Метод беседы в психологии 14 страница

198______________ ___________^______^____

что очень многие отношения, в которые вовлечены мы и дру­гие, попадают иод категорию отношений, в которых целью является ускорение развития и более зрелое и правильное функционирование человека.

Вопрос

Но каковы же свойства тех отношений, которые действи­тельно помогают, действительно способствуют личностному росту? А с другой стороны, возможно ли выявить те качества, которые делают отношения непомогающими, даже если че­ловек серьезно хотел способствовать личностному росту и развитию? Чтобы ответить на эти вопросы, особенно на пер­вый, я бы хотел вместе с вами пройти по пути» который я уже исследовал, и рассказать, где я нахожусь сейчас в понима­нии этой проблемы.

Ответы, данные исследователями

Естественно прежде всего спросить, имеются ли какие-нибудь экспериментальные исследования, которые дали бы нам объективные ответы на эти вопросы. В этой области не проводилось много исследований, но то, что есть, возбуждает интерес и вызывает на размышления, Я не могу говорить о них всех, но хотел бы сделать обширную выборку из всех выполненных работ и очень кратко перечислить полученные результаты- Делая это, я прибегну к сильному упрощению работ; я прекрасно знаю, что не отдам должное упоминаемым исследованиям, но вы можете почувствовать, что сделан дей­ствительный шаг вперед* Это возбудит ваше любопытство и заставит просмотреть работы, если вы уже этого не сделали*

Изучение отношений

Большинство работ освещают те отношения со стороны помогающего человека, которые или способствуют развитию, или замедляют его.

________________________________________________199

Интересные доказательства содержит тщательное изучение отношений между родителем и ребенком, проведенное не­сколько лет тому назад Болдуином и др* в Институте Фелса. Из всех сочетаний различных отношений к детям наиболее способствует развитию отношение «принятие — демократич­ность». Дети, имеющие с родителями теплые и равноправные отношения, показали ускорение интеллектуального развития (увеличение 10), развитие творчества, эмоциональной защи­щенности и контроля; они менее возбудимы, чем дети, не имеющие с родителями таких отношений. Хотя вначале их социальное развитие шло медленно, к школьному возрасту они стали популярными, доброжелательными, неагрессивными лидерами.

В тех случаях, где отношение родителей было определено как «активно отвергающее», у детей наблюдалось небольшое отставание в умственном развитии, относительно плохое ис­пользование своих способностей и некоторое отставание в твор­честве. Они были эмоционально неустойчивы, непослушны, агрессивны и склонны ссориться. Дети родителей с другими видами отношений по своим качествам относятся к группе, промежуточной между этими двумя.

Нас не удивляют эти результаты, полученные по отноше­нию к развитию детей. Я бы хотел предположить, что они, вероятно, могут быть приложимы и к другим видам отноше­ний и что консультант, врач или управляющий, если они тепло общаются с другими, выражая свои чувства и добрые отно­шения, лишенные элемента собственничества, если они ува­жают индивидуальность другого и свою собственную, то они, очевидно, ускоряют развитие реализации своих возможнос­тей так же, как родители с этим типом отношений.

Давайте обратимся к другому тщательному исследованию в совершенно другой области- Уайтхорн и Бец изучали сте­пень успеха, достигнутого молодыми врачами в работе с боль­ными шизофренией в психиатрическом отделении больницы* Для специального изучения они выбрали семерых врачей, работающих с большим успехом, и семерых, пациенты кото­рых поправлялись в наименьшей мере* Каждая группа вра-

200________________________________^____________

чей лечила около пятидесяти пациентов. Исследователи изу­чили все доказательства того, чем группа А (успешная груп­па) отличалась от группы В. Было найдено несколько серьез­ных отличий* Врачи в группе А пытались скорее понять боль­ного, проникая в смысл его поведения, чем работать с ним по его истории болезни или описанию диагноза* Они также пы­тались достигнуть целей, связанных скорее с личностью боль­ного* чем таких, как «смягчение» симптомов болезни или излечение. Было обнаружено, что помогающие врачи в повсед­невном взаимодействии использовали главным образом актив­ное личное участие — отношение «человек — человек*. Ме­тоды, которые могут быть определены как «необязательные рекомендации», использовались ими меньше. Еще они при­бегали к таким методам, как интерпретация, инструкция или совет, и не придавали особого значения процессу лечения пациента. И наконец, они с гораздо большей вероятностью> чем группа Б, культивировали отношение, в котором паци­ент мог доверять врачу и чувствовать доверие врача к себе*

Хотя авторы осторожно подчеркивают, что эти результаты относятся только к лечению больных шизофренией, я склонен с этим не согласиться. Думаю, что подобные факты были бы найдены при изучении любого вида помогающих отношений.

Другое интересное исследование посвящено тому, как че­ловек, которому помогают, воспринимает это отношение. Хайне изучал индивидов, пришедших за психотерапевтичес­кой помощью к психоаналитику, на психотерапию Адлера и на психотерапию, центрированную на клиенте. Независимо от типа психотерапии эти клиенты сообщали о сходных из­менениях в себе. Когда их спрашивали, чем вызваны проис­шедшие в них изменения, они приводили объяснения, раз­личающиеся в зависимости от ориентации тераписта. Однако более важным было их единодушное мнение о том, какие отношения с врачом помогли им. Они указали, что измене­ния вызвали в них следующие качества отношений: доверие, которое они чувствовали к тераписту, понимание их врачом, чувство самостоятельности в выборах и решениях, Наиболее эффективным был метод общения тераписта с пациентом,

___________________________________________________201

когда первый прояснял и открыто говорил о тех чувствах пациента, к пониманию которых пациент приближался не­уверенно и без полной ясности.

Независимо от ориентации терапистов у пациентов была высокая степень согласия относительно того, какие качества не приносили им пользы. Это были такие непомогающие ка-чества* как отсутствие интереса, наличие дистанции между терапистом и пациентом, слишком большая симпатия к кли­енту. Что касается применяемых терапистом методов, то наи­менее помогающими являлись: прямой конкретный совет, касающийся принятия решения, или акцент на предыдущей жизни пациента, а не на его проблемах в настоящем. Нена­вязчивые предложения> указывающие пациенту путь реше­ния проблем, воспринимались находящимися где-то посере­дине — их помощь четко не ощущалась, но они не были и бесполезны*

Фидлер в многократно цитируемой работе выявил, что опыт­ные тераписты различной ориентации имели сходные отноше­ния со своими клиентами. Менее известны те качества этих отношений, которые отличают их от отношений, создаваемых менее опытными терапистами. Этими качествами являются: способность понимать смысл поведения клиента и его чувства, чувствительность к отношению клиента, теплый интерес к нему без какой-то эмоциональной сверхвовлеченности.

Работа Квинна проливает свет на то, что значит понимать смысл поведения и чувства клиента. Его исследование уди­вительно тем, что оно показывает, что * понимание» смысла высказываний пациента и его чувств по сути есть желание понять, Квинн предъявил судьям лишь записанные на маг­нитофонную пленку утверждения тераписта, взятые из его беседы с клиентом. Судьи не знали, на какое высказывание отвечает терапист или как клиент реагировал на его ответ. Однако было обнаружено, что степень понимания клиента могла быть определена так же четко, как при прослушива­нии ответов тераписта с контекстом. Нам кажется, что это довольно-таки убедительное доказательство того, что именно желание понять передается в общении.

202__________________________________________________

Что касается эмоциональной стороны отношений, Симен выявил, что успех в психотерапии тесно связан с сильной и увеличивающейся взаимной симпатией и уважением между клиентом и терапистом.

Интересное исследование Диттеса показывает, насколько чувствительным является это отношение. Для того чтобы из­мерить у клиента реакции беспокойства, настороженности или угрожаемого поведения, он использовал физиологическое изменение кожно-гальванической реакции (КГР). Диттес свя­зывал отклонения при измерении с оценкой судьей теплого принятия клиента и дозволенности со стороны тераписта. Было выявлено, что всякий раз, когда принимающее отношение тераписта изменялось даже в очень малой степени, число рез­ких отклонений в КГР значительно увеличивалось* Очевид­но, когда отношение воспринимается как менее принимаю­щее, чтобы встретить угрозу, организм мобилизуется даже на физиологическом уровне.

Не рассматривая полностью результаты этих различных исследований, мы можем, однако, заключить, что на общем фоне выделяется несколько результатов. Важными являются скорее отношение и чувства тералиста, чем его теоретичес­кая ориентация. Его методы и средства менее важны, чем его отношение к клиенту. Также стоит заметить, что не менее важно, как клиент воспринимает отношение и методы тера­писта. Именно это восприятие является решающим.

■

«Искусственные» отношения

Разрешите мне обратиться к совершенно другим исследо­ваниям. Некоторые из них могут вызвать у вас неприятие, но* несмотря на это* они могут пролить свет на природу со-действующих отношений. Эти исследования посвящены так называемым «искусственным отношениями.

Верпланк, Гринспун и др, показали, что в отношениях между людьми возможна оперантная обусловленность вер­бального поведения. Говоря кратко, если экспериментатор говорит: «Гм-м-м» или «Хорошо» — или кивает головой пос-

__________________________________________ 203

ле определенных слов или утверждений собеседника, эти слова из-за их подкрепления будут произноситься чаще. Было показано, что, используя такой метод, можно увели­чить частоту появления таких разных категорий слов, как существительные множественного числа, недоброжелатель­ные слова, выражение мнений* Человек совершенно не осоз­нает, что на него воздействуют с помощью подкреплений. Подразумевается, что с помощью выборочного подкрепления можно сделать так, что другой человек будет использовать любые виды слов и делать любые заявления, которые мы решили подкрепить.

Следуя далее принципам оперантного обусловливания, развитым Скиннером и его коллегами, Линдсли показал, что хронические шизофреники могут быть поставлены в помога­ющие отношения с машиной. Эта машина, по мнению Линд­сли, сконструирована по типу торговых автоматов: пациент нажимает кнопку и получает конфету, сигарету или видит какое-то изображение на специальном экране. Но конструк­цию машины можно и усложнить. Например, поместить на экране изображение голодного котенка, «накормить» которого можноt лишь нажав несколько раз на кнопку* В этом случае удовлетворение пациента носит альтруистический характер. Разрабатываются планы экспериментов, в которых вознаграж­дается подобное социальное или альтруистическое поведение по отношению к пациенту, находящемуся в соседней комна­те. Единственно, что может ограничить разнообразие вознаг­раждаемых видов поведения, — это уровень изобретательно­сти экспериментатора в области механики*

Линдсли пишет, что у некоторых больных отмечалось за­метное клиническое улучшение. Лично на мена произвел ог­ромное впечатление один описанный им случай. Пациент, который находился в состоянии хронического ухудшения, благодаря «общению & с машиной начал быстро поправляться и даже получил разрешение свободного перемещения по тер­ритории клиники, причем это улучшение было явно связано с его взаимодействием с машиной. Но когда эксперимента­тор, решивший изучать угасание рефлексов пациента, извде-

204_____________________________________________________

нил программу машины таким образом, что она перестала выдавать вознаграждения: сколько бы тысяч раз пациент ни нажимал на рычаг, никакого вознаграждения не следовало, — пациент начал опускаться: стал неаккуратнымt необщитель­ным— короче говоря, вернулся в исходное состояние. Есте­ственно, привилегии свободного перемещения были отмене­ны. Этот, как мне кажется, трогательный случай показыва­ет, что даже в работе с машиной при помогающих отношени­ях важно доверие.

Еще одно интересное исследование «искусственных* отно­шений было проведено Харлоу и его коллегами, на этот раз с обезьянами* В этих опытах детенышам обезьян, разлученным с матерью сразу после рождения, предъявлялись два объек­та. Один может быть назван «твердая мать» — цилиндр из железной сетки с соском, из которого малыш мог получить пищу. Другой — «мягкая мать» — подобный цилиндр, сде­ланный из пористой резины и бархата* Из просмотренных мною кинокадров совершенно очевидно, что детеныш пред­почитает «мягкую мать», несмотря на то что не получает от нее пищи. Он пытается завязать отношения с этим объектом: играет с ним, припадает к нему при приближении незнако­мых объектов, ища защиты. Малыш использует эту защищен­ность как основу домашнего очага, чтобы осмелиться выйти в пугающий его мир. Из многочисленных выводов этого ис­следования один, мне кажется, заслуживает особого внима­ния: никакое количество пищи в виде прямого вознагражде­ния не может заменить определенных воспринимаемых ма­лышом качеств, в которых он, по-видимому, нуждается и которых он жаждет.

* Два последних исследования

Разрешите мне закончить широкий круг этих, возмож­но, заставляющих задуматься исследований описанием двух совсем^ недавних работ. Первая из них — эксперименты, про­веденные Эндсом и Пейджем. Работая с хроническими ал­коголиками, помещенными на 60 дней в клинику, они ис-

___________________________________________________205

пробовали три различных метода психотерапии. Они пред­положили, что наиболее эффективным, очевидно, будет ме­тод, основанный на двухфакторной теории научения; не­сколько уступит ему по своему конечному результату ме­тод, центрированный на клиенте; психоаналитический ме­тод, предполагалось, будет менее всего эффективным. Но в процессе работы оказалось, что психотерапия, основанная на теории обучения, не только не помогала, но наносила определенный вред. Результаты ее были хуже, чем в конт­рольной группе, где психотерапия не проводилась. Психо­аналитическая психотерапия принесла некоторую пользу, но психотерапия, центрированная на клиенте, вызвала наи­большие положительные изменения. Последующие наблю­дения подтвердили результаты, полученные в клинике: наи­более длительное улучшение наблюдалось у пациентов, с которыми проводилась психотерапия, центрированная на клиенте, следующей шла группа после психоанализа, за­тем — контрольная группа и, наконец, те, кто прошел через психотерапию, основанную на теории обучения.

Внимательно размышляя над этим необычным по своим результатам исследованием, я нашел ключ к загадке, кото­рый, как мне кажется, лежит в описании психотерапии, ос-но ванной на теории научения. Согласно этой теории, 1) кли­енту указывали на те виды поведения, которые оказались неудовлетворительными; 2) клиент вместе с терапистом объек­тивно изучали причины, лежащие в основе этого поведения, и 3) с помощью переучивания у клиента развивали более эф­фективные умения решать проблемы. Но во всех этих взаи­модействиях достижение цели не должно было быть связано с личностью тераписта. Терапист «должен приложить все силы и добиться, чтобы его личность не влияла на ход психотера­пии», «в своей деятельности терапист должен быть нейтра­лен, то есть он должен стараться так вести психотерапию, чтобы отличительные качества его личности не влияли на пациента*. Когда я сравниваю этот подход с другими, мне кажется, это является ключом к разгадке неудачи этого под­хода. Помогающее поведение исключается, если терапист не

206____________________________^______^__

хочет быть личностью во взаимодействии и оперирует с дру­гими как с предметами.

И последнее исследование, о котором я хочу рассказать, было недавно закончено ХоулкаЙдс. При определении необ­ходимых и достаточных условий психотерапевтических из­менений она использовала мои теоретические положения. Она предположила наличие значимой связи между количеством конструктивных личностных изменений в клиенте и четырь­мя переменными, относящимися к качествам консультанта: а) степенью эмпатического понимания клиента, выражаемо­го консультантом; б) степенью положительного эмоциональ­ного отношения (безусловного уважения), выражаемого кон­сультантом по отношению к клиенту; в) степенью искренно­сти консультанта> соответствием его слов внутренним чув­ствам; г) степенью, с которой эмоциональная интенсивность ответа консультанта соответствует эмоциональной интенсив­ности высказывания клиента*

Для исследования этих гипотез с помощью множественных объективных критериев ею была выбрана группа из десяти клиентов, лечение которых можно считать «самым удачным», и группа из десяти — с «наименее удачным». Затем была ото­брана одна ранняя и одна поздняя запись на магнитофонной пленке беседы каждого клиента с консультантом. В случай­ном порядке были выбраны девять взаимодействий «клиент— консультант» из каждой беседы. Таким образом было полу­чено девять ранних и девять поздних взаимодействий у каж­дого клиента- Это составило несколько сотен взаимодействий, которые были перемешаны в случайном порядке. Взаимодей­ствия из ранней беседы в наименее удачном случае лечения могли предшествовать взаимодействиям из поздней беседы в наиболее удачном случае лечения ит,п.

Трое судей, незнакомых с этими случаями лечения, степе-нью их успешности или источником любого взаимодействия, прослушали этот материал четыре раза. Они ранжировали каждое взаимодействие по семизначной шкале, во-первых, по степени эмпатии, во-вторых, по степени положительного от­ношения консультанта к клиенту, в-третьих* согласно искрен-

ности консультанта и, в-четвертых, согласно той степени, с которой ответ консультанта соответствовал эмоциональной

интенсивности высказывания клиента.

Я думаю, все, кто знал об этом исследовании? считали его смелым и рискованным предприятием* Могли ли судьи> про­слушав только единичные акты взаимодействия, достаточно надежно оценить те тонкие качества, о которых я говорил? И даже если бы их оценки были достаточно надежными, могли ли восемнадцать взаимодействий из каждого случая лечения {ведь в каждом случае они были только минутной выборкой из сотен или тысяч таких взаимодействий) иметь какое-либо отношение к результату психотерапии? Вероятность этого представлялась весьма малой.

Результаты — удивительны. Оказалось возможным достиг­нуть высокой надежности данных; большинство корреляций между данными отдельных судей составляло 0,8 или 0,9, кроме данных по последней переменной. Было обнаружено, что высокая степень эмпатического понимания была значи­мо связана {на уровне 0,001) с наиболее успешными случая­ми лечения. Высокий показатель безусловного уважения так-же был связан с наиболее успешными случаями лечения (на уровне значимости 0,001), Далее оценка искренности или со­гласованности консультанта — степень, с которой его слова соответствуют его чувствам, — была связана с успешными результатами лечения (и опять на уровне значимости 0,001), Только результаты влияния соответствия интенсивности эмо­ций были двусмысленными.

Интерес представляет также то, что высокие оценки этих переменных не были более значимо связаны со взаимодействи­ями из поздних бесед по сравнению со взаимодействиями из ранних бесед. Это значит, что отношение консультанта к клиен­ту было одинаково в течение всех бесед. Если он проявлял высо­кую эмпатию, то оставался таким с начала до конца. Если ему не хватало искренности, это было свойственно ему постоянно.

Как и любое исследование, эта работа имеет свои недостат­ки. В ней рассматривался определенный тип помогающих отношений — психотерапевтические отношения. Изучались

лишь четыре переменные, которые предполагались значимы­ми- Возможно, имеется много других. Несмотря на это, рабо­та представляет собой значительное продвижение в изучении помогающего поведения* Разрешите мне кратко изложить ее результаты* Мне кажется, качество взаимодействия консуль­танта с клиентом может быть удовлетворительно оценено на основе очень небольшого числа высказываний. Если чувства консультанта прозрачны и соответствуют его словам, а не расходятся с ними; если клиент нравится консультанту неза­висимо от каких-либо условий и если консультант понимает основные чувства клиента так, как их понимает сам клиент, — тогда имеется большая вероятность, что это отношение будет помогающим и эффективным.

Несколько замечаний

Итак, это — исследования, которые бросают луч света на природу помогающих отношений, В них изучались различ­ные аспекты проблемы с разных теоретических позиций. В них также использовались различные методы, которые нельзя прямо сопоставить. Однако, мне кажется, они указывают на несколько утверждений, которые могут быть высказаны с уверенностью. Кажется ясным, что отношения, которые яв­ляются помогающими, отличаются по своим качествам от других отношений. Эти различающие их качества прежде всего связаны, с одной стороны, с отношением человека, ко­торый помогает, а с другой — с восприятием этого отноше­ния тем, кому помогают. Также ясно, что проведенные ис­следования не дают нам ответа на вопрос о том, что такое помогающие отношения и как они формируются.

Как я могу создать помогающие отношения?

Я верю, что у каждого из нас, работающего в области че­ловеческих отношений, имеется подобная проблема, заклю­чающаяся в том, как использовать знаяият полученные в та­ких исследованиях. Мы не можем рабски и механически сле­довать их результатам, в противном случае мы разрушим свои

___________________. __________209

личностные качества, которые, как показывают эти работы, очень ценны. Мне кажется, нам следует использовать эти знания, сопоставляя их с нашим опытом и формируя все но­вые и новые личные гипотезы для использования и проверки их в дальнейших личных отношениях между людьми.

Поэтому важнее, очевидно, рассказать о ряде вопросов, вызванных этими исследованиями и моим собственным опы­том, а также о некоторых предположительных и изменчивых гипотезах, определяющих мое поведение при вхождении в помогающие отношения со студентами, персоналом, семьей или клиентами, йежели излагать, где и как следует исполь­зовать результаты этих исследований. Разрешите мне пред­ставить список вопросов и моих соображений.

1. «Могу ли я восприниматься другим человеком как дос­тойный доверия, надежный, последовательный человек в са­мом глубинном смысле этого слова?* И исследования, и опыт показывают, что это очень важно. Спустя годы я нашел, мне кажется, более правильный, не лежащий на поверхности воп­рос. Обычно я чувствую, что, если бы соблюдал все внешние условия поведения надежного человека — например, пункту­альности конфиденциальность беседы и др. — и если бы я вел себя одинаково последовательно во время консультирова­ния, тогда это условие было бы выполнено. Но мой опыт под­сказал мне, что если я показываю хорошее отношение к кли­енту, хотя на самом деле чувствую раздражение, скептицизм или неприязнь, то люди почувствуют обман и воспримут меня как непоследовательного или ненадежного человека, Я при­шел к выводу, что быть надежным — это не значит быть пос­ледовательным во всем, это значит быть заслуживающим до­верия, правдивым человеком. Чтобы описать, каким я хотел бы быть, я использовал термин «соответствующий»1. Под ним я подразумеваю следующее: какое бы чувство или отношение я ни испытывал, ему будет соответствовать мое осознание этого чувства или отношения* Когда это так, я являюсь в этот мо­мент целостным человеком и отсюда могу быть тем, кем в

1 Или конгруэнтный.

глубине души я есть. Это — реальность, которую другие люди определяют словом «надежный*.

2. Очень близко с этим связан другой вопрос: «Могу ли я достаточно выразительно передать, что я есть в данный мо­мент, чтобы это выглядело недвусмысленно?& Я думаю, что причиной большинства моих неудач в создании помогающих отношений являются неудовлетворительные ответы на эти два вопроса* Когда я испытываю чувство раздражения к какому-либо человеку, но не осознаю этого, при общении передаются противоречащие друг другу сообщения. Мои слова передают одно сообщение, но с помощью каких-то едва уловимых средств я передаю и раздражение, которое чувствую, а это приводит моего партнера в замешательство, делает его недо­верчивым, хотя он также может не осознавать, что является причиной его затруднений. Если я не слышу, что происходит во мне, не воспринимаю этого из-за моей собственной защит­ной реакции, не дающей возможности осознать свои чувства, тогда и приходит эта неудача. Это заставило меня прийти к выводу, что основное для человека, который хочет создать любой вид помогающих отношений, заключается в том, что­бы понять, что прозрачность чувств всегда полезна* Если в отношениях с другим человеком мои чувства соответственно осознаются, если никакие чувства, существенные для данно­го отношения, не спрятаны ни от меня, ни от другого челове­ка, тогда я могу быть почти уверен, что отношения будут помогающими.

Выражаясь иначе, если я могу создать помогающие отно­шения с самим собой (если я смогу осознать и принять мои собственные чувства), тогда имеется большая вероятность, что я смогу сформировать помогающие отношения с другим че­ловеком*

Принять себя самого в этом смысле и дать себе возмож­ность показать это другому человеку — это для меня сейчас самая трудная задача, которую никогда не удается решить. Но уяснить, что это является моей задачей, было очень по­лезно, так как это помогло мне понять, что было нарушено в

___________________________________________________211

межличностных отношениях, которые испортились, И поэто­му я также смог вывести их на конструктивный путь* Это значило, что если я должен способствовать личностному рос­ту других в отношениях со мной, то я должен расти сам; и хотя это часто болезненно, но очень обогащает.

* Третий вопрос следующий: «Могу ли я позволить себе испытывать положительные чувства к другому человеку — чувства симпатии, привязанности, любви, интереса, уваже­ния?* Это нелегко. У себя самого и у других я вижу некото­рый страх перед этими чувствами* Мы опасаемся, что если разрешим себе свободно испытывать эти положительные чув­ства, то попадем в ловушку. Они могут привести к выдвиже­нию каких-то требований к нам, или мы в свою очередь мо­жем обмануться в своем доверии к другому человеку. Мы боимся подобных последствий. Поэтому ответная реакция проявляется в тенденции создавать дистанцию между нами и другими — б виде «отчуждения*►, «профессионального» отно­шения, безличного отношения*

У меня имеется глубокое убеждение в том, что одна из важных причин профессионализации любой области знания состоит в том, что она помогает сохранять эту дистанцию. В области медицины мы изобретаем сложные формулировки диагноза, в которых человек представляется как предмет. В обучении и управлении мы создаем множество оценивающих процедур, так что опять человек воспринимается как пред­мет* Я думаю, что с помощью этих средств мы удерживаем себя от проявления личной привязанности к другому челове­ку, которая могла возникнуть, если бы мы восприняли эти отношения как отношения между двумя людьми. Когда мы поймем, что хотя бы в определенных отношениях или в опре­деленное время в этих отношениях совершенно безопасно про­являть личную привязанность, то есть питать к другому поло­жительные чувства, —- это будет настоящим достижением,

4, Следующий важный вопрос, вытекающий из моего лич­ного опыта, таков: «Достаточно ли я сильный человек, чтобы позволить себе быть отличным от других? Способен ли я не-

212 __ _________

преклонно уважать свои собственные чувства так же, как чувства и нужды других людей? Умею ли я владеть своими чувствами и, если нужно, выражать их, как что-то, принад­лежащее исключительно мне? Достаточно ли я тверд в этом отличии от другого человека, чтобы не быть подавленным его депрессией, испуганным его страхом, поглощенным его зави­симостью от меня? Достаточно ли твердости в моем внутрен­нем «Я&, чтобы понять, что я не повержен его гневом, не поглощен зависимостью, не порабощен его любовью, но су­ществую независимо от другого человека со своими собствен­ными чувствами и правами? Когда я свободно чувствую эту силу — быть отдельным, непохожим на других человеком, тогда я обнаруживаю, что в состоянии гораздо глубже пони­мать и принимать другого человека, так как я не боюсь поте­рять себя *,

5. Следующий вопрос тесно связан с предыдущим: «Доста­точно ли я чувствую себя в безопасности, чтобы допустить его отдельность, непохожесть на меня? Могу ли я допустить, чтобы он был тем, кто он есть, — честным или лживым, инфантиль­ным или деятельным, отчаявшимся или чересчур уверенным в себе? Могу ли я дать ему эту свободу? А может быть, я же­лаю, чтобы он следовал моему совету, зависел от меня или даже копировал меня?* В связи с этим, я думаю» представля­ют интерес результаты небольшого исследования, проведен­ного Фарсеном, обнаружившим, что плохой и некомпетент­ный консультант предпочитает работать с податливыми кли­ентами, стремящимися быть похожими на него, С другой сто­роны, наилучший и более компетентный консультант может взаимодействовать с клиентом в течении многих бесед, не мешая свободному развитию совершенно отличной от него личности клиента. Я бы хотел принадлежать к этой после­дней категории специалистов, будучи родителем, управляю­щим или консультантом.

Дата добавления: 2014-11-16