Мусульманское уголовное судопроизводство

Введение

Заключение…………………………………………………………………..37

Мусульманское уголовное судопроизводство……………………………5

Введение……………………………………………………………………….4

СОДЕРЖАНИЕ

ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

Нижний Новгород – 2011

Лекция дисциплины «Уголовный процесс» по специальности 030505.65 – Правоохранительная деятельность

специализация – оперативно-разыскная деятельность органов внутренних дел, (профиль подготовки – деятельность подразделений органов внутренних дел по борьбе с экономическими преступлениями и профиль подготовки – оперативные уполномоченные уголовного розыска)

специализация – административная деятельность органов внутренних дел (профиль подготовки – участковые уполномоченные полиции) по теме № 29 «Основные черты уголовного процесса зарубежных государств» подготовлена для курсантов и слушателей очной (заочной) формы обучения.

Авторы:

Томин В.Т. – Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.

Поляков М.П. – доктор юридических наук, профессор.

Рецензенты:

1. Александров А.С. – профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор.

2. Наметкин Д.В. – старший преподаватель кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук.

Лекция обсуждена и одобрена на заседании предметно-методической секции «Уголовный процесс» кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России «__» __________ 2011 г.

Протокол № _____

Лекция обсуждена и одобрена на заседании кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России «__» __________ 2011 г.

Протокол № _____

2. Уголовный процесс мусульманских стран……………………………...10

3. Уголовный процесс Китайской народной республики…………………12

4. Уголовный процесс на постсоветском пространстве…………………..22

Список использованных источников………………………………………39

Зарубежные страны – это очень разные страны. Однако информация об уголовном судопроизводстве в них в специальной литературе представлена неравномерно. В отечественной уголовно-процессуальной литературе сегодня правят бал западноевропейские источники. Именно они, к тому же, играют нынче первую скрипку в детерминации международных правовых актов в сфере уголовного судопроизводства.

Между тем, существует множество стран, в которых уголовное судопроизводство по своим обычаям, целеполаганию, принципам, стандартам процессуальной формы и процессуальным статусам участников уголовного процесса резко отличается от западноевропейских. Это, прежде всего, мусульманское право, имеющее в своей основе шариат. Это весьма отличные от двух названных правовых семейств современное и, особенно, традиционное китайское уголовно-процессуальное право. Очень сильно отличается от традиционного еврейского права уголовно-процессуальное право государства Израиль. Весьма специфично уголовно-процессуальное право Скандинавии, Южной и Центральной Америк, Африки и т.д. и т.п. Принципиально отличается от индивидуалистичного, «механистского», по словам евразийца Н.Н. Алексеева, западноевропейского, англосаксонского и модифицированного североамериканского права отечественное уголовно-процессуальное право.

Еще более чем, как правило, сильно рафинированное право, отлична друг от друга и регулируемая им уголовно-процессуальная деятельность, т.е. соответственно уголовный процесс, уголовное судопроизводство. Дело в том, что в этом случае к различиям, порождаемым особливостью детерминант процесса развития права, добавляются специфические факторы, влияющие на практику его применения.

Северный Кавказ сегодня для России как панариций: чуть тронешь больной палец – боль адова. Ситуация здесь проблемная. Более того, опасная, по многим параметрам. По нашему мнению, од ной из причин, порождающих правоохранительные, судебные, социальные сложности на Кавказе, усугубление оперативной обста новки в его регионах является то обстоятельство, что современное отечественное уголовно-про цессуальное и уголовное законодательство нередко игнорируют обы чаи и правосознание российских народов (а на Кавказе проживают российские народы) и условия их проживания. А обычаи многих горцев Кавказа связаны с исламом.

Ислам – одна из основных мировых религий. Её возраст – четырнадцать веков, число приверженцев – шестая часть населения Земли. Несмотря на это в русскоязычной литературе до последнего времени ислам удостаивался серьёзного внимания и более или менее объективного анализа разве что в академических изданиях. В учебниках же, в средствах массовой информации и пропаганды (СМИиП) эта религия представлялась учением весьма примитивным, оправдывающим слепой фанатизм, нетерпимость и ограниченность. «Считалось, – пишет Л.Р. Сюкияйнен, – что ислам не имеет будущего, да и к нынешним условиям мало подходит, поскольку сохраняет свои позиции лишь там, где налицо отсталость, средневековые пережитки, архаичные традиции»[1]. Думается, что это совсем не так.

Первая основная черта исламского уголовного процесса. Важнейшей отличительной чертой исламского судопроизводства является его теснейшая связь с нравственностью. И у мусульманского права и у мусульманской нравственности один источник – шариат. Шари’ат (от аш-ШАРИ’А – «прямой, правильный путь») – комплекс, закрепленных кораном и сунной предписаний, определяющих нормы поведения мусульман. Наряду с религиозными и нравственными нормами шариат определяет и ал-ФИКХ (право в широком смысле). Такое единение нравственного и религиозного с правовым, естественно, способствует утверждению авторитета права.

Вторая основная черта исламского уголовного процесса. В исламском праве тесно повязаны не только право и нравственность, в нём нет также резкого отграничения друг от друга различных отраслей права, материального от процессуального, уголовного процесса от гражданского. Более того, в нём трудно отграничить науку (и учебную дисциплину) уголовного процесса от теологии.

Третья основная черта исламского уголовного процесса. Есть одно свойство исламского права, которое роднит его с «государством правды» Ивана Пересветова, с традиционным российским «тягловым государством». Шариат основан на идее обязательств, которые возложены на человека, а не на системе предоставляемых ему прав. Государство Ивана Пересветова основано на Евангельских истинах, а они – тоже обязанности.

Чевертая основная черта исламского уголовного процесса. В истоках ислама, в обычаях исповедующих его народов лежит совершенно своеобразное и, порой, поражающее своей ясностью, политической целесообразностью и житейским здравым смыслом истолкование соединённой системы целей уголовного наказания – уголовного судопроизводства.

Видный судебный деятель современного Дагестана Х.У. Рустамов пишет об обычном мусульманском праве: «…Наказание, будучи реакцией на преступление со стороны общества, имеет здесь целью не воздаяние преступнику за его деяния, не исправление или устрашение преступника, не подавление порочных инстинктов населения, ни даже освобождение общества от опасных элементов, а только восстановление внутри общества мира, нарушенного преступлением [2].

Обычное исламское право и адаты (а это – пятая основная черта исламского уголовного процесса – большая роль обычного права), как один из способов его выражения, на Кавказе весьма последовательно проводили эту цель в жизнь. Обычай – через его влияние на население – вынуждал убийцу и его родных делать всё, чтобы способствовать восстановлению мира. «Он, его семья, а первые сорок дней и все его ближайшие родственники не могут не только жить, но и показываться в своём селении: это могло бы затруднить отношения между двумя общинами, имеющими кровные счеты».[3] Подчеркнём, субъекты кровных счетов, иными словами, субъекты нравственно-правовых отношений в институте кровной мести – общины. Личности же – в соответствии с их положением в роду, ситуативно – в зависимости от отношений родства и свойства с пострадавшим и нарушителем мира.

В случае бегства или гибели нарушителя мира в общине на его место в положение убийцы, т.е. лица, которое становится объектом кровной мести, ставится тотчас самый близкий его родственник. Только примирение родов (семейств) могло возвратить убийце спокойствие и безопасность. Наказание по адатам в анализируемый период рассматривалось как реакция на преступления не государства, а общины. В процедуре назначения наказания отношения между государством и общиной носили своеобразный характер. Подобно тому, как община вмешивалось в отношения между своими сочленами, причинившими вред друг другу, только в случае, если без этого нельзя было сохранить мир и стабильность, то же – до поры до времени – делало и государство.

Шестая основная черта исламского уголовного процесса Право возбуждения уголовного преследования принадлежало исключительно потерпевшему и в некоторых случаях его ближайшим родственникам. Никаких других исключений адаты не знали. Главная причина отсутствия исключений в народных обычаях – последовательное следование цели, пронизавшей народное правосознание. Предоставление возможности усугублять конфликтные отношения между двумя родами третьим лицам не способствует сохранению мира в общине.

Последовательное следование поставленной цели приводило подчас в обычном праве народов и народностей Северного Кавказа к весьма неожиданным для нашего мировоззрения и правосознания последствиям. Адаты не только не предписывали правоверным доносить властям или старейшинам о ставших им известными преступлениях, не только не устанавливали религиозной или светской ответственности за недонесение о преступлении, но и объявляли такой поступок греховным. Казалось бы, участие доносителя, возможно являющегося очевидцем, это дополнительный козырь для правосудия. Однако целью деятельности, которую предписывали адаты, закрепляющие обычное право, является не отправление правосудие, а именно сохранение мира в общине. Отсюда – запрет возбуждать производство по заявлению третьих лиц. Скажем больше, запрет возбуждать дело по заявлениям третьих лиц в ряде ситуаций противоречил и интересам рода пострадавшего от преступления: этому роду, особенно, если он был менее силён, чем род того, кто совершил посягательство.

Народный разум учитывал это, адаты пытались компенсировать возможное неравенство родов различными процедурными правилами. Об этом свидетельствует, в частности, правило о том, что количество посредников со стороны потерпевшего рода должно было быть на одного больше, чем число посредников со стороны рода преступника. А вот допускать инициатора возбуждения производства о преступлении со стороны не следует, ибо это умножало количество вражды в обществе и, следовательно, отрицательно сказывалось на жизни составляющих это общество людей.

При описанном чуть выше столь жестком ограничении допустимых поводов к возбуждению уголовного дела (по нынешней уголовно-процессуальной терминологии, все они – специальные) отношение к основания м его возбуждения по адатам Северного Кавказа было весьма либеральным. Одно голое подозрение, без всяких иных данных о совершении преступления заподозренным лицом, признавалось достаточным для принятия в суде уголовного иска.

Думается, такое положение опять же исходило непосредственно из цели наказания по обычному праву. «С общественной точки зрения подозрение являлось фактом, с которым суду надлежало считаться, чтобы потерпевший не искал иных способов удовлетворения своей претензии; с точки зрения заподозренного в приглашении разобраться судом не было ничего унизительного, это представлялось лучшим способом предотвращения более опасных последствий мщения»[4].

Специфично отношение общины к уголовному преследованию виновного в различных ситуациях, наступающих после совершения преступления. Если умирающий от смертельной раны успел простить своего убийцу, то его воля священна для его родных и мщения быть не может, а, следовательно, обществу нет дела допроисшедшего. Раз можно сослаться на священность воли умершего, не следует предпринимать действия, которые могут увеличить количество вражды в общине.

Наверное, было бы односторонностью рассматривать кровную месть как элемент защиты общины только применительно к исламу. Естественная пара «месть – благодарность» была характерна уже и для древних греков. Л.Н. Гумилев констатирует её наличие в Великой степи. Ф. Ницше полагает эту пару вообще всеобщим явлением. Благодарность, пишет он, – «есть более мягкая форма мести».[5]

Седьмая основная черта исламского уголовного процесса. Мусульманское право, также как и еврейское [6], применяется только в правоотношениях между единоверцами. Однако, в государствах, населенных мусульманами, даже тех из них, которые приняли наименование исламских, как Иран, например, живут не только мусульмане.

Именно поэтому следует отличать мусульманское право от материального права и судопроизводства государств, в которых большинство населения исповедует ислам.

Дата добавления: 2013-12-13