Фредерик ван Ренсселлер Дей 10 страница

Выстрелить сейчас? Попытаться убить его?

Бесполезно.

Если бы у него был автомат или винтовка, а не короткоствольный пистолет! Стрельба на расстояние ста метров – дело не для такого оружия. Даже если он сумеет попасть, девятимиллиметровая пистолетная пуля может не нанести фатальных повреждений. И Курама не зря в эту душную влажную тропическую ночь одет в черный плащ. Наверняка это такое же пулеулавливающее одеяние, что и в тот раз, в Токио.

Стрелять сейчас бессмысленно. Убить его не удастся.

Кроме того, на выстрел немедленно бросятся два десятка вооруженных полицейских. Когда они определят его местоположение, Соске не удастся выиграть столь неравную схватку. Он умрет, пусть и прихватив с собой десяток врагов. На этом все кончится.

Нет! Этого мало. Он сумел пересилить себя даже тогда, когда Курама беспощадно отсчитывал последние секунды жизни Нами – и он не умрет напрасно.

– Ты же хочешь убить меня?!

В голосе Курамы зазвучала поднимающаяся ярость.

– Тогда почему бы тебе не выйти? Давай, не стесняйся! Хотя, если ты собираешься демонстрировать свою стальную выдержку – мне все равно. Эти вонючие обезьяны из вонючего, никому не нужного захолустья все равно не оценят твоей невероятной крутизны! И позволь предупредить – если ты оставишь меня в живых, я вскорости позабочусь о твоей девчонке!

«Чидори? Курама говорит о ней?! Он все знает»?..

– Конечно! Я знаю, где она. Меня достала твоя настырность. В который уже раз ты встаешь у меня на пути! Теперь я по-настоящему сердит, и, знаешь что?.. Я поеду прямо к ней в гости и с упоением оттрахаю ее! Вместо лапочки-Леонарда или старины Гаурона! А потом прикончу так же, как эту козявку! Как тебе это, Сагара Соске?!

Это была всего лишь провокация. Он знал.

Курама не был истеричным отморозком. Это была продуманная тактика хладнокровного профессионала. Все говорилось ради того, чтобы Соске потерял остатки терпения и слепо бросился под пули. Не более того. Курама выбрал самый простой и эффективный путь, чтобы ликвидировать угрозу. Заставить Соске выдать себя и подставиться.

Он понимал это.

Но все равно.

Смерть Нами и угроза Канаме раздирали сердце Соске окровавленными когтями. Под внешне спокойной оболочкой в нем все дрожало натянутой струной. Струной, готовой лопнуть.

Курама презрительно фыркнул:

– Предпочитаешь отсиживаться в безопасности? Тогда любуйся. Знай – со мной шутки плохи!

Курама вытянул руку с пистолетом и выстрелил в спину неподвижной Нами.

Соске едва успел осознать, что вскочил на ноги – последняя капля переполнила чашу – когда звуки тропической ночи разорвали длинные очереди. В густых зарослях в стороне от укрытия Соске яростно забились вспышки дульного пламени нескольких автоматических винтовок и пистолетов-пулеметов, освещая джунгли тревожными беглыми сполохами. Стреляли в восемь стволов сразу, как машинально определил Соске. Нет, даже больше.

Под градом метко направленных пуль окружавшие Кураму полицейские валились, как снопы. Перед освещенными, точно в тире, воротами укрепленного лагеря, мгновенно воцарился хаос. Стоны, крики ужаса, ползущие и лежащие неподвижно люди, беспорядочные и нестройные выстрелы в ответ. Светящие в сторону джунглей прожекторы погасли, выбитые точными снайперскими выстрелами, потом раздался резкий хлопок гранатометного выстрела – реактивная граната мелькнула в воздухе и врезалась в полицейскую машину, вспыхнувшую ярким бензиновым пламенем.

Кто эти атакующие? Откуда?

Но раздумывать в поисках ответов времени не было. Нужно было использовать сложившуюся ситуацию на сто процентов. Убить Кураму – прямо сейчас.

Протаранив кусты головой вперед, Соске согнулся и помчался к изгороди, прикрываясь невысокими зарослями какого-то растения с громадными листьями-лопухами, росшими вдоль кювета. Почти у самой ограды на него выскочил пытавшийся удрать полицейский с автоматом в руках. Он дрожал от ужаса, судорожно оглядываясь по сторонам. Но свою смерть он увидел, когда до нее осталось не более пяти метров. Соске выстрелил на бегу – точно и деловито, без малейшего колебания. Не оставив врагу ни единого шанса.

Одна пуля в середину лба. Тело противника еще не успело упасть, когда Соске, сунув «Глок» сзади за пояс, вырвал из его рук автомат. За ним последовали четыре магазина. Проверив, дослан ли первый патрон в патронник, Соске щелкнул предохранителем, передвинув его с АВ на ОД.

Ворота почти скрылись в черном дыму, валившем из горящей машины. Точно направленные со стороны джунглей очереди свистели над головой, выбивая яркие искры из металлических конструкций и поднимая пыль. Несколько уцелевших полицейских еще пытались отстреливаться, навлекая на себя подавляющий огонь. Отчаянно и жалобно кричали раненые.

Соске перепрыгнул кювет, влетел в ворота и выкатился из-за угла сложенного из бетонных плит блокгауза. Из двоих укрывшихся за ним полицейских первый даже не успел его увидеть, второй в ужасе расширил глаза, но тоже не успел ничего – два быстрых выстрела в перекате поставили точку. Перепрыгивая через них, Соске машинально отметил знакомое лицо – первый полицейский оказался тем самым палачом из допросной комнаты участка в Намшаке. Еще один безымянный враг. Впрочем, его имя было совершенно не нужно Соске – пусть и останется безымянным.

Спрятавшись за подходящим укрытием – продырявленной пулями и перекосившейся на шипящих и спускающих колесах полицейской машиной – Соске быстро изучил обстановку.

Нападающие имели подавляющее огневое превосходство. Не только из-за неожиданности нападения, но и за счет гораздо лучшей выучки и отработанной тактики. Продажные полицейские-бандиты, гораздые глумиться над беззащитными жертвами, им и в подметки не годились, когда дошло дело до настоящего боя. Они сгрудились, как бараны, любуясь устроенным Курамой представлением, в то время как неизвестные противники, скрываясь в джунглях, умело подобрались, окружили их полукольцом, выбрав позиции с оптимальными углами обстрела, и устроили классический огневой мешок, простреливаемый концентрированным кинжальным огнем. Чтобы полностью подавить сопротивление полицейских потребовалось всего несколько минут. Внезапное и хладнокровное нападение – стандартная засадная тактика.

Соске не мог позволить себе расслабиться. Он понятия не имел, можно ли назвать нападающих врагами или союзниками. Но одно было очевидно: стоит ему в этом дыму и смятении выскочить на открытое место внутри лагеря, туда, куда убежал Курама – он немедленно превратится в удобную мишень. Никто не будет разбираться, кто там маячит – его срежут точно так же, как и полицейских.

Какая ирония.

Оказавшись на поле боя, в перекрестье кинжального огня. Он вдруг почувствовал странное спокойствие. Бесстрастно контролируя пространство на 360 градусов вокруг, он, не глядя, вынул снаряженный магазин из автомата лежащего перед ним полицейского, и, на всякий случай, добавил контрольную пулю в голову. Передвижения уцелевших подчиненных Шефа были для него словно открытая книга, он легко читал их жалкие попытки собраться и организовать хоть какое-то сопротивление. То же самое и нападавшие: пусть ему были и непонятны их намерения, оценить их тактику и предсказать заранее их действия для Соске не составляло труда.

Слепящая ярость и боль немного отступали.

Он сам удивился, осознав: с того момента, как он бросился в атаку, и до сих пор, он ни разу не вспомнил о Нами. Маленькая фигурка так и осталась лежать на подплывающем кровью бетоне, а прямо над ней стригли воздух автоматные очереди.

Курамы нигде не было видно.

Соске предположил, что тот, как опытный боец, должен был оценить подавляющее превосходство противника, захватившего инициативу с первых же выстрелов, и догадаться, что сопротивление бесполезно. Лагерь превратился в скотобойню. Если он еще жив, то самым логичным вариантом будет прорваться и сбежать через недостроенный тоннель с необлицованными пока стенками, зияющий в скале, под которой был расположен лагерь. Так и есть!

Соске услышал рев двигателя, работающего на высоких оборотах и визг покрышек. Из облаков дыма вылетела патрульная машина. Прищурившись, он рассмотрел силуэт широкоплечего мужчины, скорчившегося за приборной доской и вертящего рулевое колесо, и тушу Шефа, расплывшуюся на пассажирском сидении. Соске скрипнул зубами – все именно так. Найдя неповрежденную машину, Курама не стал корчить из себя героя, а выбрал самый эффективный и безопасный путь отступления – на максимальной скорости через тоннель, подальше от опасных джунглей.

Оперев цевье автомата на капот, Соске вернул переводчик огня в положение автоматической стрельбы, поймал в колечко намушника быстро уменьшающийся силуэт машины Курамы, покрепче сжал оружие и яростно вдавил спусковой крючок. Автомат забился, нескончаемой очередью выплескивая его ненависть, отлитую в свинец.

Сквозь бледные вспышки прыгающего из компенсатора дульного пламени он видел, как от корпуса патрульной машины брызнули искры, как взорвалось и разлетелось искрящимся облаком заднее стекло. Но машина не остановилась, а лишь прибавила газу.

Попадания в заднюю проекцию корпуса прочного джипа не нанесли фатальных повреждений ни пассажирам, ни двигателю. Мелькая среди зарослей, склонившихся над узким шоссе, машина стремительно удалялась. Только что она была размером с кулак – и вот уже всего с ноготь большого пальца. Целиться по движущейся мишени было непросто, но Соске мгновенно выхватил новый магазин из набедренного кармана, вставил в приемник, щелкнул затвором и снова крепко сжал прыгающий автомат, ведя стволом удаляющуюся мишень. Новая нескончаемая очередь, еще тридцать пуль вылетели за три секунды. Но теперь уже результатов стрельбы разглядеть было невозможно.

Когда он вставлял последний магазин, патрульная машина превратилась в крошечное рисовое зернышко и нырнула в устье тоннеля под горой.

– Твою мать… – прошептал Соске, с трудом заставив выпрямиться закостеневший на спусковом крючке палец.

Бесполезно. Курама и Шеф сбежали. Их уже было не догнать.

Соске беспомощно стоял, кляня себя последними словами за то, что дал врагам уйти, не в силах оторвать глаза от тени проглотившего автомобиль тоннеля. Но реальность настойчиво подталкивала его в спину. Нужно было немедленно решать: бежать или оставаться.

В поле зрения возникла фигура в темной одежде. Это не был человек Шефа, но автомат в руках Соске мгновенно подпрыгнул, нацелившись раскаленным стволом ему в живот. Тот торопливо закричал, выставив вперед пустые руки:

– Стой, стой, Соске! Не стреляй!

Знакомый голос. Это был никто иной, как Мишель Лемон. Который должен был бы томиться в грязной полицейской кутузке в Намшаке.

Стрельба стихла очень скоро.

Среди догорающих машин и клубов жирного черного дыма валялись убитые полицейские. Те, кому повезло больше – сбежали. Ни малейшего признака жизни.

Нападавшие, выждав еще несколько минут и убедившись в успехе, появились из тени джунглей, двигаясь осторожно и ловко прикрываясь кустами.

Черные боевые комбинезоны, тактические жилеты-разгрузки со множеством карманов, в которые можно было вставлять дополнительные бронепластины. Балаклавы, комплекты головной радиогарнитуры, пассивные инфракрасные приборы ночного видения, больше похожие на большие солнечные очки.

Не только современное снаряжение, но и тактика и повадки выдавали в них прекрасно подготовленных профессионалов. Опущенные стволы автоматов, приклады которых оставались прижатыми к плечу, готовы были в любую секунду поймать цель. Собранные и напружиненные стойки, мягкие быстрые шаги. Бойцы действовали парами, прикрывающими друг друга и постоянно контролирующими окружающее пространство, не оставляя ни единой мертвой зоны. Уверенно и органично. Проверяя трупы, неподвижно лежащие на земле, они ни на мгновение не расслаблялись, приближаясь осторожно и со спины. Особенно к тем телам, руки которых были не видны.

– Что все это значит?

– Подожди, потом… – пробормотав это прерывающимся голосом, Лемон пробежал мимо, направляясь к площадке перед воротами, где уже никого из противников не осталось в живых.

Там, перед распахнутыми створками, они нашли Нами.

По пыльному щербатому бетону расползались черные струйки.

Девушка лежала неподвижно, лицом вниз.

Он видел подобные сцены несчетное множество раз. Но теперь Соске почувствовал, как ржавый серп медленно распиливает сердце. Мускулы оледенели, сокращаясь с чудовищным усилием, словно тело само сопротивлялось, не желая делать следующий шаг. Пытаясь оттянуть неизбежное. На лбу выступил холодный пот, его пробила дрожь.

Нами умолкла навсегда. С ее губ больше никогда не слетит ни единого слова. Не сорвется даже мучительный стон.

Никогда.

Он не смог проронить по ней ни единой слезы: глаза остались сухими. Не мигая, остановившимся взглядом, он смотрел, и его раздирало страшное, невыразимое словами чувство вины и боли.

Пули, точно направленные рукой Курамы, поразили ее сердце и легкие, оборвали крупные кровеносные сосуды. Сильное молодое сердце, продолжающее гнать горячую кровь, за считанные секунды исчерпало свой запас, а мозг, лишенный кислородного питания, должен был милосердно погасить сознание, избавляя от долгой агонии. Или, может быть, шоковое сотрясение от ударов экспансивных пустотелых пуль крупного калибра заставили девушку потерять сознание еще раньше – мгновенно? Хотя, наверное, ему просто хотелось надеяться на это.

Нет, так нельзя. Нельзя думать об этом.

Ему нечем было искупить свою вину. Никаких оправданий.

Все было решено в то единственное мгновение.

Одна секунда.

Одна секунда, которую Соске потратил на колебания.

– Как… как это могло случиться?.. – голос Лемона жалко дрожал. В нем звучали незнакомые мука и отчаяние – и его переход от образа жизнерадостного эпикурейца выглядел еще более болезненным.

– Как же так?.. – бормотал, словно заведенный, Лемон, опустившись на колени рядом с Нами. Бросив автомат в грязь, он протянул дрожащие руки и потряс ее худенькие плечи, потом перевернул мягкое, безвольное тело, обнял и прижал к груди. Его спина тряслась, из горла рвался тоскливый полу-стон, полу-плач.

Соске стоял над ним, бессильно опустив руки и не издав ни звука. А в его голове, словно тяжелые снаряды в карусели танкового автомата заряжания, крутились беспощадные, простые слова.

Мертва.

Нами.

Я втянул ее.

Всего одна секунда.

Почему я не вышел?

Почему я не поспешил?

Я прикрывался ей.

Хотя она не сделала ничего плохого.

Я позволил ей умереть.

Нами.

Школа.

Если бы только я вышел.

Всего одна лишняя секунда.

Как я мог?

Я подставил ее.

Выбор.

Я поволок ее за собой.

Нет прощения.

Нами.

Я втянул ее.

Я позволил ей умереть.

Если бы он мог рыдать, как Лемон. Если бы он мог дрожать и всхлипывать. Если бы он мог разжать пальцы. Выпустить автомат – эти три с половиной килограмма стали, тянущие к земле. Повисшие вечным проклятием.

Что делать в такой момент? Что делают нормальные люди? Он видел много раз – но сам не мог заплакать. Что толку притворяться – если он все равно не мог понять?

Механик Эш, не стесняясь текущих по лицу слез, опустился на колени рядом. Его губы шевелились, и смысл его слов был беспощадно ясен:

«Ты не человек. Почему ты не спас ее? Только использовал. Эту невинную девочку. Мразь. Убийца. Ответь что-нибудь! Ты ничего не чувствуешь»?!

Но даже тогда Соске продолжал тупо стоять. Неподвижный и немой. Бессильный.

Продырявленная патрульная машина, бренча отваливающимися деталями, раскачиваясь и скрипя, мчалась по раздолбанной дороге на юг. Курама гнал ее без жалости, грубо орудуя рулем и педалями.

На юг – в сторону предместий Намшака.

Обе фары были разбиты, никакого освещения на дороге не было, но это не заставило его сбросить скорость. Выбив кулаком потрескавшееся от пулевых пробоин лобовое стекло, мешавшее видеть, он снова и снова прибавлял газу. Острыми кубиками стекла засыпало Шефа, который сидел на пассажирском сидении, и он, наконец-то, издал странный горловой звук, похожий на отрыжку.

– Как же так?!

Он все еще до сих пор не мог прийти в себя. Захлебываясь бьющим в лицо ветром, и пытаясь перекричать рев оставшегося без глушителя двигателя, он бормотал в пространство:

– Вся моя армия… вся моя личная армия уничтожена?! Кто же это сделал? Соучастники этого парня, Сагары?

– Едва ли, – поправляя бронепластину в кармане на плече своего защитного одеяния, ответил Курама. – Если бы у него были союзники, он бы сумел более ловко выиграть время. Они отреагировали слишком поздно, между ними не было никакого взаимодействия.

– Тогда кто же они такие?

– Пока не знаю. Едва ли уцелевшие из Митрила.

– Поверить не могу!.. Или это с самого начала была ловушка? Я построил все свои действия на вашей неточной информацией… Вы мной манипулировали?!

Курама протянул руку и грубо схватил Шефа за воротник кителя. Затрещала дорогая ткань.

Толстяк жалобно икнул и немедленно умолк.

– Я не давал гарантий.

В ровном голосе Курамы слышалась смерть. Он продолжил, небрежно ведя машину левой рукой:

– Поэтому не будем развивать эту тему. Кто эти люди, как они связаны с Сагарой – мы узнаем об этом очень скоро. Вот увидите. Это не проблема. И не проблема – то, что нам предстоит сделать. Это очень просто. Элементарно.

Его стальные пальцы сжались, впившись в дряблое мясо. Шеф задушено замычал:

– Я… не могу дышать…

– Ваша банда переодетых полицейскими ублюдков никуда не годилась. Против настоящего противника они оказались просто цыплятами. Позволили им подобраться так близко.

– П-простите… месье, это не повторится, но…

– Слушайте меня. Сейчас я сердит. Этот пацан меня раздражает. И даже то, как он разнес М9, меня не развеселило. Кроме того – эта девчонка. Я не получил удовольствия, пристрелив ее. У меня нет ничего общего с вами, сумасшедшими садистами, которые торчат от таких вещей. Цивилизованного человека это не радует. Я сердит и раздражен.

– Но… зачем же вы ее убили? Это было расточительно…

– Довольно. Это было сделано для того, чтобы вывести его из себя. И я не похож на злодея-идиота из тупого полицейского фильма. Если я говорю, что убью – я обязательно убиваю. И не отношусь серьезно к считалочкам до десяти. Да, именно так. Жизнь коротка. Я хотел, чтобы этот парень знал.

– Но…

– Теперь он будет гнаться за мной неотступно. Он сделает все, чтобы обложить и убить меня. Ведь не зря же он столько на меня охотился.

Шеф икнул.

– И если вы собрались сбежать – то это глупая идея. Он или его друзья выследят вас или дождутся, когда вы всплывете снова. Вам ничто не поможет. Самое умное, что вы можете сделать – остаться со мной и готовиться. Подготовить им пышную встречу. Пусть они сами придут к нам – мы их раздавим. И мне потребуется ваше сотрудничество. Понятно?

Шеф, который не мог издать ни звука, торопливо кивнул. Хватка Курамы ослабела. Побагровев, полицейский некоторое время хватал воздух ртом, потом откашлялся и злобно прорычал:

– Месье Курама, такое отношение – это уж слишком! Я приношу пользу организации, контролирую Намшак, и теперь должен терпеть…

– Ваш писклявый голосок действует мне на нервы. Кроме того… – Курама похлопал по карманам плаща и вытащил сигаретную пачку. Но вместо сигарет там оказались длинные прямоугольные в сечении палочки-леденцы. Бросив одну в рот, он прикусил ее крупными крепкими зубами. – …Разговаривая с человеком, который бросил курить, следует быть осторожнее. Вы и представить себе не можете, как все вокруг раздражает.

Нужно было немедленно организовать погоню.

Стоило промедлить, и Курама, добравшись до местного центра цивилизации, Намшака, мог улететь куда угодно. Туда, где его невозможно было бы настичь. Каждая секунда увеличивала такую вероятность.

Целых автомобилей в лагере не осталось, а фургончик, на котором привезли спасенных механиков, был не из разряда скоростных. Этот вариант не годился. Кроме того, ехать быстрее, чем Курама, все равно не получилось бы – дорога, идущая через окраину Мунамера в сторону Намшака, извивалась как змея, которую одолел понос – неподходящее место для гонок. Зато, если двигаться напрямик, через хребты, расстояние можно было сократить втрое.

Поэтому Соске, не теряя ни секунды, занялся неотложным ремонтом тяжело поврежденного «Сэведжа». Для бронеробота не существовало бездорожья. Пока машина нарезала петли по извивающемуся горному серпантину, тормозя на каждом повороте, он мог прыгать и карабкаться по скалам, выигрывая время. То время, которое было необходимо для ремонта – это был разумный расчет.

Соске выложил свой план Лемону, не потратив ни единой лишней секунды на остальные объяснения. Лемон только кивнул.

Добравшись до оставленного за отрогом хребта бронеробота, Соске привел его к воротам лагеря. Лемон и его бойцы уже начали подготовку, собирая по территории и подтаскивая необходимые инструменты. Но ни Эш, ни остальные механики из команды «Кроссбоу», сидевшие в стороне, даже не попытались помочь.

Впрочем, все, на что хватило самозваных ремонтников, это заглушить поврежденные трубки, предоставив действовать дублирующему контуру. Вытекшее масло восполнили из найденных в недостроенном еще тоннеле канистр, хотя оно было явно отработанным и непонятно какой марки, а топливный бак дозаправили соляркой неизвестного происхождения и качества, видимо, предназначенной для бульдозеров и скреперов. Если бы это был не «Сэведж», а любой другой бронеробот, такое варварство кончилось бы плохо.

Среди оборудования, сваленного рядом с входом в тоннель, нашлось и оружие для бронеробота – кумулятивная кувалда незнакомой Соске марки, очевидно, недавно поступившая на вооружение. Это было очень кстати – ведь другого оружия для «Сэведжа» не осталось.

Впрочем, Лемона и его товарищей больше беспокоило не это. Пострадавший в сражении с М9 старый, разболтанный бронеробот явно дышал на ладан, и экстренный поверхностный ремонт, на который они оказались способны, ненамного улучшил ситуацию. По-хорошему, бронероботу требовались не столько новые агрегаты и узлы, сколько новый несущий корпус. Лемон почесал в затылке и спросил:

– Слушай, ты думаешь, он сможет двигаться?

– Да. Если не очень долго.

Голос Соске звучал безжизненно. Конечно, в других обстоятельствах он не преминул бы объяснить все преимущества старого трудяги «Сэведжа». Бронеробот заслуживал подробной лекции. Но читать ее должен был не Соске. Это должна была сделать его хозяйка – с гордостью и радостным румянцем на щеках. Девушка, которой здесь больше не было.

Она умерла.

Торопливый ремонт был закончен.

Без лишних слов Соске забрался в кокпит. Включив бортовую электросеть, он запустил двигатель, используя оставшуюся в аккумуляторе энергию. Проверил гидравлику и электрическую движительную систему. Поисковые датчики. Система управления огнем… да, он все помнил.

– Соске.

Сквозь шипение старого динамика пробился голос Лемона.

– Что?

– Хотел тебе сказать. Я действительно разведчик и работаю на одну крупную разведслужбу. Нами и тебя я встретил случайно. Но время, которое я провел с вами… это было здорово.

– Понятно.

Вспоминая, как Лемон, стоя на коленях над остывающим телом Нами, трясся в пароксизмах рыданий, Соске знал, что его горе не было притворством. Но теперь, глядя на его застывшее лицо, он понимал, что настоящий Лемон – именно этот.

Мишель Лемон продолжал:

– Выходит… ты все-таки солдат Митрила.

– Бывший солдат Митрила. Теперь нет.

Руки Соске продолжали привычный танец, переключая тумблеры, а глаза прыгали по экранам, выполняя процедуры проверки.

Закрыть крышку люка.

Люк закрыт.

Гидравлика. Давление в норме.

– А ты – агент DGSE. Твои товарищи, скорее всего, из подразделения 29 SA.

DGSE. Direction Generale de la Securite Exterieure – Главное управление внешней безопасности, крупнейшая из французских разведслужб. Подразделение 29 входило в состав оперативного управления SA, выполняя силовые операции. Французские спецподразделения котировались в кругах специалистов довольно высоко. Выходит, именно они действовали на территории Намшака, пытаясь добыть любую информацию о Амальгам или даже просочиться в ее внутреннюю структуру.

– Я удивлен. Ты много знаешь.

– Всего лишь предположение. Не имеет значения.

В словах Соске не отразилось ничего, но на губах остался горький вкус вины. Он уже знал, что Шеф приказал убить Эша и остальных механиков, и лишь появление Лемона и его бойцов спасло им жизнь. Это была ошибка Соске – он не предполагал, что враги зайдут так далеко. То, это Курама и Шеф охотятся на него, было естественно, также как и обратное. Но ему не пришло в голову, что они обрекут на смерть и его ни в чем не повинных соратников по команде.

Он оказался недалеким, ограниченным и зашоренным. Не смог разгадать замыслов противника. Безусловно, вскрыть тщательно разработанные планы врага было нелегко, но такое развитие событий предусмотреть было необходимо. Недосмотр и наивность Соске обернулись гибелью людей. Если бы не вмешательство Лемона, не только Нами, но и Эш с механиками были бы уже мертвы.

Решив действовать в одиночку, он недостаточно заботился о безопасности своих соратников, пусть даже и невольных. Другими словами, в запале погони за Амальгам он забылся, и стал слишком нетерпелив. За это ему придется расплатиться вечным, невыносимым, несмываемым клеймом. Печатью вины. Но даже кровоточащее сердце не могло заставить Соске сейчас остановиться. Он уже не знал, что на самом деле толкало его вперед. Это уже не была его собственная воля – он не был настолько самоуверен, чтобы считать себя героем. Произнести имя девушки, которую он хотел спасти, сейчас казалось кощунством. И он почему-то с трудом мог вспомнить ее лицо. Ее улыбку.

Но ему не оставалось больше ничего другого.

Он не знал, что еще можно сделать.

Эта погоня осталась единственным смыслом его существования. Оставить ее, остановиться – и он исчезнет, растворится без следа. Ненужный никому. Тот, о котором никто не вспомнит.

Поэтому он должен настичь Кураму.

Схватить его. Пытать. Выдавить все, что тот знает.

Какую именно информацию он мог получить в результате, что с ней делать потом – сейчас Соске даже не пытался думать об этом.

Закончив проверку, он осторожно повел акселератор вперед, повышая обороты дизеля. Бронеробот дрогнул и медленно выпрямился. Белый бронеробот – тот самый «Кроссбоу», которого дарила теплом своего сердца Нами – снова шагнул вперед, собираясь в бой. Вероятнее всего – в последний бой.

– Я иду, – сам не зная кому, пробормотал Соске, жестко задушив в себе всю терзающую его боль, тоску и отчаяние.

Глава пятая: Пылающий человек

Тем вечером на улицах притихшего Намшака сгустилась странная, тяжелая, угрожающая атмосфера. Менее чем за час температура упала на десять градусов Цельсия, мимоходом поставив рекорд, совершенно необычный для тропиков. Ничего подобного не случалось за весь период, в который велись точные метеорологические наблюдения.

Тяжелые, набухшие угрозой тучи ползли по ночному небу, заставляя голову пригибаться к земле. Отдаленный гром перекатывался над крышами, суля неминуемую грозу. Что-то неладное творилось в этом году над океаном, где обычно формировались циклоны и атмосферные депрессии, отвечающие за погоду в этих краях. В повседневной суете и круговерти это мало кого интересовало, но теперь даже самые толстокожие почувствовали во внезапном холоде некое зловещее предзнаменование.

Странной и угрожающей была не только погода.

В неурочный час, в день, когда не планировалось никаких ристалищ, на Арене начали прогревать разномастные двигатели десять бронероботов. Рык дизелей и свист газотурбинных двигателей эхом отдавался от стен пустой чаши колоссального стадиона, отражаясь к низким небесам, нависшим над Намшаком. Их звук почему-то не был похож на обычные выхлопы сражающихся под крик толпы стальных гладиаторов. Двигатели взрыкивали злее и резче, словно стая одержимых жаждой убийства волков. Бешеных волков, роняющих в свирепом безумии хлопья липкой пены.

Тела бронероботов блестели в режущем свете лампионов.

Рк-91 советского производства. Тюнингованный до неузнаваемости «Сэведж» Рк-92, который сменил его на конвейерах уральских заводов. Грубая северокитайская копия того же «Сэведжа». Американский М6 «Бушнелл». Французский «Мистраль» и его следующий вариант – «Мистраль» II. Германский «Драхе» модификации А. Английский «Циклон» и еще два бронеробота – южноафриканского и израильского производства.

Окраска всех этих бронероботов ничуть не напоминала скучные военные оливковые тона, хаки или грязно-зеленые пятна деформирующего камуфляжа. Они больше были похожи на красочно расписанные гоночные машины Формулы 1. На многих машинах виднелись густо наляпанные рекламные надписи или логотипы местных компаний-спонсоров.

Все бронероботы были участниками гладиаторских схваток на Арене, а пилоты давно и покорно следовали каждому слову Шефа. Они явились сюда по его срочному призыву – для некой «специальной работы», как он выразился.

Застегивая пряжки наспех надетых комбинезонов, пилоты собрались перед линейкой БР. Они уже получили предварительные инструкции по радио от помощника Шефа и теперь весело гоготали и пошучивали:

Дата добавления: 2017-01-14