Кому: Кристиан Грей 1 страница. Тема: Секс с эксцентрикой

Дата: 18 июня 2011 г. 13.18

Тема: Голодный?

Кому: Анастейша Стил

Дата. 18 июня 2011 г. 13.15

Тема: Секс с эксцентрикой

Дорогой мистер Грей

Кому: Кристиан Грей

Дата: 18 июня 2011 г. 13.12

Тема: Ланч

От кого: Анастейша Стил

Сообщаю вам в письменной форме, что ваш ланч почти готов.

А еще, что я сегодня трахалась в сексуально эксцентричной фор­ме умопомрачительно сладко.

По-моему, это можно рекомендовать всем ко дню рождения.

И вот еще что: я тебя люблю.

Ах

(Твоя невеста)

Я отправляю письмо и прислушиваюсь к реакции, но он все еще говорит по телефону. Я пожимаю плечами. Что ж, вероятно, он слишком занят. Тут «блэкберри» вибрирует.

От кого: Кристиан Грей

Какой аспект был самым умопомрачительным? Я веду наблюдения. Кристиан Грей,

Голодный и Обессилевший после Утренних Нагрузок Генераль­ный директор холдинга «Грей энтерпрайзес».

PS: Мне нравится твоя подпись

PPS: Что случилось с искусством беседы?

От кого: Анастейша Стил

Дорогой мистер Грей

Позвольте обратить ваше внимание на первую строчку моего предыдущего письма, информирующего вас, что ваш ланч в са­мом деле почти готов... так что не будем говорить про голод и трату сил. А что касается умопомрачительных аспектов сексу­ально извращенного траханья, то... честно говоря — всё. Мне было бы интересно прочитать ваши записи. Подпись мне нравит­ся тоже.

Ах

(Твоя невеста)

PS: С каких пор ты стал таким болтливым? До сих пор висишь на телефоне!

Я отправляю письмо и поднимаю голову. Он стоит пе­редо мной и усмехается. Я не успеваю ничего сказать, как он огибает кухонный островок, заключает меня в объятия и нежно целует.

— Вот и все, мисс Стил, — говорит он, отпускает меня и возвращается — в незаправленной белой рубашке, джин­сах, босой — в свой кабинет. Я, онемев, гляжу ему вслед.

К лососю я приготовила соус из кресс-салата, корианд­ра и сметаны. Поставила тарелки и все прочее на барную стойку. Я ужасно не люблю прерывать его, когда он рабо­тает, но тут я встала в дверях его кабинета. Он все еще го­ворит по телефону, волосы всклокочены, серые глаза го­рят ярким огнем — прелесть, да и только. При моем по­явлении он поднимает глаза и больше не отрывает их от меня. Потом слегка хмурится, и я не пойму, то ли из-за меня, то ли по ходу разговора.

— Ты просто прими то, что есть, и оставь их в покое. Поняла, Миа? — сердится он и закатывает в досаде гла­за. — Ладно.

Я жестами изображаю, как я ем. Он улыбается мне и кивает.

—До встречи. — Он кладет трубку и спрашивает: — Можно еще один звонок?

—Конечно.

—Это платье слишком короткое, — добавляет он.

—Тебе оно нравится?

Я быстро кружусь перед ним. Его тоже выбрала для меня Кэролайн Эктон. Нежно-бирюзовое, оно больше подходит для пляжа, но ведь сегодня такой прекрасный день во многих отношениях.

Он хмурится, и мое лицо вытягивается. — Ана, ты выглядишь в нем фантастически. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь еще видел тебя такой.

Ах! — Я машу рукой. — Ведь мы дома, Кристиан. Тут никого нет, кроме обслуги.

Он кривит губы и либо пытается скрыть свое удивле­ние, либо действительно не видит в этом ничего забавно­го. Но потом одобрительно кивает. Я качаю головой — неужели он всерьез так считает? Возвращаюсь на кухню.

Через пять минут он подходит ко мне и протягивает трубку.

— С тобой хочет поговорить Рэй, — сообщает он с опа­ской.

Из моего тела мгновенно улетучивается весь воздух. Я беру трубку и накрываю ладонью микрофон.

— Ты сказал ему! — шиплю я. Кристиан кивает и тара­щит глаза при виде моего явного огорчения.

Черт!.. Я набираю в грудь побольше воздуха.

—Привет, пап!

—Кристиан только что спросил меня, может ли он же­ниться на тебе, — говорит Рэй.

Долгое молчание; я отчаянно подыскиваю слова. Рэй, как всегда, тоже молчит, и я не могу понять его реакцию на такую новость.

—И что же ты ответил? — хрипло спрашиваю я.

—Я ответил, что хочу поговорить с тобой. Все так не­ожиданно, тебе не кажется, Энни? Ты знакома с ним со­всем недавно. Нет, он приятный парень, умеет ловить рыбу... Но так скоропалительно? — Его голос звучит спо­койно и размеренно.

— Да. Все внезапно... Подожди.

Я торопливо выхожу из кухни, подальше от обеспоко­енных глаз Кристиана, и иду к огромному окну. Двери на балкон открыты, и я выхожу на солнце. Я не могу подойти к краю. Слишком высоко.

— Я понимаю, все неожиданно и вообще. Но я... ну, я люблю его. Он любит меня. Он хочет жениться на мне, и больше мне никто и никогда не будет нужен.

Я смущаюсь при мысли о том, что это, пожалуй, самая интимная беседа, какая когда-либо была у меня с моим приемным отцом.

Рэй молчит, потом спрашивает:

—А матери ты уже сказала?

—Нет.

—Энни, я понимаю, он богатый и вообще подходящий, но брак? Ведь это такой ответственный шаг. Ты уверена?

—После этого он будет мой, — шепчу я.

—Ого, — уже мягче говорит Рэй, помолчав.

—Для меня он все.

—Энни, Энни, Энни. Ты такая упрямая девочка. Я упо­ваю на Бога, что ты знаешь, что делаешь. Передай трубку ему, ладно?

—Конечно, пап. А на свадьбе ты отведешь меня к же­ниху? — спокойно спрашиваю я.

—Ох, милая моя. — Его голос дрогнул, некоторое вре­мя он молчит; от эмоций, прозвучавших в его голосе, у меня наворачиваются слезы. — Мне ничто не доставит большего удовольствия.

Ах, Рэй, я так тебя люблю... Я сглатываю комок в горле и стараюсь не заплакать.

— Спасибо, папа. Передаю трубку Кристиану. Будь с ним помягче. Я люблю его, — говорю я вполголоса.

Мне кажется, Рэй улыбается, но сказать трудно. С Рэ-ем вообще трудно сказать что-то определенное.

— Ясное дело, Энни. А ты приезжай и навести старика, да захвати с собой Кристиана.

Я возвращаюсь в комнату — сердитая на Кристиана, что он не предупредил меня, — и протягиваю ему трубку. Сво­им насупленным видом даю ему понять степень моей доса­ды. Он удивленно берет трубку и возвращается в кабинет.

Через пару минут он появляется вновь.

— Я получил благословение твоего отца; правда, он дал его скрепя сердце, — с гордостью сообщает он.

С такой гордостью, что я хихикаю, и он тоже усмехает­ся. Он держит себя так, как будто только что сделал новое крупное приобретение или коммерческое слияние. Прав­да, в каком-то смысле так оно и есть.

— Черт побери, женщина, ты хорошо готовишь. — Кристиан съедает последний кусочек семги и поднимает бокал белого вина.

Я расцветаю от его похвал. Мне тут же приходит в го­лову, что я смогу готовить для него лишь по выходным. Я хмурюсь. Я люблю готовить. Пожалуй, испеку-ка я именинный пирог. Я смотрю на часы. Время еще есть.

— Ана? — прерывает он мои раздумья. — Почему ты попросила меня не делать твои снимки?

Вопрос застает меня врасплох, тем более что его голос звучит слишком ласково.

Вот засада... Фотографии. Я гляжу на свою пустую та­релку и хлопаю ресницами. Что я могу сказать? Я дала себе слово никогда не упоминать о том, что обнаружила его версию «Кисок «Пентхауса».

— Ана, — рявкает он. — В чем дело?

От неожиданности я подпрыгиваю и невольно смотрю на него. Когда это я думала, что больше не боюсь его?

— Я нашла твои фото, — шепчу я.

В его глазах я читаю ужас.

—Ты залезла в сейф? — недоверчиво спрашивает он.

—Сейф? Нет. Я не знала, что у тебя есть сейф. Он хмурится.

—Тогда я ничего не понимаю.

— В твоем шкафу. В коробке. Я искала галстук, а ко­робка лежала под джинсами... которые ты обычно носишь в игровой комнате. Кроме сегодняшнего раза.

Я краснею.

Он в смятении глядит на меня и нервно проводит рукой но волосам, обдумывая полученную информацию. Трет подбородок, глубоко задумавшись, но не может скрыть смущения и раздражения, они написаны на его лице. Он в отчаянии трясет головой — и одновременно в уголках его рта появляется слабая улыбка.

— Это не то, что ты думаешь. Я совсем забыл про них. Коробка попала туда случайно. Фотографии должны хра­ниться в моем сейфе.

—Кто положил их туда? — шепчу я. Он сглатывает комок в горле.

—Это могла сделать только одна особа.

— А-а. Кто же? И почему ты говоришь «Это не то, что ты думаешь»?

Он вздыхает и наклоняет голову набок. По-моему, он смущен. «Он и должен смутиться!» — рычит мое подсоз­нание.

— Возможно, это прозвучит некрасиво, но это моя под­страховка, — шепчет он, готовый увидеть мое возмущение.

—Подстраховка?

—Мера против огласки.

Монетка падает и со стуком катается в моей голове.

— А-а, — бормочу я, потому что не знаю, что еще ска­зать. Я закрываю глаза. Вот так. Вот они, пятьдесят от­тенков порока, прямо передо мной. — Да. Правильно, — бормочу я. — Звучит действительно некрасиво.

Я встаю и начинаю убирать посуду. Я больше ничего не хочу знать.

— Ана.

—Они-то знают? Девушки... сабы? Он сдвигает брови.

—Конечно.

А-а, ладно, уже легче... Он хватает меня за талию и прижимает к себе.

— Эти фотографии должны храниться в сейфе. Они не для развлечения. — Немного помолчав, он добавляет: — Может, когда-то и были такими. Но... — Он умолкает и испытующе глядит на меня. — Они ничего не значат.

—Кто же положил их в твой шкаф?

—Это могла сделать только Лейла.

— Она знает код твоего сейфа? Он пожимает плечами.

—Возможно. Это очень длинная комбинация цифр, и я редко ею пользуюсь. Поэтому я записал ее однажды и никогда не менял. — Он качает головой. — Интересно, что еще она знает и вынимала ли оттуда что-либо еще. — Он хмурится, потом опять поворачивается ко мне. — Слушай. Если хочешь, я уничтожу эти снимки. Прямо сейчас.

—Кристиан, это твои снимки. Делай с ними, что хо­чешь, — бормочу я.

—Не надо так говорить. — Сжав ладонями мои виски, он смотрит мне в глаза. — Мне не нужна та жизнь. Я хочу жить другой жизнью, вместе с тобой.

Черт побери! Откуда он знает, что за моим ужасом из-за этих снимков стоит моя паранойя?

— Ана, я думаю, что сегодня утром мы изгнали всех призраков. Я чувствую это. А ты?

Я растерянно моргаю, вспоминая наше очень-очень приятное, романтичное и абсолютно безнравственное и порочное утро в его игровой комнате.

—Да. — Я улыбаюсь. — Да, мне тоже так кажется.

—Хорошо. — Он наклоняется и целует меня, обнимая за плечи. — Я положу их в шредер. Теперь мне надо пора­ботать. Извини, малышка, но сегодня днем мне необхо­димо сделать кучу дел.

—Ладно. А мне надо позвонить маме. — Я морщусь. — Еще я хочу кое-что купить и испечь для тебя торт.

У него загораются глаза, как у маленького мальчика.

—Торт? Я киваю.

—Шоколадный торт? — Его улыбка неотразима.

—Ты хочешь шоколадный? Он молча кивает.

—Я попробую, мистер Грей.

Карла молчит, потрясенная известием.

—Мам, скажи что-нибудь.

—Ты не беременна, а? — шепчет она в ужасе.

—Нет, нет и нет, ничего такого.

Он опять меня целует.

Разочарование острым ножом колет мое сердце. Мне грустно, что она могла подумать обо мне такое. Но потом с унынием вспоминаю, что она была беременна мной, ко­гда вышла замуж за моего отца.

—Прости, дорогая. Все это так неожиданно. То есть, конечно, Кристиан — выгодная партия, но ты такая юная и еще не повидала мир.

—Мам, неужели ты не можешь просто порадоваться за меня? Я его люблю.

—Дорогая, мне просто надо привыкнуть к этой мысли. Для меня это шок. Еще в Джорджии я видела, что между вами завязывалось нечто особенное, но брак?

Тогда, в Джорджии, он хотел, чтобы я стала его са­бой... Но об этом я умолчу.

—Вы уже назначили дату свадьбы?

—Нет.

—Ах, если бы был жив твой отец, — шепчет мать с привычным драматизмом. Ой, нет... только не это. Не сейчас.

—Конечно, мама. Я бы тоже хотела на него посмот­реть.

—Он только однажды держал тебя на руках и был так горд. Он сказал, что ты самая красивая девочка на свете.

В ее голосе звучит смертная тоска, она пересказывает семейную легенду... в который раз. Далее должна про­литься крупная слеза.

—Я знаю, мама.

—А потом он умер.

Она шмыгает носом, и я знаю, что эти слова всякий раз выбивают ее из колеи.

—Мама, — шепчу я, жалея, что не могу ее немедленно обнять и успокоить.

—Я старая дура, — бормочет она и опять шмыгает но­сом. — Конечно, дорогая, я счастлива за тебя. А Рэй зна­ет? — добавляет она. Кажется, ее душевный покой уже восстановлен.

—Кристиан только что говорил с ним и просил моей руки.

—Ах, как это мило. — Она говорит это не без меланхо­лии, вероятно, делает над собой усилие.

—Да, они хорошо пообщались.

—Ана, дорогая, я очень люблю тебя. Я счастлива за те­бя. И вы оба непременно должны приехать ко мне.

—Да, мама. Я тоже люблю тебя.

—Меня зовет Боб, я должна идти. Сообщи мне дату. Нам нужно все распланировать... А вы устроите гранди­озную свадьбу?

Грандиозная свадьба, черт. Я даже не думала об этом. Грандиозная свадьба? Нет. Я не хочу грандиозной свадьбы.

—Я еще не знаю. Как только станет ясно, я позвоню.

—Хорошо. Будь осторожнее. Вам нужно пожить не­много для себя... не спешить с детьми.

Дети! Ну вот, опять: прозрачный намек, что она роди­ла меня так рано.

— Мама, я ведь не очень сильно разрушила твою жизнь, да?

Она охает.

— Нет-нет, Ана, никогда так не думай. Ты была самым лучшим, что когда-нибудь происходило со мной и твоим отцом. Ах, если бы он был жив! Он бы увидел, какая ты взрослая и уже выходишь замуж. — Она опять впадает в меланхолию.

— Мне бы тоже хотелось этого. — Я качаю головой, ду­мая о своем мифическом отце. — Мам, ступай. Я скоро позвоню тебе.

—Я люблю тебя, дорогая.

—Я тебя тоже, мама. До свидания.

Кухня у Кристиана — просто мечта. Для человека, ко­торый ничего не смыслит в приготовлении пищи, тут есть, кажется, все. Я подозреваю, что миссис Джонс тоже лю­бит готовить. Единственное, чего я не нашла, — высоко­качественного шоколада для глазировки.

Я оставляю две половинки торта остывать на решетке, хватаю сумку и заглядываю в кабинет Кристиана. Он со­средоточенно глядит на экран компьютера, но тут подни­мает голову и улыбается.

— Я сейчас сбегаю в магазин и куплю кое-что нужное для торта.

—Хорошо. — Он хмурится.

—Что?

—Ты наденешь джинсы или еще что-нибудь? Ну вот, начинается!

—Кристиан, зачем? Я и так нормально одета.

Он сумрачно смотрит на меня. Сейчас мы схлестнемся. А ведь сегодня он именинник. Я закатываю от досады глаза и чувствую себя непослушным подростком.

— Вот если бы мы были на пляже? — Я выбираю дру­гую тактику.

— Но мы не на пляже.

—Ты бы возражал, если бы мы были на пляже? Он на секунду задумался.

—Нет, — просто отвечает он.

Я опять закатываю глаза и улыбаюсь.

— Ну вот и представь себе, что мы там. Покеда.

Я поворачиваюсь и мчусь в фойе. Добегаю до лифта прежде, чем он успевает меня догнать. Дверцы закрыва­ются, я машу ему и мило улыбаюсь, а он беспомощно смотрит — но, к счастью, с тенью улыбки. Он в отчаянии качает головой, и я его уже не вижу.

Эх, это было замечательно! Адреналин бурлит, а сердце грозит выскочить из груди. Но по мере того как лифт спус­кается, падает и мое настроение. Черт, что же я наделала?

Я дернула тигра за хвост. Он будет страшно злиться, ко­гда я вернусь. Мое подсознание сердито смотрит на меня, сдвинув на нос очки-половинки, и держит в руке розгу. Черт. Я думаю о своем слишком небольшом опыте обще­ния с мужчинами. Ведь я никогда прежде не жила с муж­чиной — ну, если не считать Рэя, но он не в счет. Он мой отец... вернее, человек, которого я считаю своим отцом.

Теперь у меня есть Кристиан. По сути, он никогда ни с кем не жил. Надо спросить его об этом — если он еще бу­дет разговаривать со мной.

Но я убеждена, что я всегда буду носить то, что мне нравится. Я помню его правила. Да, вероятно, для него это тяжело, но ведь он сам заплатил деньги за это платье. Значит, он должен был дать сотруднице из «Нейман» бо­лее четкие инструкции — ничего слишком короткого!

Но ведь юбка не такая и короткая? Я смотрю на свое от­ражение в огромном зеркале в вестибюле. Проклятье. Все-таки очень короткая. Но ведь я уже обозначила свою пози­цию. Несомненно, придется это расхлебывать. Интересно, что он придумает?.. Но прежде всего мне нужны наличные.

Я гляжу на чек, выданный мне банковским автоматом: 51689 долларов 16 центов. Пятьдесят тысяч долларов лишние! «Анастейша, тебе нужно будет научиться быть богатой, если ты скажешь «да». Вот и начало. Я беру свои жалкие пятьдесят долларов и иду за шоколадом.

Вернувшись, я иду прямо на кухню; меня переполняют тревожные ожидания. Кристиан все еще работает у себя. Господи, как долго. Я принимаю решение пойти к нему и разведать, насколько тяжела ситуация. Осторожно загля­дываю в дверь. Он сидит у окна и говорит по телефону.

А специалист по еврокоптеру прибудет днем в поне­дельник? Хорошо. Держи меня в курсе. Скажи им, что мне нужны их первые выводы вечером в понедельник ли­бо утром во вторник.

Он нажимает на кнопку и крутится в кресле, но оста­навливает его, когда видит меня; на его лице бесстрастная маска.

— Привет, — шепчу я.

Он молчит, и у меня обрывается сердце. Я робко вхожу в кабинет, огибаю письменный стол и подхожу к нему. Он сидит и молчит, устремив на меня взгляд. Я стою перед ним и ощущаю в себе все пятьдесят оттенков глупости.

— Я вернулась. Ты злишься на меня?

Он вздыхает, берет меня за руку и тянет к себе, сажает на колени и обхватывает за талию. Утыкается носом в мои волосы.

—Да, злюсь.

—Прости. Не знаю, что на меня нашло.

Я удобно устраиваюсь на его коленях, вдыхаю божест­венный запах Кристиана и чувствую себя в безопасности, несмотря на его признание.

— Ладно, носи то, что тебе нравится, — бормочет он и проводит ладонью вверх по моей голой ноге до верха бед­ра. — К тому же у этого платья есть явное достоинство.

Он наклоняется ко мне, и, когда наши губы соприкаса­ются, страсть, или похоть, или подспудное желание вы­молить прощение пронзают меня, вспыхивают в крови. Я сжимаю ладонями его голову, погружаю пальцы в мед­ную шевелюру. Он стонет, его тело отзывается на мои ласки. Он страстно покусывает мою нижнюю губу, горло, мочку уха, его язык вторгается в мой рот. Я не успеваю опомниться, как он расстегивает молнию на джинсах, са­жает меня верхом и входит в меня. Я хватаюсь за спинку кресла, мои ноги слегка касаются пола... и мы начинаем двигаться.

—Мне нравится твой способ извиняться, — мурлычет он, уткнувшись губами в мои волосы.

—А мне — твой. — Я хихикаю, прижавшись к его гру­ди. — Ты уже закончил?

—Боже мой, Ана, ты хочешь еще?

—Нет-нет! Работай.

— Я освобожусь примерно через полчаса. Я слышал твое сообщение по голосовой почте.

— Вчерашнее.

—У тебя был встревоженный голос. Я крепко обнимаю его.

—Еще бы. Ты не отвечал мне, а это на тебя не похоже. Он целует меня в макушку.

—Твой торт будет готов через полчаса. — Я улыбаюсь ему и соскакиваю с его коленей.

—Жду с нетерпением. Пахнет восхитительно, даже вызвало в памяти какие-то воспоминания.

Я застенчиво улыбаюсь ему и чувствую смущение, а он, как в зеркале, повторяет мое выражение лица. Господи, разве мы с ним разные? Возможно, это воспоминания из его раннего детства. Нагнувшись, я нежно целую его в уголок рта и возвращаюсь на кухню.

У меня уже все готово. Услышав, как он выходит из ка­бинета, я зажигаю одну золотистую свечку на торте. С ши­рокой улыбкой Кристиан идет ко мне, а я тихонько пою «С днем рожденья тебя!». Потом он наклоняется и, за­крыв глаза, задувает пламя.

—Я загадал желание, — сообщает он, открывая их, и я почему-то смущаюсь.

—Глазурь еще не совсем застыла. Я надеюсь, торт тебе понравится.

—Анастейша, дай мне скорее попробовать его, — бор­мочет он, и это звучит так сексуально.

Я отрезаю нам по ломтику, и мы едим их маленькими вилками.

— М-м-м, — стонет он от удовольствия. — Вот почему я хочу на тебе жениться.

Я с облегчением смеюсь. Ему это нравится.

Ты готова предстать перед моей семьей? — Кристи­ан выключает зажигание своей «Ауди». Мы стоим возле дома его родителей.

—Да. Ты собираешься объявить им?

—Конечно. Мне не терпится увидеть их реакцию.

Он коварно улыбается и вылезает из машины.

Половина восьмого, и, хотя день был теплый, с залива сейчас дует прохладный ветерок. На мне изумрудное кок-тейльное платье; я нашла его сегодня утром, когда шарила по шкафам. На платье — широкий пояс того же цвета.

Кристиан берет меня за руку, и мы идем к парадной двери. Мы не успеваем постучать, как Каррик распахива­ет ее перед нами.

— Кристиан, привет. С днем рождения, сын. — Он по­жимает протянутую Кристианом руку, а потом быстро его обнимает.

— Э-э... спасибо, папа, — удивленно говорит Кристиан.

— Ана, как приятно видеть тебя снова. — Он обнимает и меня, и мы входим следом за ним в дом.

В холле на нас налетает Кейт. Она в ярости. Ой, не надо!..

— Эй, вы! Я хочу поговорить с вами, — рычит она сво­им самым грозным голосом.

Я нервно гляжу на Кристиана. Он пожимает плечами и хочет все свести к шутке. Мы идем в столовую, оставив удивленного Каррика на пороге гостиной. Кейт закрывает дверь и поворачивается ко мне.

— Что это за дрянь? — машет листком бумаги.

Ничего не понимая, я беру его в руки и быстро пробе­гаю глазами. У меня пересыхает во рту. Черт побери! Мой ответ Кристиану по электронной почте, когда мы обсуж­дали условия контракта.

Глава 51

Моя кровь леденеет, я бледнею, страх пронизыва­ет мое тело. Я непроизвольно встаю между ней и Кристианом. В чем дело? — с удивлением и опаской спрашивает Кристиан.

Я не отвечаю. Мне не верится, что моя лучшая подруга способна на такое.

— Кейт! Тебя это никак не касается. Это не твое дело.

Я с яростью гляжу на нее, гнев вытесняет мой страх. Как она смеет устраивать такие сцены? Тем более сего­дня. В день рождения Кристиана. Удивленная моей реак­цией, она растерянно моргает и таращит свои зеленые глаза.

— Ана, что это? — снова спрашивает Кристиан, более жестким тоном.

— Кристиан, пожалуйста, выйди, — прошу я.

—Нет. Покажи мне. — Он протягивает руку, и я по­нимаю, что спорить нельзя — его голос звучит жестко и холодно. Я неохотно даю ему распечатку.

—Что он сделал с тобой? — спрашивает Кейт, игнори­руя Кристиана. Она полна тревоги. Я краснею, мириад эротических картинок проносится в моем сознании.

—Кейт, это тебя не касается. — Я не в силах убрать от­чаяние из своего голоса.

—Где ты это взяла? — спрашивает Кристиан, накло­нив набок голову; его лицо ничего не выражает, но го­лос... зловеще мягкий. Кейт краснеет.

—Не имеет значения. — Но под его каменным взгля -дом она торопливо объясняет: — Листок лежал в кармане пиджака, как я догадываюсь, твоего, который я обнару­жила на двери спальни Аны.

При встрече с горящим взором Кристиана стальная ре -шимость Кейт слегка дрогнула, но подруга быстро восста­навливает утраченные позиции.

Одетая в узкое красное платье, она — само воплощение враждебности, при этом великолепно выглядит. Но какого черта она шарила в моей одежде? Обычно все наоборот.

—Ты говорила кому-нибудь об этом? — Голос Кри­стиана как шелковая перчатка.

—Нет. Конечно, нет, — рычит Кейт.

Кристиан кивает и вроде успокаивается. Он идет к ка­мину. Мы с Кейт молча смотрим, как он берет с камина зажигалку, поджигает письмо и бросает в топку. Оно медленно шевелится на решетке, сгорая. Молчание стано­вится удручающим.

—Даже Элиоту? — спрашиваю я, снова перенося вни­мание на Кейт.

—Никому, — категорически заявляет Кейт и впервые за это время выглядит обиженной и озадаченной. — Ана, я просто хотела узнать, все ли у тебя в порядке.

—У меня все хорошо, Кейт. Более чем. У нас с Кри­стианом все замечательно — а это дело прошлого. Пожа­луйста, забудь.

—Забыть? — удивляется она. — Разве можно это за­быть? Что он сделал с тобой? — Ее зеленые глаза полны искренней заботы.

—Кейт, он ничего мне не сделал. Честное слово, все в порядке.

Она озадаченно смотрит на меня.

— Правда?

Кристиан обнимает меня и прижимает к себе, не отры­вая глаз от Кейт.

— Кэтрин, Ана дала согласие стать моей женой, — спо­койно говорит он.

— Женой! — пищит Кейт и недоверчиво таращит глаза.

—Мы сыграем свадьбу. А сегодня вечером намерены объявить о помолвке, — объясняет Кристиан.

—Ой! — Кейт раскрывает рот от удивления. — Ана, я оставила тебя одну на шестнадцать дней — и что получи­лось? Все так неожиданно. Вчера, когда я сказала... — Осекшись, она глядит на меня. — Как же во все это впи­сывается то электронное письмо?

—Никак, Кейт. Забудь о нем, пожалуйста. Я люблю его, и он любит меня. Не надо. Не порти его день рожде­ния и наш вечер, — шепчу я.

Она моргает, неожиданно на ее глазах выступают слезы.

—Нет, что ты, конечно, я не буду. Все хорошо? — спрашивает она снова.

—Я никогда еще не была такой счастливой, — шепчу я.

Она берет меня за руку, не обращая внимания на обни­мающего меня Кристиана.

— У тебя правда все о'кей? — спрашивает она с надеж­дой.

-Да.

Ко мне возвращается радостное настроение. Она снова вернулась в мою жизнь. Она улыбается мне, и мое счастье

отражается в ней. Я подхожу к ней, и она внезапно меня обнимает.

—Ах, Ана, я так встревожилась, когда прочла это. Не знала, что и думать. Ты объяснишь мне это? — шепчет она.

—Когда-нибудь, не сейчас.

—Хорошо. Я никому не скажу. Ана, я так тебя люблю, как сестру. Просто я подумала... Я не знала, что и думать. Извини. Если ты счастлива, то и я тоже.

Она смотрит на Кристиана и повторяет свои извине­ния. Он кивает ей, но в его глазах остается лед, а выраже­ние лица не меняется. Эге, он до сих пор злится.

— Мне правда жалко, что так получилось. Ты права, не мое это дело, — шепчет она.

Раздается стук в дверь. Мы с Кейт вздрагиваем и пере­стаем обниматься. В комнату заглядывает Грейс.

—Все в порядке, милый? — спрашивает она у Кри­стиана.

—Все в порядке, миссис Грей, — немедленно говорит Кейт.

— Нормально, мам, — вторит Кристиан.

— Хорошо. — Грейс входит. — Тогда, если вы не возра­жаете, я обниму своего сына и поздравлю с днем рождения.

Она радостно улыбается нам обоим. Он крепко обни­мает мать и немедленно оттаивает.

—С днем рождения, дорогой, — закрыв глаза, нежно говорит она в его объятиях. — Я так рада, что ты по-прежнему с нами.

—Мама, у меня все хорошо, — говорит с улыбкой Кри­стиан. Она отстраняется, внимательно глядит на него и усмехается.

— Я так рада за тебя, — говорит она и гладит его по лицу. Он одаривает Грейс своей улыбкой в тысячу мегаватт. Она знает!.. Когда он ей сказал?..

—Ну, детки, если вы закончили ваш тет-а-тет, пой­демте. Там собралось много народу. Они хотят убедиться, Кристиан, что ты в самом деле цел и невредим, и поздра­вить тебя с днем рождения.

—Я сейчас приду.

Грейс с тревогой глядит на нас с Кейт; наши улыбки, кажется, ее успокаивают. Она кивает мне и держит для нас дверь. Кристиан подает мне руку, и я берусь за нее.

— Кристиан, я искренне прошу прощения, — смиренно говорит Кейт. Смиренная Кейт — это нечто невероятное. Кристиан кивает ей, и мы выходим в коридор.

Я с беспокойством смотрю на Кристиана.

—Твоя мама знает про нас? -Да.

—Надо же!

Подумать только, что наш вечер могла испортить упор­ная мисс Кавана. Я содрогаюсь при мысли о том, что всем станут известны отклонения в стиле жизни Кристиана.

— Что ж, начало вечера получилось интересным. — Я ми­ло улыбаюсь ему. Он смотрит на меня с высоты своего рос­та — к нему вернулся его добродушный взгляд. Слава богу.

— Как всегда, мисс Стил, вы недооцениваете ситуацию.

Он подносит мою руку к губам и целует мои пальцы, когда мы входим в гостиную под внезапный оглушитель­ный взрыв аплодисментов.

Ничего себе!.. Сколько же там народу?

Я быстро обвожу взглядом гостиную: все Грей, Итан с Миа, доктор Флинн с женой, как я догадываюсь. Там и Мак с катамарана, и высокий, симпатичный афроамериканец, помню, я видела его в офисе Кристиана в первый день на­шего знакомства, и противная Лили, подружка Миа; двух женщин я вообще не знаю, а еще... ой, нет. У меня обрыва­ется сердце. Эта женщина... миссис Робинсон.

Материализуется Гретхен, держа поднос с шампан­ским. На ней черное платье с низким вырезом, вместо хвостиков ее волосы зачесаны наверх. При виде Кристиа­на она млеет и хлопает ресницами. Аплодисменты смол­кают; Кристиан сжимает мою руку; все взоры устремлены на него.

Дата добавления: 2015-07-13