Статьи 120—127

Наделение крестьян землей носило принудительный харак­тер: помещик обязан был предоставить, а крестьянин обязан был взять определенный законом надел. Принудительное навя­зывание крестьянам надела диктовалось тем, что надел рассма­тривался как необходимое условие обеспечения уплаты крестья­нами государственных податей и выполнения повинностей в пользу помещика, о чем определенно говорилось в ст. 3 Общего положения. Крестьянин мог отказаться от надела и тем самым освободиться от связанных с ним повинностей, как правило, только спустя 9 лет по издании Положения, т. е. с 19 февраля 1870 г. В течение же этих 9 лет закон допускал отказы от надела лишь в исключительных случаях, предусмотренных в ст. 121 — 122, 124—127.

В Государственном совете, куда 31 января 1861 г. был пред­ставлен на обсуждение проект Положений о крестьянах, было принято предложение крупного магната князя П. П. Гагарина о предоставлении крестьянам бесплатно («в дар») 1/4 высшего

Местное

положение

для губерний

великороссийских,

новороссийских

и белорусских

Сборник

узаконений и

распоряжений о

крестьянах, т 2,

с 236

Документы

крестьянской

реформы

В Заволжье и в степной части России в 70-х

годах XIX

века годовые

арендные цены за

1 десятину

колебались от 1 до

2 руб., а выкупные

платежи за 1

десятину в год

составляли

2 руб. — 2 руб. 40 коп.

26 См.:

Революционная

ситуация в России

в середине

XIX века,

с. 213 (здесь

приведены расчеты

по уставным

грамотам этих

губерний исследователями В. И. Канатовым, А. Г. Каревской, И. В. Оржеховским и Б. Г. Литваком).

надела, зафиксированное затем в ст. 123 комментируемого Положения.

Хотя закон предусматривал заключение сделок о дарствен­ном наделе только по обоюдному согласию крестьян с помещи­ками (ни помещик не мог навязывать крестьянам дарственный надел, ни крестьяне не могли требовать предоставления им дар­ственного надела), данная статья явилась дополнительным средством ограбления крестьян помещиками. Часто крестьяне были поставлены в такие условия, что прямо-таки вынужденно соглашались на дарственный надел и даже просили его, особен­но если дореформенный надел приближался к низшей его нор­ме, а платежи за землю значительно превосходили ее стоимость. В данном случае крестьяне предпочитали получить 1/4 высшего надела бесплатно, чем 1/3 его за повинности.

Стремление крестьян перейти на дар преимущественно про­являлось в многоземельных губерниях, где был значительный резерв земель, и главным образом в первые годы проведения ре­формы, когда рыночные и арендные цены на землю были еще сравнительно невелики²⁵. Это стремление крестьян подогрева­лось и их надеждой на «новую волю». К получению дарственно­го надела особенно стремились зажиточные крестьяне, имевшие свободные денежные средства для покупки земли, а иногда и собственные покупные земли. Но в данных конкретных случаях стремление некоторой части крестьян к получению дарственного надела наталкивалось на сопротивление помещиков. Помещик соглашался перевести крестьян на дар лишь в том случае, когда это было для него наиболее выгодно. Таким образом, вопрос о дарственном наделе по ст. 123 не может быть решен однозначно.

Отдельные факты нежелания помещиков предоставить кре­стьянам дарственный надел не меняли общей картины их заин­тересованности отделаться от крестьян этим нищенским наде­лом, прозванным в народе «сиротским», чтобы сохранить за со­бой максимум земли. Особенно в этом были заинтересованы крупные помещики-латифундисты в земледельческих губерни­ях, располагавшие свободными денежными средствами для пе­рестройки своего хозяйства на капиталистических началах. Именно из этой категории помещиков, выразителем которых и явился П. П. Гагарин, исходила идея дарственного надела. Поэтому дарственное землевладение крестьян получило наибо­лее широкое распространение в земледельческих губерниях, и подавляющую массу дарственников составляли бывшие крепост­ные крупных помещиков. Характерно, что там помещики пере­водили на дар, главным образом, тех крестьян, которые до 1861 года имели значительные наделы, часто превосходившие сред­ние размеры крестьянского надела по губернии. Поэтому потери дарственников были весьма значительны. Так, в Симбирской губернии дарственники потеряли 76,6% земли, в Самарской — 76,84%, в Нижегородской — 77,4%, в центрально-черноземных губерниях (Воронежской, Курской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Тульской) — от 60 до 87%^2t).

Грабительский характер реформы наиболее ярко проявился

по отношению к дарственникам. По данным «Статистики позе­мельной собственности» (1877 г.) в 37 губерниях России числи­лось 540380 душ мужского пола дарственников, или 0,9% к об­щему числу крепостных в этих губерниях. Особенно много дар­ственников было в Саратовской (107 тыс.), Пермской (110 тыс.), Самарской, Симбирской, Казанской и Воронежской губерниях (в каждой из них около 40 тыс.). В центрально-чер­ноземных губерниях на дар перешло до 25% крестьян, в губер­ниях степного юга — до 30%, в средневолжских губерни­ях — до 40—45%²⁷. В 1907 году было проведено специальное анкетное обследование положения крестьян-дарственников. Оно охватило 461 тыс. душ м. п. дарственников, получивших в ре­зультате реформы по 1,05 десятины на душу. Оказалось, что лишь незначительная их часть (14% — преимущественно зажи­точные) могла прикупить землю, основная же масса оказалась в крайне бедственном положении²⁸. Расчеты крестьян, согласив­шихся на дар, оказались ошибочными. В тех губерниях, где больше всего было дарственников, особенно быстро возрастали арендные и продажные цены на землю, так как именно здесь вследствие значительного процента среди крестьян-дарственни­ков, а также и наибольших отрезков от наделов у других кресть­ян, резко повысился спрос на землю и соответственно поднялись на нее цены.

Статьи 128—131

Статьи предоставляют отдельным домохозяевам право отказа от наделов по истечении 9 лет со времени утверждения Положе­ния, при этом они могли либо выйти из общины, либо оставать­ся в ней. Однако условия отказа от надела (ст. 125 и 127) и вы­хода из общины (ст. 130—140 Общего положения и ст. 140—142 комментируемого положения) были таковы, что крестьяне в редких случаях могли воспользоваться этим правом. Губернаторы в своих годовых отчетах писали о стремлении крестьян по истечении установленных 9 лет воспользоваться этим правом, что мотивировалось тяжестью оброчных и выкуп­ных платежей. Так, вятский губернатор в своем отчете за 1873 год писал: «С истечением 9-летнего срока, установленного Положением 19 февраля 1861 г. для обязательного пользования земельным наделом, отведенным по уставным грамотам, в гу­бернское присутствие поступало несколько заявлений как от це­лых крестьянских обществ, так и отдельных домохозяев, не только временнообязанных, но и собственников, о желании их воспользоваться дарованным по Положению правом отказаться от земельного надела. Причины, побудившие крестьян делать подобные заявления, во всех случаях одинаковые: это, как они объясняют в своих прошениях, нежелание платить выкупные или оброчные платежи за надел, по мнению их, весьма малый и недоброкачественный»".

С 19 февраля 1870 г. по 19 февраля 1871 г. отказы крестьян от наделов имели место в Курской, Пензенской, Херсонской, Самарской, Симбирской, Оренбургской, Вятской, Нижегород-

Местное

положение

для губерний

великороссийских,

новороссийских

и белорусских

Статистика

поземельной

собственности и

населенных мест

Европейской

России. Вып. 1.

СПб., 1880,

4.XLIII.

Дарственное

землевладение

крестьян (по

обследованию 1907

года). СПб., 1908,

с. 49—55.

29 Федоров В. А.

Падение крепостного права

в России. Документы и

материалы.

Вып. III. М,

1968, с. 96.

Документы

крестьянской

реформы

Федоров В А Указ соч, с 79

ской и Уфимской губерниях. В 19 случаях они заявлялись целы­ми сельскими обществами и в 2843 — индивидуально. По дан­ным Главного комитета об устройстве сельского состояния за 1872—1879 гг., отказы были утверждены в 16 губерниях, в ко­торых отказались от наделов 9397 душ м. п. в 51 помещичьем имении, 7606 остались в своих общинах, а 1791 вышли из общин и «приписались в другие общества»³⁰. Эти данные, по-видимо­му, неполны, ибо только в одной Самарской губернии на 1 янва­ря 1877 г. значилось отказавшихся от наделов 11270 душ м. п.

Статьи 132—138

Эти статьи предоставляют помещику право возвратить себе на время или навсегда надел, отведенный крестьянам по устав­ным грамотам. Возвращение помещику в силу указанных статей крестьянских надельных земель могло происходить как до исте­чения 9 лет по утверждении Положения, так и после этого сро­ка. Это приводило к дальнейшему сокращению крестьянского надельного землепользования. Особенно широкие возможности предоставлялись помещику в отобрании у крестьян на время их наделов в случае недоимок по оброку. В отдельных случаях, предусмотренных ст. 135, помещик мог и навсегда отобрать на­дел за недоимки.

Представляет большой интерес п. 2 ст. 132. Дело в том, что при крепостном праве во владении крупных помещиков (напри­мер, Шереметевых, Голицыных, Паниных, Орловых) было не­мало торгово-промышленных сел, которые по своему экономиче­скому значению и занятиям их жителей (крепостных крестьян) были настоящими городами. Таковы Иваново, Павлово, Кимры, Городец, Вичуга, Мстера, в которых основным, а иногда един­ственным, средством существования крестьян были неземле­дельческие занятия. Отмена крепостного права давала возмож­ность этим селам получить статус города, т. е. жители таких сел могли быть обращены в городское сословие. В данном случае, согласно ст. 132, помещик мог отобрать у жителей этих сел все ранее принадлежавшие им надельные земли, оставив участки только под поселение и выгон. Однако процесс перевода таких сел на положение городов проходил медленно. Например, изве­стное село Иваново, принадлежавшее Шереметевым, получило статус города Иваново-Вознесенска лишь в 1871 году.

Глава четвертая

Дата добавления: 2014-10-31