Дискуссия

Терапевтов обычно, по-видимому, обучают относиться к защитам негативно. Защиты и сопротивления выставляются в качестве презираемых врагов, которых необходимо проанализировать, проинтерпретировать, конфронтировать, расколоть и прочими способами уничтожить, в особенности когда пациент не вступает в явное сотрудничество. Эта враждебная и катаболическая позиция представляется неподходящей с пациентами, чьи эго-защиты слабы и нестабильны. По сути дела, приведенная выше история соответствует доаналитической и поддерживающей эго-работе. С "антиисторическим" ребенком мы можем выдвигать гипотезу, что негативные контртрансферные чувства являются точным зеркалом тех чувств, которые слабое эго ребенка не может вытерпеть. Терапевт должен не только вытерпеть эти чувства, он должен превратить необходимость в добродетель; то есть подчеркнуть позитивные аспекты защиты-сопротивления. В конце концов, к тому времени, когда ребенок попадает к терапевту, разве защитное поведение ребенка уже не раскритиковали, не принизили и не наказали дома и в школе всеми возможными способами? Когда терапевт находит возможность придать ценность защите-сопротивлению, устанавливается нарциссический перенос (зеркальный перенос в терминах Кохута (1977)), то есть ребенок обнаруживает, что он и терапевт по некоторым измерениям одинаковы. Тогда у ребенка появляется возможность проецировать и экстернализовать ту часть себя, которую он ненавидит, на терапевта. Затем ребенок может нападать на ненавистный интроект и прекратить нападать на свое собственное эго. Эго и самооценка ребенка таким образом укрепляются, в особенности когда терапевт сохраняет позитивное отношение к вытолкнутому интроекту и сопровождающим его защитам-сопротивлениям. Когда эго укреплено, ребенок становится менее защищающимся и более разумным, а по мере созревания эго ребенок затем легче поддается традиционным психотерапевтическим подходам. Маршалл (1972, 1976) рекомендует дальнейшие примеры подкрепляющих эго приемов и теоретические объяснения.

Вербальные размышления полезны в том случае, когда травма нанесена эго после того, какребенок достиг той точки в своем развитии, где он способен концептуализовать и вербализовать травму. Многие терапевты пользуются понятием разрыва на эдипальной стадии, и говорят о доэдипальных проблемах. Никакой конкретный момент в подлинном времени не является существенным. Внимание следует уделить развитию ребенка в целом: развитию образования понятий, вербальной выразительности и символическим процессам, с особым акцентом на стадиях Пиаже. Когда травма произошла на довербальном уровне - когда действие, мысль и вербализация все еще слиты воедино - одни лишь вербальные техники являются относительно бесполезными. Только эмоциональные коммуникации, по-видимому, достигают какого-то значимого воздействия.

"Мое сердце принадлежит папочке"

Обычная ситуация, вызывающая сильные трансферные и контртрансферные реакции, возникает между пациентом-подростком и терапевтом противоположного пола.

Пятнадцатилетняя девочка, физически хорошо сложенная, но довольно таки полная, пришла на свое первое интервью в большой растрепанной шляпе, грязных драных голубых джинсах, грязных башмаках, и завернувшись в поношенную армейскую гимнастерку. Мое непосредственное впечатление было, что переодеванием она пытается скрыть свою врожденную физическую красоту. Она была надутой и нелюбезной, так что это наводило на мысль, что ей хочется сохранять значительную эмоциональную дистанцию. Она едва упомянула свои проблемы, которые состояли в социальной отстраненности и изоляции, депрессии и чрезмерном контроле ее родителей.

Хотя у меня было ощущение "отталкивания" от этой девочки, я испытал также довольно сильное чувство притяжения к ней вместе с чувственными ощущениями. Под ее одежками я мог представить себе очень красивую и привлекательную молодую женщину. Ее неспособность доверять людям, вместе с моими собственными эмоциональными порывами, немедленно вызвали у меня молчаливый вопрос, можно доверять мне, что я буду использовать свои чувства конструктивным образом.

Джойс считала, что с ней что-то неладно, поскольку она неспособна была никому доверять. Моя линия вопросов, таких как: “А почему ты должна кому-то доверять?", "А чем плохо просто быть собой?", несколько ослабили ее чувство вины по поводу собственного недоверия и изоляции. Она согласилась придти снова, в основном из-за того, что она чувствовала, что я ничего ей не "велел", то есть не делал никаких попыток ни контролировать, ни соблазнять ее.

В следующие несколько сессий она виновато призналась, что она мне не доверяет. Я спросил ее: “А чего ради ты бы должна была доверять мне, совершенно незнакомому человеку?". Пока Джойс искала возможный ответ на этот вопрос, она явно расслабилась и начала говорить более свободно об обстоятельствах своей жизни. Тут мне вспомнились наставления Хаймана (Heimann, 1950) о необходимости сдерживать и подчинять эмоциональные реакции. На протяжении нескольких следующих сессий мне стало ясно, почему я был не уверен, что смогу должным образом контролировать свои собственные эротические соблазняющие чувства. Джойс сообщила, что ее отец поддерживает отеческие и в тоже время плохо прикрыто инцестуозные отношения с ее эмоционально нарушенной сестрой. Более того, несмотря на внешнее неодобрение отца по поводу того, что Джойс встречается и "болтается" с мальчиками, он пытался "получить отчет" после каждой ее встречи с людьми. В дополнение к этому он много раз напоминал ей, чтобы она думала о нем, пока будет на свидании, и постоянно говорил о ней как о своей "лучшей подружке". Далее, Джойс сказала, что ее отец видит в ней "молодое издание" своей жены, красота которой теперь убывала.

Джойс начала понимать то сильное притяжение, которое оказывал на нее отец, и осознала, что ее социальная изоляции является отражением ее "верности" отцу, а ее депрессия была результатом интернализованной ярости из-за его требований и одновременно вины по поводу ее протестов и бунтарства. В какой-то момент этого исследования она в раздражении взорвалась словами: “По моему, он хочет, чтобы я была как в песенке, "Мое сердце принадлежит папочке"". Тут стало ясно, что мой контрперенос был параллелен переносу, который отец переживал со своей дочерью. Дополнительный источник контрпереноса выявился позже в терапии после того, как Джойс с меньшим дискомфортом рассмотрела свои собственные сильные эротические чувства, и еще позже свою способность к оргазмическим переживаниям. То есть в первой сессии она передала мне и индуцировала во мне силу своих собственных скрытых сексуальных чувств.

Дата добавления: 2015-06-28