Статья Белкина. Обычаи и обыкновения. 16 страница

В большей степени понятию национальности внимание уделяют такие науки как социология, антропология и современные представления о национальной принадлежности явно отражаются, явно влияют на правовое регулирование, в т.ч. на правовое признание того или иного явления, на его юридический свойства.

Применительно к национальности, это проявляется, в основном, в появлении такого субъективного признака как осознание лицом принадлежности к той или иной нации. Сегодня и в Конституции, и, например, в законе «О коренных малочисленных народов», где наиболее четко используется понятие национального объединения, национальности, так как раз говорится, что нацией признается не просто группа лиц, которые обладают общностью языка и культуры, но и группа лиц, каждый из которых осознает свою принадлежность к этой особой социальной группе. И такой субъективный фактор уступил место представлениям об объективном делении лиц на национальности. ПО сути дела, каждый человек может сконструировать свою национальную принадлежность по собственному усмотрению. Такое право защищается нашей действующей Конституцией. Каждый имеет право указывать на свою национальную принадлежность, в т.ч., например, изменять национальную принадлежность. Сегодня для того чтобы избежать нарушения этого права, фактически действующее законодательство, например, положение о паспорте гражданина РФ, не предусматривают фиксацию национальной принадлежности так, как это было в советском праве. С одной стороны, это предотвращает требование об указании национальной принадлежности, с другой стороны, это не позволяет реализовать само право, потому что указать национальную принадлежность становится достаточно затруднительно. Как именно? Ходить и всем говорить: я принадлежу такой национальности? Это будет странным. При этом, в некоторых национальных республиках в составе РФ для того чтобы исправить эту ситуацию, появились инициативы вкладышей, которые не имеют, по большому счету, никакого юридического значения, но отражают возможность человека указать свою национальную принадлежность. Во вкладышах указывается национальность, это просто некая бумажка, которая вкладывается в паспорт, не более того. Но этим обозначается общая проблема, которая предполагает, что, с одной стороны, человека нельзя принуждать ни указывать, ни сохранять принадлежность той или иной национальности, но, при это, какая-то возможность заявлять о собственной национальной идентичности должна быть предоставлена.

Предполагается, что национальная принадлежность не только психологические последствия имеет. Национальная принадлежность фиксируется в некоторых случаях для вполне определенных целей. Нельзя при этом говорить, что, не зафиксировав национальную принадлежность, нельзя использовать те или иные права, но целый ряд культурных прав – они по природе своей могут предоставляться именно национальным группа. В частности, это право на использование и развитие родного языка, которое сегодня предусмотрено действующим с 1991 года законом «О языках народов РФ», или право на создание национальных, культурных автономий как вида общественного объединения, предполагающего возможность обсуждения каких-то вопросов образования, культуры, языка, сохранение национальных традиций, праздников и т.д. При конструировании этих прав, предоставляется соответствующие возможности любым гражданам, которые считают себя принадлежащим к той или иной национальности.

Наиболее значимыми наиболее спорным можно считать право на льготные получения гражданства РФ для тех лиц, которые имеют культурные связи с РФ. По этому поводу действуют некая система правового регулирования, система правовых норм, которая предполагает, что определенные преимущества предоставляются соотечественникам, а понятие соотечественника дано в ФЗ «О государственной политики РФ в отношении соотечественников за рубежом» 1999 года. Там говорится о том, что соотечественником является лицо, которое либо является в прошлом гражданином РФ, СССР или Российской Империи, либо потомки указанных лиц, если они сохранили свой язык, свою культуру, обычаи, традиции и такие лица получили некоторое время назад право участвовать в программе переселения соотечественников в РФ и право на льготное получение гражданства РФ. В этом случае даже сама принадлежность к национальной группе дает право на определенные юридические преимущества, юридические льготы. Это, наверное, не безупречно с т.з. статьи 19 Конституции РФ, которая не допускает установления различий по признаку национальной принадлежности, однако, с другой стороны, обеспечивает гарантии прав этих лиц, этих соотечественников.

Про проблему соотечественников мы поговорим применительно к институту гражданства, потому что там тоже это порождает определенные проблемы.

Следующее право, о котором мы должны поговорить – это свобода передвижения.

В зарубежных странах проблема свободы передвижения практически не существует. Есть проблема в части реализации права на выезд за пределы страны в некоторых государствах Африки, в связи с чем политика их правительств широко критикуется демократически государствами и мировым сообществом. Внутреннее передвижение, внутренняя миграция в реальности ограничивается только в Китае. Только в Китае установлены ограничения, например, для переселения граждан из сельских районов в города, именно там существует механизмы, похожие на отечественную паспортную систему, и, соответственно, передвижение граждан внутри государства серьезно контролируется и серьезно ограничивается со стороны государственных органов. Есть еще довольно экзотическая вещь в США, есть закон, который ограничивает передвижение между штатами, если это передвижение преследует противоправные или аморальные цели. В некоторых случаях этот закон использовался в не очень демократических формах, выступая основанием для дискриминации, для ограничения сексуальных меньшинств, национальных меньшинств, но сегодня благодаря практике ВС США уже тот смысл, который в него ранее вкладывался, он уже ушел в далекое прошлое и сегодня никаких ограничений в части передвижения по территории государства не существует.

В РФ остались те ограничения, которые мы унаследовали от прошлых государств и которые можно в каком-то смысле считать нашими национальными традициями.

Собственно, свобода передвижения имеет 2 аспекта:

- аспект внутренний, аспект передвижения внутри государства и выбора места жительства на территории государства;

- аспект внешний, в части передвижения за пределы государства, свободного выезда и въезда на территорию соответствующего государства, например, РФ.

В части внутренней миграции, в части внутреннего передвижения, если не вспоминать про крепостное право, то свобода передвижения еще с начала 18 века, даже для некрепостных лиц, ограничивалась существовавшей введенной Петром 1 паспортной системой. Паспорт как документ, дающий право на передвижение внутри территории государства, стал ограничивать, стал выступать инструментом контроля, инструментом ограничения внутренней миграции со стороны государства. Если во многих государствах Европы паспорта вводились исключительно для путешествия за пределы государства, то в России со времен Петра 1 паспорта стали использоваться не только для внешних поездок, но и для передвижения внутри государства. Соответственно, паспортная система, просуществовав больше 200 лет при царском режиме, была благополучно унаследована советским государством и сохранена в некоторых случаях еще даже в более жестком виде, чем она существовала до революции. Например, до введения положения «О паспорте» 1974 года сельское население, крестьяне, совхозники, колхозники были лишены свободы передвижения на территории государства в виду отсутствия паспортов, паспорта им не выдавали. Только в 1974 году с появлением нового паспорта, нового образца новых стандартов, появилось правило о том, что каждый гражданин государства должен получить такой паспорт. Соответственно, кроме самого паспорта, элементом паспортной системы стала и отметка о постоянном месте жительства, которая на протяжении всех лет советской власти именовалась пропиской, и рассматривалась как очень эффективный способ ограничения внутренней миграции, в частности, например, в города передвижение, миграция могла осуществляться только в определенных квотах, в тех пределах, в которых это допускалось органами власти. Такой механизм с переходом к демократическому государству, с началом демократических реформ, был весьма критически оценен, и первым органом, который поставил эту проблему на государственном, на официальном уровне, стал Комитет конституционного надзора СССР. Он вынес за недолгие месяцы своего существования целых два решения, которые касались именно паспортной системы и вопросов прописки.

В частности, одно решение было чрезвычайно либеральным, другое, наоборот, рассматривалось слишком консервативным. Он пытался найти некую середину. Но самое важное, самое принципиальное было сказано в Заключении Комитета конституционного надзора СССР от 11.10.1991 N 26 (2-1) "О разрешительном порядке прописки граждан", где Комитет конституционного надзора указал на нарушение права на свободу передвижения самим принципом разрешительного порядка прописки. Прописка как механизм контроля со стороны государства, как механизм, позволяющий давать или не давать разрешение на жительство в том или ном населенном пункте, в том или ином города, должна рассматриваться, заключил Комитет конституционного надзора, как несовместимая со свободой передвижения.

И в 1993 году, через полтора года, после принятия этого Заключения, появился закон РФ, принятый еще до Конституции, от 25.06.1993 N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации". Этот закон предполагал, в целом, обеспечение исполнения правовой позиции, высказанной Комитетом конституционного надзора и должен был обеспечить воплощение того общего принципа, который был высказан Комитетом. И сделано это было, в частности, инструментом таким как запрет на какие-либо ограничения в части регистрации по месту жительства. Собственно, сама прописка перестала называться пропиской и стала называться регистрацией по месту жительства, а никакие государственные органы не имели в соответствии с этим законом права решать: давать возможность зарегистрироваться по месту жительства, и ли нет. Сам механизм регистрации из разрешительного стал уведомительным. Т.е., изменив место жительства, любое лицо могло сообщить в уполномоченный орган о том, что оно поменяло место жительства и просит это учесть в базах данных соответствующих органов.

По сути дела, этот закон сохранил основной элемент, основную идею прописки, за исключением разрешительного порядка. Он сохранил необходимость фиксации места жительства, это то, чего не существует ни в каком зарубежном демократическом, цивилизованном государстве, это то, что всегда существовало в нашей стране и существует до сих пор. Собственно, фиксация места жительства, она неизбежно в том или ином виде будет ограничивать права до тех пор, пока она существует. Хотя бы тем, что государственные органы отслеживают изменение места жительства гражданина. Причем, вроде как это оправдывается, ни в решениях Комитета конституционного надзора, ни в последующих решениях КС, настолько в общем виде, настолько глобально эту систему никто не оспаривал, соответственно, не было сформулировано, что стоит, какие интересы. Какие ценности стоят за существованием этой базы данных обо всех жителях государства. Зачем она нужна? Насколько эффективно она обеспечивает, например, правоохранительные функции? Насколько эффективно она обеспечивает борьбу с преступностью? Насколько в действительности она необходима государственным органам для выполнения этих функций? Естественно, все государственные органы считают, что очень необходимы, что без нее жить нельзя.

В то же время, сохранив саму идею, сохранив саму систему, кроме разрешительного порядка, закон 1993 года ввел довольно важное правило, которое предполагает, что этот контроль со стороны государства должен ограничиваться только информационным полем, т.е. должен ограничиваться только сбором информации о месте жительства лица, но регистрация, либо отсутствие таковой, сказано в законе, не может быть основанием для предоставления каких-то прав, т.е. условием их реализации, либо основанием для ограничения прав. И здесь наша отечественная практика, очень умело использующая всякие средства жонглирования юридическими конструкциями, юридическими формами текста закона, выработала довольно интересную систему – систему представлений о том, что регистрация сама по себе не ограничивает права и не может быть условием их реализации, но место жительства может выступать таковым. Например, реализация избирательных прав возможна только по месту жительства, по месту жительства, зафиксированному, естественно, с помощью регистрации. По сути дела, здесь различается фактическое и формально зарегистрированное место жительства. В каком-то смысле они делаются отчасти независимыми друг от друга. По крайней мере, теоретически, гражданин не может доказывать, что он проживает вовсе не там, где зарегистрирован по месту жительства, и соответственно придавать правовые последствия своему реальному, фактическому месту жительства. Сделать это можно только в судебном порядке. До тех пор, пока гражданину лень, или не достаточно важный вопрос для него стоит, чтобы он был готов возбудить судебное производство по доказыванию факта проживания в каком-то конкретном месте, до тех пор регистрация по месту жительства будет рассматриваться в качестве некой правовой презумпции. Презумпции того, что гражданин проживает именно там, где он зарегистрирован, и все государственные органы будут исходить из этого: направлять все уведомления гражданину по месту его регистрации, вносить в списки избирателей по месту регистрации, некоторое время назад предоставлять возможность получать медицинскую помощь, предоставлять возможность получать детям образование только по месту регистрации.

В реальности, только в двух случаях граждане шли в суды для того чтобы опровергнуть эту презумпцию, предположение о проживании именно там, где гражданин зарегистрирован.

Первая ситуация касалась права пользования жилыми помещениями. Сегодня, в целом, эта ситуация не столь актуальна, потому что действующее гражданское законодательство уже позволяет собственнику требовать выселение лица, которое хотя зарегистрировано по месту жительства, но никаких имущественных прав на это жилое помещение не имеет, но еще несколько лет назад буквально, от регистрации зависело право пользования жилым помещением. Это означало, что даже если, например, квартира продана, но гражданин не зарегистрирован, он не имеет права в ней проживать. Подобные споры возникали достаточно часто, попытки проживать именно по месту регистрации, которые, в свою очередь, порождали необходимость обращения в суды с требованиями о признании утратившим право на пользование жилым помещением. В этом случае суд устанавливал факт отсутствия фактического проживания в месте регистрации, а в соответствии с Жилищным Кодексом недостаточно было доказать только отсутствие факта регистрации, нужно еще было доказать, что в случае социальным наймом нужно было еще доказать, что не ведется совместное общее хозяйство с другими членами семьи, которые там проживают. В этом случае опровержение государственной регистрации по месту жительства имело важные имущественные последствия и заставляло обращаться в суды.

Другой случай – другая ситуация – предоставление гражданства. Дело в том, что все (большинство) граждан РФ получили свое гражданство в порядке признания гражданства СССР. Те граждане СССР, которые постоянно проживали в РФ на 8 февраля 1992 года, автоматически становились гражданами РФ. И, естественно, этот факт проживания в 99% случаях определялся с помощью регистрации по месту жительства. Если гражданин был зарегистрирован, ему гражданство предоставлялось, если не был, то в гражданстве отказывали. При этом, некоторые граждане фактически проживали, но не были зарегистрированы, они обращались в суды с требованием признать факт их постоянного проживания и фактически опровергнуть отсутствие регистрации. Это тоже было достаточно значимым для приобретения гражданства, это очень серьезный стимул, тоже заставляло обращаться в суды. Во всех остальных случаях для граждан существовала почти неопровержимая того, что гражданин живет именно там, где он зарегистрирован. Эта ситуация сохраняется по сей день. Единственно, что стало меняться к лучшему – это то, что отдельные государственные услуги стали не привязываться к месту жительства гражданина. Например, существующая система медицинского страхования предполагает, что гражданин может указать любое место жительства в своем медицинском полисе, не обязательно именно то, где он зарегистрирован по месту жительства. В этом смысле регистрация как таковая не имеет особого значения, но в других случаях, в частности, в том примере, который привел Белов, наверное, наиболее значимо это для реализации избирательных прав, практически у гражданина нет возможности, кроме специально оговоренных законом ситуаций голосовать по иному месту жительства, кроме как тому, где он зарегистрирован по месту жительства.

Соответственно, в этом отношении закон, хотя и формально пытался пересмотреть, изменить, реформировать советскую систему регистрации по месту жительства, в реальности он очень много сохранил из той старой, прежней системы.

КС, оценивая уже не столько сам закон, сколько практику его применения, также те акты, которые издавались во исполнение этого закона, вынес несколько решений, которые тоже касались свободы передвижения.

- В частности, например, в 1996 году КС рассматривал конституционность Постановления Правительства, определяющего механизм регистрации граждан по месту жительства. Это сложная проблема, она касается ситуации, когда при регистрации, государственный орган (паспортный стол, входящий в структуру МВД, в структуру полиции) оценивает законность оснований вселения гражданина в конкретное жилое помещение. Гражданин приходит в паспортный стол, показывает договор найма, и говорит: вот, я здесь буду жить. Должностное лицо, сотрудник паспортного стола начинает изучать этот договор и говорит: этот договор недействителен, мы вам регистрировать не будем. Или другая, более распространенная ситуация, когда гражданин приходит и желает зарегистрироваться по месту жительства, на что слышит такой ответ: в этом жилом помещении, в квартире, например, уже зарегистрировано такое количество граждан, которое в соответствии с санитарными нормами там проживать не может. Собственно, ответом на формальное использование регистрации стало создание ситуаций, когда некоторые юридические фирмы стали предоставлять услуги по регистрации (фиктивной) в крупных городах. Если работодатель требует регистрации в СПб, то мы идем в ближайший переход метро, ищем такую фирму и фирма на регистрирует, причем в некоторых квартирах в СПб, в квартирах, площадью 100 квадратных метра, могло быть зарегистрировано 40 000 человек. Естественно, государственные органы, понимая, что эта регистрация фиктивная, но, не имея никаких реальных инструментов отказать в этом случае в регистрации, они ссылались на невозможность такого вселения, на противоречие санитарным правилам и нормам. КС в этом случае, в 1996 году почитал, что никакую законность вселения, действительность договоров, выступающих основанием для вселения, соблюдение всяких норм и правил, государственные органы оценивать не могут. Соблюдение санитарных норм – вопрос, который не имеет прямого отношения к реализации свободы передвижения, поэтому здесь со стороны государственных органов будет неоправданное, непредусмотренное законом, необоснованное ограничение прав граждан.

- Другая проблема, проблема, рассматривавшаяся в 1998 году, касалась региональных нормативных актов, региональных законов, в которых вводились разного рода ограничения, в т.ч., например, в Москве было предусмотрено, что для регистрации по месту жительства нужно заплатить государственную пошлину в размере 600 МРОТ (стоимость небольшой однокомнатной квартиры в Москве). И КС, рассмотрев, указал в своем решении, что такой высокий размер государственной пошлины в реальности ограничивает возможность граждан на свободный выбор места жительства, поэтому не может быть конституционным, несовместим с конституционными принципами защиты свободы передвижения.

Передвижение за пределами государства. Применительно к РФ, нет столь значительных ограничений, проблем, кроме одной – проблема ограничения права на выезд тех, кто владеет и был допущен к сведениям, составляющим государственную тайну. И в этом отношении проблема последние несколько лет активно обсуждается. В частности, в 2010 году было вынесено решение ЕСПЧ против РФ, где было расценена ситуация с конкретным лицом как нарушающая свободу передвижения, как несовместимая с принципами Конвенции, в июле 2012 года КС рассматривал жалобу гражданина, которого не выпустили в связи с тем, что он когда-то раньше был допущен к сведениям, составляющим государственную тайну, и на этом основании не в обычном порядке, не потом, когда он обжаловал отказ в выдаче такого разрешения в специальную межведомственную комиссию по защите государственной тайны, он так и не получил разрешение на выезд. Нужно сказать, что в этом конкретном случае, также как и в ситуации, которая рассматривалась о ЕСПЧ, речь шла о частное поездке, поездке с личными целями. И в том, и в другом случае гражданин был допущен к сведениям, составляющим государственную тайну много лет назад, тем не менее российское законодательство и практика его применения, что может быть еще более важным, отказывают гражданам в возможности выехать за пределы страны. Оправдывается это защитой государственной тайны. Сегодня, в условиях того интенсивного информационного обмена между лицами, находящимися в разных государствах, на разных континентах, это выглядит странным. Более того, РФ осталась единственным государством из бывших республик СССР и стран восточной Европы, т.е. бывшего социалистического лагеря, раньше в советские годы во всех этих государствах на выезд были установлены аналогичные ограничения, сегодня мы остались в одиночестве. Только у нас есть такие ограничения. Больше ни одно государство (последняя отменила Армения) выезд за пределы государства с личными целями не ограничивает.

В РФ баланс между интересами, безопасностью государства, защитой государственной тайны и правом каждого гражданина свободно покинуть свою страну оказывается не в пользу гражданина. Если бы у КС РФ был достаточно строгий тест на пропорциональность, то вряд ли бы он посчитал, что в данном случае ограничения пропорциональны. КС попытался дать конституционно-правовое истолкование положения закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию», сделал вывод, что эти положения должны толковаться не произвольно, что из них должны делаться определенные выводы, применительно к конкретному случаю, и в случае только реальной опасности разглашения гсоударственной тайны может быть установлено это ограничение, но все это, также как и во многих других случаях, КС относит к сфере усмотрения конкретных правоприменительных органов. А как правоприменительные органы трактуют соответствующее положение закона, особенно ввиду отсутствия эффективного судебного контроля в части проверки обоснованности подобных решений, конечно, решения КС мало эффективно с т.з. защиты этого права, поэтому право на свободу передвижения у нас ограничивается не только внутри страны, но и в части выезда.

В части выезда еще часто обсуждается вопрос о возможности ограничения тех лиц, кто не исполняет судебные решения. Сейчас, в соответствии с установленным порядком в рамках исполнения, исполнительной процедуры, судебные приставы-исполнители могут принять решение об ограничении права на выезд.

Тут больше всего сомнений, отчасти этот вопрос и в связи с ограничениями, связанными с допусками государственной тайны тоже затрагивается и обсуждается, но не так существенно задействован. В случае с ограничением неисполняющих судебные решения, там про административный порядок принятия такого решения говорится гораздо больше. Действительно, решение принимается в административном порядке. Оно может быть обжаловано в суд, но, когда гражданин узнает о том, что его право ограничено, он иногда узнает это непосредственно в пункте пропуска через государственную границу. В этом отношении, конечно, процедура не обеспечивает той гласности, той степени ознакомления гражданина с ограничениями его прав, которая должна же обеспечиваться. Само же по себе ограничение, оно, в отличие от первого случая, выглядит вполне оправданным, потому что ценность исполнения судебного решения и защиты интересов взыскателя, она достаточно значима для того чтобы ограничивать должника.

Следующее право, о котором мы поговорим – это свобода совести и свобода вероисповедания.

Свобода совести шире, чем свобода вероисповедания, она охватывает и религиозную свободу, и иные убеждения, которые гражданин может иметь, и в соответствии с которыми гражданин может строить свое поведение. Свобода совести предполагает, что никакой гражданин не только не может быть ограничен в праве иметь свои убеждения, но и действовать в соответствии со своими убеждениями. В каком-то смысле право, гарантированное непосредственно Конституцией, право на замену военной службы альтернативной гражданской службы, это право, которое обеспечивает защиту убеждений, убеждений, которым противоречит несение воинской службы. Других явных и отчетливых примеров защиты убеждений в законодательстве сложно найти, однако, в целом, предполагается, что государство не имеет права ограничивать свободу поведения лица, свободу действий в соответствии с тем, как он считает нужным, если это только не продиктовано публичными интересами.

Однако, в отношении практического применения положений и 28 статьи Конституции РФ, и аналогичных положений зарубежных актов, и международных правовых норм, основной акцент делается на свободу вероисповедания, на свободу религии.

Предполагается, что в этом случае должна защищаться свобода исповедовать любую религию, и не исповедовать никакую. Это свобода должна быть защищена от вмешательства со стороны государства. При этом, речь не идет о светском государстве. Светское государство и свобода вероисповедание – вещи взаимосвязанные, но, в целом, параллельные друг другу. Потому что государство не должно вмешиваться, независимо от того, какую оно строит политику в отношении религии. Государство теоретически поддерживает какую-то религию, и, при этом, обеспечивает свободу вероисповедания.

Свобода вероисповедания – индивидуальное право, оно, правда, имеет не только индивидуальные, но и, как пишет КС, коллективные формы его реализации. В этом отношении, закон, который в настоящий момент регулирует реализацию свободы совести, он акцент делает именно на создание религиозных объединений, на их деятельности, на их правовом статусе. Соответственно, на тех правах, которые предоставляются религиозным объединениям.

Религиозные объединения создаются в соответствии с ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятом 26 сентября 1997 года. Закон предусматривает, помимо неких общих положений, определяющих, что такое религия и как именно она может исповедоваться, закон определяет, в каких именно организационно-правовых формах создаются религиозные объединения, как именно они должны функционировать.

Особенностью российского законодательства выступает то, что у нас есть два вида религиозных объединений:

- религиозные группы

Не подлежат регистрации, об их существование уведомляется орган местного самоуправления, и не более того. Религиозные группы не имеют статуса юридического лица.

- религиозные организации

Регистрируются в том порядке, который предусмотрен для регистрации юридических лиц, приобретают права юридического лица и действуют как обычные некоммерческие организации, имея все те права и обязанности, которые обычно некоммерческим организациям предоставляются.

Однако создать религиозную организацию можно только, пройдя этап создания религиозной группы. Более того, религиозная группа, с момента уведомления органа местного самоуправления должна просуществовать 15 лет. Только по истечении этого срока учредители могут зарегистрировать религиозную организацию.

Именно эти правила, установленные российским законодательством, вызывают много споров. Кроме самих этих правил есть еще сугубо отечественная проблема – проблема процедуры регистрации религиозных объединений. Помимо того, что они подают все документы, которые необходимы для регистрации обычной некоммерческой организации, они еще должны подать документ, который определяет основы вероучения, т.е. основы той религии, которую будут исповедовать члены этой религиозной организации. Основы вероучения подлежат экспертизе. Экспертиза организуется Минюстом, Минюст регистрирует религиозную организацию и организует экспертизу их основ вероучения. Основной предмет экспертизы – определить, не представляет ли такая религиозная организации по основам своего вероучения какой-либо опасности для общественных интересов, для жизни и здоровья, имущества граждан, не носит ли эта деятельность экстремистский характер, в общем, не угрожает ли она общественной безопасности. На основании проведенной экспертизы, если будут выявлены соответствующие угрозы, Минюст может отказать в регистрации. Отказ теоретически может быть обжалован в суд, но перспективы в суде нет.

Дата добавления: 2014-11-09