессивным центром высказывания:

у нас есть общие противники, и незачем нам, что называется, друг друга мочить (о необходимости объединения различных партий внутри демократического движения; ТВ, «Герой дня», 3 декабря 1998 г.).

При переходе в литературный язык (публичную сферу общения) сдвиг в значении жаргонного слова варьируется. Ср. нейтрализованную семанти­ку арготизма «мочить» - 'находиться в конфронтации'. Другой подобный пример:

Меня пресса, попросту скажу, мочила по полной программе. Если за­нимаешься политикой, надо терпеть (Б. Немцов, ТВ, «Вести», 11 марта1999 г.).

Жаргонизм «мочить» здесь употреблен в значении «компрометировать», «подрывать репутацию», «распространять ложную информацию о данном лице».

Коммунисты 6 лет «мочили» Б. Ельцина и его «антинародный режим» слева, правда, не слишком больно: импичмент так и не объ­явили, ельцинские бюджеты и законы со скрипом, но принимали («ЛиФ», 2000, NQ 16).

Можно видеть, что жаргонное слово развивает переносное значение. Одна из тематических сфер этого узуального переноса - «информацион­ная». Ср. (Звонок в ТВ-передачу «Времечко»):

С чего началась вот эта война, как у нас говорят, u1tформацuо1t1taя мо­чuлов/(а? (Ведущий программы): Я прошу выбирать слова. Слово «мочить»у нас может говорить премьер-министр, мы таких слов не употребляем(ТВ, «Времечко», 7 декабря 1999 г., речь идет об «информационной войне»ОРТ против Лужкова накануне выборов).

Контекстные синонимы жаргонизма «мочить», прозвучавшие в переда­че, - информационный прессинг, террор, мочиловка.

Расширение объема понятия, развитие значения от конкретного ('фи­зическое насилие, убийство') к абстрактному ('уничтожение') способствует накоплению новых контекcrных вариантов значения слова «мочить», раз­витию переносного значения:

Она продолжает «Мочить» спесивых мужчин, которые, несмотря на оче­видные факты, все же скептически относятся к женским шахматам вообще(о шахматистке, которая выиграла у мужчин в шахматном супертурнире; «ЛиФ», 2001, NQ 10).

Дальнейшее накопление наблюдений за характером употребления жар­гонной и проcторечной лексики, до сих пор лежавшей вне литературного языка, поможет более точно оценить место этого явления в развитии русского языка.

Пока же можно говорить о массовом ее использовании широкими груп­пами носителей языка вне жесткой зависимости от социальных, профес­сиональных, возрастных характеристик и о чаcтотноcти ее использования вне четкой, прогнозируемой зависимости от условий коммуникации, от ролевых характеристик: в публичном, деловом общении, неофициальной домашней обстановке.

Принципиально важным является отсутствие нейтрализации жаргон­ных слов в cтилиcтическом узусе эпохи. Эти слова не стали элемента­ми литературного языка, они продолжают употребляться в специфически экспрессивных целях, их стилевая «инородность» И «концептуальная заря­женность» ясно ощущается носителями языка, владеющими литературной нормой

Дата добавления: 2015-06-28