Структурная поэтика

- направление в литературоведении начала 1960-х - конца1970-х гг., взявшее основные методологические установки, содной стороны, у классической структурной лингвистики деСоссюра и, с другой стороны, у русской формальной школы 1920-х гг. (см.). С. п. имела три основных географических центра: Париж,Тарту и Москву. Французская школа (Клод Леви-Строс, Ролан Барт- см. также постструктурализм, отчасти Р. О. Якобсон -см. семиотика) была наиболее философски ориентированной, иструктурализм здесь довольно быстро перешел впостструктурализм. Московская и тартуская школы развивались в тесномконтакте, так что можно говорить о московско-тартуской школе.Главными представителями С. п. в Москве были Вяч. Вс. Иванов,В. Н. Топоров, Б. А. Успенский, А. М. Пятигорский; в Тарту - Ю.М. Лотман, З. Г. Минц, Б. М. Гаспаров, П. А. Руднев. С. п. была тесно связана с семиотикой (вопределенном смысле для России это даже было одно и то же), нов политическом смысле на советской почве она была поневолеинтеллектуальным движением антиофициозного, внутриэмигрантскоготолка. Зародившись в оттепель 1960-х гг., она сумела пережить1968 г., а к концу 1970-х гг. приобрела черты моднойреспектабельности, чего-то вроде отечественного товара,предназначенного на экспорт. Основным тезисом С. п. был постулат о системностихудожественного текста (и любого семиотического объекта),системности, суть которой была в том, что художественный текстрассматривался как целое, которое больше, чем суммасоставляющих его частей. Текст обладал структурой, котораямыслилась в духе того времени как похожая на структурукристалла (говорили, что в начале своего путилитературоведы-структуралисты изучали основы кристаллографии,чтобы лучше понять то, чем они занимаются сами). Важнейшим свойством системности, или структурности (это вобщем тоже были синонимы с некоторыми обертонами), считаласьиерархичность уровней структуры. Это положение тоже было взятоиз структурной лингвистики, но естественный язык в чем-то болееявно структурированное образование, и в лингвистике тезис обиерархичности уровней вначале не вызывал сомнений, а потом, какраз когда его взяла на вооружение С. п., был пересмотрен генеративной лингвистикой. Уровни были такие (их число ипоследовательность варьировались в зависимости от того, какойисследователь принимался за дело): фоника (уровень звуков,которые могли приобретать специфически стихотворное,поэтическое назначение, например аллитерировать - "Чутьслы ш но, бес ш умно ш ур ш аткамы ш и" - К. Д Бальмонт; метрика (стихотворные размеры -см. подробно система стиха), строфика, лексика(метафора, метонимия и т.д.), грамматика (например, игра напротивопоставлении первого лица третьему - "Я и толпа"; илипрошедшего времени настоящему - "Да, были люди в наше время,/Не то, что нынешнее племя"); синтаксис (наименее разработанныйв С. п.); семантика (смысл текста в целом). Если речьшла о прозаическом произведении, то фоника, метрика и строфикаубирались, но зато добавлялись фабула, сюжет (см.), пространство, время (то есть особое художественноемоделирование пространства и времени в художественном тексте).Надо сказать, что излюбленным жанром С. п. был анализнебольшого лирического стихотворения, которое действительно вруках структуралиста начинало походить на кристаллическуюрешетку. На самом деле количество и последовательность уровнейструктуры художественного текста были не так важны. Важнее вистории С. п. было другое: что она в глухое брежневское время,когда литература настолько протухла, что сделалась нехитрымобъектом, впрочем, квазиполитических манипуляций (знаменитаятрилогия Л. И. Брежнева), вернула литературе ее достоинство -ее художественность, право и обязанность быть искусством дляискусства. Советский школьник, которого тошнило от Ниловны или"образа Татьяны", попав на первый курс русского отделенияфилологического факультета Тартуского университета, мог судивлением обнаружить, что литература - это очень интереснаявещь. Одним из важнейших лозунгов С. п. был призыв к точностиисследования, применению основ статистики, теории информации,математики и логики, приветствовалось составление частотныхсловарей языка поэтов и индексов стихотворных размеров. В этом плане структуралисты (в особенности стиховеды)разделились на холистов (целостников), считавших, чтохудожественный текст возможно разбирать только в единстве всехуровней его структуры, и аналитиков (дескриптивистов),полагавших, что следует брать каждый уровень по отдельности идосконально изучать его. Эти последние и составляли метрическиесправочники и частотные словари. Неудержимое стремление к точности вскоре стало порождатькурьезы, своеобразный "правый уклон" в структурализме. Так,например, в 1978 г. в г. Фрунзе (ныне Бишкек) вышлометодическое пособие для математического анализа поэтическихтекстов, в котором предполагалось предать тотальнойформализации все уровни и единицы структуры поэтическоготекста. При этом авторы пособия вполне всерьез предлагали братьза единицу "художественности" текста 1/16 от художественностистихотворения А. С. Пушкина "Я помню чудное мгновенье".Называлась эта единица - 1 керн. Как это представляется теперь, наиболее позитивной иважной стороной С. п. были не ее методы и достижения (методыбыли взяты напрокат, а достижений, как правило, добивалисьвопреки методам), а ее открытость другим направлениям,просветительский пафос. Так, структуралисты заново открыли мируМ. М. Бахтина (см. карнавализация, диалогичесжое слово,полифонический роман), гениальную ученицу академика Н. Я.Марра (см. новое учение о языке) О. М. Фрейденберг (см. миф,сюжет); они готовы были подвергать структурному анализу всена свете: карточные гадания, шахматы, римскую историю, функциональную асимметрию полушарий головного мозга (см.), законы музыкальной гармонии и обратную перспективу виконографии (кстати, именно в тартуских "Трудах по знаковымсистемам" начали еще в 1970-х годах потихоньку публиковатьтруды репрессированного отца Павла Флоренского). Тартуско-московская С. п. удивила мир тем, что в тухлойбрежневской империи, как оказалось, формируются яркиегуманитарные идеи и работают профессиональные, порой выдающиесягуманитарные интеллекты. Структурализм в России заменил иполитику, и философию, которыми нельзя было заниматься всерьез. Когда рухнула "Великая берлинская стена", разъединявшаяРоссию и Запад, С. п. сделалась достоянием истории науки. ВРоссию хлынули свежие идеи с Запада и из собственногоисторического прошлого. Анализировать стихотворения пересталобыть самым интересным занятием. Отчасти реанимировать С. п.удалось А. П. и М. О. Чудаковым, учредившим Тыняновские чтения,проходившие с 1982 г. (по сию пору) и в чем-то заменившиеЛетние школы семиотики в 1960-е гг. в Кяэрику под Тарту, аглавное, локализовавшие С. п. под знаменем формальной школы, ане присвоившие ее изобретение себе, как это сделал Лотман. Но вцелом изменить ничего уже было нельзя, так как научный иидеологический кризис конца века захлестнул к началу 1990-х гг.весь просвещенный мир. Лит.: Лотман Ю. М. Лекции по структуральной поэтике // Ю. М. Лотман и тартуская школа. - М., 1964. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. - М., 1970. Успенский Б. А, Поэтика композиции. - М., 1972. Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Исследования в областиславянских древностей. - М., 1972. Труды по знаковым системам (Учен. зап. Тартуского ун-та).- Тарту, 1965 - 1983.- Вып. 2 - 20. Учебный материал по анализу поэтических текстов / Сост. иприм. М. Ю. Лотмана. - Таллин, 1982.

Дата добавления: 2014-10-31