Первая стадия: создание нарциссического переноса

Индивидуальная психотерапия

Центральным для теории психотерапии, которая будет здесь изложена, являются те существенные события и явления в ходе развития ребенка, которые предшествуют реорганизации более ранних конфликтов при пубертате. Наиболее значимыми из них являются: защиты от чувства беспомощности, депрессии и тревоги, которые бывают вызваны непоследовательностью и отвержением матери на фазе сепарации-индивидуации, а также незрелым уязвимым эго и квази-симбиотическими отношениями с матерью - причем все это происходит в контексте физически или эмоционально отсутствующего делинквентного отца, который предоставляет неадекватную модель для идентификации.

Эйххорн (3) отмечает:

Как правило, подросток находится не в том психологическом состоянии, в котором мы хотели бы его видеть. Он полон негативизма, часто враждебности, неуверен в себе, раздражителен; он чувствует превосходство и притворяется, что чувствует еще большее превосходство; часто его не интересует то, что мы можем ему предложить, и очень редко он ждет, что его часы с нами послужат полезной цели (стр.65).

Липпман (75) определил терапевтическую проблему более красочно.

Одним из величайших препятствий эффективной психотерапии с серьезно делинквентными юнцами является нарциссическая защита, которую они установили... (трудности в терапии) настолько заметны, что вынуждают подозревать, что нарциссичные делинквенты проявляют некоторые характеристики психотической реакции (стр.160).

Иссон (32) также видел основную проблему терапии как проблему нарциссического характера, который является "соседом" шизофренического, согласно Берглеру (10). Эйххорн (4) явно первым организовал эффективный терапевтический подход к нарциссическому характеру делинквента. Что позволило ему это сделать? Возможно, Эйслер (35) в своей биографической заметке об Эйххорне дает нам ключ. Подчеркивая великолепную способность Эйххорна "идентифицироваться с пациентом и знать его нужды", Эйслер отмечает, что, "несмотря на его преданность терапии делинквентов, он никогда не терял своей способности получать удовольствие от преступления как приключения, ни своего понимания, насколько сладко для преступника нарушать правила, перед которыми склоняется общество". Анна Фрейд (49) в некрологе Эйххорна открывает, что его талант был связан с тем, что он едва не оказался делинквентом сам. Эйххорн понимал и относился с любовью и уважением к делинквентам, и в начальной стадии терапии, казалось, никогда не шел вразрез, не анализировал и не ломал их защит. Например, с бесконечным терпением и уверенностью он мог предлагать делинквенту сбежать из учреждения, или терпеливо относиться к отыгрыванию деструктивного отталкивающего от себя поведения. Эйххорн (3) говорит: “Если, однако преподаватель остается сдержанным и идентифицируется с обществом, и чувствует себя обязанным защищать законы, которые нарушает переменчивый юнец, то никакого значимого контакта установить нельзя".

Эйслер (35) подхватывает подход Эйххорна, когда он утверждает, что техника для достижения перехода от аллопластической адаптации (которая стремится изменить внешнее окружение) к аутопластической (которая означает адаптирование себя к среде)

...базируется на принципе установления тесной ненарушимой глупыми ошибками привязанности между психоаналитиком и делинквентом в самый короткий период времени. Почему это необходимо, представляется очевидным. Если делинквент не будет привязан к терапевту, он прекратит терапию... терапевт делинквентов должен стать идеалом делинквентов, если он хочет иметь хоть какой-то шанс оказывать на них мало-мальское влияние... если аналитик может убедить делинквента в недостатках техники, которую тот применял, и произвести на него впечатление тем, что он, аналитик, знает эффективные и менее опасные техники, тогда делинквент непременно будет относиться к нему с почтением и установит отношения благожелательного интереса, как это бывает с каждым из нас, когда мы встречаем людей, представляющих собой один из наших идеалов (стр.17).

Предвидя возражения против применения подобного хода, Эйслер далее объясняет, что терапевт делает нечто большее, чем становится эго-идеалом. Терапевт также предъявляет себя в качестве успешного законопослушного гражданина. Он редко действует ожидаемым образом, поскольку делинквент с презрением относится к тому, что он способен понять и поставить под контроль. Терапевт также не использует своих знаний в ущерб делинквенту. Холмс (60) находит что делинквент "заслуживает правдоподобной демонстрации реальности". Эйххорн (4) подчеркивает необходимость менять терапевтические скорости: "но в то время как крайне важно, чтобы воспитатель идентифицировался с изменчивым юнцом в начальной фазе реабилитации, для него было бы опасно придерживаться этой же позиции, поскольку это будет означать, что он станет изменчивым сам".

Хоффер (59) описывает свой собственный подход:

Терапевт, таким образом, вынужден добавить к своей технике нечто, чтобы вызвать у притворщика позитивный отклик и интерес к терапевтической работе. Такое добавление является чуждым для классической психоаналитической техники (Фрейда), которую мы используем при неврозах и сходных с ними состояниях. Терапевт должен взять на вооружение нечто такое, к чему обманщик сам стремился, и что он бессознательно узнает в терапевте. Так что терапевт становится идентифицированным с идеалом юного обманщика, каким тот хотел бы видеть самого себя, и это должно быть достигнуто таким образом, чтобы подросток не осознал того, что происходит у него в уме. Изменение в его отношении к терапевту должно произойти для него неожиданно и в качестве сюрприза. Это "нарциссические взаимоотношения", в которых обманщик "обожает" терапевта, как будто бы он был частью его собственного Я, а не объектом внешнего мира, от которого он получает какую-то выгоду. Цель начальной стадии терапии, таким образом, это установление нарциссического переноса. Временно подросток хочет походить на терапевта (стр.152).

Фриз (53) также высказывает следующее: “Отношение к аналитику является скорее нарциссическим, чем объектным отношением, то есть он воспринимает аналитика как индивидуума, который умнее его, который может перехитрить его, и потому принимает его в качестве лидера".

Работая с высоко резистентным девятилетним ребенком, который вел себя дезорганизующе в классе и затем отказался ходить в школу, и который кроме того с презрением относился к любой потребности в помощи, кроме того, как выбраться из школы, терапевт предложил себя в качестве "эксперта по тому, чтобы помогать ребятам выбраться из школы". После серии недоверчивых комментариев Джон сказал, что терапевту слабо ему помочь.

Т: Мне нужно будет немножко больше о тебе знать. Скажем, что бы ты хотел делать, если бы ты не ходил в школу?

Джон (немедленно): Я бы сидел у себя в трейлере и смотрел телевизор.

Т: Какие программы ты смотрел бы?

Джон изложил в подробностях свой телевизионный аппетит, также как и свою фантазию быть ни от кого независимым и делать то, что ему хочется. Терапевт время от времени ставил проблемы реальности, связанные с тем, как добыть еду, как обходиться с отбросами в трейлере, которые, как правило, ставили Джона в тупик, но терапевт вмешивался с правдоподобно звучащими решениями этих проблем. Несколько сессий были потрачены на то, что Джон разворачивал свою утробоподобную фантазию существования, пока Джон не сказал терапевту заткнуться про трейлер, потому что в школе и дома дела идут совсем не так уж плохо.

Дата добавления: 2015-06-28