Понятие юридического лица, его значение и сущность

ГЛАВК

Будучи самостоятельной имущественной единицей, про­изводственное предприятие вместе с тем является органом управления социалистическим хозяйством. Имущественная обособленность предприятия относительна. Единство го­сударственной собственности определяет характер и рамки этой обособленности.

Трест, главное управление, министерство являются теми органами, через которые перекинут мост от целого — го­сударства, как хозяйствующего субъекта, к части целого — отдельному предприятию. Вместе с тем и трест и главк как хозяйственные организации сами являются частями це­лого —государства.

Имущественная связь предприятия с трестом выра­жается: а) в том, что- имущество предприятия входит в со­став уставного фонда треста, б) в режиме регулирования оборотных средств предприятия, в) в единстве прибыли,

¹ Ст. ст. 11 и 12 Положения о пробирном надзоре, утв. СНК СССР 31 декабря 1940 г. (СП СССР 1941 г. № 1, ст. 23).

амортизационных отчислений и т. д., г) как следствие это­го, при наличии определенных условий в ответственности треста по обязательствам предприятия.

Ранее подробно была развита и аргументирована мысль о том, что различие между трестом и главком все больше стирается. Речь идет о характере и содержании их дея­тельности по отношению к предприятию. Перечисленные выше признаки, характеризующие имущественные связи предприятия с трестом, почти целиком могут быть отнесены и к взаимоотношениям главного управления с предприя­тием. Мы говорим «почти целиком» потому, что первый признак (включение имущества, в состав уставного фонда треста) с формальной точки зрения к главку не приме­няется: главные управления имеют самостоятельный ба­ланс по осуществляемым ими операциям сбыта и снабже­ния и сводный баланс по подведомственным им предприя­тиям и хозорганам '; следовательно, главные управления, как таковые, не имеют уставного фонда, который вклю­чал бы в себя имущество подведомственных им предприя­тий. Однако ив дальнейшего будет видно, что фактически это обстоятельство большого практического значения не имеет.

Трест как целое — нечто большее, чем простая сумма его предприятий, но трест не может существовать вне его предприятий. Имущество треста — это имущество всех ело предприятий, взятых вместе, плюс его непосредствен­ное имущество в форме нераспределенного резерва обо­ротных средств плюс отчисления от прибылей, поскольку они остаются в распоряжении треста, и т. д. Таков тот вы­вод, который необходимо сделать из законодательства, ре­гулирующего имущественное положение треста.

Поэтому бухгалтерские отчеты и балансы трестов и ана­логичных им хозяйственных организаций включают в себя балансы входящих в их состав предприятий — заводов, фа­брик, депо, совхозов, складов, магазинов и т. д. Однако и трестированные предприятия имеют самостоятельную от­четность². Баланс трестированного предприятия включается

¹ Ст. 3 пост. ЦИК и СНК СССР от 15 июля 1936 г. (СЗ СССР 1936 р. № 43, ст. 361).

² Трестированные предприятия представляют копии своих бухгалтер­ских отчетов и балансов тем учреждениям Государственного банка, в ко­торых они кредитуются, а также местным и республиканским органам ЦУНХУ—ст. ст. 1 и 2 инструкции НКФ СССР, утв. СНК СССР 29 июля 1936 г. (СЗ СССР 1936 г. № 42, ст. 60).

в баланс треста, то это обстоятельство не обезличивает предприятия. Имущество трестированного предприятия числится также на собственном балансе предприятия.

Этим объясняется возможность существования имуще­ственных правоотношений между трестом и его предприя­тием. Эти правоотношения возникают из административ­ных актов, «сходящих от треста и в той или иной форме регулирующих деятельность предприятия. В том случае, если трест выступает по отношению к своему предприятию в качестве снабженческого или сбытового органа и не со­здает для проведения сбыто-снабженческих операций спе­циальных хозрасчетных единиц, его взаимоотношения с предприятием могут регулироваться нарядом-заказом, являющимся не сделкой, а административным актом. Однако, поскольку этот наряд-заказ возлагает определен­ные имущественные права и обязанности на трест и на предприятие, их взаимоотношения по существу принимают гражданско-правовой характер. ¹

В настоящее время такая форма связи треста или главка с предприятием встречается все реже. По общему правилу свои функции по снабжению и сбыту указанные хозорганы осуществляют через специально для этого созданные хоз­расчетные единицы —конторы, базы, склады и т. д. Однако, как это видно из данной выше характеристики юридиче­ской личности транспортных предприятий, гражданско-пра­вовые отношения между хозяйственной организацией и входящими в ее состав предприятиями допустимы и сейчас.

Но, кроме этого, возможны и иные, вытекающие из дру­гих оснований имущественные отношения между трестом и предприятием, равно как и между главком и трестом или главком и непосредственно подчиненным ему предприятием. Эти отношения могут обусловливаться расчетами, вытекаю-

¹ О том же типе взаимоотношений главка с предприятием см. ст. М. Коваленкова, Система договорных связей, («Арбитраж», 1937, № 1, стр. 32—33). М. Коваленков считает, что типовые условия или наря­ды-заказы, выдаваемые главным управлением предприятию в тех случаях, когда сбыто-снабженческие операции ведутся непосредственно через главк (по его отделам сбыта и снабжения), по своему содержанию «должны обнимать все договорные условия... должны полностью заменить дого­вор и дать ответ на все обычно разрешаемые договором вопросы»; в от­личие от договора наряд как административный акт обязателен для всех предприятий данного главка независимо от их согласия, поэтому содер­жание наряда может быть в любое время изменено односторонним воле­изъявлением главка.

щими из факта выделения предприятию необходимых обо­ротных средств, а также расчетами по накоплениям, амор­тизационными отчислениями и т. д. Основанием возникно­вения этих имущественных отношений являются админи­стративные акты главка и треста как планово-регулирующих по отношению к предприятию органов. По мнению М. М. Агаркова, «переход соответствующих (оборотных.— С. Б.) средств к предприятию, хотя бы эти средства пере­ходили к нему от вышестоящего регулирующего органа, всегда является имущественным отношением и относится к гражданскому праву. «Вертикаль» не исключает имуще­ственного, а следовательно и гражданско-правового харак­тера этих отношений» '.

Точнее говоря, административный акт в указанном выше случае порождает имущественные последствия. М. М. Агарков имеет в виду те гражданско-правовые отношения, ко­торые возникают между планово-регулирующим органом и предприятием в связи, например, со спором о моменте пе­рехода к предприятию права распоряжения выделенными ему средствами. Более важным является вопрос о том, какое влияние имеют те или иные порождающие имущест­венные последствия административные действия вышестоя­щего хозоргана на гражданско-правовые отношения подчи­ненного ему предприятия с третьими лицами. Речь идет о том, какое влияние имеют акты управления на имуществен­ные права и обязанности предприятия по отношению к третьим лицам. А с этим связан вопрос о характере и сте­пени самостоятельной материальной ответственности пред­приятия по его обязательствам перед кредиторами.

Не подлежит сомнению, что факт выделения оборотных или предназначенных для капитального строительства средств предприятию создает для него ту материальную основу, которая порождает для него возможность заклю­чения необходимых для выполнения плана юридических сделок. Задержка по вине вышестоящего хозоргана в вы­делении предприятию причитающихся ему средств или изъятие средств, которые должны находиться в распоряже­нии предприятия, отражаются на выполнении лежащих на предприятии обязательств по отношению к его кредиторам. Поэтому в тех случаях, когда нарушение принципа имуще-

¹ М. Агарков, Предмет и система советского гражданского права «Советское государство и право», 1940, № 8—9, стр. 63.

ственной самостоятельности предприятия но виде выше­стоящего хозоргана затрагивает интересы третьих лиц — будь то предприятия, входящие в состав этого хозоргана, или иные организации ял и даже физические лица, — возможно и допустимо возложение дополнительной ответствен­ности на хозорган за долги его предприятий.

Аналогичным образом решается вопрос о дополнитель­ной ответственности предприятия, незаконным образом удерживающего средства, которые должны находиться в распоряжении вышестоящего хозоргана.

Рассуждая строго юридически, во всех этих случаях по существу речь идет не о дополнительной ответственности, а о передаче требований, которые имеются у предприятия по отношению к тресту (главку) и у треста (главка) по отношению к предприятию— кредиторам предприятия или кредиторам треста (главка).

На этот путь с некоторыми колебаниями и встала арбит­ражная практика.

Арбитраж возложил ответственность на главное упра­вление, в ведении которого находился заказчик, не опла­тивший по вине главка полученное от поставщика оборудо­вание: отсутствие средств у заказчика было вызвано про­изведенным среди года по распоряжению главка снижением размеров финансирования капиталовложений против пер­воначально утвержденной главком суммы; справка же, вы­даваемая главным управлением об обеспеченности зака­занного оборудования, была представлена заказчиком по­ставщику при заключении договора '.

Равным образом материальная ответственность за долги предприятия была возложена арбитражем на выше­стоящий хозорган и в том случае, когда выяснилось, что средства, необходимые для покрытия задолженности гаред-

¹ См. ст. А. Исакова, О преддоговорных спорах по договорам на поставку товаров производственного назначения, «Арбитраж», 1938, №9—10, стр. 37. При разрешении преддоговорных споров на поставку текстильного оборудования в проект генерального договора был включен пункт о том, что главк-заказчик в случае неоплаты его предприятием заказанного обо­рудования вследствие уменьшения объема финансирования капиталовло­жений или полного их снятия уплачивает поставщику стоимость неоп­лаченного оборудования и штраф в процентном отношении к невыпла­ченной сумме. Аналогичное решение было принято по спору между Главпродмашем и Главмаслопромом: ответственность за неоплату зака­занного оборудования предприятиями Главмаслопрома, возникшая по его вине, по договору была возложена на Главмаслопром.

приятия, отсутствуют у него в связи с задержкой,в спуске кредитов по.вине хозоргана ¹.

Наряду с этим известны случаи, когда хозяйственные организации в щелях уклонения от ответственности переда­вали своим хозрасчетным единицам свои активы, оставляя у себя не обеспеченные пассивы. Вследствие этого приказы Госарбитража на взыскание с этих хозорганов сумм, при­читающихся их контрагентам-кредиторам, оставались не­реализованными². Установив такой факт, арбитраж обра­щал взыскание на расчетные счета низовых хозрасчетных единиц, поскольку они пользовались средствами, им не при­надлежащими.

Особо решается вопрос о субсидиарной ответственности треста за долги предприятия в случае его ликвидации. Гос­арбитраж при СНК СССР склонен признавать дополни­тельную ответственность треста «за долги входящих в него предприятий в случае доказанной неплатежеспособности предприятий, в особенности при его ликвидации». Поэтому Госарбитраж пришел к выводу, что трест должен нести от­ветственность по иску о взыскании сумм, причитавшихся истцу с ликвидкома фабрики, входившей в состав треста, в полном объеме, а не только в пределах переданного ему ликвидационного баланса фабрики. Заслуживает быть от­меченным, что этот вывод сделан Госарбитражем в том (цитированном выше) постановлении, в котором с наиболь­шей четкостью было сформулировано положение, что хоз­расчетные предприятия являются самостоятельными субъек­тами имущественных прав и несут самостоятельную мате­риальную ответственность по своим обязательствам³.

Вопрос об ответственности юридического лица за его предприятие давно уже привлек внимание как практиков, так и ученых-юристов и получил свое отражение в юриди­ческой литературе.

¹ См. Бюлл. Госарбитража, 1934, № 17, стр. 25.

² См., например, факты, приведенные в упоминавшихся уже заметках И. Мелешкевича и Э. Т.; см. также «Гражданское право», учебник для юридических вузов, ч. 1, 1938, стр. 196.

³ Пост. Госарбитража при СНК СССР от 20 июня 1938 г. по делу торговой базы Союзлеспродторга с трестом местной промышленности Сокольнического района г. Москвы, «Арбитраж», 1938, №20, стр. 28.

Одни авторы (их меньшинство) решали вопрос просто: они предлагали руководствоваться Положением о трестах, г. е. исходить из того, что юридической личностью является трест, который и должен нести полную ответственность по обязательствам входящих в его состав предприятий, дей­ствующих в лице их руководителей от имени треста. Но так как с 1931 г. имущественная самостоятельность произ­водственного предприятия является очевидным фактом, сто­ронники этой точки зрения считают, что ответственность треста должна быть вторичной по сравнению с ответствен­ностью предприятия, являющейся ответственностью пер­вичной.

По мнению М. Г. Гинзберга, «надо сохранить принцип ответственности юридического лица за его предприятия с тем лишь, чтобы в первую очередь отвечало предприятие — должник по операции». За долги предприятия, полагает М. Г. Гинзберг, должен отвечать не только трест, как тако­вой, но и другие его предприятия. Укоренившаяся в хозяй­ственной и судебно-арбитражной практике последних лет трактовка предприятия как самостоятельного субъекта прав с точки зрения М. Г. Гинзберга является ошибочной. Такой взгляд «а предприятие, по его мнению, объясняется тем, что «в судебно-арбитражную практику и в ведомственные рас­поряжения, разъяснения и акты не могло не просочиться течение о признании за отдельными хозрасчетными едини­цами самостоятельных имущественных прав, о признании их субъектами прав» '. Автор отвергает эту концепцию, исходя из закона о трестах, т. е. игнорирует те изменения в социалистической экономике, в законодательстве и в прак­тике его применения судом и арбитражем, которые про­изошли за восемь лет, истекшие с момента издания Поло­жения о трестах от 29 июня 1927 г. до момента написания автором (своей статьи.

При всей своей приверженности к ригористическому про­ведению в жизнь Положения о трестах М. Г. Гинзберг вы­нужден отступиться от взгляда на предприятие, как на иму­щество юридического лица (треста). Ответственность тре­ста, по Гинзбергу, наступает лишь при недостаточности средств у предприятия, причем эта ответственность должна наступать не автоматически, по требованию взыскателя,

¹ М. Г. Гинзберг, Ответственность юридического лица за его предприятие, Бюлл. Госарбитража, 1935, № 21, стр. 18.

а устанавливаться банком или арбитражем по заключению банка.

Не ясно ли, что, формулируя этот принцип, автор тем самым признал только что отвергнутую им юридическую личность предприятия. Поистине—гони природу в дверь, она влетит в окно.

Взгляды М. Г. Гинаберга столь резко разошлись с дей­ствительностью, что ни в литературе, аи в судебно-арбит­ражной практике эти взгляды поддержки не получили.

Другие авторы, справедливо указывая на устарелость закона о трестах в части, относящейся к характеристике предприятия, его взаимоотношений с трестом и положения в гражданском обороте, признают предприятие субъектом права и предлагают установить дополнительную ответствен­ность треста за 'Предприятие и предприятия за трест лишь в строго определенных случаях. Все сходятся, во-первых, на том, что ответственность входящих в состав, треста пред­приятий друг за друга должна быть полностью исключена. Подобная ответственность в корне подрывала бы хозрас­четную самостоятельность предприятий и обезличивала результаты их деятельности.

Во-вторых, почти вое авторы, признающие юридическую личность за производственным предприятием, согласны в том, что взаимная дополнительная ответственность треста за предприятие и предприятия за трест по их долгам должна возникать в случае изъятия у предприятия или непредоста­вления ему трестом оборотных и иных средств, необходи­мых для выполнения промфинплана, либо при неправомер­ной задержке средств, принадлежащих тресту, его пред­приятием '.

До сих пор не существовало каких-либо серьезных раз­ногласий между авторами, писавшими о юридической лич-

¹ См. А. И. Еселевич, Ответственность юридического лица за его предприятие, «Арбитраж», 1936, № 4; С. Н. Братусь, К проблеме юридического лица в советском гражданском праве, «Проблемы социа­листического права», 1938, сб. 3; В. Айзин «Об ответственности хозорганов по обязательствам хозрасчетных предприятий», «Арбитраж», 1937, №7; «Гражданское право», учебник для юридических вузов, Юриздат, 1938, стр. 196—197; Д. М. Генкин, Юридические лица в советском гра­жданском праве, «Проблемы социалистического права», 1939 г., № 1; его же, Об юридических лицах в проекте гражданского кодекса СССР, «Труды первой научной сессии ВИЮН»; А. В. Венедиктов, Госу­дарственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10.

ности (госпредприятий, также и в вопросе о возложении на трест дополнительной ответственности за долги предприя­тия в случае его ликвидации. Господствующим является мнение, выраженное и автором этих строк в 1938 г., что ликвидация предприятия влечет за собой возложение до­полнительной ответственности на трест в случае невозмож­ности полного- удовлетворения кредиторов за счет имуще­ства, числящегося на ликвидационном балансе предприя­тия (разумеется, речь идет об имуществе, на которое по за­кону может быть обращено взыскание). Эта точка зрения нашла свое подкрепление и в приведенном выше постано­влении Госарбитража при СНК СССР.

Так, например, А. В. Венедиктов — один из наибо­лее последовательных и вдумчивых сторонников признания трестированного предприятия самостоятельной юридической личностью—не задерживает своего внимания на этом во­просе. В своей работе, посвященной государственным юри­дическим лицам в СССР, А. В. Венедиктов, невидимому, солидаризируется с решением вопроса, данным в постанов­лении Госарбитража при СНК СССР от 20 июня 1938 г. Ни­каких возражений против этого постановления он не при­водит. Молчаливое согласие А. В. Венедиктова с арбитраж­ной практикой отражает позицию, занятую им по вопросу о значении самостоятельной имущественной ответственно­сти как одного из признаков юридического лица. «...Само­стоятельная ответственность юридического лица по его обя­зательствам, — пишет А. В. Венедиктов, — не исключает принципиально возможности ответственности за его долги не только членов самого юридического лица, но и других организаций, в той или иной мере с ним связанных»¹. Эта точка зрения защищается и Д. М. Генкиным, который также считает, что вопрос о юридической личности того или иного общественного образования, в частности госпред­приятия, не следует связывать с вопросом о так называемом потолке ответственности ².

В 1938 т. автор этих строк полагал, что субсидиарная ответственность треста за его предприятие в случае лик­видации последнего не должна вызывать каких-либо

¹А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР», «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 82.

² Д. М. Генкин, Об юридических лицах в проекте гражданского кодекса СССР, «Труды первой научной сессии ВИЮН», стр. 298—300.

сомнений: я исходил из того, что именно при ликвидации проявляется единство имущества треста, включающего в себя и имущество входящих в его состав предприятий: «...общность имущества, числящегося на балансе органи­зации, — писал я, — проявляется при ликвидации право­субъектного предприятия. В этом случае хозяйственная организация при недостаточности средств у ликвидируемого предприятия должна в полном объеме нести ответствен­ность по его обязательствам. Этот принцип нам представ­ляется бесспорным: имущество ликвидируемого или реор­ганизуемого предприятия остается у организации; оно лишь принимает иной вид, иную форму» '.

Наибольшее расхождение вызвал во взглядах вопрос о том, должна ли быть установлена дополнительная ответ­ственность треста за долги предприятия при отсутствии у наго средств, на которые может быть обращено взыскание. А так как практически взыскание обращено только на денежные средства должника-предприятия, ибо продажа товаров, ему принадлежащих, для удовлетворения кредито­ров допускается только в исключительных случаях —с раз­решения председателя правления Госбанка, — то проблема свелась к следующему: должна ли вышестоящая организа-

¹ С. Н. Братусь, К проблеме юридического лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1938, сб. 3, стр. 53. С различными предложениями установить ту или иную форму допол­нительной ответственности хозяйственной организации за предприятие выступали и другие авторы. Например, В. Рясенцев в своей статье «Как охранить интересы кредиторов железных дорог» писал: «Было бы целесообразно предоставить кредитору право отказываться от заключения договора с неплатежеспособным должником. Тогда объединение должника оказывалось бы перед дилеммой: либо его предприятие, как неплате­жеспособное, будет исключено из списков получателей продукции по ге­неральному или локальному договорам, либо объединение должно будет оздоровить его финансовое состояние и погасить его долги из имеющихся в своем распоряжении средств, (Бюлл. Госарбитража, 1934, № 22, стр. 18). Стало быть, по Рясенцеву, решение вопроса передается на усмо­трение объединения (треста). По мнению Д. Сазонова объединение (трест) имеет громадные возможности путем мобилизации внутренних ресурсов, маневрирования оборотными средствами входящих в него предприятий и т. д. оздоровить финансовое хозяйство своего предприятия. Поэтому, считает Сазонов — при неоплате счетов в течение двух месяцев ввиду отсутствия средств на расчетном счете предприятия необходимо устано­вить, что заинтересованный кредитор вправе, не ставя вопроса о ликвида­ции по несостоятельности, возбудить ходатайство перед Госарбитражем о реализации решения через соответствующее объединение должника — Д. Сазонов, Неплатежеспособность, а не несостоятельность, (Бюлл. Госарбитража, 1934, № 5, стр. 28).

ция нести дополнительную ответственность при неоплат­ности ее предприятия или от такой ответственности ее не­обходимо освободить?

А. И. Еселевич в 1936 г. и в более развернутой форме автор этих строк в 1938 г. ответили на этот вопрос поло­жительно, т. е. признали возможным и необходимым воз­ложение дополнительной ответственности по решению суда или арбитража на трест. Основной аргумент в пользу та­кого решения вопроса заключался с нашей точки зрения в том, что сохранение принципа дополнительной ответствен­ности при неоплатности предприятия будет способствовать укреплению имущественной связи организации с предприя­тием и усилению оперативного руководства его деятель­ностью '.

Возложение дополнительной ответственности на трест с этой точки зрения должно было стимулировать принятие им необходимых мер, которые обеспечили бы рентабельную работу предприятия. Что касается материального источника дополнительной ответственности треста, то как А. И. Еселевич, так и автор этих строк усматривали его в наличии у треста нераспределенного им маневренного резервного фонда оборотных средств; как известно, этот 'фонд был предусмотрен постановлением СТО от 23 июля 1931 г. Для того чтобы возложение дополнительной ответственности на трест не ослабляло хозрасчетные стимулы в деятельности предприятия, я полагал необходимым установить, что упла­ченные хозорганом по долгам предприятия средства должны удерживаться хозорганом при распределении оборотных средств на новый хозяйственный год или при уточнении их на новый квартал. «При таком порядке, — писал я, — пол­ностью сохраняется принцип самостоятельной имуществен­ной ответственности предприятия и индивидуализация его работы; сохраняется, следовательно, хозяйственный расчет во взаимоотношениях по вертикали и вместе с тем обеспе­чиваются интересы контрагентов предприятия — интересы хозяйственного расчета по горизонтали» ².

Значительное расхождение взглядов у авторов, при­знающих дополнительную ответственность треста за его предприятие, наблюдается в вопросе о возможности уста­новления ответственности в обратном порядке—по нисхо-

¹ С. Н. Братусь, указ., статья стр. 52.

² Там же, стр. 53.

дящей линии, т. е. предприятия за трест. Еселевич полагал, что ответственность по нисходящей линии ввиду недоста­точности резервных средств у треста должна быть шире, чем ответственность по восходящей линии '.

В отличие от Еселевича автор этих строк отвергал от­ветственность по нисходящей линии, исходя из того, что оборотные средства предприятия покрывают лишь мини­мальные его потребности в сырье, средствах на зарплату и т. д., т. е. всегда увязаны в производстве или обороте, в связи с чем изъятие этих средств нарушило бы его нор­мальную хозяйственную деятельность и подорвало прин­цип хозрасчета ².

А. Штейнберг пришел к выводу, что все хозрасчетные предприятия, переведенные на самостоятельный баланс, должны быть признаны юридическими лицами, при том, однако, условии, чтобы была установлена взаимная ответ­ственность предприятия и хозоргана ^:в случае фактической неоплатности.

В отличие от авторов, считавших возможным устано­вление такой ответственности лишь по решению суда или арбитража, А. Штейнберг высказался за то, чтобы подоб­ная ответственность (была предусмотрена законом, в исклю­чительных же случаях суд или арбитраж может ограничить или устранить дополнительную ответственность.

Взгляды Штейнберга иго существу весьма близки к взгля­дам Гинзберга. Однако в отличие от Гинзберга Штейнберг признает юридическую личность за трестированным пред­приятием, хотя и допускает неограниченную дополнитель­ную ответственность предприятия и вышестоящей органи­зации друг за друга ³. Но что же тогда остается от иму­щественной обособленности этих юридических лиц? Осу­ществление предложения Штейнберга породило бы обез­личку в ответственности и нарушило принципы хозрас-

¹ Руководствуясь именно этим обстоятельством, т. е. фактом на­личия у треста лишь незначительных средств, Еселевич и объясняет, что Положение о взыскании налогов и прежняя Инструкция НКЮ РСФСР, изданная в 1934 г. (равно как и ныне действующая Инструкция НКЮ СССР 1939 г.—С. Б.), «О порядке исполнения судебных решений», хранят молчание по вопросу об ответственности по восходящей линии — А. И. Еселевич, указ, статья, стр. 14.

² С. Н. Братусь, указ, статья, стр. 54.

³ А. Штейнберг, Юридические лица в советском хозяйственном обороте «Советская юстиция», 1937, № 8, стр. 26.

чета, установленные нашим законодательством и проверен­ные многолетней практикой его применения.

Особо следует остановиться на позиции В. Айзина. Основанием дополнительной ответственности (хозяйственной организации за предприятие, по мнению Айзина, «является общность и единство имущества, но не в пределах юриди­ческого лица, а общность и единство всего государствен­ного имущества как «всенародного достояния». Поэтому дополнительная ответственность может быть установлена не только органами суда и арбитража, но и на основании распоряжения Правительства, наркомата (ныне министер­ства) или главка. То или иное решение вопроса опреде­ляется интересами плана в зависимости от политико-эконо­мических задач в (отдельных отраслях народного хозяй­ства. Поэтому в некоторых случаях «дополнительная ответственность выходит за пределы уставной организации (при передаче предприятий), в других она допускается внутри организации только по нисходящей (по взысканию налогов), в третьих — только по восходящей... и ни в одном случае не распространяется на все имущество уставной организация (юридического лица) во всех ее звеньях». Как правило, предприятие должно самостоятельно отвечать по своим обязательствам. Дополнительная ответственность может допускаться только в виде исключения. В. Айзин отвергает возможность возложения судом или арбитражем дополнительной ответственности на хозорган за его пред­приятие и на предприятие за хозорган при неоплатности основного вида должника вследствие неудовлетворительности его работы или недостаточности запланированных ему обо­ротных средств или кредитов. «Решения суда и арбитража, сводящиеся к перераспределению оборотных средств, т. е. по существу к финансовому планированию, недопустимы» '.

Мы исчерпали почти все имеющиеся в советской юри­дической литературе последних лет высказывания по во­просу о дополнительной ответственности треста за его пред­приятие и предприятия за трест. Не случайно эта проблема вызвала наибольшие споры.

¹ В. Айзин, Об ответственности хозорганов по обязательствам хозрасчетных предприятий, «Арбитраж», 1937, № 7, стр. 6—7.

Правильное определение объема и пределов самостоя­тельной имущественной ответственности юридического лица имеет большое значение для судебной и арбитражной прак­тики и может быть использовано при пересмотре законода­тельства о юридических лицах —государственных пред­приятиях.

В основу решения вопроса должны быть положены со­ображения, изложенные выше в связи с характеристикой значения принципа самостоятельной имущественной ответ­ственности как важнейшего признака юридического лица. Необходимо, конечно, иметь в виду, что в основе- деятель­ности советских предприятий лежит социалистическая соб­ственность и плановое руководство и что, будучи хозрасчет­ными организациями, они вместе с тем являются гос-органами.

Трест по закону от 29 июня 1927 г. является закончен­ной юридической формой, в рамках которой должна про­текать деятельность государственного хозрасчетного пред­приятия. Выше уже было сказано, почему трест именовался государственным предприятием. В совершенно ясной и ка­тегорической форме Положение о трестах установило взаим­ную неответственность треста за долги государства и го­сударства за долги треста. Однако то обстоятельство, что трест является государственным органом и что, следова­тельно, в организационных и имущественных отношениях трест связан с государством, нашло свое отражение в за­коне. Во-первых, планово-регулирующему органу, в ведении которого находится трест, предоставляются многочислен­ные права по распоряжению имуществом треста. Во-вто­рых, значительная часть имущества треста — основные средства производства—изъята от взысканий со стороны кредиторов. Таким образом, взаимоотношения треста с го­сударством прежде всего отразились на характере иму­щественной ответственности треста как юридического лица. И все-таки трест — это «потолок» ответственности, это завершенное юридическое лицо в условиях 1927 г. Трест является завершенным юридическим лицом на той стадии развития советской экономики, когда использование товар­но-денежной формы и эквивалентно-возмездных отношений в социалистическом хозяйственном обороте опосредствовано юридическими отношениями, субъектами которых могли быть только тресты, как единые госпредприятия.

Но, как известно, государство (казна) в силу -ст. 39 По-

ложения о трестах несет дополнительную ответственность за невыполнение госорганом, в пользу которого было произ­ведено занаряживание (а таким органам мог оказаться и трест), своих обязательств перед поставщиком. Отсюда не­которые авторы заключают, что трест не является «потол­ком» ответственности '. Однако ясно, что в данном случае государство выступает в качестве поручителя на основании закона. Это поручительство является естественным резуль­татом акта вмешательства государства в нормальную хоз­расчетную деятельность треста. Ответственность, прини­мавшаяся в этих случаях на себя государством, ни в коей мере не колеблет принципа полной самостоятельной ответ­ственности треста.

Является ли и должно ли являться в настоящее время таким «потолком» ответственности производственное пред­приятие, входящее в состав треста? В 1938 г. и а этот во­прос я ответил отрицательно и выдвинул теорию «ступеньчатости» юридических лиц. Юридическими лицами 1-й сту­пени я назвал трестированные предприятия (завод, фабрику, магазин, совхоз и т. д.), юридическими лицами 2-й сту­пени — трест и аналогичные ему составные (государственные предприятия — хозорганы. Я исходил из того, что право­субъектность хозоргана не только количественно, но и ка­чественно отлична от правосубъектности предприятия — юридического лица 1-й ступени. Это качественное разли­чие я усматривал в более широкой, чем у предприятия от­ветственности хозоргана.

Дополнительная ответственность треста за предприятие, которую, как мне казалось, необходимо было установить, рассматривалась с точки зрения изложенной выше концеп­ции как следствие особых внутренних взаимоотношений предприятия и треста, поскольку эти отношения основыва­лись на единстве имущества треста и вместе с тем на хоз­расчете предприятия. Понятие юридического лица госпред­приятия должно было отобразить не только пределы само­стоятельности хозрасчетных единиц вовне, т. е. во взаимо­отношениях с третьими лицами, но и внутренние имуще­ственные связи, т. е. отношения между организацией и пред­приятием по хозяйственному управлению ².

Эта конструкция юридического лица базировалась на

¹Д. М. Генкин, указ, доклад, стр. 300.

²С. Н. Братусь, указ, статья, стр. 47—48, 52—53.

переоценке треста как «потолка» ответственности и недо­оценке имущественной самостоятельности производствен­ного предприятия. Отсюда и вытекало предложение устано­вить субсидиарную ответственность треста в случае неоп­латности предприятия, правда, с последующим удержанием со стороны треста выплаченных по обязательствам пред­приятия сумм при распределении оборотных средств на но­вый хозяйственный год или уточнении их на новый ив ар-тал. Практически это предложение означало установление дополнительной ответственности треста за долги предприя­тия при отсутствии средств на расчетном счете у предприя­тия. На опасность такого предложения с точки зрения укрепления хозрасчета предприятия правильно указал Д. М. Генкин '.

Установление правила, в силу которого тресту предо­ставлялось бы право удерживать уплаченные им за пред­приятие суммы в начале нового хозяйственного года или в начале.квартала, хотя и явилось бы значительным коррек­тивом, способствовавшим упрочению самостоятельной иму­щественной ответственности предприятия, нельзя считать удовлетворительным решением вопроса. В течение извест­ного периода времени предприятие могло рассчитывать на то, что материальная ответственность по его обязательствам может быть переложена на трест, а это едва ли содейство­вало бы укреплению хозрасчета предприятия. Уменьшение же суммы оборотных средств, выделяемых предприятию в начале нового квартала или хозяйственного года против нормативов, ему установленных, затруднило бы выполнение производственного плана и вызвало потребность в до­полнительном банковском кредите. Наконец, следует при­знать справедливыми и те соображения, что десятипроцент­ный резерв от суммы оборотных средств, остающийся в рас­поряжении треста, по смыслу закона предназначается для обеспечения производственных программ входящих в со­став треста предприятий, а не для покрытия их долгов вследствие неоплатности². Во всяком случае, взвешивая преимущества и недостатки такого порядка распределения ответственности по долгам предприятия между предприя­тием и трестом, необходимо признать, что он содержит больше минусов, чем плюсов, и что узаконение этого

¹ Д. М. Генкин, Юридические лица в советском гражданском праве, «Проблемы социалистического права», 1939, № 1.

² В. Айзин, указ, статья, стр. 4.

порядка с точки зрения укрепления позиций хозрасчета было бы нежелательным.

Ошибка конструкции, предложенной нами в 1938 г., про­истекала главным образом из недооценки изменившегося в связи с изданием закона о хозрасчетных главках положе­ния треста в системе хозяйственного управления. Правда, извиняющим эту ошибку обстоятельством является то, что в тот период (1936—1937 гг.) практика применения закона от 15 июля 1936 г. только начинала складываться. Эта практика в конечном счете привела к коренному измене­нию роли и значения треста в советском гражданском обо­роте. Основное в эволюции треста заключалось в том, что трест начал усваивать по отношению к входящим в его со­став предприятиям те функции, которыми были наделены переведенные на полный хозяйственный (расчет главные управления. Более того, поскольку сбыто-снабженческие функции сосредоточились в соответствующих отделах глав­ков и их местных конторах, постольку трест сделался пре­имущественно управленческим звеном, освобожденным от оперативно-хозяйственных функций. Положение переведен­ного на полный хозяйственный расчет производственного предприятия, входящего в состав треста, немногим отли­чается от положения предприятия, (непосредственно подчи­няющегося главку '.

¹ В ином положении находятся производственные предприятия, которые не сделались самостоятельными субъектами советского хозяйст­венного оборота; таковы, например, производственные единицы, входящие в состав промкомбинатов низового подчинения, действующее на осно­вании пост. ВЦИК и СНК РСФСР от 13 августа 1928 г. (СУ РСФСР 1928 г. № 122, ст. 768). Отдельное предприятие, входящее в состав промкомбината низового подчинения, не обладает даже той имущественной самостоятельностью, которая принадлежит по Положению от 29 июня 1927 г. трестированному предприятию. Производственная единица комбината низового подчинения (иначе называемого райпромкомбинатом) по своему правовому положению скорее напоминает заве­дение периода действия декрета о трестах от 10 апреля 1926 г. (см. ст. ст. 19, 20, 21 Положения о промкомбинатах.). Стало быть, райпромкомбинат, равно как и тресты, объединяющие мелкие или не устойчивые в технико-экономическом отношении производственные предприятия, не вышедшие в своей деятельности за рамки внутреннего хозяйственного расчета, по-прежнему остаются едиными госпредприятиями со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пост. СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 7 января 1941 г. «О мероприятиях по увеличению производства товаров широкого потребления и продовольствия из местного сырья» указало, что основной формой управления промышленностью районного подчинения является райпромкомбинат (ст. 4).

С точки зрения гражданского права основное отличие хозрасчетного главка от треста заключается лишь в том, что главк, имея самостоятельный баланс по осуществляемым операциям сбыта и снабжения и сводный баланс по подве­домственным ему предприятиям и хозорганам, официально не признан юридическим лицом, между тем как трест, бу­дучи уставной организацией, имеет уставный фонд, вклю­чающий в себя имущество входящих в его состав пред­приятий. Однако, как правильно указал А. В. Венедиктов, фиксированный уставный фонд отсутствует и у уставных организаций, поскольку ежегодное утверждение производ­ственно-финансовых планов сопровождается изменением их оборотных или основных средств без внесения соответст­вующих изменений в их уставы '.

Все это еще более укрепило имущественную самостоя­тельность предприятия, упрочило его позиции как юриди­ческой личности в гражданском обороте.

Вместе с тем расширение оперативных прав главных управлений создало предпосылки для возложения на главки, а в соответствующих случаях и на тресты допол­нительной имущественной ответственности по обязатель­ствам предприятий. Об основаниях возложения такой от­ветственности было сказано выше. В этих случаях суд или арбитраж по своей инициативе или по требованию заинте­ресованных лиц, кредиторов предприятия, вправе вынести решение о возложении материальной ответственности на вышестоящий хозорган, по указанию которого было сделано изъятие принадлежавших предприятию средств. Такое ре­шение, например, может быть вынесено по требованию подрядчика, осуществляющего по договору с предприятием капитальный ремонт, обеспеченный соответствующими ассигнованиями из находящегося в распоряжении дирек­тора предприятия целевого фонда, созданного на основании постановления СНК СССР от 8 января 1938 г.².

Таким образом, и арбитражная практика и советская юридическая литература при разрешении этого вопроса пошли по правильному пути. Область внутренних (взаимо­отношений предприятия с вышестоящим хозорганом отнюдь не безразлична для решения вопроса о пределах имуще-

¹ См. А. В. Венедиктов, указ, статья в журн. «Советское госу­дарство и Право», 1940, № 10, стр. 82.

² СП СССР 1938 г. № 1, ст. 1.

ственной ответственности предприятия как юридического лица.

По мотивам, изложенным выше, следует отвергнуть возможность возложения судом или арбитражем дополни­тельной ответственности на трест или главк за долги пред­приятия при его неоплатности или вследствие недостаточ­ности запланированных ему оборотных средств. К этим со­ображениям можно присоединить правильное соображение, высказанное В. Айзиным: предоставление плохо работаю­щему предприятию дополнительных средств, равно как и исправление ошибок в планировании оборонных средств подлежат компетенции не суда или арбитража, а соответ­ствующих планово-регулирующих органов. Суд и арбитраж не вправе вмешиваться в планово-регулирующую, т. е. ор­ганизационную, деятельность компетентных государствен­ных хозяйственных органов.

Нельзя, однако, согласиться с окончательными выводами В. Айзина. Правильно подчеркивая значение единства го­сударственной социалистической собственности в разреше­нии проблемы дополнительной ответственности, Айзин недооценивает значение юридического лица в социалисти­ческом хозяйстве. Единство государственной собственности сочетается с хозрасчетом, с индивидуализацией ответствен­ности государственных хозяйственных органов. Юридиче­ское лицо есть определенная грань, определенная ступень как обособления имущества, так и ответственности по обя­зательствам, вытекающим из этого обособления. Позиция же Айзина, усматривающего основания дополнительной от­ветственности в общности и единстве всего государствен­ного имущества, может натолкнуть на неправильный путь расширения ответственности.государства за долги хоз­расчетных предприятий.

В итоге мы приходим к следующему выводу.

Ныне существующие отношения между трестом и пред­приятием переросли те формы связи между ними, которые установлены Положением о трестах. Дополнительные сред­ства предприятию могут быть предоставлены трестом не потому, что имущество предприятия является частью иму­щества треста, а потому, что государство не может до­пустить приостановления хозяйственной деятельности со­циалистического предприятия (должника), выполняющего какой-то отрезок народнохозяйственного плана. Материаль­ная помощь предприятию-должнику будет оказана также

и потому, что оздоровление его деятельности явится необ­ходимым условием обеспечения хозрасчетной деятельности предприятия-кредитора. Соответствующие дополнительные средства, необходимые для оздоровления работы предприя­тия, могут быть предоставлены главком или трестом за счет тех средств, которые образовались у главка или треста в связи с перераспределением оборотных средств и отчисле­нием от прибылей подведомственных им предприятий. Эти средства, в частности, направляются не только на пополне­ние оборотных средств предприятий в связи с расширением их производственных программ, но и на покрытие их убытков.

Перераспределение излишних оборотных средств про­изводится не только внутри треста или главка, но и внутри министерства между главками и их предприятиями. На расчетный счет по перераспределению оборотных средств, амортизационных отчислений и прибылей поступают не только соответствующие средства предприятий и хозорганов главка, но и средства предприятий других (главных управлений данного министерства, поступающие в порядке перераспределения их излишних оборотных средств по рас­поряжению министра. Было бы весьма соблазнительно счи­тать эти средства имуществом главка или треста и на этом основании узаконить дополнительную ответственность вы­шестоящего хозоргана за нижестоящее хозяйственное звено. Но такая трактовка юридической природы этих средств была бы ошибочной.

Дело в том, что хотя указанные выше средства и нахо­дятся в распоряжении главка или треста, но они не являются их собственными оборотными средствами. Главк имеет собственные оборотные средства, но они предназна­чены для других целей — для сбыто-снабженческих опера­ций главка как хозяйственной организации и хранятся на другом расчетном счете. В настоящее время сбыто-снабженческая деятельность треста осуществляется через хоз­расчетные отделы сбыта и снабжения, которым перево­дятся оборотные средства и открываются расчетные счета. Оперативные сбыто-снабженческие отделы треста действуют по отношению к предприятиям треста либо в качестве само­стоятельных имущественных единиц и, следовательно, сами превращаются в предприятия, либо действуют от имени треста и, стало быть, юридически действует сам трест. В по­следнем случае трест обособляет себя по отношению к вхо-

дящим в его систему предприятиям в качестве самостоя­тельной имущественной -единицы. В какую бы форму ни выливались эти отношения — в форму ли наряда-заказа, наряда-приказа и т. д., — они, как это уже отмечалось выше, не могут быть никакими иными, кроме как хозрасчетными имущественными отношениями.

Ранее была дана характеристика имущественных связей, существующих между управлением пароходства и подве­домственными ему транспортными хозрасчетными предриятиями. В качестве субъекта этих имущественных свя­зей выступает именно управление пароходства, чем подчеркивается то обстоятельство, что пароходство в дан­ном случае противостоит входящим в его состав другим хозрасчетным единицам, как имущественно обособленная от них юридическая личность.

Эти выводы могут быть подкреплены также и иными примерами. Рассмотрим, например, имущественные отноше­ния, складывающиеся внутри торга. Непосредственная опе­ративная работа промторга—снабжение своей розницы промтоварами—осуществляется торговым отделом торга, действующим на хозрасчете. Тортовый отдел пользуется правом самостоятельного заключения договора, имеет са­мостоятельный баланс, собственные оборотные средства, свой расчетный счет в банке и т. д., т. е. находится на пол­ном хозяйственном расчете. Покупателями торгового от­дела являются ровничные предприятия того же торта — районные конторы или магазины. Они (выступают по отно­шению к торговому отделу, а торговый отдел по отношению к ним как самостоятельные и равноправные субъекты права'.

Приведенный пример характерен в качестве иллю­страции Внутритрестовских связей иного типа, чем связи между пароходством и его хозрасчетными предприятиями.

¹ См. Аксельрод, Гурьев, Езерский, Хейфец, Торговая работа торга, Госторгиздат, М., 1939, стр. 118—122. Примером связей как первого, так и второго типа являются также взаимоотношения между строительством и его подсобными, переведенными на самостоятельный баланс предприятиями. Расчеты подсобных предприятий со строительством за отпущенные товары и услуги «производятся через банки на основании договоров, заключаемых этими предприятиями с хозрасчетными частями стройки, а при отсутствии хозрасчетного Контрагента — на основании нарядов лица, возглавляющего стройку» (п. 9 Положения об укреплении хозяйственного расчета строительства (приложение к приказу НКТП №387 от 8 марта 1936 г.).

Оперативная деятельность хозоргана сконцентрирована о его отделе, выступающем по отношению к предприятиям в качестве обособленной от них и равноправной с ними юридической личности. Но и в этом случае конечный эф­фект тот же—налицо имущественное обособление хозоргана в его оперативной деятельности от имущественной сферы входящих в него предприятий.

В совершенно ином положении находятся подлежащие перераспределению оборотные средства, прибыли и амор­тизационные отчисления. Часть этих средств направляется в бюджет, часть — в банки долгосрочных вложений на фи­нансирование капитального строительства предприятий данной отрасли народного хозяйства, часть—на пополне­ние оборотных средств и покрытие убытков предприятий данной системы.

Главк и трест распоряжаются этими средствами в ка­честве органов хозяйственного управления. Эти средства находятся в их ведении (управлении), но не являются при­надлежащими им средствами в том смысле, в каком эти средства могут являться собственными средствами хозрас­четных единиц. Это целевые средства, отношение к кото­рым со стороны управляющих ими органов сходны, но не тождественны с отношением органов Министерства финан­сов к бюджетным средствам, направляемым на содержание госбюджетных учреждений или на финансирование народ­ного хозяйства. В отличие от финансовых органов главк и трест имеют более широкие права по маневрированию ре­зервом оборотных средств. Однако главк или трест, распо­ряжаясь резервными оборотными средствами и частью при­были, идущей на их пополнение, действуют в качестве административных, а не хозрасчетных органов и поэтому не могут и не должны нести имущественную ответственность за долги своих предприятий за счет этих средств на осно­вании решений суда или арбитража ¹.

¹ Поэтому нельзя согласиться с заключением, данным в консуль­тации, помещенной в 1935 г. в журн. «Арбитраж» по вопросу о том, вправе ли Госарбитраж вынести решение о замене неплатежноспособного ответчика — хозоргана госбюджетным главком, которому этот хозорган подчинен. В консультации правильно указывается, что Госарбит­раж не вправе вынести такое решение. «Однако Госарбитраж, — сказа­но в ответе на поставленный выше вопрос,—вправе обязать главк, кото­рому подчинены несостоятельные ответчики-совхозы, предусмотреть в утверждаемых им на ближайший плановый период финансовых планах свиносовхозов специальные ассигнования на покрытие сумм, присуж-

Разумеется, по той же причине нельзя считать эти сред­ства и общими средствами всех предприятий данной си­стемы. Поскольку указанные средства были изъяты от пред­приятий, последние полностью утрачивают связь с этими средствами. Отношение предприятия к средствам, получае­мым на покрытие убытков или на расширение производ­ственной деятельности, таково же, как и отношение его к средствам, поступающим на его расчетный счет в начале года через главк или трест из госбюджета.

Все эти соображения должны быть положены в основу решения вопроса об условиях дополнительной ответствен­ности треста по обязательствам его предприятия в случае ликвидации последнего. Решение вопроса должно соответ­ствовать плановой природе социалистического хозяйства и принципам хозрасчета, лежащим в основе имущественных отношений государственных социалистических предприя­тий.

Ликвидация государственного предприятия в настоящее время по общему правилу является следствием реоргани­зации хозяйственного управления в той или иной отрасли социалистической экономики. В условиях полной победы социализма в стране отпадает необходимость сохранения установленного Положением о трестах порядка ликвида­ции государственных хозорганов по мотивам несостоя­тельности '.

Основная форма прекращения юридических лиц гос­предприятий— реорганизация, как известно, не сопрово­ждаемая ликвидацией их дел и имущества. Деятельность прекращаемых предприятий в этом случае принимает но­вые организационные формы, она продолжается в деятель-

денных со свиносовхозов» («Арбитраж», 1935, № 20, стр. 31).Такое решение вопроса находится в противоречии с принципами хозрасчета; свиносов­хозы — хозрасчетные, а не госбюджетные организации, и ни суд, ни арбитраж не вправе обязывать вышестоящий планово-регулирующий орган финансировать хозрасчетное предприятие в целях покрытия им своих долгов перед кредиторами.

¹ Впрочем, НКЮ РСФСР в циркуляре № 9 от 8 марта 1937 г. признал допустимой ликвидацию совхоза по несостоятельности; согласно этому циркуляру, «при отсутствии у совхозов имущества, на которое по закону допустимо обращение взыскания, суд должен в соответствии с разъяснением Президиума Верховного суда РСФСР от 13 мая 1936г. вынести определение о постановке перед Наркомсовхозов вопроса или о погашении долга путем санирования или о ликвидации совхоза, как неплатежеспособного, с оплатой долгов в порядке ликвидации».

ности тех юридических лиц, которые возникли в результате реорганизации (слияния или разделения) «ли которые су­ществовали и ранее (при присоединении).

Из этого, однако, не следует, что в социалистическом хозяйстве невозможны случаи прекращения госпредприя­тий с ликвидацией их дел и имущества, т. е. ликвидации их в точном смысле этого слова. Госпредприятия могут быть прекращаемы не в порядке их ликвидации по несостоятель­ности, а по другим основаниям. Таковы, например, случаи ликвидации (расформирования) торговых, транспортно-складских и даже небольших промышленных предприятий в виду нецелесообразности их дальнейшего существо­вания.

Должны ли, однако, вышестоящие хозорганы, в систему которых входили ликвидированные предприятия, нести до­полнительную материальную ответственность за их долги в случае недостаточности средств на ликвидационном ба­лансе. Госарбитраж, как мы видели, ответил утвердительно на этот вопрос. «В настоящее время, — сказано в упоминав­шемся выше постановлении арбитража, — фабрика ликви­дирована и ее ликвидационный баланс передан тресту. Трест должен полностью гнести материальную ответствен­ность по настоящему иску к фабрике № 1, а не только в пределах переданного ему ликвидационного баланса фа­брики». В свете изложенных выше соображений данное Госарбитражем обоснование субсидиарной ответственно­сти треста едва ли можно признать правильным. Почему трест должен нести ответственность за предприятие, при­знанное самим арбитражем самостоятельным субъектом прав? Очевидно, в силу особых внутренних взаимоотноше­ний предприятия и треста, т. е. вследствие того, что трест — это «потолок» ответственности — законченное имуществен­ное единство, растворяющее в себе имущество предприятия при его ликвидации. Позиция, занятая арбитражем, совпала с позицией, которая защищалась нами в 1938 г.

В связи с изменившимся положением треста этот вы­вод подлежит пересмотру. Поскольку предприятие является самостоятельной имущественной единицей, суд и арбитраж не вправе решать вопрос о перераспределении резервных оборотных средств, находящихся в ведении треста, как планово-регулирующего (административного) органа. Трест или главк могут направить эти средства на покрытие убыт­ков предприятия, но суд не вправе обязывать ука-

занные органы покрывать убытки ликвидированного пред­приятия. Это нецелесообразно даже с политико-правовой точки зрения. Покрытие убытков действующего предприя­тия имеет своей целью оздоровить его финансовое состоя­ние и тем самым создать нормальные условия для его даль­нейшей работы. Покрытие же убытков ликвидированного в связи с нецелесообразностью дальнейшего существова­ния предприятия может быть оправдано только соображе­ниями защиты имущественных интересов кредиторов ликвидированного предприятия. Однако едва ли эти сооб­ражения могут иметь перевес над соображениями, исходя­щими из необходимости индивидуализации и укрепления имущественной ответственности каждой переведенной на полный хозяйственный расчет производственной единицы. С этим обстоятельством должны считаться все участники советского гражданского оборота и не рассчитывать на то, что в судебном или арбитражном порядке материальная ответственность по обязательствам предприятия-должника будет возложена на вышестоящий хозорган, хотя бы неплатежеспособность была установлена в связи с ликви­дацией должника.

Иное дело, когда ликвидируется (расформировывается) филиал хозоргана. В этом случае вполне оправдано возло­жение на хозорган материальной ответственности за долги ликвидируемого филиала, действующего от имени хозор­гана. Было бы недопустимо поощрять имевшие место в практике попытки некоторых хозорганов освободиться от материальной ответственности по обязательствам, своих ликвидируемых отделений путем ограничения этой ответ­ственности пределами тех активов, которые находились в распоряжении данного отделения '.

Конечно, если при обращении взыскания на имущество ликвидируемого предприятия выяснится, что вышестоящий хозорган неправильно удерживает у себя принадлежавшие предприятию средства, суд или арбитраж в силу соображе­ний, о которых упоминалось ранее, вправе привлечь в ка­честве ответчика этот хозорган и обязать его удовлетворить претензии кредиторов в размере, не превышающем размер удерживаемых хозорганом сумм.

¹ Об этом в ст. Я. И. Рапопорта, Нужен закон о порядке лик­видации государственных хозорганов, Бюлл. Госарбитража, 1934, № 15, стр. 13.

Разумеется, в силу тех или иных хозяйственно-полити­ческих соображений компетентные планово-регулирующие органы могут полностью покрыть убытки ликвидирован­ного предприятия. Это могут потребовать интересы креди­торов, хозрасчет которых был бы существенно нарушен неплатежеспособностью ликвидированного предприятия.

Но для возложения такой ответственности на хозорган необходимо либо специальное постановление Правитель­ства, либо распоряжение министерства или иного планово-регулирующего органа.

В итоге необходимо притти к выводу, что переведенное на полный или законченный хозяйственный расчет пред­приятие должно нести самостоятельную имущественную от­ветственность по своим обязательствам не только в про­цессе своей обычной хозяйственной деятельности, но и в случае его ликвидации.

XIV. ФИЛИАЛЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ХОЗЯЙСТВЕН­НЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Филиал — это составная часть юридического лица, осу­ществляющая на определенной территории вне обычного места деятельности юридического лица все или часть его функций. Отсюда следует, что сделки, заключаемые фи­лиалами в лице их руководителей, должны создавать права и обязанности для юридического лица в целом, а не только для филиала. Руководители филиалов должны действовать на основании доверенности соответствующего юридического лица. Филиал—это часть юридического лица, не являю­щаяся самостоятельной юридической личностью. Поэтому по обязательствам филиала должно отвечать юридическое лицо, частью которого является филиал.

Правда, филиалам открываются самостоятельные рас­четные счета в банке и разрешается заключать договоры после того, как они пройдут государственную регистрацию. Однако это обстоятельство не может поколебать вывод о том, что филиал не является юридическим лицом. Госу­дарственная регистрация является одним из способов про­верки законности возникновения филиала. Открытие расчетного счета филиалу, предоставление ему права за­ключать договоры — это только способ перенесения дея-

тельности юридического лица в другой, территориально отличный от места его нахождения пункт. Для этого, ко­нечно, необходима соответствующая организация. Нали­чие филиала облегчает выполнение функций, возложенных на юридическое лицо, и пространственно расширяет сферу его деятельности.

Такое истолкование понятия филиала, на наш взгляд, на­ходится в соответствии с теми указаниями, которые содер­жатся по этому поводу в постановлении СНК СССР от 9 декабря 1935 г. «О порядке открытия и регистрации фи­лиалов и представительств хозяйственных организаций я предприятий»' и в Положении о государственной реги­страции от 16 апреля 1940 г. Первое постановление, го­воря о порядке открытия филиалов, понимает под послед­ними отделения, конторы, агентства хозяйственных орга­низаций и предприятий. Постановление от 9 декабря 1935 г. устанавливает для филиалов тот же порядок их от­крытия, что и для представительств хозяйственных органи­заций и предприятий. Чтобы не допускать открытие филиалов, существование которых с хозяйственной точки зрения нецелесообразно и повлечет только излишнее рас­ходование государственных средств, установлен строго раз­решительный порядок организации филиалов.

То обстоятельство, что закон предусматривает для фи­лиалов такие же условия их образования и деятельности, что и для представительств, свидетельствует о правильно­сти сделанного ранее вывода. Филиал—это не самостоя­тельный субъект права, не самостоятельное предприятие. Отличие филиала от представительства заключается в сле­дующем. Представительство, равно как и единоличный уполномоченный, совершает от имени и за счет предста­вляемой хозяйственной организации необходимые для вы­полнения возложенных на нее задач сделки и иные юриди­ческие действия на той территории, которую обслуживает данное представительство. Филиал же, помимо выполнения этих задач, может осуществлять на данной территории и те хозяйственно-оперативные функции, которые составляют содержание деятельности самого юридического лица.

К сожалению, практика существенным образом расхо­дится с изложенной выше, единственно правильной, на наш

¹ СЗ СССР 1935 г. № 64, ст. 518¹.

взгляд, характеристикой филиала. Филиалами зачастую именуют входящие в состав хозяйственной организации хозрасчетные единицы —производственные предприятия, выполняющие самостоятельные задачи и являющиеся самостоятельными юридическими лицами.

Например, Гипроавиапром (Государственный институт по проектированию заводов авиационной промышленности) является хозрасчетной организацией и действует на основе Положения о трестах от 29 июня 1927 г. '. В силу § 14 Устава Гипроавиапрома входящие в состав инсти­тута филиалы действуют в качестве подотчетных производственных е д и н и ц на хозрасчете. Но если в состав данной хозяйственной организации входят переведенные на хозрасчет производственные единицы, то их и следует именовать тем, чем они являются в действи­тельности, т. е. предприятиями, а не филиалами. Если же данная производственная единица находится на внутрен­нем хозрасчете, она ничем не отличается от цеха пред­приятия ².

Правильно охарактеризован филиал в Положении об Институте летних исследований Министерства ави­ационной промышленности. В положении предусмотрена возможность открытия филиалов института в целях прибли­жения научно-исследовательской работы к месту произ­водства; финансирование филиалов производится за счет и по смете института.

В практике хозяйственных министерств встречаются случаи открытия филиалов производственных предприятий. В некоторых положениях о таких филиалах предусматри­вается субсидиарная ответственность предприятия за долги филиала; баланс филиала входит в баланс за/вода; началь­ник филиала действует на основании доверенности, выдан­ной директором завода. Затем неожиданно выясняется, что начальнику филиала, действующему по доверенности ди-

¹§ 2 Устава Гипроавиапрома, утв. Наркомавиапромом 22 июня 1941 г.

²Точно так же Положение о Центральной научно-исследовательской лаборатории по водоочистке и водоподготовке Центрального научно-исследовательского института бумажной промышленности именует лабораторию филиалом института. Однако в действительности лаборато­рия является не филиалом, а предприятием, находящимся в ведении института и выполняющим самостоятельные функции, не сливаю­щиеся с функциями, лежащими на институте.

ректора завода, предоставляется право совершать сделки и иные юридические действия от имени филиала, а также выдавать доверенности отдельным лицам на право совершения тех или иных действий от имени филиала. Иногда в таких положениях (содержится указание, что фи­лиал действует на началах хозрасчета и производит все необходимые для осуществления возложенных на него за­дач операции по всей территории СССР. Но хозрасчет филиала может быть только внутренним хозрасчетом, т. е. принципом, определяющим взаимоотношения филиала с его предприятием, а не положение филиала вовне, в граждан­ском обороте, ибо в конечном счете предприятие должно нести имущественную ответственность за долги филиала. Нельзя признать правильным предоставление филиалу права осуществлять возложенные на него задачи на всей территории СССР: филиал в этом случае перестает быть филиалом и превращается в самостоятельное пред­приятие.

Смешению понятия филиала с понятием предприятия способствовала и та трактовка понятия филиала, которая дана в инструкции НКФ СССР от 6 августа 1940 г. В силу п. 24 этой инструкции «к филиалам, подлежащим государ­ственной регистрации, относятся: а) конторы, отделения и агентства юридических лиц, выполняющие все основные функции данного юридического лица на части территории, на (которую распространяе

Дата добавления: 2014-10-22