Poznaс 2006 13 страница

В своих воспоминаниях, его современник, японский писатель Кэндземиро Токутоми писал, что Толстой очень позитивно относился к бахаи: «Нужно радоваться, что повсюду люди пробуждаются...» [107].

Для того, чтобы еще глубже понять почему Лев Николаевич был восхищен и интересовался идеями Веры Бахаи, остановимся лишь на ее основных принципах и религиозном мировоззрении Толстого.

Глава V
Гармония между душой европейской и душой восточной. Соприкосновение философии Толстого и учения Бахаи

В религии Бахаи объясняется, что существует одна вечная и постоянно прогрессирующая религия — вера в единого Бога, знание божественных истин и законов, постепенно раскрываемое Богом перед человечеством по мере его развития. Каждое откровение посланников Бога, данное нам через таких пророков как Авраам, Моисей, Зороастр, Кришна, Будда, Христос, Мухаммад, а теперь Баб и Бахаулла, является развитием предыдущего и закладывающего основу для следующего. В учении Моисея мы видим почку, в учении Христа – цветок, а в учении Бахауллы – плод. Они не разрушают, а дополняют друг друга[108]. Толстой же приводит широкий круг доказательств того, что все основные веры – буддизм, иудаизм, магометанство, христианство и др. уже в большей степени обладают общностью, чем различиями, они представляют этапы истории религиозного сознания, а вражда между ними бессмысленна и вредна с точки зрения развития этого сознания. Учение Христа он ставил выше закона Моисея, подчеркивая однако при этом, что Евангелие дополнило и усовершенствовало учение Моисея. «Все веры различны по внешности, на поверхности, но все ближе и ближе сходятся по мере углубления» писал он[109]. Китайский философ Мэн-цзы (ученик Конфуция), которого Толстой очень высоко ценил, придерживался идеалистических взглядов на мир. Развитие природы и людей неизменно повторяется. Приблизительно раз в пятьсот лет появляется мудрый человек-пророк, благодаря которому благоденствие людей повышается. Но с его смертью общество приходит в упадок и постепенно возвращается в свое прежнее состояние, утвержадал Мэн-цзы[110].

Согласно следующему принципу бахаи, касающегося широкого патриотизма, то мнение Толстого таково: “Патриотизм связал людей в государства и поддерживает единство государств". Но ведь люди уже соединились в государства, дело это совершилось; зачем же теперь поддерживать исключительную преданность людей к своему государству, когда эта преданность производит страшные бедствия для всех государств и народов. Ведь тот самый патриотизм, который произвел объединение людей в государства, теперь разрушает эти самые государства. Ведь если бы патриотизм был только один: патриотизм одних англичан, то можно бы было его считать объединяющим или благодетельным, но когда, как теперь, есть патриотизм: американский, английский, немецкий, французский, русский, все противоположные один другому, то патриотизм уже не соединяет, а разъединяет [111]. Народы, словно цветы в саду, писал Бахаулла, как каждый цветок обладает неповторимой красотой и ароматом, так и народы обладают уникальной культурой. Сад прекрасен, когда в нем цветут миллионы разных цветов.

Каждый человек способен и обязан самостоятельно искать истину; он не должен слепо принимать традиционные или новые учения (бахаи); Социальный прогресс возможен, по Толстому, лишь на основе нравственного самоусовершенстовования личности, всякое же вмешательство одного человека в духовную жизнь другого – это деспотизм. Всякая вера человека есть личное дело, не допускающее вторжение извне[112].

Вы — плоды одного древа и листва одной ветви, гласит Бахаулла.Единство Человечества, один из главных принципов его учения. Толстой: «Мое дело жизни есть служение Богу, исполнение его воли – единения людей. Единению этому препятствует не равенство материальное, иллюзии того, что можно вещественными средствами увеличить благо, и потому я буду разрушать это неравенство, эту вредную иллюзию, которая мешает единению людей» [113]. Отечеством нашим мы признаем весь мир, соотечественниками своими признаем все человечество. Мы любим свою родину столько же, сколько мы любим и другие страны. Интересы, права наших сограждан нам не дороже интересов и прав всего человечества [114], пишет он в Царство Божие внутри вас. Простым людям всех стран, утверждает Толстой, чужды захватнические устремления. Народы заинтересованы совсем в ином. “Нам важно, чтобы беспрепятственно пользоваться плодами своих трудов, еще важнее обмениваться плодами этих трудов с дружественными, того же самого желающими, другими народами, и, важнее всего на свете, подвигаться в одинаковом, соединияющем всех нас просвящении, а не коснеть в том диком шовинистическом сепаратизме – незнании других народов и ненависти к ним, в которой нас стараются удержать правительства. Нам важны вопросы установления каких-нибудь обязательных, понятных для всх нравственных основ вместо той каши нелепых церковных догматов, христианских мечтаний и прямо противоречящих им и поддерживающих антихристианские принципы гражданских и уголовных законов” [115].

Дата добавления: 2015-07-13