Кому: Кристиан Грей 2 страница. —Неужели оба двигателя? — снова повторяет Каррик и недоверчиво морщится

—Неужели оба двигателя? — снова повторяет Каррик и недоверчиво морщится.

—Кто его знает. — Кристиан пожимает плечами и проводит ладонью по моей спине.

—Эй, — шепчет он. Потом берет пальцами за подборо­док и запрокидывает мою голову. — Перестань плакать.

Я утираю нос рукой самым неприличным образом.

— А ты перестань пропадать.

Я шмыгаю носом, и его губы расползаются в усмешке.

—Неполадки в электрической части... странно, прав­да? — Каррик опять возвращается к теме пожара.

—Да, мне тоже пришло это в голову, пап. Но прямо сейчас я хочу спать. Подумаю обо всем этом завтра.

—Значит, СМИ знают, что тот самый Кристиан Грей найден живым и невредимым? — говорит Кейт.

—Да. Андреа и мои пиарщики разберутся с ними. Рос позвонила ей сразу, как только мы довезли ее до дома.

—Да, Андреа позвонила мне и сообщила, что ты жив. — Каррик усмехнулся.

—Да, надо повысить этой женщине жалованье. Но се­годня уже поздно, — говорит Кристиан.

—Леди и джентльмены, по-моему, это намек, что мой дорогой брат срочно нуждается во сне, — насмешливо за­являет Элиот. Кристиан морщится.

—Кари, мой сын в безопасности. Теперь ты можешь отвезти меня домой.

Кари? Грейс с обожанием смотрит на супруга.

— Да. Думаю, сон нам не помешает, — с улыбкой от­вечает Каррик.

— Останьтесь, — предлагает им Кристиан.

— Нет, милый, я хочу домой. Теперь я знаю, что все в порядке.

Кристиан неохотно пересаживает меня на диван и встает. Грейс опять обнимает его, прижимается головой к его груди и закрывает глаза. Он тоже ласково берет ее за плечи.

— Я так волновалась, сынок, — шепчет она.

Мам, все нормально.

Она откидывает назад голову и внимательно смотрит на него.

— Да, по-моему, так и есть, — медленно говорит она, бросает взгляд на меня и улыбается. Я краснею.

Мы идем в фойе следом за Карриком и Грейс. За моей спиной о чем-то горячо шепчутся Миа и Итан, но я не разбираю слов.

Миа смущенно улыбается Итану, а он удивленно гля -дит на нее и качает головой. Внезапно она скрещивает ру­ки на груди и резко поворачивается. Он явно разочаро­ван, трет ладонью лоб.

— Мам, пап, подождите меня! — с досадой кричит Миа. Пожалуй, она такая же переменчивая, как ее брат.

Кейт крепко обнимает меня.

— Вижу, пока я пребывала в блаженном неведении на Барбадосе, тут у вас творились серьезные дела. Я вижу невооруженным глазом, что вы втрескались друг в друга. Я рада, что он жив-здоров. И не только за него, Ана, но и за тебя тоже.

— Спасибо, Кейт, — шепчу я.

— Да, кто знал, что мы одновременно найдем свою лю­бовь? — усмехается она. Ну и ну. Вот она и призналась.

— Влюбимся в братьев? — смеюсь я.

— В конце концов, станем родней, — добавляет она. Я напрягаюсь, потом мысленно одергиваю себя, когда

Кейт отстраняется и смотрит на меня своим инквизитор­ским взглядом. Я краснею. Черт побери, может, сказать ей о его предложении?

—Пойдем, детка, — зовет ее Элиот от лифта. Я получаю отсрочку.

—Ладно, Ана, завтра поговорим. Ты сегодня устала.

— Конечно, Кейт. Ты тоже — ведь вы сколько были в дороге.

Мы еще раз обнимаемся, потом они с Элиотом входят следом за Грейс в лифт. Итан жмет руку Кристиану и бы­стро обнимает меня. Он, кажется, расстроен, но входит вместе с ними в лифт, и дверцы закрываются.

Когда мы выходим из фойе, Хосе стоит в коридоре.

—Слушайте. Я пойду спать... покину вас, — говорит он. Я смущаюсь. Почему это так неловко?

—Ты знаешь, куда идти? — спрашивает Кристиан. Хосе кивает.

—Да, экономка...

—Миссис Джонс, — поправляю я.

—Да, миссис Джонс уже показала мне. Ну и квартир­ка у тебя, Кристиан!

—Спасибо, — вежливо отвечает Кристиан, встает ря­дом со мной и обнимает меня за плечи. Наклонившись, целует мои волосы.

—Я пойду поем, миссис Джонс что-то мне приготови­ла. Спокойной ночи, Хосе. — Кристиан возвращается в зал, оставив меня с Хосе у дверей.

Ого! Оставил наедине с Хосе.

—Ну, спокойной ночи. — Хосе неожиданно застеснялся.

—Спокойной ночи, Хосе. Спасибо за поддержку.

— Не за что, Ана. В любое время, если твой крутой бойфренд снова пропадет, я буду здесь.

— Хосе! — одергиваю я его.

—Шучу. Не злись. Я уеду рано утром. Еще увидимся когда-нибудь, да? Я скучаю без тебя.

—Конечно, Хосе. Я надеюсь, скоро увидимся. Извини, что сегодня все получилось так... хреново. — Я виновато усмехаюсь.

—Да уж, — фыркает он. — Хреново. — Он обнимает меня. — Серьезно, Ана, я рад твоему счастью, но если я тебе понадоблюсь, то я всегда буду рядом с тобой.

— Спасибо.

Его губы раздвигаются в печальной, горько-сладкой улыбке, он поворачивается и идет наверх.

Я возвращаюсь в комнату. Кристиан стоит у дивана и глядит на меня с непонятным выражением на лице. На­конец, мы одни, и мы глядим друг на друга.

—Знаешь, ему сейчас тяжко, — тихо говорит он.

—Откуда вы знаете, мистер Грей?

—Я узнаю симптомы, мисс Стил. По-моему, у меня такой же недуг.

—Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — шепчу я.

Вот, слова прозвучали. Все мои худшие страхи акку­ратно уместились в короткой фразе.

— Все было не так страшно, как кажется.

Я подбираю с пола его пиджак и ботинки, иду к нему.

— Я захвачу, — шепчет он и протягивает руку за пид­жаком.

Он смотрит на меня с высоты своего роста так, словно во мне сосредоточился весь смысл его жизни. Еще я уве­рена, что его глаза отражают, как зеркало, мой взгляд. Он здесь, на самом деле, здесь. Он заключает меня в свои объятия, крепко обхватывает меня руками.

— Кристиан! — ахаю я, и мои слезы снова льются ручьем.

— Тише, — успокаивает он меня, целует мои волосы. — Знаешь... за несколько секунд настоящего ужаса, перед тем как я посадил вертолет, все мои мысли были о тебе. Ты — мой талисман, Ана.

— Я думала, что потеряла тебя, — вздыхаю я.

Мы стоим, обнявшись, снова подключаемся друг к дру­гу, подбадриваем друг друга. Я стискиваю его руками и вдруг замечаю, что до сих пор держу его ботинки. Они со стуком падают на пол.

— Пойдем примем вместе душ, — бормочет он.

—Давай. — Я гляжу на него и не хочу отпускать его от себя. Он берет меня за подбородок.

—Знаешь, Ана Стил, ты прекрасна даже в слезах. — Он наклоняется и нежно целует меня. — И у тебя такие мягкие губы. — Он снова целует меня, более страстно.

О боже, подумать только, что я могла его потерять... нет...

Я перестаю думать и вся отдаюсь его страсти.

—Мне надо повесить пиджак, — говорит он.

—Брось его, — шепчу я возле его губ.

— Не могу.

Я отодвигаюсь и удивленно гляжу на него. Он усмехается.

— Вот почему.

Он достает из внутреннего кармана коробочку с моим подарком. Бросает пиджак на спинку дивана, а сверху кладет коробочку.

«Лови момент, Ана», — торопит меня мое подсозна­ние. Что ж, уже первый час ночи, так что технически его день рождения уже наступил.

—Открой ее, — шепчу я с бьющимся сердцем.

—Я как раз надеялся, что ты скажешь это, — ворчит он. — Мне безумно любопытно.

Я лукаво усмехаюсь. У меня кружится голова от волне­ния. Он застенчиво улыбается мне, и я таю, несмотря на бешено стучащее сердце. Я с восторгом вижу на его лице легкую насмешку над собой и вместе с тем заинтригован -ность. Ловкими пальцами он разворачивает и открывает коробочку. Его брови удивленно ползут кверху, когда он выуживает из нее маленький прямоугольный пластико­вый брелок с картинкой, которая вспыхивает и гаснет, словно светодиодный экран. На ней изображена панора­ма Сиэтла и надпись на ней — «СИЭТЛ».

Он с минуту глядит на картинку, переводит удивлен­ный взгляд на меня. Морщины прорезают его прекрас­ный лоб,

— Переверни на другую сторону, — шепчу я, затаив дыхание.

Он так и делает, и его глаза устремляются на меня, большие и серые, а в них горят удивление и радость. Его губы раскрываются в улыбке.

На брелоке вспыхивает и гаснет слово «ДА».

— Поздравляю с днем рождения, — шепчу я.

Глава 49

- Ты согласна стать моей женой? — недоверчиво шепчет он.

Я нервно киваю, краснею и волнуюсь — меня огорчает реакция Кристиана. Почему он не понимает, что я люблю его больше жизни?

Скажи мне, — настаивает он, не отрывая от меня

жаркого взора.

— Да, я согласна стать твоей женой.

Он резко, со всхлипом, вздыхает и вдруг подхватывает меня на руки и кружит по комнате. Как он сейчас не по­хож на привычного Грея — Пятьдесят Оттенков! Он хо­хочет, весело и беззаботно, и сияет от радости. Я вцепи­лась в его руки, боясь, что он меня не удержит, и чувст­вую пальцами, как перекатываются его стальные мышцы. Его заразительный смех уносит прочь все мои опасения — теперь я просто счастливая девочка, безумно, по уши влюбленная в своего мужчину. Кристиан ставит меня на ноги и страстно целует. Его язык настойчив, он врывается в мой рот, неистовствует... возбуждает.

— Ох, Ана! — счастливо вздыхает он возле моих губ.

Да, он любит меня, я уже не сомневаюсь в этом. И на­слаждаюсь вкусом этого восхитительного мужчины с осо -бенной остротой, ведь я думала, что больше никогда его не увижу. Его радость очевидна: его глаза сияют, улыбка не сходит с лица — несомненно, Кристиан испытывает облегчение.

—Я думала, что потеряла тебя, — шепчу я, приходя в себя и восстанавливая дыхание после долгого поцелуя.

—Детка, оторвать меня от тебя не сможет все зло это­го мира, не то что какой-то забарахливший сто тридцать пятый.

—Сто тридцать пятый?

—«Чарли Танго». Это еврокоптер ЕС135, самый безопасный в своем классе.

Вдруг какая-то непонятная тень пробегает по его лицу, и это настораживает меня. Он чего-то недоговаривает? Я не успеваю спросить его об этом. Он замирает и смот­рит на меня, сдвинув брови. Внезапно мне кажется, что он хочет мне что-то сказать. Я пристально смотрю в его пронзительные серые глаза.

— Подожди- ка. Ты дала мне вот это перед тем, как мы встретились с Флинном, — говорит он, взяв в руку бре­лок. Говорит чуть ли не с ужасом.

Господи, что его так расстроило? Я киваю. От огорчения он открывает рот. Я пожимаю плечами.

— Мне хотелось, чтобы ты знал: что бы ни сказал Флинн, мне это без разницы.

Кристиан недоверчиво морщится.

— Значит, весь вчерашний вечер, когда я умолял тебя дать мне ответ, я уже его получил?

Он потрясен. Я опять киваю и отчаянно пытаюсь по­нять его реакцию. Он уставился на меня с немым изумле­нием, но потом щурится и насмешливо кривит губы.

— А я-то переживал... — зловеще шепчет он. Я слабо улыбаюсь и снова пожимаю плечами. — Ох, мисс Стил, не пытайтесь меня перехитрить. Сейчас я хочу... — Он проводит ладонью по волосам, встряхивает головой и ме­няет тактику. — Не могу поверить, что ты морочила мне голову, — шепчет он.

Выражение его лица меняется, в глазах зажигается недобрый огонь, губы растягиваются в чувственной ухмылке.

Черт побери! По моему телу пробегает дрожь. Что он придумал?

— По-моему, я должен вам отплатить за это, мисс Стил, — ласково говорит он.

Отплатить?.. Вот черт!.. Я понимаю, что он играет, — но все равно пячусь от него, на всякий случай. Он усмехается.

— Ты решила поиграть со мной? — шепчет он. — Я все равно тебя поймаю. — В его глазах я вижу веселый за­дор. — А еще ты кусаешь губу, — грозно добавляет он.

У меня все сжимается внутри. О боже! Мой будущий муж хочет поиграть. Я отступаю еще на шаг, поворачива­юсь и бегу — но напрасно. Кристиан тут же настигает ме­ня, и я визжу от восторга, удивления и ужаса. Он закиды­вает меня на плечо и идет по комнате.

— Кристиан! — шиплю я, помня, что наверху спит Хо­се, хотя он вряд ли нас слышит. Для равновесия я хвата­юсь за его ремень, а потом, расхрабрившись, шлепаю Кристиана по заду. Он тут же шлепает меня в ответ. — Ай! — вскрикиваю я.

— Время принять душ, — торжественно объявляет он.

—Пусти меня! — Я пытаюсь изобразить возмущение, но у меня плохо получается. Сопротивление бесполезно, его рука крепко держит меня за бедра — а еще я почему-то не могу удержаться от хихиканья.

—Тебе нравятся эти туфли? — интересуется он, распа­хивая дверь своей ванной.

—Я предпочитаю стоять в них на полу. — Я изобра­жаю возмущение, но неудачно — все портит смех, кото­рый я не могу убрать из голоса.

— Ваше желание для меня — закон, мисс Стил.

Он снимает с моих ног туфли и со стуком ставит их на кафельный пол. Потом выгребает все из своих карманов — сдохший телефон, ключи, бумажник, брелок. Я могу лишь догадываться, как я отражаюсь в зеркале в таком ракурсе. Потом отправляется прямо под свой огромный душ.

— Кристиан! — кричу я — мне ясны его намерения.

Он включает воду на максимум. Господи! Арктика ка­кая-то! Я визжу — но тут же замолкаю, снова вспомнив, что где-то над нами спит Хосе. Холодно, а я одета. Ледя­ная вода пропитывает мое платье, трусы и лифчик. Я про­мокла насквозь, но никак не могу удержаться от смеха.

— Хватит! — визжу я. —' Пусти!

Я опять бью его, на этот раз больнее, и Кристиан от­пускает меня. Я скольжу вниз по его мокрому телу. Белая рубашка липнет к его груди, намокли и брюки. Я тоже вся мокрая, растерянная, счастливая... а он улыбается мне и выглядит так немыслимо сексуально.

Он успокаивается, его глаза сияют, он берет мое лицо в ладони и приникает к моим губам. Целует меня нежно, трепетно, и я забываю обо всем на свете. Мне уже напле­вать, что моя одежда промокла под душем. В мире оста­лись только мы вдвоем и каскады воды. Он вернулся, це­лый и невредимый, и он мой.

Руки сами собой тянутся к его рубашке, которая липнет к каждой выпуклости и ямке на его груди; под мокрой бе­лой тканью виднеются примятые волосы. Я выдергиваю полы рубашки из брюк, он стонет, но не отрывает губ от моего рта. Я принимаюсь расстегивать рубашку, а он отыскивает молнию на моем платье и медленно опускает вниз бегунок. Его губы все настойчивее и горячее целуют меня, язык вторгается в мой рот — и мое тело взрывается от желания. Я сильно дергаю за рубашку, разлетаются пу­говицы, отскакивают от кафеля, пропадают в напольной решетке. Я сдираю мокрую ткань с его плеч и рук, прижи­маю его к стене, блокируя его попытку раздеть меня.

— Запонки, — бормочет он и протягивает мне запя­стья, с которых свисает мокрая рубашка.

Торопливо расстегиваю сначала одну золотую запонку, затем другую, беспечно роняя их на кафельный пол. За ними следует и рубашка. Его глаза находят меня под кас­кадами воды, в них горит огонь желания, горячий, как са­ма вода. Я тянусь к его ремню, но он качает головой, хва­тает меня за плечи и поворачивает спиной к себе. Рассте­гивает донизу длинную молнию на платье, убирает с шеи мои мокрые волосы и проводит языком вверх по шее до границы волос и назад, целуя и подсасывая мою кожу.

Я издаю стон, а он медленно спускает платье с моих плеч, рук, груди и целует меня в шею под самым ухом. Расстегивает бюстгальтер, сдвигает его ниже, высвобож­дая мои груди. Его ладони гладят их, накрывают каждую, словно чашей, а сам он восхищенно шепчет мне на ухо:

— Какие красивые!

Мои локти скованы рукавами платья, но кисти рук сво­бодны. Я наклоняю голову, открывая доступ к своей шее, и кладу груди в его волшебные руки. Завожу назад руки и с радостью слышу, как он резко вздыхает, когда мои не­угомонные пальцы нащупывают его возбужденную плоть. Он выдвигает вперед бедра навстречу моим ласковым ру­кам. Проклятье, почему он не дал снять с себя штаны?

Он тихонько дергает за мои соски, и они твердеют, на­бухают в его опытных пальцах; я забываю обо всем и от­даюсь наслаждению, пронзающему острой стрелой мой живот. Я прислоняюсь затылком к его плечу, из моей гру­ди вырывается стон.

— Да, — шепчет он, снова поворачивает меня лицом к себе и приникает к моим губам. Стаскивает с меня лиф­чик, платье и трусы; они падают мокрой грудой на пол ванной рядом с его рубашкой.

Я хватаю гель для душа. Кристиан затихает, когда по­нимает мои намерения. Глядя ему в глаза, я выдавливаю на ладонь немного ароматного геля, подношу руку к его груди и замираю, ожидая ответа на невысказанный во­прос. Его глаза раскрываются еще шире, потом он еле за­метно кивает.

Я ласково начинаю втирать гель в его кожу. Он делает резкий вдох, но стоит неподвижно. Через какое-то время он хватает меня за бедра, но не отталкивает. Его глаза с опаской глядят на меня, но в них уже меньше страха.

Правда, губы приоткрыты, и дыхание, как и прежде, уча­щенное.

— Ничего, терпишь? — шепчу я. -Да.

Его краткий, на выдохе, ответ звучит как стон. Мы уже много раз стояли вместе под душем, но тот раз, в «Олим-пике», пробуждает в моей памяти горько-сладкие воспо­минания. Ну, а теперь я уже свободно прикасаюсь к не­му. Нежными круговыми движениями я мою мужа — его подмышки, ребра, движусь к его плоскому, мускулистому животу, к полоске курчавых волос и останавливаюсь пе­ред поясом брюк.

— Моя очередь, — заявляет он, выводит нас из-под во­дяных струй, берет шампунь и наносит его на мои волосы.

Я понимаю, что он хочет этим отвлечь меня, и запус­каю пальцы за пояс его брюк. Он втирает шампунь в мои волосы, его сильные, длинные пальцы массируют мне ко­жу головы. Я мычу от блаженства, закрываю глаза и от­даюсь божественным ощущениям. После всех стрессов прошедшего вечера сейчас это то, что нужно.

Он смеется; я открываю один глаз и вижу, что он улы­бается.

—Нравится?

—М-м-м...

— Мне тоже, — усмехается он и, наклонившись, целует меня в лоб, а его пальцы продолжают свой сладкий и сильный массаж. — Повернись, — командует он.

Я подчиняюсь, и его любящие пальцы медленно обра­батывают мой затылок. Какое блаженство! Он добавляет еще шампуня и осторожно моет мои волосы по всей дли -не. После этого еще раз тащит меня под душ.

— Откинь голову, — спокойно приказывает он.

Я с готовностью подчиняюсь, и он тщательно промыва­ет мои волосы. Затем опять поворачиваюсь к нему лицом и пикирую на его брюки.

— Я хочу помыть тебя всего, — шепчу я.

Он криво усмехается и поднимает кверху руки, как бы говоря: «Я весь твой, детка». Я усмехаюсь, потом недолго вожусь с молнией — и вот уже брюки и трусы присоеди­няются к груде остальной одежды. Я выпрямляюсь и тяну руку за гелем для душа и губкой.

—Теперь похоже, что ты рад видеть меня, — сухо го­ворю я.

—Я всегда рад вас видеть, мисс Стил, — нагло ух­мыляется он.

Я намыливаю губку и продолжаю свой маршрут по его груди. Сейчас Кристиан спокойнее — может, потому, что я почти не касаюсь ее. Моя рука с губкой движется вниз, по его животу, по полоске волос, плавно переходящей в волосы на лобке, и, наконец, достигает своей излюблен­ной цели — его возбужденной плоти.

Краешком глаза я наблюдаю за ним, а он смотрит на меня затуманенным, чувственным взором. Хм - м... мне нравится этот взгляд. Я роняю губку и работаю руками, крепко держа его. Он закрывает глаза, откидывает назад голову и стонет, выдвигая вперед бедра.

О да! Это так возбуждает. Моя внутренняя богиня вы­ползла из своего уголка, где прорыдала весь вечер, и на­мазала губы ярко-красной помадой.

Его горящие глаза внезапно встречаются с моими. Он что-то вспомнил.

— Уже суббота! — восклицает он, в его глазах зажига­ется радостный и чувственный огонь. Он хватает меня за талию, прижимает к себе и неистово целует.

Ого, смена темпа!..

Его рука скользит вниз по моему влажному телу, гладит мою попу, его чуткие пальцы ласкают меня, дразнят, а его рот впивается в мои губы, терзает их, лишает меня дыхания. Другая рука погрузилась в мою мокрую гриву волос, придерживает мою голову, когда на меня обруши­вается с полной силой вся его страсть. Вот его пальцы входят внутрь меня.

—Ах-х-х... — Мой стон вместе с моим дыханием вры­вается в его рот.

—Да-а, — стонет он в ответ и поднимает меня, под­хватив под ягодицы. — Обвей меня ногами, малышка.

Мои ноги немедленно подчиняются команде, и я при­липаю, как улитка, к его шее. Он прижимает меня к стене душа и замирает, глядя на меня.

— Открой глаза. Я хочу в них смотреть.

Я гляжу на него, мое сердце бешено стучит, жаркая и тяжелая кровь пульсирует в теле; меня захватывает жела­ние, неодолимое и бешеное желание. Потом он входит в меня, ужасно как медленно, наполняет всю меня. Я из­даю громкий стон. Он опять замирает, на его красивом лице отражается гамма чувств.

—Ты моя, Анастейша, — шепчет он.

—Да, навсегда.

Он торжествующе улыбается и резким движением на­саживает меня еще глубже, заставляя меня испуганно вскрикнуть.

— И теперь мы можем объявить об этом всем, потому что ты сказала «да».

Теперь в его голосе звучит благоговение; он наклоняет­ся, накрывает мои губы своими и движется... медленно и сладко. Я закрываю глаза и откидываю назад голову. Мое тело выгибается, моя воля покоряется ему, попадает в сладкое рабство его волшебного медленного ритма.

Его зубы покусывают мои щеки, подбородок, спуска­ются вниз по шее, а он набирает темп, толкает меня, тол­кает, наполняет — и мы уносимся с ним далеко-далеко от тревожного вечера, земных забот. Мир пуст, только я и мой муж, мы движемся в унисон, как единое целое — ка­ждый из нас целиком растворен в другом — и наши стоны и вздохи смешиваются между собой. Я наслаждаюсь изы­сканным ощущением его власти надо мной, а мое тело расцветает вокруг его плоти.

Я могла потерять его... я люблю его... Я очень сильно его люблю. Внезапно я поражаюсь огромности моей люб­ви и глубине моей преданности ему. Я до самой смерти буду любить этого мужчину... На этой трепетной мысли я взрываюсь в целительном, очищающем оргазме, выкри­киваю его имя, и слезы бегут по моим щекам.

Он достигает своей вершины и изливается в меня. Крепко держа меня, уткнувшись лицом в мою шею, он сползает на пол. Он целует мое лицо, осушает поцелуями мои слезы, а сверху льется теплая вода и омывает нас.

Мои пальчики сморщились от воды, — сыто и до­вольно мурлычу я, прислонившись к его груди.

Он подносит мои пальцы к губам и целует каждый по очереди.

—Нам правда пора выйти из-под душа.

—Мне тут хорошо.

Я сижу у него между ног, он прижимает меня к себе. Мне лень даже шевелиться.

Кристиан одобрительно бурчит. Внезапно я понимаю, что ужасно устала, устала от всего. За последнюю неделю столько всего произошло — хватило бы на целую жизнь, — и вот теперь я выхожу замуж. Из моих губ вырывается недоверчивый смех.

—Вас что-то забавляет, мисс Стил? — нежно спраши­вает он.

—Насыщенная получилась неделя.

—Верно, — усмехается он.

—Я благодарю бога, что вы вернулись целым и невре­димым, мистер Грей, — шепчу я, посерьезнев при мысли о том, что могло бы случиться.

Он напрягается, и я тут же жалею, что напомнила.

—Я страшно перепугался, — признается он, к моему удивлению.

—Тогда?

Он кивает, его лицо серьезно.

Ни хрена себе.

—Так ты все приуменьшил, чтобы не расстраивать твоих близких?

—Да. Я летел слишком низко, чтобы благополучно по­садить вертолет. Но как-то я все же исхитрился.

Черт! Я испуганно гляжу на него, а он сидит с мрачным лицом, и на нас льются струи воды.

— Насколько реальной была опасность? Он смотрит на меня.

— Реальной. — Он делает паузу. — Несколько жутких мгновений я думал, что больше никогда тебя не увижу.

Я крепко прижимаюсь к нему.

—Кристиан, я не представляю своей жизни без тебя. Я люблю тебя так сильно, что меня это даже пугает.

—Меня тоже, вздыхает он. — Без тебя моя жизнь опустеет. Я очень люблю тебя. — Его руки еще крепче сжимаются вокруг меня, он утыкается носом в мои воло­сы. — Я никуда тебя не отпущу, никогда.

—А я никогда и не уйду от тебя. — Я целую его в шею; он наклоняется и нежно меня целует.

Через мгновение он шевелится.

— Пойдем. Высушим твои волосы — ив постель. Я уже без сил, да и на тебе словно воду возили.

Я возмущенно вскидываю брови от такого сравнения. Он наклоняет голову набок и ухмыляется.

— Вы с чем-то не согласны, мисс Стил?

Я качаю головой и неуверенно поднимаюсь на ноги.

Я сижу на кровати. Кристиан настоял на том, что он подсушит мои волосы — он ловко это делает. Где он этому научился — мысль неприятная, так что я немедленно прогоняю ее. Уже третий час ночи, и я хочу спать. Кри­стиан еще раз берет в руки брелок, прежде чем лечь в по­стель. Он опять удивленно качает головой.

— Ты так ловко придумала. Самый лучший подарок ко дню рождения, какой я когда-либо получал. — Он смот­рит на меня нежным и теплым взглядом. — Лучше, чем постер, подписанный Джузеппе де Натале.

— Я бы сказала тебе раньше, но поскольку впереди был твой день рождения... Что я могу подарить человеку, у ко­торого все есть? Я и подумала, что подарю тебе... меня.

Он кладет брелок на столик и пристраивается возле ме­ня, обнимает и прижимает к своей груди.

— Все на высшем уровне. Как ты сама.

Я усмехаюсь, хотя он не может видеть моего лица.

— Я далека от совершенства, Кристиан.

— Вы надо мной смеетесь, мисс Стил? Откуда он только знает?

— Возможно, — хихикаю я. — Можно задать тебе во­прос?

— Конечно. — Он щекочет губами мою шею.

— Ты не позвонил, когда возвращался из Портленда. Это действительно из-за Хосе? Ты беспокоился из-за то­го, что я тут буду наедине с ним?

Кристиан ничего не отвечает. Я поворачиваю к нему лицо и с упреком смотрю в его широко раскрытые глаза.

— Ты хоть понимаешь, что это смешно? Какой стресс ты устроил своей семье, да и мне тоже? Мы все тебя очень любим.

Он моргает, потом застенчиво улыбается.

— Я и не думал, что вы будете так беспокоиться. Я вытягиваю губы.

—Когда, наконец, до тебя дойдет сквозь твою толстую черепушку, что тебя все любят?

—Толстая черепушка? — Он удивленно хлопает рес­ницами.

—Да, — киваю я. — Именно. Крепкая и непробиваемая.

—Я не думаю, что крепость моего черепа превышает крепость других частей моего тела.

—Я серьезно! Хватит меня смешить. Я все-таки не­множко сержусь на тебя, хотя и радуюсь, что ты вернулся целым и невредимым, когда я уже думала... — Я замол­каю и вспоминаю те тревожные часы. — Ну, ты понима­ешь, что я думала.

Его глаза теплеют, он нежно проводит пальцами по моей щеке.

— Прости меня. Хорошо?

— А твоя бедная мама? Так трогательно было видеть вас вдвоем, — шепчу я.

Он застенчиво улыбается.

—Я еще никогда не видел ее плачущей. Да, меня это поразило. Ведь она всегда такая собранная, спокойная. Это был для меня шок.

—Вот видишь? Все тебя любят. — Я улыбаюсь. — Мо­жет, теперь ты поверишь. — Я наклоняюсь и нежно целую его. — С днем рождения, Кристиан! Я рада, что ты рядом со мной в этот день. И ты еще не видел, что я приготовила тебе на завтра... э-э... на сегодня. — Я лукаво улыбаюсь.

—Что-то еще? — изумляется он, и его губы расплыва­ются в потрясающую улыбку.

—О да, мистер Грей, но вам придется подождать, пока не наступит удобный момент.

Внезапно я просыпаюсь от кошмара; мой пульс зашка­ливает. В панике поворачиваюсь на другой бок. К моему облегчению, Кристиан крепко спит рядом со мной. Не просыпаясь, он обнимает меня рукой, кладет голову мне на плечо и тихо вздыхает.

Спальня залита светом. Восемь утра. Кристиан никогда не спит так долго. Я ложусь на спину и жду, когда успоко­ится сердцебиение. Почему мне так тревожно? Что это, отзвуки вчерашнего вечера?

Мой любимый мужчина здесь. В безопасности. Чтобы успокоиться, я набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю. Поворачиваю голову и гляжу на его милое ли­цо. Теперь оно навсегда запечатлено в моей памяти, со всеми ямочками и морщинками.

Во сне он выглядит намного моложе. Я усмехаюсь: се­годня он стал на целый год старше. Я радостно обнимаю себя за плечи, думая о своем подарке. О-о-о... что он сделает с ним? Пожалуй, для начала я подам ему завтрак в постель. К тому же, вероятно, Хосе еще не уехал.

В самом деле, Хосе сидит у стойки и завтракает мюсли. Я невольно краснею. Он знает, что я провела ночь с Кри­стианом. Почему же я так застеснялась? Ведь я не голая, а в приличном виде. На мне длинный шелковый халат.

—Доброе утро, Хосе, — улыбаюсь я, набравшись сме­лости.

—Привет, Ана! — Его лицо светлеет, он искренне рад меня видеть. Я не замечаю ни следа насмешки или нечис­тых мыслей.

—Как спалось? Хорошо? — спрашиваю я.

—Конечно. Ну и вид отсюда — потрясный!

— Да. Особенный. — Как и сам хозяин. — Может, ты съешь что-то более существенное? Завтрак для настояще­го мужчины? — шучу я.

— Могу.

— Сегодня у Кристиана день рождения — я подам ему завтрак в постель.

— Он проснулся?

- Нет, вероятно, отсыпается после вчерашнего.

Я поскорее отвожу взгляд и иду к холодильнику, чтобы Хосе не заметил мое смущение. «Господи, ведь это всего лишь Хосе». Когда я достаю яйца и бекон, Хосе спраши­вает с доброй усмешкой.

—Тебе он правда нравится, да? Я недовольно выпячиваю губы.

—Я люблю его, Хосе.

Он удивленно раскрывает глаза, но в них тут же мель­кает скепсис.

— Еще бы тебе его не любить, — усмехается он, обводя взглядом богатый интерьер.

Я хмурюсь.

—Ну, спасибо, дружище!

Дата добавления: 2015-07-13