Кому: Кристиан Грей 1 страница. Я прикинул, что у меня найдется как миниму

Дата: 17 июня 2011 г. 09.03

Тема: Романтик?

От кого: Анастейша Стил

Кому: Анастейша Стил

Дата: 17 июня 2011 г. 08.59

Тема: Поверхности

От кого: Кристиан Грей

Я прикинул, что у меня найдется как минимум 30 поверхностей. Мне не терпится освоить каждую. Кроме того, еще есть полы, стены — не будем забывать и о балконе.

Есть еще мой кабинет...

Скучаю по тебе, х

Кристиан Грей,

Приапический Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Его письмо вызвало у меня улыбку, и все прежние со­мнения улетучились. Теперь он хочет меня. Нахлынули воспоминания о наших вчерашних выходках... лифт, фойе, кровать. Приапический, верно. Интересно, какой я могу подыскать женский эквивалент этому слову?

Мистер Грей

У вас одно на уме.

Я скучала без вас за завтраком.

Но миссис Джонс была очень любезна и услужлива.

Ах

От кого: Кристиан Грей Тема: Заинтригован Дата: 17 июня 2011 г. 09.07 Кому: Анастейша Стил

В чем проявилась услужливость миссис Джонс? Нто вы затеваете, мисс Стил? Кристиан Грей,

Любопытный Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Откуда он знает?

От кого: Анастейша Стил

Тема: Любопытный нос

Дата: 17 июня 2011 г. 09.10

Кому. Кристиан Грей

Подожди и увидишь — это сюрприз.

Мне надо работать...

Люблю тебя.

Ах

От кого: Кристиан Грей

Тема. Разочарование

Дата: 17 июня 2011 г. 09.12

Кому: Анастейша Стил

Я ненавижу, когда ты что-то утаиваешь от меня. Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Я долго гляжу на маленький экран мобильного. Ярость последнего письма застала меня врасплох. Почему он так? Ведь не я прячу эротические фотки своих бывших..

От кого: Анастейша Стил

Тема: Иду тебе навстречу

Дата: 17 июня 2011 г. 09.14

Кому: Кристиан Грей

Это ко дню твоего рождения.

Еще один сюрприз.

Не злись.

А х

Он сразу не ответил, а меня вызвали на совещание, по­этому я не могла долго раздумывать над этим.

Когда я снова вспоминаю о смартфоне, то, к своему ужа­су, обнаруживаю, что уже четыре часа. Как быстро пролетел день! От Кристиана ничего нет. Я опять пишу ему.

От кого: Анастейша Стил

Тема: Привет

Дата: 17 июня 2011 г. 16.03

Кому: Кристиан Грей

Ты не хочешь говорить со мной?

Не забудь, я сегодня встречаюсь с Хосе. Мы посидим с ним где-нибудь, а потом он переночует у нас.

Пожалуйста, подумай насчет того, чтобы присоединиться к нам. Ах

Он не отвечает, и мне становится не по себе. Я наде­юсь, что у него все в порядке. Звоню на мобильный, и меня перебрасывает на голосовую почту. Слышу лишь «Грей, оставьте сообщение», произнесенное ледяным тоном.

— Привет... э-э... это я, Ана. Все в порядке? Позвони мне, — запинаясь, бормочу я.

Мне еще не приходилось оставлять ему сообщения. Я краснею от досады. «Идиотка, конечно же, он поймет, что это ты!» — бурчит мое подсознание. Меня так и под­мывает позвонить его секретарше, но я решаю воздер­жаться от этого шага и нехотя берусь за работу.

Неожиданно звонит телефон. У меня екает сердце. Кристиан! Но нет — это Кейт, моя лучшая подруга, нако­нец-то!

—Ана! — кричит она в трубку.

—Кейт! Ты вернулась? Я так соскучилась.

— Я тоже. Мне надо столько рассказать тебе. Мы в Си-таке — я и мой муж. — Она хихикает, и это совсем не по­хоже на Кейт.

—Круто. Я тоже расскажу тебе о многом.

—Увидимся дома?

—Я встречаюсь с Хосе, мы посидим с ним где-нибудь. Присоединяйся.

—Хосе в городе? Конечно, приду. Напиши эсэмэс, где вы будете.

—Ага. — Я сияю.

—У тебя все нормально, Ана?

—Да, все хорошо.

—Ты все еще с Кристианом? -Да.

—Хорошо. Покеда!

Ох, и к ней тоже прилипло это слово. Влияние Элиота не знает границ.

— Да, покеда, детка.

Я хрюкаю от смеха, и она заканчивает разговор.

Здорово, Кейт вернулась. Как же я расскажу ей все, что было со мной? Надо сначала все записать, чтобы ничего не забыть.

Через час звонит мой рабочий телефон. Кристиан? Нет, это Клэр.

— Ана, ты бы видела парня, который спрашивает о тебе в приемной. Откуда ты берешь таких клевых парней?

Должно быть, Хосе. Я бросаю взгляд на часы — пять пятьдесят пять. У меня радостно бьется сердце. Я не ви­дела его целую вечность.

— Ана, вау! Классно смотришься. Такая взрослая. — У него рот до ушей.

Просто потому что я в приличном прикиде... Да уж. Он крепко обнимает меня.

— Да ты подросла, — удивленно бормочет он.

— Это туфли такие, Хосе. Да ты сам неплохо выгля­дишь.

На нем джинсы, черная майка и фланелевая рубашка в черно-белую клетку.

—Сейчас захвачу свои вещи, и пойдем.

—Отлично. Жду тебя здесь.

В многолюдном баре я беру две бутылки светлого пива «Роллинт Рок» и иду к столику, где сидит Хосе.

— Ты быстро нашел дом Кристиана?

— Да. Внутрь не заходил. Просто принес фото к слу­жебному лифту. Их взял у меня парень по имени Тейлор. Похоже, крутое место.

— Еще бы. Ты бы видел, что там внутри.

— Жду с нетерпением. Salud, Ана. Сиэтл тебе на пользу. Я смущаюсь. Мы чокаемся бутылками. Это Кристиан

мне на пользу.

— Salud. Расскажи мне про твой вернисаж, как он про­шел.

Он сияет и принимается рассказывать. Он продал поч­ти все фотографии, кроме трех, а это значит, что ему те­перь есть чем выплатить кредиты на учебу, и даже кое-что останется.

А еще мне заказали снять несколько пейзажей для Комитета по туризму в Портленде. Круто, не? — с гордо­стью сообщает он.

— Да, Хосе, как здорово. А это не мешает учебе?

— Не-а. Уехали вы и еще трое моих приятелей, с кото­рыми я общался, и у меня образовалось больше времени.

—И у тебя нет знойной подруги? В последний раз, ко­гда я тебя видела, полдюжины красоток ловили каждое твое слово. — Я гляжу на него, подняв брови.

—Не-а, Ана. Ни одна из них меня не интересует. — Я вижу его браваду.

—Ну конечно, Хосе Родригес, женоненавистник, — хихикаю я.

—Эй, Стил, я не всегда такой. — Он чуточку обиделся, и я жалею о своих словах.

—Конечно, Хосе.

—Ну а как Грей? — спрашивает он. Его тон меняется на более прохладный.

—Хорошо. У нас все хорошо, — говорю я.

—Так, говоришь, у вас все серьезно?

—Да. Серьезно.

—Не староват он для тебя?

—Ой, Хосе, знаешь, что говорит моя мама? Что я ро­дилась старушкой.

Хосе корчит рожу.

—Как твоя мама? — Вот так мы выходим из опасной зоны.

—Ана!

Я оглядываюсь и вижу Кейт и Итана. Кейт выглядит роскошно: соломенные волосы, выгоревшие на солнце, зо­лотистый загар, белозубая улыбка, и она вся такая изящ­ная в облегающих белых джинсах и свободной белой блузке без рукавов. К ней устремлены все взоры. Я вскакиваю и обнимаю ее. Ах, как мне не хватало этой женщины!

Она хватает меня за плечи и, отодвинув на расстояние вытянутой руки, внимательно разглядывает. Я зарделась под ее внимательным взором.

— Ты похудела. Здорово похудела. И выглядишь по-другому. Взрослой. Что происходит? — спрашивает она, вся из себя такая мама-наседка. — Мне нравится твое платье, тебе идет.

— После твоего отъезда случилось очень много всего. Я потом тебе расскажу, когда мы будем вдвоем. — Сейчас я не готова к исповеди перед инквизитором по имени Кэтрин Кавана. Она с подозрением глядит на меня.

— У тебя все в порядке? — осторожно спрашивает она.

— Да. — Я улыбаюсь, хотя сейчас мне больше всего на свете хочется узнать, где Кристиан.

—Отлично.

—Привет, Итан. — Я улыбаюсь ему, и он обнимает меня.

—Привет, Ана, — шепчет он мне на ухо.

Хосе хмурится и оценивающе смотрит на Итана.

— Как прошел ланч с Миа? — спрашиваю я Итана.

—Интересно, — отвечает он. Даже так?

—Итан, ты знаком с Хосе?

—Мы как-то уже встречались, — бормочет Хосе, когда они обмениваются рукопожатием.

—Да, у Кейт в Ванкувере, — подтверждает Итан, при­ятно улыбаясь Хосе. — Ну, что пьем?

Я иду в туалет. Оттуда сообщаю Кристиану эсэмэской, где мы находимся; может, он присоединится к нам. От него нет ни непринятых звонков, ни писем. На него это не похоже.

—Что-то случилось, Ана? — спрашивает Хосе, когда я возвращаюсь.

—Не могу дозвониться до Кристиана. Надеюсь, ниче­го не случилось.

—Не волнуйся, все будет в порядке. Хочешь еще пива?

—Конечно.

Кейт наклоняется ко мне.

—Итан говорит, что в квартиру залезла какая-то су­масшедшая с пушкой, бывшая подружка Кристиана?

—Ну да. — Я пожимаю плечами. Господи, разве сей­час это важно?

—Ана, что происходит, черт побери? — Кейт вдруг за­молкает и достает свой телефон.

—Привет, милый, — воркует она. Милый! Она хму­рится и переводит взгляд на меня. — Конечно, — говорит она и обращается ко мне: — Это Элиот, он хочет погово -рить с тобой.

—Ана. — Голос Элиота звучит спокойно и отрывисто; от скверного предчувствия у меня встают волосы дыбом.

—Что случилось?

—Кристиан не вернулся из Портленда.

—Что? Как это?

—Его вертолет пропал.

—«Чарли Танго»? — шепчу я, помертвев. — Нет!

Глава 48

Я неотрывно гляжу на язычки пламени. Они пляшут и трепещут в камине — ярко-оранжевые с каемка­ми кобальтового цвета. Я мерзну, меня бьет озноб, несмотря на жар от огня и накинутое на мои плечи одея­ло. Мне холодно, я мерзну до костей.

До меня доносятся приглушенные голоса, много голо­сов. Но все они далеко. А слышу я лишь мягкое шипение газа в камине и только на нем могу сосредоточиться.

Мои мысли возвращаются к дому, который мы видели вчера, и к огромным каминам — настоящим, в которых горят поленья. Я бы хотела заниматься любовью с Кри­стианом перед настоящим огнем. Я бы хотела заниматься любовью с Кристианом перед этим огнем. Да, это будет забавно. Не сомневаюсь, он придумает что-нибудь эта­кое, чтобы надолго запомнилось, как всегда, когда мы за­нимались любовью. Я тут же напоминаю себе, что я пом­ню хорошо и те моменты, когда мы просто трахались. Да, их я тоже никогда не забуду. Где же он?

Пламя мерцает и колеблется, держа меня в своем пле­ну, лишая речи. Я фокусируюсь только на его огненной, обжигающей красоте. Оно околдовывает, завораживает меня.

«Анастейша, ты околдовала меня».

Он сказал, что впервые спал со мной в его постели. О нет...

Я обхватываю себя руками, и реальность проникает, как кровь, в мое сознание. Жуткая пустота внутри меня расползается все шире. «Чарли Танго» пропал.

— Ана, вот, возьми, — ласково говорит миссис Джонс.

Ее голос возвращает меня в комнату, в нынешний час, в страх. Она принесла мне чашку чая. Я с благодарностью беру чай. Чашка дробно стучит о блюдце, потому что у меня дрожат руки.

— Спасибо, — шепчу я. Мой голос звучит хрипло из-за непролитых слез и огромного комка в горле.

Миа сидит наискосок от меня на огромном полукруг­лом диване, держа за руку Грейс. Они смотрят на меня, на их милых лицах — боль и тревога. Грейс выглядит по­старевшей — мать беспокоится за сына. Мое лицо кажет­ся мне застывшей маской, я не могу ни улыбнуться, чтобы их ободрить, ни пролить слезинку — внутри меня лишь растущая пустота. Я гляжу на Элиота, Хосе и Итана; с серьезными лицами они стоят возле стойки для завтрака и тихо о чем-то говорят, что-то обсуждают. Миссис Джонс хлопочет на кухне.

В телевизионной Кейт следит за местными новостями. Я слышу негромкое кваканье репортера. Я страшусь уви­деть на большом плазменном экране бегущую строку «КРИСТИАН ГРЕЙ НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ ПОЛЕТА» -и прекрасное лицо моего возлюбленного.

Мне приходит в голову, что я еще не видела в этом зале столько народу, в его огромном объеме все кажутся мень­ше ростом. Маленькие островки растерянных, встрево­женных людей в доме моего Кристиана. Что бы он поду­мал, увидев их тут?

Тейлор и Каррик ведут какие-то переговоры с полици­ей, получают крупицы бесполезной информации. Бес­спорным остается лишь факт: Кристиан Грей пропал. Уже восемь часов от него нет никаких вестей. Ни словеч -ка, ни сигнала. Уже начаты поиски, насколько мне из­вестно. Уже стемнело. Мы не знаем, где он. Может, он получил травму, голоден, или что-нибудь хуже. Нет!

Я снова мысленно молюсь. «Пожалуйста, пусть у Кри­стиана все будет хорошо. Пожалуйста, пусть у Кристиана все будет хорошо». Я снова и снова повторяю эти слова — мою мантру, самое главное в жизни, что-то конкретное, поддерживающее меня в моем отчаянии. Я отказываюсь думать о худшем. Нет, я не допускаю даже мысли об этом. Надеяться и еще раз надеяться.

«Ты — моя жизнь».

Слова Кристиана не выходят у меня из головы. Да, на­дежда остается всегда. Не надо отчаиваться. Его слова эхом звучат в моем сознании.

«Теперь я твердый сторонник немедленного удовлетво­рения. Carpe diem, лови момент, Ана».

Почему же я медлю и медлю?

«Я это делаю, потому что наконец-то встретил ту, с ко­торой хотел бы провести остаток жизни».

Я закрываю глаза в безмолвной молитве и тихонько раскачиваюсь. «Пожалуйста, пусть остаток его жизни не будет таким коротким. Пожалуйста, пожалуйста». У нас было мало времени... нам надо больше времени. Мы про­делали так много за последние несколько недель, прошли такой длинный путь. Этот путь не должен оборваться так внезапно и трагически. Я вспоминаю все наши трогатель­ные моменты: помада, когда он впервые занимался со мной любовью в отеле «Олимпик»; вот он стоит на коле­нях передо мной, предлагает мне руку и сердце; вот я впервые дотрагиваюсь до него.

«Я тот же, что и прежде, Ана. Я люблю тебя, ты мне нужна. Погладь меня. Пожалуйста».

Ах, я так люблю его! Без него я ничто, тень — без него померкнет весь свет. Нет, нет, нет... мой бедный Кристиан.

«Ана, вот, я весь перед тобой... и я весь твой. Что мне сделать, чтобы ты это поняла? Чтобы ты увидела, что я хочу тебя всю, всю целиком, какая ты есть. Что я люблю тебя».

И я люблю тебя, все твои Пятьдесят Оттенков. Я открываю глаза, снова гляжу невидящим взором на огонь. Перед мысленным взором пролетают счастливые воспоминания: его мальчишеская радость, когда мы мчимся под парусами; его умудренный, адски горячий взор на маскараде; танцы, да, танцы под Синатру, когда мы кружились в этом зале; его вчерашнее волнение в том доме с потрясающим видом.

«Я положу весь мой мир к твоим ногам, Анастейша. Я хочу тебя всю — и тело, и душу — навсегда».

Лишь бы у него все было хорошо! Он не может погиб­нуть. Ведь он для меня — все, он — центр моей вселенной.

Неожиданно из моей груди вырывается рыдание, я прижимаю руку к губам. Нет. Надо держаться. Я должна быть сильной.

Внезапно рядом со мной оказывается Хосе. Или он был тут и раньше? Не помню.

— Ты хочешь позвонить маме или отцу? — заботливо спрашивает он.

Нет! Я качаю головой и сжимаю его руку. Я не могу го­ворить, я знаю, что расплачусь, если скажу хоть слово. Тепло и ласковое пожатие его руки не приносят мне уте­шения.

Мама! Мои губы дрожат при мысли о ней. Может, по­звонить ей? Нет. Мне будет трудно справиться с ее реак­цией. Может, позвонить Рэго, он обойдется без эмоций — он никогда их не проявляет — даже когда проигрывает его любимая команда.

Грейс встает и подходит к Элиоту с Итаном. Это не­много отвлекает меня от мыслей. Пожалуй, я никогда не видела, чтобы она так долго сидела на одном месте. Миа садится рядом со мной и держит другую мою руку.

— Он непременно вернется, — говорит она; ее голос, сначала решительный, дрогнул на последнем слове. Ее глаза покраснели от слез, лицо бледное, в красных пятнах.

Я гляжу на Итана, а он переводит взгляд с Миа на Элиота, обнимающего Грейс. Время движется к полуно­чи. Проклятье! С каждым часом в моей груди расширяет­ся пустота, душит меня, поглощает. Глубоко в душе я уже готовлюсь к худшему. Я закрываю глаза и опять молюсь, сжимая руки Миа и Хосе.

Снова открываю глаза, смотрю на пламя. Вижу его робкую улыбку — самое любимое из всех его выражений лица, мимолетный взгляд на истинного Кристиана, моего истинного Кристиана. Ведь в нем уживается столько лич­ностей: диктатор, генеральный директор, охотник, мачо, гений секса, хозяин и — в то же время мальчишка с иг­рушками. Я улыбаюсь. Его автомобиль, его катамаран, его самолет, его вертолет «Чарли Танго»... Мой потерян­ный мальчик, сейчас он действительно потерялся. На смену улыбке приходит пронзительная боль. Я вспоми­наю, как он стоял под душем, стирал следы помады.

«Я ничтожество, Анастейша. Я лишь оболочка челове­ка. У меня нет сердца».

Комок в горле растет. Ох, Кристиан, не придумывай, у тебя есть сердце, и оно принадлежит мне. Я люблю Кри­стиана, даже несмотря на его тяжелый, сложный харак­тер. Я буду всегда его любить. Всегда. Мне больше не ну­жен никто.

Я вспомнила, как сидела в «Старбаксе» и взвешивала «за» и «против». Теперь все «против», даже фотки, ко­торые я нашла сегодня утром, кажутся мне мелочами, не заслуживающими внимания. Сейчас для меня важнее всего он сам и его возвращение. «Пожалуйста, Господи, верни его мне, пожалуйста, пускай с ним ничего не слу­чится. Я буду ходить в церковь... Я буду делать все». Ох, если он вернется, я не буду тратить время зря. Снова в моей голове звучит его голос: «Сагре diem, лови момент, Ана».

Я вглядываюсь в огонь, язычки пламени ярко пылают, трепещут, закручиваются... И тут вскрикивает Грейс; все медленно приходит в движение.

— Кристиан!

Я поворачиваю голову и вижу, как Грейс бежит через зал к дверям — а там стоит удивленный и усталый Кри­стиан. На нем рубашка с длинными рукавами и костюм­ные брюки, а в руках он держит свой темно-синий пид­жак, ботинки и носки. Он весь грязный и невероятно кра­сивый.

Черт побери... Кристиан. Он жив. Онемев, я гляжу на него, пытаясь сообразить, то ли мне все мерещится, то ли это правда.

На его лице написано крайнее удивление. Он роняет на пол пиджак и все остальное и подхватывает Грейс. Она бросается ему на шею и покрывает поцелуями его щеки.

— Мама?

Он растерянно глядит на нее с высоты своего роста.

—Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — шепчет Грейс, высказывая наш коллективный страх.

—Мама, я здесь. — Я слышу в его голосе недовольные нотки.

—Сегодня я умирала тысячу раз, — еле слышно шепчет она, повторяя мои мысли.

Не в силах больше сдерживаться, она заходится в рыда­ниях. Кристиан хмурится, ужасаясь или помертвев — не знаю, как это назвать, — но через мгновение крепко об­нимает ее и прижимает к себе.

— Кристиан! — всхлипывает она, уткнувшись в его шею и отбросив свою обычную сдержанность, — и Кристиан не противится.

Он держит ее в объятиях, покачивает, как ребенка, ус­покаивает. Горючие слезы наворачиваются на мои глаза. В коридоре слышен голос Каррика.

— Живой! Черт, ты здесь! — Он выходит из офиса Тей­лора, сжимая в руке мобильник, и обнимает жену и сына, вздыхая с облегчением.

— Папа?

Миа визжит что-то непонятное, потом вскакивает, бе­жит к родителям и тоже всех обнимает.

Наконец-то, из меня хлынул каскад слез. Кристиан здесь, с ним все в порядке. Но я не могу даже пошевелиться.

Каррик первым вытирает глаза и хлопает Кристиана по плечу. Потом разжимает объятия Миа. Наконец, Грейс тоже отходит на шаг.

— Извини, — бормочет она.

—Эй, мам, все в порядке, — говорит Кристиан. На его лице все еще заметны испуг и удивление.

—Где ты был? Что случилось? — восклицает Грейс и хватается за голову.

—Мам, — бормочет Кристиан, снова обнимает мать и целует в макушку. — Я здесь. Все хорошо. Просто чертов­ки долго добирался из Портленда. Что это за приветст­венный комитет? — Он поднимает голову и обводит взглядом зал, пока его глаза не встречаются с моими.

Он моргает и смотрит на Хосе — тот отпускает мою ру­ку. Кристиан плотно сжимает губы. Я наслаждаюсь тем, что вижу его, меня захлестнула волна облегчения и сча­стья, я обессилела от пережитых тревог. А из моих глаз льются и льются слезы.

Кристиан снова смотрит на мать.

— Мама, у меня все в порядке. Что случилось? Она кладет ладони на его щеки.

— Кристиан, от тебя так долго не было вестей. Твой план полета... ты не включил в него Сиэтл. Почему ты не связался с нами?

Кристиан удивленно вскидывает брови.

—Я не предполагал, что это займет так много времени.

—Почему ты не позвонил?

—На моем телефоне кончились деньги.

—Почему ты не сделал звонок за счет адресата?

—Мама, это длинная история.

— Кристиан! Больше никогда не поступай так со мной! Понятно? — Она чуть ли не кричит на него.

— Да, мама.

Он вытирает большими пальцами ее слезы и снова при­жимает к себе. Когда Грейс успокаивается, он обнимает Миа, а та колотит его кулачками по груди.

—Ты так нас напугал! — кричит она, вся в слезах.

—Я ведь здесь, вернулся, — бормочет Кристиан.

Когда к нему подходит Элиот, Кристиан передает сест­ру Каррику, который уже держит жену за талию. Он об­нимает другой рукой дочь. Элиот быстро обнимает Кри­стиана, к его удивлению, и хлопает его по спине.

— Рад тебя видеть. — Элиот произносит эти слова громко, немножко грубовато, скрывая свои эмоции.

Несмотря на слезы, я вижу все это. Огромный зал на­полнен бескорыстной любовью. Кристиан растерян, совер­шенно растерян, ведь он никогда не принимал ее прежде.

Смотри, Кристиан, все эти люди любят тебя!.. Может, ты хоть сейчас поверишь в это!

Кейт встает за моей спиной (она вышла из телевизион­ной) и ласково гладит меня по плечам.

— Он правда здесь, Ана, — уговаривает она меня.

— Я хочу поздороваться со своей Аной, — говорит Кристиан родителям. Они улыбаются и отходят в сторо­ну.

Он идет ко мне; его серые глаза сияют, хотя я замечаю в них опаску и удивление. С трудом я нахожу в себе силы встать на ноги и броситься в его раскрытые объятия.

— Кристиан! — рыдаю я.

— Тише-тише, — бормочет он, утыкается носом в мои волосы и вдыхает их запах. Я поднимаю к нему залитое слезами лицо, и он целует меня, увы, слишком кратко.

Привет.

— Привет, — шепчу я в ответ, задыхаясь от горящего в горле комка.

— Скучала?

— Немножко. Он усмехается.

—Понятно. — Ласковым прикосновением ладони он утирает мои слезы, которые не желают останавливаться.

—Я думала... я думала... — всхлипываю я.

—Понятно. Тише... Я здесь. Я здесь... — бормочет он и опять сдержанно меня целует.

—Все в порядке? — спрашиваю я.

Трогаю его плечи, грудь, руки — ох, я чувствую паль­цами этого витального, чувственного мужчину — убеж­даюсь, что он здесь, стоит передо мной. Он вернулся. Он почти не морщится. Просто внимательно глядит на меня.

—Все хорошо. Я никуда не денусь.

—Ну слава богу. — Я опять обхватываю его руками, и он прижимает меня к себе. — Ты голоден? Тебе надо что-нибудь выпить?

-Да.

Я порываюсь принести ему что-нибудь, но он не отпус­кает меня. Обнимает меня за плечи и протягивает руку Хосе.

— Здравствуйте, мистер Грей, — с достоинством гово­рит Хосе.

Кристиан фыркает.

—Просто Кристиан, — говорит он.

—Кристиан, я рад, что все в порядке... и хм-м... спа­сибо, что позволили мне переночевать.

—Нет проблем.

Кристиан щурит глаза, но его отвлекает миссис Джонс, неожиданно появившаяся рядом с нами.

Только теперь я замечаю, что она не походит на себя — чопорную, безупречную особу. Сейчас на ней мягкие се­рые легинсы и просторная серая худи с лого Университета штата Вашингтон на груди. Полосы распущены. Она вы­глядит моложе на много лет.

— Вам что-нибудь принести, мистер Грей? — Она вы­тирает глаза бумажным платочком.

Кристиан нежно улыбается ей.

—Гейл, пожалуйста, пива, «Бад», и что-нибудь по­есть.

—Я принесу, — говорю я, желая что-нибудь сделать для любимого мужчины.

—Нет. Не уходи, — ласково говорит он, обнимая меня еще крепче.

К нам подходят родные Кристиана, а также Кейт и Итан. Кристиан жмет руку Итану и чмокает Кейт в щеку. Миссис Джонс возвращается с бутылкой пива и стаканом. Он берет бутылку, а от стакана отказывается. Она улыба­ется и уносит стакан обратно.

— Я удивлен, почему ты не хочешь ничего покрепче, — бурчит Элиот. — Так что же было с тобой, черт подери? Мне позвонил отец и сообщил, что твоя вертушка пропала.

— Элиот! — одергивает его Грейс.

— Вертолет, — рычит Кристиан, поправляя Элиота, тот ухмыляется, и я догадываюсь, что это семейная шутка.

— Давайте присядем, и я вам все расскажу.

Кристиан тащит меня к дивану, и все садятся, устремив на него взоры. Он делает большой глоток пива. Потом за­мечает Тейлора, возникшего в дверях, и кивает ему. Тот отвечает.

—Как дочка?

—Уже все нормально. Ложная тревога, сэр.

—Хорошо. — Кристиан улыбается. Дочка? Что-то случилось с дочкой Тейлора?

—Рад вашему возвращению, сэр. На сегодня все?

—Нам надо будет забрать вертолет. Тейлор кивает.

—Сейчас? Или можно утром?

—Я думаю, что утром.

—Очень хорошо, мистер Грей. Что-нибудь еще, сэр? Кристиан качает головой и поднимает кверху бутылку.

Тейлор отвечает ему своей редкой улыбкой — кажется, он улыбается еще реже Кристиана — и выходит, вероятно, в свой офис или к себе в комнату.

— Кристиан, так что же произошло? — торопит Каррик.

Кристиан начинает рассказ. Он летал на «Чарли Тан­го» вместе с Рос, его заместителем, в Ванкувер, в тамош­ний университет, чтобы обсудить вопросы спонсорской помощи.

Я так ошеломлена, что с трудом слушаю, только держу Кристиана за руку, разглядываю его длинные пальцы, ак­куратные ногти с маникюром, морщинки на сгибах, часы на запястье — «Омега» с тремя маленькими циферблата­ми. Гляжу на его красивый профиль, а он говорит:

—Рос никогда не видела гору Маунт-Сент-Хелене, и на обратном пути мы решили себя побаловать и сделать небольшой крюк. Я знал, что недавно там были сняты ог­раничения на полеты. Ну и хорошо, что мы так поступи­ли. Мы летели низко, примерно на высоте двухсот футов над землей, когда замигала приборная панель. В хвосте начался пожар — и у меня не осталось иного выбора, кро­ме как выключить всю электронику и пойти на посадку. Я сел возле озера Силвер-Лейк, высадил Рос и ухитрился погасить огонь.

—Пожар? Оба двигателя? — ужасается Каррик.

—Угу.

—Черт! Но я думал...

—Я знаю, — перебивает его Кристиан. — Просто уда­ча, что мы летели так низко, — бормочет он.

Я вздрагиваю. Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи.

—Замерзла? — справтивает он. Я мотаю головой.

—Как же ты погасил пожар? — спрашивает Кейт: в ней проснулось соперничество с Карлом Бернштейном, известным репортером. Господи, иногда она бывает та­кой занудой!

—Огнетушителем. Он обязан быть на борту, по зако­ну, — ровным голосом отвечает Кристиан.

В моей памяти всплывают его давние слова. «Я каждый день благодарю божественное провидение, что брать ин­тервью пришла ко мне ты, а не Кэтрин Кавана».

— Почему же ты не позвонил или не связался со спаса­телями по радио? — спрашивает Грейс.

Кристиан качает головой.

— С выключенной электроникой у нас не было радио­связи. Из-за пожара я не рискнул ее включать. На «блэк­берри» работала джипиэс, и я смог выйти на ближайшую дорогу. Мы шли туда четыре часа. Рос была на каблу­ках. — Кристиан неодобрительно поджимает губы. — У нас не было сотовой связи. В Гиффорде нет покры­тия. Батарейки сдохли сначала у Рос, а по дороге — и у меня.

Ничего себе! Я ерзаю от возмущения, и Кристиан са­жает меня к себе на колени.

—Как же вы вернулись в Сиэтл? — спрашивает Грейс, растерянно моргая при виде такой картины. Я краснею.

—Мы вышли на дорогу и изучили наши ресурсы. У нас на двоих оказалось шестьсот долларов, и мы собирались кого-нибудь нанять. Но тут остановился шофер грузовика и согласился нас отвезти домой. Он отказался от денег и поделился с нами едой. — При воспоминании об этом Кристиан взволнованно покачал головой. — Ехали мы целую вечность. У него вообще нет мобильника — стран­но, но факт. Вообще-то я и не знал... — Он замолкает и глядит на родных.

—Что мы волнуемся? — возмутилась Грейс. — Ну, Кристиан! Мы тут чуть с ума не сошли!

— О тебе сообщили в новостях, брат. Кристиан закатывает глаза.

— Угу. Я это понял, когда подъехал сюда и увидел у входа кучку фотографов. Извини, мама, мне надо было попросить шофера остановиться, чтобы я мог позвонить. Но я торопился поскорее вернуться. — Он бросает взгляд на Хосе.

Ах вот почему — потому что тут ночует Хосе... Я хму­рюсь при мысли об этом. Господи... Грейс качает головой.

— Мой мальчик, я рада, что ты вернулся целым и не­вредимым.

Я постепенно успокаиваюсь, кладу голову ему на грудь. От него пахнет улицей, немножко потом, гелем для ду­ша — в общем, Кристианом, и это самый желанный запах в мире. По моему лицу снова текут слезы — слезы радости.

Дата добавления: 2015-07-13