Взгляды ученых на проблему развития музыкального вкуса

Историей становления музыки занимались выдающиеся отечественные теоретики О.А. Апраксина, Б.А. Бечак, Л. В. Дмитриева, Н.М. Черноиваненко, Д.Б. Кабалевский, О. П. Радынова и другие теоретики. О том, как возникла музыка, похоже, нередко задумывались и наши далекие предки. В древности было сложено немало легенд о происхождении музыки. Так, например, древние греки считали ее великим даром богов, бога Аполлона - покровителя искусств и особенно музыки. Но изобретение музыки нельзя приписать какому-либо одному, конкретному человеку. Матери. Напевая, укачивали своих детей, воины воодушевляли себя перед битвой и устрашали врагов воинственными песнями-кличами, когда умирал кто-то, его близкие выражали свое горе в песнях-плачах.

Так возникли древнейшие формы музыкального искусства. Они продолжали развиваться и даже сохранились до наших дней, хотя, конечно, в несколько измененном виде и стали богаче и красивее.

В музыке древних людей было много звукоподражания. В своих песнях первобытные люди стремились передать звуки окружающего мира - крики птиц, диких зверей. Постепенно люди научились отбирать из огромного количества звуков наиболее музыкальные, научились осознавать их различие по высоте, их соотношение.

Увы, какова была музыка первых древних «профессиональных» музыкантов, мы можем только догадываться, но воспроизвести ее сегодня не представляется возможным.

А о том, что она действительно была, говорят барельефы на развалинах ассирийских храмов, египетские фрески и другие памятники далеких-далеких времен. На них можно увидеть идущих впереди войска или аккомпанирующих пению, а то услаждающих своей игрой слух властелина музыкантов.

Об огромном значении музыки мы можем найти уже в трудах античных философов. Так, например, одним из важнейших понятий этики Пифагора было учение об эвритмии, под которой понималась способность человека находить верный ритм во всех жизненных проявлениях - не только в пении, танце и игре на музыкальных инструментах, но и в мыслях, поступках, речах. Через нахождение верного ритма, которое позже оформилось в этике в таком широко распространенном понятии, как «такт», античный человек мог войти в ритм жизни своего города, а затем и подключиться к ритму мирового целого - жизни Космоса, основанной на законах Вселенской гармонии. От Пифагора пошла традиция сравнивать общественную жизнь как с музыкальным ладом, так и с оркестром, в котором каждому человеку,подобно инструменту в оркестре,отведена своя роль.
Пифагором, по свидетельству его учеников, были установлены мелодии и ритмы, с помощью которых на души молодых людей можно было оказывать соответствующее влияние. Здесь были мелодии против неумеренных страстей, против уныния и душевных язв, против раздражения, гнева и других душевных недугов.

По мнению другого греческого философа - Платона, могущественность и сила государства напрямую зависят от того, какая музыка в нем звучит, в каких ладах и в каких ритмах. Для государства, считал Платон, нет худшего способа разрушения нравов, нежели отход от скромной и стыдливой музыки. Через распущенные ритмы и лады в души людей проникает такое же постыдное и распущенное начало. Ибо музыкальные ритмы и лады обладают способностью делать души людей сообразными им самим. Платон и его последователи считали, что в государстве допустима только такая музыка, которая помогает возвыситься индивиду до уровня общественных требований и осознать свой собственный мир как единство с полисной общиной.

Музыку как средство гармонизации индивида с общественной жизнью вслед за Платоном и Пифагором развивал Аристотель [5]. Он разработал в своих трудах учение о мимесисе, в котором раскрывались представления о внутреннем мире человека и способах воздействия на него при помощи искусства. В теории мимесиса была разработана концепция музыкального вкуса, согласно которой в душе зрителя и слушателя древнегреческой трагедии происходило освобождение от болезненных аффектов. По мнению Аристотеля, когда человек страдает от какого-либо болезненного переживания, его душа обособляется от жизни общества. Когда же в процессе глубокого переживания он очищается от аффекта, его душа поднимается от своей частной единичности до всеобщности, которая предстает в виде общественной жизни. Такое понимание принципов нормализации психической жизни сохраняется, в общем, и до настоящего времени, разрушается при наличии самых разнообразных конкретных мелодических приемов, ведущих к нравственному и психическому здоровью. Аристотель подробно описал музыкальные лады, ведущие к изменению психики в том или ином направлении. Музыка, звучащая в одних ладах, делает человека жалостливым и размягченным, звучание других ладов способствует раздражению или возбуждению. Так, Аристотель утверждал, что уравновешивающее воздействие на психику человека оказывает дорийский лад - мужественный и серьезный. Фригийский лад воспринимался как неуравновешенный и возбуждающий, лидийский - как жалобный и размягчающий. В целях воспитания добропорядочных граждан рекомендовалось сочинять, исполнять и слушать музыку, написанную главным образом в дорийском ладу, а музыку, написанную в других ладах, рекомендовалось до ушей молодого поколения не допускать.
У античных авторов мы находим множество свидетельств, касающихся воздействия музыки на психическое состояние человека.

В китайской натурфилософии, представленной в литературном памятнике «Люйши чуньцю» (3 в. до н.э.) [2], музыка рассматривалась как символ порядка и цивилизации, которые привносятся в хаотическую среду для создания в социуме определенной структуры, нормы, иерархии, для гармонизации общественной жизни. Причины, вызывавшие дисбаланс в природе и в общественной жизни, связывали с аномалиями в энергиях двух видов - «янь» и «инь». При помощи музыки достигалась гармонизация этих двух видов энергий, устранялся хаос и восстанавливался космический и общественный порядок.

В древнем Китае музыка составляла важнейший элемент воспитания и входила в число наук, обязательных для изучения. Китайское определение благородного мужа (цзюнь-цзы) как человека, наделенного всеми качествами высокого достоинства - знанием ритуала, чувством долга, проявлением человечности, относилось, прежде всего, к человеку образованному. «Благородный муж» никогда не расставался с музыкальным инструментом. Наличие такового считалось его видовым признаком. Известно, что Конфуций, например, играл на цине (китайский музыкальный инструмент

похожий на цитры) в минуты крайней опасности, демонстрируя непоколебимую твердость духа и самообладание перед лицом смертельной угрозы.

В Индии, как и в Китае, древние врачи широко использовали музыку в качестве лечебного средства. В оздоровительной системе «Биджа Мантрас» шесть звуков: «храам», «хруум», «хриим», «храйм», «храум», «хра» - и магический звук «ом» использовались для лечения многих болезней. Вибрации, которые возникали в организме при произношении и пропевании этих мантр, приводили к выздоровлению.[25-201]

В истории человечества была эпоха, которая заложила основы современного искусства. Это эпоха, которую для краткости называют античностью, сформировала целый комплекс культурных предпосылок и современной музыки. Наибольшую роль сыграли в этом отношении античная Греция и Древний Рим.

Основные понятия, которыми мы привычно пользуемся, говоря о музыке, возникли в Древней Греции: гармония и мелодия, ритм и метр, хор и оркестр, рапсодия и симфония. Даже само слово «музыка» греческого происхождения.
Музыка по-гречески - «искусство муз». У греков была музы лирики и муза танцев, муза комедии и трагедии, муза истории и даже астрономии. Но не было музы, которая отвечала бы за музыку. Все они, во главе со своим предводителем Аполлоном, занимались музыкой. Музыка в классической Греции проникала всюду, объединяя все искусства и все науки, риторику и политику, богов и людей, небо и землю, травы и воды в единое гармоническое целое – космос.

Музыка никогда не рассматривалась в античной культуре «сама по себе», вне связей с другими искусствами, с другими сферами жизни. Изъятая из этих связей, она может показаться и однообразной и примитивной. «Но музыка вместе с танцами, ритмом и пением приближает нас к богам», - говорили греки. А через танец музыка соединялась с пластикой и живописью, через слово - с поэзией и красноречием.

Удивительно ли, что в музыкальном искусстве греки видели самое значительное воспитательное средство? Ритм и гармония, по их убеждению, глубже всего проникают в глубину души и сильнее всего захватывают ее.

В основе античного представления о музыке лежит уверенность в том, что сам мир ритмичен и гармоничен, то есть музыкален. Музыка воспроизводит эти свойства мира и наполняет ими душу человека. Так устанавливается единство между миром и человеком - созвучие (симфония).
Исходя из того, что в музыке воплощены ритмы и законы Вселенной, греки искали в ней ключ к познанию мира и познанию человека. Если мир гармоничен и находится в вечном движении, он должен вечно и непрерывно звучать. Почему же люди не слышат этого звука? Может быть, они привыкли к нему с детства? Может быть, по невежеству не знают и не догадываются о его существовании? Или эту музыку заглушают для них шумы повседневной жизни? А может быть, просто их слух лишен необходимой остроты, а ум - сосредоточенности? Видимо, лишь тот, кто сумеет преодолеть все эти препятствия, сможет услышать эту гармонию, настроиться в соответствии с нею и жить с нею в лад. В этом состоит существо мудрости. Обычный же человек лишь случайно или по научению может оказаться в ладу с миром, то есть в правильном настроении. Главным средством такого научения и является музыка, созданная по законам Вселенной и советам мудреца. В повседневной жизни человек легко утрачивает правильный настрой, и тогда его душа и тело уподобляются плохо настроенной лире. Звуки ее становятся все фальшивее, пока она не приходит в полное расстройство. Задача врача, лечащего такое тело и такую душу, состоит именно в том, чтобы восстановить гармонию. Лечить - значит для каждого человека находить музыку, способную перевести его из разлада с миром в гармонию с ним. Живя в согласии с природой, греки лишь продолжали ее музыку в своей, когда пронизывали свою жизнь звуками лиры и флейты, поэзией и песней, танцами и плясками. Истинная музыкальность состоит, по мнению Платона, не в том, чтобы одну струну подстроить под другую, а в том, чтобы подчинить свою душу и жизнь законам ритма и гармонии. Музыкально воспитанный человек «очень остро чувствует всякое упущение, плохое качество работы», - говорил Платон. Нет, видимо не зря музыка рассматривалась в классической Греции не только как источник радости и наслаждения, но и как «главная составная часть воспитания».

Другое дело Древняя Греция. Там музыка звучала и в театральных представлениях, и на народных праздниках, и просто в повседневной жизни. Как известно. Древнегреческие поэты не читали свои стихи, а пели их, аккомпанируя себе на лире и кифаре, знаменитых предках современной арфы. Аполлона, покровителя искусств, греки обычно изображали с кифарой. Пляски как правило сопровождались игрой на авлосе - духовом инструменте.
Кстати, еще Платон и Аристотель говорили об особом значении музыки в воспитании человека. Они много размышляли о ее свойствах, о ее отличии от других искусств. Многие музыкальные термины и понятия, которыми сегодня мы пользуемся, тоже подарили нам древние греки. От них пришли к нам слова «гармония», «гамма», названия некоторых музыкальных ладов. Даже само слово «музыка» греческого происхождения.

Греки отнюдь не сводили всю музыку к той, которую творили их музыканты. Музыка начиналась для них с той великой музыки природы, отражением и фрагментом которой были музыкальные изделия человека. Греки не противопоставляли еще музыку природы музыке человека. Поэтому и судить об их музыке нужно не только по тому, что игралось и пелось, но и по всему тому, что слушалось и воспринималось как музыка.[16-57]

Следующая эпоха, которую нужно рассмотреть – эпоха средневековья и эпохи Возрождения.

Средневековое музыкальное искусство прославилось не в последнюю очередь благодаря тогдашним трубадурам. В старинных замках часто устраивали состязания рыцарей, которые один за другим выходили на середину круга и в сопровождении музыкантов пели какую-нибудь песню – о подвигах, о своей любви к прекрасной даме. Победителем считался тот, чья песня по мнению слушателей была самой красивой. Трубадуры сами придумывали слова, а нередко и музыку своих песен.

Правда, к концу XII века уже пели все – и простые горожане, и странствующие музыканты.

В XIII веке в соборе Парижской богоматери существовала самая прославленная в средние века певческая школа. Если в народных песнях или в песнях трубадуров звучал один голос, то здесь несколько голосов соединялись вместе.

Сначала такая музыка звучала только в церкви и лишь на стихи из священного писания. Однако в XIV веке все композиторы начали понемногу включать их в современные напевы. Песни звучали повсюду, рассказывали обо всем, что происходило вокруг.

В эпоху Возрождения музыка прочно вошла в каждодневный быт человека. В европейских городах едва ли не в каждом богатом доме можно было найти гитару, лютню или какой-нибудь из клавишных струнных инструментов – клавесин, верджинал, клавикорд. Жизнь движется, идет своим кругом, и музыка не стоит на месте – она развивается.

Вечером включаются телевизоры, приемники, магнитофоны. В дома и на улицы приходит музыка. Музыка, даже самая лучшая, стала доступней.

Сталкиваясь в пространстве, даже две хороших музыки легко становятся простым шумом.

И только ночью наступают мгновения, когда город наслаждается музыкой тишины.

Музыка, как и всякое искусство, доставляет человеку удовольствие. После хорошего концерта оно хранится годами, а после исключительного – всю жизнь.

При редких встречах с музыкой подлинное удовольствие и возникает редко, и хранится недолго. А вот при постоянных и привычных встречах душевный подъем постепенно превращается в настрой души, заставляющий иначе жить, иначе думать и действовать. И в этом разворачивающемся светлом кругу ускоренным темпом идет саморазвитие, выявление и духовное возвышение личности.

Наша эпоха требует музыки для всех, а не для немногих избранных. Пусть даже эта музыка кажется кому-то легкой, примитивной, низкопробной и т.д. Согласно другому масса в принципе не способна понять высокое искусство. Традиции серьезной музыки нужно хранить вопреки вкусам и музыке масс, хотя бы поклонников серьезной музыки оставалось все меньше и меньше. Такова трагическая судьба избранных в «массовом» обществе.
На наших глазах складывается принципиально новая музыкальная культура, понимание которой и невозможно с позиций, выработанных на материале и в социальных условиях прошлой музыкальной эпохи. Музыке, которая в прошлом веке звучала для нескольких сот человек, собравшихся в концертном зале, а то и нескольких десятков, заполнивших салон, в нашем веке представилась возможность объединять человечество. Но если в салон или концертный зал приходили люди, и жизнью, и уровнем знаний и общей культуры подготовленные к встрече с музыкой, то сейчас величайшие произведения музыки в наилучшем исполнении звучат перед сотнями миллионов не всегда готовых к ее восприятию людей.

Свои музыкальные задатки есть у каждого. Вопрос лишь в том, чтобы учесть все их разнообразие и найти наилучшие для каждого пути и формы обучения и воспитания.[21-109]

Разумеется, музыка может быть и очень сложной, но пути к постижению этой сложности просты и всем доступны.

Один из таких путей – раннее приобщение к народной песне.

Несколько десятков простых слов и 10-15 нот обычного диапазона человеческого голоса. Что из них можно сделать? Песню. И зазвучат наполненные музыкой слова как сердечная исповедь или огромная картина жизни, как голос личной судьбы или задушевная мечта народа. В песне – исток всех других жанров. Через нее вбирают они эмоциональный опыт народов и поколений. Ведь она наиболее чуткий свидетель и участник всех поворотов народной и личной истории.

Древнейшая песня была способом сохранения и передачи опыта предков, источником знаний о мире и о человеке, средством общения людей друг с другом и даже с силами природы. Чем тяжелее была жизнь, тем задушевней песня. Песня напоминала о возможности другой, лучшей жизни. Разумеется, все это не могла сделать одна песня, поэтому у каждого народа песен множество. И для каждого дела, каждого случая, для каждого состояния и настроения – свои.[17-165]

Народная песня нетороплива, и нынешний бурный темп обновления вкусов ей просто не под силу. Поэтому часто она вынуждена потесниться и уступить место массовой популярной песне или диско-шлягеру. Но в этом соревновании и у нее есть свои преимущества.

Главное ее преимущество – глубина содержания, выразившаяся и в мелодии, и в тексте. Народную песню можно спеть по народному только в том случае, если душа певца, и душа публики требует песни.

Совсем не трудно доказать, что тексты настоящих народных песен – чистейшая поэзия, а вот в песнях многих профессионалов бросается в глаза примитивность, а то и прямая нелепость текста. Ведь одно дело прочитать текст глазами. И другое дело – пропустить его через душу и голос, спеть эти слова за дружеским столом или наедине с любимой.

Овладевая богатством народной песни, ребенок одновременно овладевает красотой, выразительностью обыденной русской речи, яркостью и глубиной народной поэзии и теми истоками – звуковыми и интонационными, - из которых вырастает русская классическая музыка. Это важно не только для развития музыкальной культуры личности, без которой пока еще многие обходятся, но и культуры речевой, без которой нет никакой другой культуры. Наиболее активная часть потребителей музыки – молодежь, преимущественным вниманием которой последние десятилетия пользовались самые легкие жанры эстрадной музыки. Приспосабливаясь к аудитории, сначала эстрада, потом и телевидение, отчасти и радио, отдали этой музыке большую часть своего времени. Благодаря этому какая-то часть взрослых людей привыкла потреблять молодежные, а то и прямо детские шлягеры, а другая утратила значительную долю интереса к музыкальным передачам.
Для слушания музыки как искусства недостаточно того, чтобы играли музыканты и пели певцы, нужны выбор, подготовка и концентрация внимания. И тогда каких-нибудь 30 минут звучания моцартовской симфонии способны обогатить нас больше, чем 20 лет восприятия нейтрального музыкального шума.

Настоящее искусство – результат высшей концентрации духовных сил композитора и музыкантов, и оно требует такой же концентрации и от слушателей. Такой способности напряженно и внимательно слушать не требует, но зато и не развивает никакое другое искусство. На мгновение отвлекшись от рассматривания картины или чтения стихотворения, вы можете вернуться и начать восприятие сначала. В музыке все мгновенно и необратимо.[21-119]

Помимо живого слова музыкантов и знатоков музыки, к ее пониманию нас приближает литература о ней.

Для развития музыкальной культуры крайне важны работы, доступные любителям музыки, способные помочь формированию публики и музыкальному воспитанию детей. Таковы, например, работы Т.В. Поновой, И.И. Соллертинского, Б.В.Асафьева. Ярко и интересно писали о музыке выдающиеся музыканты и исполнители. Достаточно назвать имена Ф.И. Шаляпина, Г. М. Когана, Г. Г. Нейгауза. К счастью, как правило, просто и доходчиво, образно и стилистически увлекательно писали о музыке сами композиторы: А. Серов, П. Чайковский, Н. Римский-Корсаков, Д. Шостакович, Д. Кабалевский, а из зарубежных – Р. Шуман, Г. Берлиоз, Р. Вагнер и др. Наше время благоприятно для обсуждения острых вопросов. А их в нашей музыкальной жизни накопилось немало. И, что интересно, у каждого поколения, у каждого культурного круга свои.

«А почему рок-музыку называют легкой? Разве она легкая? – часто приходится слышать этот вопрос. – Разве легко музыкантам исполнять свои песни, не жалея ни голоса, ни нервов? Разве легко откликаться на происходящие события? Сочинять самим песни, десятки песен в год – и таких, чтобы их хотелось слушать и петь?»

«Разумеется, серьезная классическая музыка – прекрасная вещь. Но почему современные композиторы-профессионалы так редко и неохотно пишут о самых современных, волнующих проблемах нашей жизни? Почему так мало стараются быть понятыми широкой публикой?
Наверное, многое в этих вопросах идет и от незнания, и от горячности. Но сами вопросы закономерны.

В последнее время миллионы молодых людей увлекаются бит- и рок-музыкой, организуют свои ансамбли, пишут и поют собственные песни. Почему же до сих пор существует высокомерное отношение к этой музыке?

Почему, как будто бы всерьез желая приучить молодежь к серьезной музыке, взрослые сами почти не ходят на концерты? Сожалея об утрате народных песенных традиций, сами не поют, а часто и не знают ни слов, ни мелодий лучших народных песен? Для ответа на многие из вопросов надо обращаться к истории. Многое из того, к чему профессионалы-музыканты и их поклонники привыкали веками, поставлено под сомнение жизненными переменами и духовными поисками XX века. Этот век многое изменил и в жизни, и в искусстве.

Прежде всего ожила и зазвучала история музыки. Вырос интерес ко всем ее эпохам, начиная с первобытной. Оказалось, что в каждой из эпох были достижения или проблемы, важные и для нашего сложнейшего столетия. Выяснилось, что эти эпохи не просто готовили приход музыки 18-19 веков, а жили своей особой жизнью, решая – и часто успешно решая – совершенно иные музыкальные и культурные задачи.

Культура тесно связана с научно-техническим прогрессом. Механизировав городскую и сельскую, уличную и домашнюю жизнь людей, где доброжелательно, а где и варварски вторгнувшись в природу, он резко преобразил звуковую среду, оттеснив природные звучания техническими. Вместе с тем он дал человеческому голосу новую силу, великодушно сделав певцами тысячи людей, сто лет назад считавшихся бы безголосыми. Он позволил улучшить или ухудшить старые музыкальные инструменты и открыть новые. Он создал новые формы распространения музыкальной культуры, увеличив аудиторию музыканта в тысячи и даже миллионы раз. Он расширил международные музыкальные связи, позволив нам за 1-2 дня увидеть по телевизору и услышать по радио столько разнообразной музыки, сколько разнообразной музыки, сколько сто лет назад не было по силам самому рьяному путешественнику за всю его жизнь.

Говоря о музыке, нужно подчеркнуть, что, охотно признавая художественную неравноценность не только отдельных произведений, но и целых стилей, направлений, даже эпох, мы в то же время исходим из самого широкого подхода к музыке, начинающегося с осмысления всего многообразия природных звуков и завершающегося анализом высочайших достижений музыкального искусства. Музыка, разумеется, может быть хорошей и плохой, предельно развлекательной и предельно серьезной, но везде, где звуки, звуковые комплексы, интонации, элементарные или усложненные формы их сочетания несут в себе определенный эмоциональный смысл, мы имеем дело с явлениями, без понимания которых односторонним и неполным было бы и понимание наиболее развитых форм музыки.
Молодежь уделяет музыке куда больше внимания, времени и средств, чем взрослые.

Молодые главные посетители эстрадных концертов, участники дискотек, покупатели кассет и дисков. К молодежи обращаются эстрадные звезды и популярные группы, ей хотят понравиться популярные композиторы и сочинители песенных текстов. Но далеко не вся молодежь безраздельно верна той музыке, которая числится молодежной. Кому-то больше нравится народная песня под гармонь или балалайку, другим по душе серьезная классическая музыка, третьи ни к какой музыке не испытывают явного интереса. У каждого свой музыкальный вкус.[13-201]

Музыка рассчитана на понимающих и для них только и создается. Недаром же сказано: «Если это искусство – то оно не для всех. А если оно для всех – то это не искусство».

Если на ранних ступенях культуры музыку понимали все, то теперь стала угрожать опасность, что понимающие музыку исчезнут вовсе. По крайней мере, даже лидер авангардизма А. Шенберг вынужден был сказать: «Я ничего не понимаю в современной музыке: для меня она слишком сложна и нервозна. Почему все-таки молодые люди не пишут чего-либо более простого?» XX век позволил более четко выявить и еще одну особенность отношения публики к серьезному искусству. Приобщение самых широких масс к серьезной музыке – это не дело одной педагогической системы, хотя бы и очень совершенной. Конечно, музыкальное просвещение взрослых и музыкальное воспитание в школе, будь они организованы энергичнее и квалифицированнее, чем сейчас, по-видимому, усилили бы интерес к музыкальной классике и правильное понимание ее жизненного смысла.

К серьезной музыке человека, массы, народ приобщают в первую очередь такие исторические моменты, когда сама социальная жизнь властно подчиняет повседневное главному, когда люди ощущают себя участниками и творцами исторических событий.

Такая жизнь редко меняет характер потребностей, не оставляя времени для суетного и преходящего. Искусство также необходимо людям, говорил Толстой, как пища, питье, одежда. И даже необходимее. Но оно делается необходимым не потому, что об этом мечтают художники или педагоги, а потому, что сама жизнь неожиданно и неопровержимо открывает людям эту необходимость.

Говорят, что серьезная музыка сложна и непонятна, что она скучна и утомительна. В последние годы, особенно среди молодежи, все чаще приходится слышать о том, что серьезная музыка устарела, отжила свое время, вышла из моды, утратила актуальность. Ссылаются на то, что классика понятна, но не современна, а современная серьезная музыка может быть и актуальна, но непонятна. Наконец, просто отвергают претензии музыки на что-либо, кроме развлечения.

Многие из этих утверждений лучше всего опровергает история музыки. Ни в одну из великих исторических эпох развлечение не было главным, тем более единственным делом музыки. При этом музыка Баха или Моцарта, Глинки или Чайковского отнюдь не казалась их современникам ни непонятной по содержанию, ни недоступной по форме. Проблемы, к которым обращались великие музыканты, вовсе не устарели. А искренности и глубине, с которой они осмысляли эти проблемы, наша эпоха могла бы позавидовать. Справедливо говорится, что великое искусство всегда современно.[8-154]

Словом, большинство претензий к серьезной музыке скорее привычно, чем убедительно. Но есть и вопросы, на которые ответить совсем не легко.

Ни в одну эпоху на земле не жило столько композиторов, во всеоружии профессионализма работающих во всех жанрах музыки и создающих новые жанры. Куда же исчезают тысячи опер, написанных современными композиторами? Почему так редко звучат десятки тысяч инструментальных произведений, романсов? Почему даже молодым композиторам-профессионалам так трудно найти отклик у современной молодежи? Может быть, дело в плохой рекламе, в инертности концертных организаций? В равнодушии исполнителей? В низком качестве высокой музыки, в катастрофическом недостатке личностей, талантов? А может быть, и в самом деле никто не виноват. Просто серьезная музыка всегда существовала и будет существовать для немногих?

Вряд ли можно утешать себя тем, что на классику все-таки «ходят», и потому Чайковский или Рахманинов, Бах или Моцарт еще способны привлечь публику в концертные залы. Все острее вопрос, почему классика с такой очевидностью выигрывает у современности и, одновременно, с такой же очевидностью уступает поп-музыке.

Музыковеды совершенно справедливо говорят о сосредоточенности классической музыки на важнейших вопросах человеческого существования. Психологи и педагоги убедительно доказали, что ни в каком возрасте эти вопросы так устойчиво и глубоко не волнуют людей, как в юности. Почему же до сих пор не встретились эти два духовных стремления, не обнаружили своей взаимной необходимости?

По-видимому, есть что-то такое в современных контактах серьезной музыки с публикой, что дезориентирует молодежь, формирует у нее убеждение, будто серьезная музыка не более чем развлечение небольшой кучки пожилых людей, окутанное высокопарными словами.

Кто-нибудь в оправдание такого убеждения мог бы сослаться на слова одного из самых авторитетных композиторов XX века – И.Ф. Стравинского: «Музыка по своей сущности не способна что бы то ни было выражать – чувство, положение, психологическое состояние, явление природы и т.д. Выразительность никогда не была свойством, присущим музыке… Если нам кажется, что музыка что-либо выражает, это лишь иллюзия, а никак не реальность». Отсюда и в самом деле вытекает вывод, что разговоры о глубоком содержании и духовном богатстве музыки – занятие, достойное лишь наивных дилетантов.[5-89]

Между тем, классики были уверены, что без эмоционального взрыва нет ни творчества, ни восприятия музыки.

Очень важно, чтобы и общение с музыкой было всесторонним, начиная от танцев и совместного пения за праздничным столом и кончая внимательным вслушиванием в звучание оркестра на концерте и чтением
литературы о музыке. Музыка начинается уже тишиной утра или шумом оживленного дня, свистом ветра или морским прибоем, гулом толпы и ласковой речью любимого человека. Отсюда собирается она по каплям в интонациях поэзии и напевах популярной песни, в раскованном танце и проникновенном романсе, в богатой и разнообразной музыке труда и отдыха, праздника и развлечения. Как утесы и скалы из этого музыкального моря возвышаются лучшие произведения классической музыки – прошлой и современной. И весь этот мир живет единым дыханием и единой жизнью, неотъемлемой от дыхания и жизни родной природы, народа, человечества.

Итак, человек стремиться сделать свой дом уютным и красивым. Как часто он надеется достигнуть этого с помощью вещей!

А между тем самый дешевый и доступный способ наполнить любое пространство красотой - музыка.

Музыка занимает много меньше места, чем шкафы, зеркала и диваны, стеллажи и стенки с пыльными нетронутыми книгами. Но она способна наполнить освобожденное пространство энергией живого движения, пением и танцами, встречами и домашними концертами.

Музыка живет и внутри человека, и в глубине действительно необходимых ему вещей. Ее глушат лишние диваны и никчемные тряпки, ее портит дребезжание дорогой посуды и хрусталя, ее не дают услышать безвкусные аляповатые люстры и торшеры, а в мягкой мебели ее побеждают тяжелые сны.

Необходимо помочь музыке выйти из глубины души и глубины вещей и объединиться в прекрасную, волнующую и благотворно воспитывающую и детей и взрослых гармонию, полную подлинной, свежей и прозрачной жизни.

Современная жизнь гоняет нас по необъятным просторам, и то, что еще недавно называлось родным домом, все больше становится временным пристанищем. Квартира, дача, бабушкин дом, пионерский лагерь или дом отдыха, гостиница или турбаза, клетушка в частном секторе или палатка в походе - мы с детства уже привыкаем к этим сменяющим друг друга формам жилья и быта. Но, сознательно или бессознательно, всюду, где судьба заставляет нас задержаться больше, чем на сутки, мы спешим хотя бы отчасти реализовать тот образ родного дома, который живет в нашем сознании. И снова обнаруживаем, что легче всего перевозится и везде помогает расположиться как дома песня о родном доме, о родных людях, о родном крае. Музыка нужна человеку в пустыне и тайге, в океане и в космосе. Окружая нас красотой и уютом, она одновременно связывает нас с окружающим миром. Она как бы напоминает нам о том, что родным домом человечества является Вселенная.

Дата добавления: 2015-07-13