Всеохватные структуры

Проблема идентичности приобретает критический и неизбежный ха­рактер в связи с тем обстоятельством, что «идентичность» есть внут­ренне противоречивое понятие (поэтому оно сродни понятию «смысл»). Теоретики, руководствующиеся различными подходами – марксизмом, психоанализом, культурологией, феминизмом, исследо­ваниями сексуальных меньшинств, колониальных и постколониальных обществ – показали различные аспекты проблемы идентичности, ка­жущиеся структурно сходными. Мы постоянно наблюдаем один и тот же механизм вне зависимости оттого, какого подхода придерживаем­ся: повторяем ли мы вслед за Луи Альтюссером, что вследствие «куль­турной интерпелляции» человек обретает идентичность как субъект, занимающий определённое положение или играющий определённую роль; подчёркиваем ли мы, как приверженцы метода психоанализа, роль «зеркальной стадии», на которой субъект приобретает идентич­ность, ложно отождествив себя со своим отражением; определяем ли мы идентичность, подобно Стюарту Холлу, как «названия, которые мы даем различным вариантам самопозиционирования, и сами эти пози­ции, и изложение событий прошлого»; акцентируем ли мы, как ис­следователи понятия «субъект» в колониальных и постколониальных обществах, роль столкновения противоречивых дискурсов и требова­ний в формировании субъекта, не обладающего внутренним един­ством; соглашаемся ли мы с Джудит Батлер, что идентичность гетеросексуала основана на подавлении гомосексуального желания. В процессе формирования идентичности одни различия не только выдвигаются на первый план, а другие, напротив, игнорируются – внут­реннее различие или разделение проецируется в ходе этого процесса на различие между индивидуумами или группами. В нашем представ­лении «быть мужчиной» значит отрицать всякую «женственность» или слабость и в этом видеть разницу между мужчинами и женщинами. Внутреннее различие отрицается, предстает как проекция – разли­чие между. Исследования в разных областях, по-видимому, сходятся в одну точку при изучении путей негарантированного, пусть и неиз­бежного, формирования единства и тождества субъекта, причем все эти стратегии, будучи вполне правомочными, могут создавать разрыв между идентичностью или ролью, приписанной индивидууму, и раз­личными событиями и положениями его жизни.

Одним из источников путаницы является нередко вызывающее спо­ры предположение о том, что отсутствие внутреннего единства субъек­та каким-то образом исключает возможность деятельности и ответ­ственности за совершённые поступки. Можно дать простой ответ: те люди, которые подчёркивают значение действия, хотят, чтобы теория подтверждала, будто осознанные действия изменят мир, и расстраи­ваются из-за того, что это не всегда так. Разве мы живем в мире, где действия имеют последствия, которые чаще не соответствуют нашим намерениям, нежели соответствуют им? Но есть и два более сложных ответа. Во-первых, Джудит Батлер показывает, что «представление об идентичности как о результате, то есть о чем-то произведенном или вызванном, открывает возможности “деятельности”, которые скрыто исключаются концепцией, принимающей категории идентичности в качестве фундаментальных и фиксированных». Считая пол базовой категорией, Батлер указывает на различия в действиях, на возможно­сти вариаций при их повторении, которые несут определенное значе­ние и создают идентичность. Во-вторых, традиционные представле­ния о субъекте в действительности лишь ограничивают деятельность и ответственность. Если мы говорим о «сознательном субъекте», то мы можем претендовать на невинность, отрицать ответственность, ведь мы не всегда можем сознательно «избрать» последствия совершен­ных нами действий. Если же наша концепция субъекта, напротив, ос­новывается на бессознательности и занимаемой субъектом позиции, область ответственности может быть расширена. Акцент на структу­рах бессознательного, на позиции, которую субъект не выбирает, пред­полагает ответственность за все события нашей жизни и за их непред­виденные последствия – такие как расизм или шовинизм. Такое (рас­ширенное) понимание субъекта снимает ограничения, традиционно накладываемые на представления о деятельности и ответственности. Свободен или детерминирован выбор, который совершает лич­ность? Философ Энтони Аппиа отмечает, что вопрос о деятельности и позиции субъекта может решаться с двух различных точек зрения, которые, как правило, не конкурируют друг с другом, за исключением тех случаев, когда мы не имеем возможности принять во внимание оба подхода. Рассуждения о деятельности и выборе проистекают из нашего стремления жить сознательной жизнью среди других людей, которым мы приписываем определенные воззрения и намерения. Рас­суждения о позиции субъекта, определяющей его действия, порожде­ны стремлением осознать социальные и исторические процессы, обусловливающие деятельность индивидуума. Самые жаркие дискус­сии в современной теории возникают тогда, когда утверждения о дея­тельной роли индивидуумов и высказывания о реальной власти социальных и речевых структур воспринимаются как конкурирующие идеи. Так, в исследованиях, посвящённых проблемам идентичности в колониальных и постколониальных обществах, распространены горячие споры о деятельности аборигенов, «субалтернов» («низших», «подчинённых»). Некоторые учёные, интересовавшиеся точкой зре­ния и деятельностью субалтернов, указывали на акты сопротивления колониализму или добровольного сотрудничества с ним. Оппоненты обвиняли их в том, что они игнорируют скрытое воздействие колони­ализма, который всецело определял ситуацию и возможности деятель­ности, например, принуждая «местных» к тем или иным действиям. Других теоретиков, описывающих всеохватное воздействие «колони­ального дискурса» – дискурса колониальных властей, который и со­здавал мир, где жили и действовали субалтерны, упрекали в отрицании деятельности «подчинённых» субъектов.

Согласно аргументации Энтони Аппиа, эти внешне различные объяс­нения на самом деле не противоречат друг другу. Местные жители совершают действия, язык этой деятельности вполне обычен, в какой бы мере колониальный дискурс ни предопределял её возможности. Два, казалось бы, противоположных объяснения принадлежат к раз­ным регистрам, как, например, суждение о мотивах, побудивших Джо­на принять решение о покупке новой «Мазды», с одной стороны, и суждение о мировом капитализме и месте японских автомобилей на американском рынке, с другой. Аппиа считает, что мы многое поймем, если разграничим концепцию позиции субъекта и концепцию деятель­ности, признав, что они принадлежат к различным родам утвержде­ний. Энергию упомянутых теоретических дебатов следовало бы направить в русло обсуждения механизмов формирования идентич­ности и размышлений о той роли, которую различные дискурсы, и в частности – литература, играют в этом процессе.

Однако возможность мирного сосуществования суждений о совер­шающем выбор субъекте и о силах, предопределяющих этот выбор, представляется весьма отдаленной перспективой. В конце концов, развитие теории движется стремлением понять, насколько далеко мо­гут увести нас идея или аргумент, и рассмотреть альтернативные объяс­нения и их предпосылки. Разрешить противоречия, возникающие при изучении концепции деятельности субъекта, значит зайти в своих суждениях настолько далеко, насколько возможно, определить представ­ления, которые ограничивают нашу мысль, и бросить им вызов.

Дата добавления: 2014-10-23