Социодрама

Ситуационная игра

Ситуационная игра, так же как и ролевая игра, представляет собой метод социального тренинга, однако она имеет, кроме того, и диагностическое значение. Ее цель состоит не столько в обучении адекватному роле­вому поведению, сколько умению справляться с затруд­нительными ситуациями. Во многом она перекликается с тестом на спонтанность, тренингом спонтанности и тренингом креативности по Морено. Для протаго­ниста в группе могут инсценироваться и варьироваться ситуации всех степеней сложности, будь то представле­ние новому работодателю, обнаруженная только при входе в театр пропажа билета или душный портовый кабачок, в котором пьянице хочется выпить за счет протагониста, и многое другое.

В тесте на спонтанность (91) испытуемый взаи­модействует с разными незнакомыми ему людьми. При этом его реакции исследуются с точки зрения частоты, оригинальности, гибкости и адекватности. В ситуацион­ном тесте испытуемого безо всякой подготовки вводят на сцене в самые различные ситуации. На каждую си­туацию он реагирует по-своему. Устанавливается, в ка­ких ситуациях его спонтанность достигает максимума и в каких — минимума. Терапия или, лучше сказать, тре­нинг спонтанности и креативности основывается на ре­зультатах тестирования. В ситуационных играх возра­стающей степени сложности испытуемый в качестве протагониста обучается умению справляться с ситуаци­ями, вызывавшими у него ранее замешательство или страх. Хотя для преодоления затруднений спонтанность протагониста является непременным условием, однако для лучшего совладания с реальностью одной только спонтанности еще не достаточно. Морено полагает, что высокая степень спонтанности при слабой креативности может оказаться даже деструктивной. Креативность не­посредственно связана с интеллектуальным и эмоцио­нальным восприятием внешнего мира и окружения в акте спонтанного поведения. Поэтому Морено говорит о необходимости сочетать тренинг спонтанности с тре­нингом креативности. Последний — прежде всего бла­годаря постоянному обмену ролями и точной обратной связи — обеспечивает отчетливое восприятие межчело­веческих констелляций и общих взаимосвязей. Благо­даря этому протагонист становится способным креатив­но соотносить высвобожденную спонтанность с общими взаимосвязями.

Социодрама обращается к глу­бинным социальным реальностям, не приукрашенным еще искусством и не выхолощенным еще интеллек­туализацией (96).

Я. Л. Морено

Слово «социодрама», если обратиться к его этимоло­гии, состоит из «socius» и «drama», то есть «окружаю­щих» и «действия». Дословно это означает «действие с окружающими людьми» (96). По аналогии с определени­ем психодрамы как глубинно-акционального метода, име­ющего своим предметом межчеловеческие отношения и индивидуальные системы представлений, социодрама оп­ределяется как глубинно-акциональный метод, направ­ленный на отношения между различными группами и коллективные представления (90). Социодрама в отличие от психодрамы не ограничивается проблемами одного че­ловека или какой-либо конкретной группы, она имеет де­ло с любым количеством людей, а иногда даже со всеми представителями той или иной культуры. Это становится возможным на основе предположения, что присутствую­щие при социодраме или сообщающиеся между собой че­рез средства массовой информации люди испытывают на себе влияние множества достаточно однородных сомати­ческих, психических, социальных и этических ролей. Го­воря о социодраме, Морено исходит также из того факта, что человек — это исполнитель ролей (86), бытие которо­го развертывается по природным, психическим, социаль­ным и этическим ролевым паттернам. Каждый из нас, рассуждает Морено, помимо общественной жизни имеет свой частный, как ему кажется, «мир» с присущими ему «совершенно личными» ролями. При этом, однако, нель­зя не заметить, что миллионы «частных миров» во многом совпадают друг с другом. Совпадающие элементы оказы­ваются коллективными элементами. Стало быть, каждая роль представляет собой смесь личных и коллективных элементов (96). Если мы абстрагируемся от индивидуаль­ных черт ролей человека, то останется ядро, образованное коллективными ролевыми паттернами отца, матери, возлюбленного, рабочего, джентльмена и т.д. Эти ролевые паттерны репрезентируют коллективные представления и коллективный опыт.

Морено поставил вопрос, какими драматическими средствами — спонтанно и приближенно к жизни — сде­лать познаваемыми и видимыми внутреннее устройство и проблематику той или иной культуры. Разрабатывая социодраму, он исходил из того, что индивид страдает не только от своих наследственно обусловленных недо­статков, своих личных комплексов и межчеловеческих отношений. Еще чаще, пожалуй, он страдает от данно­стей коллективной природы. Негр, например, страдает от того, что не-негры смотрят на него не как на индивида, а как на «просто» негра, еврей — из-за того, что не-евреи смотрят на него как на «просто» еврея. Эта позиция по отношению к представителям других групп проявляется, так сказать, подобно коллективному рефлексу (96). Рассуждая об этом феномене, нередко дающем повод к социодраматической переработке, Морено говорит также об идентификации с ролью. Эту идентификацию не сле­дует связывать с идентификационными процессами. Она имеется у ребенка еще до того, как у него появляет­ся способность к идентификации, и оказывает влияние на все межгрупповые отношения взрослого человека. Еще одним феноменом, имеющим важное значение для социодрамы, является тот факт, что у женщин, напри­мер, в изменившихся общественных условиях нашего времени возник не столько личный, сколько повсеместно распространенный коллективный ролевой конфликт.

Если мы спросим, не основаны ли эти утверждения лишь на отдельных наблюдениях, быть может, даже на предположениях или же их удалось подтвердить экспери­ментально, то ответ, который дает социодрама, говорит о том, что этому имеется эмпирико-научное доказательство. Что же позволило Морено придать этому доказательству социодраматическую форму? Это удалось сделать благо­даря проведению достаточно широкого опроса обществен­ности относительно наиболее актуальных тем и проблем и их спонтанного социодраматического изображения. Если, к примеру, в каком-нибудь большом городе на социодра­му пришли пятьдесят, сто или более человек, представля­ющие различные слои населения, то ведущий — если актуальные проблемы не указываются спонтанно — просит каждого назвать ту проблему, которая его тяготит. При этом изучается, для скольких присутствующих каждая отдельная тема представляется важной или вызывает к се­бе интерес. Затем самая важная для большинства пробле­ма изображается в социодраме.

Так, например, если в 30-е годы в США проблемы тру­довой занятости преобладали в сознании участников социодрамы над супружескими проблемами, в 50-е — се­мейные проблемы над политическими, в 60-е — расовые конфликты над национальными и религиозными, а про­блемы наркомании — над извечными конфликтами меж­ду поколениями, то с начала 70-х годов экологические проблемы, похоже, все больше и больше преобладают над проблемами экономическими. Проводимое уже в течение нескольких десятилетий статистическое исследование та­ких приоритетов позволило сделать интересное наблюде­ние за процессом изменения общества. Само собой разу­меется, однако, что оно может иметь научную важность только при создании условий для свободного выражения мнений.

Как же конкретно происходит социодрама? В первой сцене, например, представитель этнического меньшинст­ва изображает условия, в которых ему приходилось тру­диться до того, как сложившаяся напряженная ситуация привела к открытому конфликту. Во втором эпизоде сце­нически изображается типичный пример постоянного притеснения и унижения со стороны его начальника и коллег по работе. Особенно эмоционально вовлеченными в эти сцены оказываются зрители, относящиеся к тому же самому меньшинству, ведь протагонист — словно про­должение их самих, «в качестве их вспомогательного "Я"» изображает на сцене общую для них проблему, их коллективный опыт. В социодраматическом смысле в этом процессе речь идет не об идентификации между зри­телями и актером на сцене, а, как полагает Морено, о фе­номене коллективной идентификации (96). Поэтому воз­никающий здесь групповой катарсис он называет кол­лективным катарсисом (96). В третьей части игры стре­мятся к тому, чтобы проявившуюся в уже изображенном конфликте напряженность между меньшинством и этни­ческим большинством вскрыть также в самой социодраматической группе и рассмотреть диалектически, то есть в разных ситуациях, в которых проблема излагается с точ­ки зрения то одной, то другой партии, переработать ее на сцене. В техническом отношении это осуществляется тем же способом, что и в психодраме, центрированной на группе.

Независимо от того, используется ли в социодраме техника, свойственная скорее терапии, центрированной на протагонисте, или, наоборот, терапии, центрирован­ной на группе (96), социодрама всегда направлена на группу. Ее диагностическое значение столь же велико, как и терапевтическое. В социодраме исследуется не только тот или иной актуальный конфликт, но и при случае различные причины одного и того же феномена. К примеру, фригидность является сегодня столь же час­то встречающейся темой, как и раньше. Но если не­сколько десятилетий назад при изображении отношений между мужчиной и женщиной в различных повседнев­ных ситуациях со стороны фригидной женщины прояв­лялись обычно робость, зажатость и чувство вины, то се­годня, как правило, она демонстрирует раскрепощен­ность и душевное равновесие. Различные причины оди­наковых симптоматических ролей отчетливо проявляют­ся в социодраме, указывая на существенные изменения в обществе, от которых косвенно или непосредственно зависит тот или иной недуг.

Когда Г. Форверг рассматривает «роль как функцию в смысле зависимости» (134), то это справедливо также и в отношении патологического ролевого поведения. Ее точка зрения подтверждается эксплоративными \то есть преследующими диагностические цели. — Прим. перев.\ психодрамами и социодрамами. Все без исключения психодраматиче­ские и социодраматические сцены демонстрируют зависи­мость человека от природных данностей, давления куль­туры, обстоятельств и конкретного положения вещей. Од­нако же каждая психодрама и каждая социодрама, в соот­ветствии с главным устремлением Морено, открывает так­же дверь к новым когнитивным и экспериментальным возможностям преобразования, к социодраматическому тренингу спонтанности и креативности и прокладывает «пути к переустройству общества» (91).

Дата добавления: 2014-10-22