Казахстан в первой половине XIX века 1 страница

Питання і завдання для самоперевірки

1. У чому полягає суть геостатистичного моделювання?

2. Дайте загальну характеристику методів просторової інтерполяції.

3. Дайте характеристику методів глобальної інтерполяції і їх можливостей щодо моделювання безперервних поверхонь.

4. Охарактеризуйте локально-детерміновані методи інтерполяції.

5. Що таке “ регіоналізована змінна “?

6. Яка роль в методиках локально-стохастичної інтерполяції належить варіограмі?

7. Що таке “кригінг-інтерполяція”, які існують види кригінгу і у чому полягають їх основні переваги і недоліки?

Глава 1 ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ СТРОЙ КАЗАХОВ

Прежде чем приступить к анализу хозяйственного строя казахов, коротко напомним географическое расположение Кочевий трех жузов — Младшего, Среднего и Старшего.

Младший жуз занимал территорию от низовья р. Сыр-Дарьи до рек Урала и Тобола. Многочисленные роды, подро-цы и отделения, населявшие территорию Младшего жуза, вхо­дили в состав трех поколений — Байулинското, Семиродского Алимулинского. Кроме этих родов, восточную часть Млад-

его жуза населяли некоторые подроды Аргынского рода Чакчак, Айдарки, Крыкмултук и др.). На основании сведений, почерпнутых от султанов-прави-!лей, полковник Бларемберг^! определял общее количество аселения Младшего жуза в 40-х годах XIX в. приблизитель-) в 500000 душ обоего пола, а число кибиток до 100000.

Средний жуз занимал территорию Семипалатинской, Ак­молинской, части Сыр-Дарьинской и Семиреченской областей. Зсе роды, подроды и отделения, населяющие территорию Среднего жуза, входили в состав семи родовых объединений: \ргын, Наймаи, Керей, Уак, Таракты, Кыпчак и Конграт. Со­гласно статистическому описанию, составленному в 1833 го­ду подполковником Бутовским², в Среднем жузе насчитыва­лось 116500 кибиток, а если считать, что на каждую кибитку приходилось по 4 человека, то число населения было 468 000 человек.

Старший жуз занимал территорию Семиреченской, Аул и. Атинской (ныне Джамбулской), Чимкентской областей и со-стоял из следующих основных родов: Дулат, Жалаир, Албан, Суан, Шапрашты, Исты, Сергалы, Ошакты, Канглы и Чаныш-| кы. По позднейшим сведениям, собранным Ю. Южаковым ', и Старшем жузе число кибиток доходило до 95 000, а количест-1 во населения по Аристову² — до 550000 душ обоего пола.

Основной отраслью хозяйства казахов было кочевое ско­товодство. Они разводили лошадей, верблюдов, баранов, ко­ров и коз.

/Характерной особенностью кочевого скотоводческого хо­зяйства является его подвижность. Свои кочевки казахи на­чинали ранней весной с появлением свежей зеленой травы. Сначала они перекочевывали на весенние пастбища (коктеу), где находились до наступления жары, а затем откочевывали на летние пастбища (жайляу), богатые сочными лугами и водопоями. С летних пастбищ казахи переходили на осенние пастбища (куздеу), а в ноябре перекочевывали на зимние сто­янки (кстау), где оставались до наступления тепла, обычно до марта, иногда до апреля.

В борьбе за лучшие пастбища между казахскими родами происходила ожесточенная междоусобная борьба.

К началу XIX века между отдельными родами, в основном, установилось распределение кочевых путей, летних пастбищ и зимовок. Нередко зимовья отстояли от летних пастбищ на сот­ни километров. Два аула Шектинского рода издавна приспо­собили для зимо'вых стойбищ скота северное побережье Араль­ского моря, на полуострове «Куланды», а другое зимовое стойбище было расположено в пределах Урда-Кунганской во­лости, Иргизского уезда. Летовки рода Шекты проходили через Мугоджарские горы, вдоль границы Темир-Уркачевскоп волости, Эмбенского' уезда и дальше до верховьев реки Орь.

Другой пример, свидетельствующий о дальности кочевого пути, приводит титулярный советник Идаров³. Часть аулов Чумекеевского рода зимовала частью на рр. Сыр-Дарье и Ку и:ш-Дарье, а частью в Кзыл-Кумах. Эти аулы со своих зи­мовок откочевывали, примерно, в апреле, а уж к началу июня подходили к р. Тобол, верховьям рек Кум и Улькуяк. За.'ню они проходили путь от Сыр-Дарьи до рр. Тобол и Уль-куик в общей сложности до 1 500 км. Идаров указывает, что не все казахские аулы доходили до этих летовок. Бедные ка­захские аулы, не достигнув р. Тобол, останавливались в пути, но берегам Кара-Узяка, в песках Кара-Кума и т. д.

Некоторые исследователи утверждали, что у казахов не было определенных районов кочевок и им приходилось зимо­вать там, где их застигнет буря. Такое мнение не выдержи­вает критики.

Правильно указывает Ашмарин, когда пишет: «Каждый казахский род имеет свой определенный кочевой путь. На­правление его находится в зависимости не только от почвен­ных и климатических условий, но и междуродовых отношений. Право киргизского рода на определенный кочевой путь в лучшем случае — результат добровольного междуродового | соглашения, в худшем — междуродовой борьбы в течение це­лых десятков лет» *.

Если бы у казахских родов отсутствовали определенные районы кочевок и зимовых стойбищ, они вообще не могли бы содержать скот. Дело в том, что летовки и зимовые стойбища ' должны были отвечать определенным требованиям скотоводческого хозяйства. Для летовки выбиралась местность с запа­сом кормовых трав, обеспеченная пресной водой.

Особые требования предъявлялись к выбору зимовых стой­бищ. Зимовое стойбище выбиралось в местности, надежно укрыто'й от снежных заносов и буранов. Зимовье должно бы­ло иметь достаточно кормовых трав под тонким снежным по­кровом. Как известно, у казахов кони и овцы круглый год на­ходились на подножном корму. Зимой скот тебеневал, т. е. до­бывал себе корм из-под снега. Зимовые стойбища казахи в летнее время тщательно сохраняли от потравы. Старший султан Муса Черманов в записке, специально представлен­ной по требованию сибирских властей, так охарактеризовал зимовые стойбища казахов: ««Рогатый скот в зимнее время пасется в местах луговых, камышах и акселовых и прочих чилу (высокие травы «ад снегом); бараны пасутся в горах, где имеется мох-джусан (маленькая курчавая полынь) и в местах низких и солончаковых; верблюды — при горах, где имеется чий, карачай, кияк, кок, а лошади отгоняются на те места, где летом не была потравлена трава»¹.

Пастбищно-кочевая система хозяйства казахов носила экстенсивный характер. Прежде всего, судьба казаха-скотово­да" зависел а от природных условий. Масса скота у казахов ча­сто гибла от периодически повторяющегося джута (гололеди­ца). Заготовкой сена на зиму казахи обычно не занимались, что значительно усугубляло их зависимость от климатических условий.

Узурпация общинных земель феодальной знатью и колони­альные захваты царизма внесли некоторые изменения в ха­рактер скотоводческого хозяйства казахов. Захваты властями важных районов летовок и зимовых стойбищ нарушили марш­руты кочевых путей основных казахских родов. В результате аулы различных казахских родов смешивались между собою и кочевали сообща.

О смешении различных родов в поисках пастбищ Оренбург­ский во'енный губернатор Эссен писал графу Нессельроде: «Род в Киргизской не составляет целого... чему много способ­ствует условие повиновения их своим начальникам»².

Причиной изменения районов кочевок и смешения разных родов была земельная теснота. Вследствие захвата лучших пастбищ властями и феодальной знатью часть казахских ро­дов, особенно расположенных близ пограничной Линии, пере­ходит к полуоседлому образу жизни. Эти роды начали на зи­му заготовлять для своего скота сено. Летом продолжали коче­вать на жайляу. Так, казахи Кипчакского и Джагалбайлин-ского родов, в количестве 12000 юрт, после передачи их земли оренбургским казачьим войскам, не имея возможности зимой содержать скот на подножном корму, перешли к сенокоше­нию. Коллежский регистратор Андреев писал о них: «В нас­тоящее время эти киргизы почти все занимаются сенокошени­ем,— весьма многие начинают сеять хлеб,— у некоторых есть и выстроенные дома, видно, что они всячески стараются подражать русским в отношении хозяйства, ясно видя в том свою пользу»¹.

О переходе казахов Оренбургского ведомства к сенокоше-иию и к постройке постоянных зимовок также писал попечи­тель прилинейных казахов Белозеров: «Для зимнего времени производят тут сенокошение и заготовляют кизяк, а в начале осени приходят совсем на зимовые кочевья, где уже непо­движно сидят во все зимнее время до весны и мелкую скоти­ну сохраняют в устроенных корах (скотный двор —Е. Б.) и чырытых в земле ямах, вроде землянок»².

Переход казахов к сенокошению отмечал и А. К. Гейне, объездивший северные окраины Казахской степи. Он писал: «Киргиз, владелец нескольких юрт, потерял много скота в джуте, оттого прежняя его зимовка, способная для прокорм-I ления большого количества скота, стала неудобной для того количества, которое у него осталось,— и теперь, говорил он нам,— у меня так мало скота, что я в состоянии обеспечить себя от случайностей, накашивая с помощью семейства нуж­ное количество сена»³.

Таким образом, переход казахов к сенокошению придал определенную устойчивость скотоводческому хозяйству, уси-"лив его сопротивляемость неблагоприятным природным усло-"~виям.

К началу XIX в., особенно к 20—30 годам, в связи с пере­ходом казахов к сенокошению и благодаря усилению торговых Р связей казахов с пограничным русским населением, отдельные виды скота стали приобретать особое значение. Основной от­раслью животноводства продолжало оставаться овцеводство. Известный исследователь истории среднеазиатской торгов.:.ли А. Н. Тетеревников писал: «Баран в экономическом быту киргиза играет самую важную роль. Скот этот весьма ценится как русскими, так и среднеазиатскими купцами»⁴.

Особенно заметно стало расти значение крупного рога­того скота. До XIX века казахи Среднего и Младшего жузов мало разводили крупный рогатый скот в силу его неприспо­собленности к тебеневке. Иное положение складывалось с переходом к сенокошению. Крупный рогатый скот стал це­ниться не только как источник мясной пищи и средство пере­движения, но и как источник молочных продуктов. Казахи стали производить и сбывать на рынке масло. Об этих переме­нах свидетельствуют народные пословицы. Если раньше меня­ли скот на корову (сыир), то казахи презрительно говорили: «Малдын жаманы сыир»—(худший вид скота — рогатый скот), то теперь казахи стали говорить: «Сыир бул болды»-(рогатый скот стал ценным товаром).

По мере роста караванной среднеазиатской торговли воз­растало и значение верблюдов, как основного транспортного средства. Казахи, кочевавшие близ пограничной Линии, в ча­стности чиклинцы, чумекеевцы, джагалбайлинцы и жаппасцы, поставляли русским купцам верблюдов и сами служили в ка­честве каравановожатых. Это давало им крупный доход. В одной записке, представленной Оренбургскому военному гу­бернатору, говорится: «За доставление то'варов в Бухару и Хиву в один путь плата на каждого верблюда, смотря по об­стоятельствам, доходит от 35—50 до 100 рублей ассигна­циями» '.

В XIX веке получило значительное развитие у казахов и земледелие. Им занималась главным образом казахская бед­нота — жатаки, получившие название егыншн, что в перево­де означает «хлебопашец». До XIX века хлебопашеством за­нимались казахи, лишившиеся своего стада, либо вследст­вие джута, либо вследствие междоусобной феодальной борь­бы—барымты. К 20—30-м годам XIX века к земледелию стала переходить значительная часть казахов, живших как близ пограничной Линии, так и в глубине степи. Это объясня­лось, главным образом, наступившим кризисом пастбищно-скотоводческого хозяйства, вызванным той же земельной тес­нотой. В 20—30 годах XIX века царские власти вместе с ка­захской знатью захватили лучшие пастбища. Казахи, лишив­шись своих зимовых стойбищ и летовок, вынуждены были пе­реходить к хлебопашеству. О повсеместном переходе казахов к земледелию свидетельствуют многочисленные факты. Побы­вавший в Оренбургском крае чиновник Артемьев писал: «Важ­нейшим после скотоводства промыслом в степи является зем­леделие, которое заметным образом быстро развивается, увеличения народонаселения и недостатка угодий для скотоводства»¹.

Как уже указывалось, земледелием, в первую очередь, за-шгчалась беднейшая часть казахов. Титулярный советник 1!:|,;фов, специально ездивший в Оренбургскую степь для вы-Ч'-меиия причин перехода казахов к земледелию, писал: «Ни-и.1 же без скота, одежды и крова занимаются преимуществен­но хлебопашеством, и потому-то слово егьтнши, земледелец, означает у киргизов человека презрительного состояния»².

Горный инженер А. Влангали, в 1849—1853 гг. объездив­ший ряд областей Казахстана, в своих путевых записках осо­бо отмечал, что «Казахи мало занимаются хлебопашеством, и притом только беднейшие из них. Они нанимаются богатыми казахами, причем все необходимое для сельского хозяйства они получают от своих хозяев»³.

В первой половине XIX века земледелие распространяется па значительную часть казахской территории. В Младшем жу-зе, по данным Сейдалина⁴, «хлебопашеством занимались жив­шие в районе рек Тургая казахи Кипчаковского и Аргын-ского родов, состоявшие из отделений: Турайгыр, Каз, Ке-дель, Утеи, Таз, Крыкмултук, Айдарке, Актачки, Тагычи, Бакан. Они производили хлеб в таком количестве, что его хватало не только на снабжение притургайских казахов, но и других районов Казахстана. Из Сибири, от Баганалинского рода за хлебом в Тургай приезжали так называемые акшом-ши, или покупщики хлеба, с которыми у егыншей каждогодно в сентябре месяце происходит самая деятельная мена хлеба на скот, преимущественно на овец, тысячами пригоняемых оз­наченными акшомшами». По поводу распространения хлебо­пашества среди казахов. Оренбургского ведомства генерал-адъютант Катенин писал Министру иностранных дел: «Стоит только углубиться в степь на несколько десятков верст, и по долинам всех рек, впадающих в Урал, по Эмбе, Иргизу, Тур-гаю, Тоболу и их притокам, по большинству теряющихся в песках степных речках — повсюду встретит глаз более или менее значительные пространства распаханных или засеянных полей»¹.

Так обстояло дело в Оренбургском крае.

В Среднем жузе, подведомственном Западно-Сибирскому генерал-губернаторству, к 40 годам значительная часть каза­хов, главным образом джатаки и байгуши, жившие близ по­граничной Линии, также повсеместно начали переходить к земледелию. Согласно данным Г. Шахматова и Броневского, земледелием занимались около 1000 семейств казахов Алтаев-ской, Карпыковской, Бурунаймановской, Терстамгалинской, Кунсаковской, Матаевсшй, Саржумартовской, Кокжармин-ской волостей, подведомственных Кокпектинскому округу. Следующая таблица, составленная на основании данных гене­рал-майора Броневского², показывает размеры посевов волос­тей, занимавшихся земледелием.

Наименование Название Сколько

полости местности гектаров Примечание

засеяно

Бурунаймановская По р. Джанатке 94

» «р. Чиру 14

» «р. Уменке 62

» «р. Уланае 12

» «р. Кара-Узек 58

Кунсаковская «р. Сары-Узек 30

Матаевская «р. Джанни 20

» «р. Кызылке 20

Саржумартовская «р. Урунжайке 15

Кокжарминская «р. Волкочевье

и В-Черновой 52

» По р. Чилимахс

и Каргалы 49

Всего 416

Всего казахами указанных волостей посеяно пшеницы 171 десятина и 15 залогов, ячменя — 53 десятины и 4 залога, овса — 4 десятины и проса—101 десятина и 4 залога. О сравнительном распространении земледелия в других округах Среднего жуза Идаров писал: «По степени развития хлебопашества, можно перечислить округа в следующем по­рядке: Кокчетавский, Кокпектинский, Аягузский, Каркаралин-ский, Акмолинский, Баян-Аульский»¹.

В рассматриваемый период значительно увеличивается число занимающихся хлебопашеством в. районе Сыр-Дарьи. В своем донесении председателю Оренбургской Пограничной Комиссии Ладыженскому толмач Субханкулов² указывал, что хлебопашеством в Сыр-Дарье занималось около 500 семейств, I которые засевали до 3 тыс. десятин, начиная от урочища Ка­ра-Тюбе до Сыр-Дарьи, и с каждой десятины получали 100 пудов пшеницы или проса.

Хлебопашеством занимались также казахи Старшего жу­за, жившие в Семиречье, около озера Балхаш и реки Или.

Земледелие в Старшем жузе существовало издавна. Оно развивалось под влиянием культурных земледельческих райо­нов Средней Азии. Об этом генерал-майор Броневский писал: «Большой Орды киргизы, кочующие на урочище Семи рек, \ около озера Балхаш, при р. Или, и дикокаменные киргизы с прилежанием занимаются земледелием, у них родится просо, пшеница и ячмень. Соседство с трудолюбивым Ташкентом пробудило в них сей промысел»³.

Все это красноречиво говорит о распространении земледе^ лия в значительной части Казахской степи. К 30-м годам XIX в. земледелием стала заниматься кроме бедноты и более имущая часть казахов.

В отдельных местах казахи собирали значительный уро­жай. По данным Артемьева⁴, занимавшиеся хлебопашеством 6 700 семейств Оренбургского ведомства ежегодно собирали в среднем 530 000 пудов хлеба.

В Младшем и Среднем жузах земледелие в значительной мере развивалось под влиянием русских поселений. Часто об­щаясь с русскими и знакомясь с их хозяйством, бытом, каза­хи быстро перенимали их методы хозяйства. Если переходу к земледелию способствовала земельная теснота, то' быстрому освоению земледелия во многом помогли русские крестьяне. Казахи сеяли хлеб, главным образом, по берегам рек и озер.. Это объяснялось тем, что за исключением западных районов в Казахстане земледелие могло существовать лишь при искус­ственном орошении. Из сохранившихся описаний земледелия казахов видно, что они всюду занимались искусственным по­ливом своих пашен, достигнув в этом большого искусства. Для характеристики способа полива пашен приведем выдерж­ку из описания ирригационной системы казахов Нешелем¹, который в 1847 году сопровождал к Аральскому морю губер­натора Обручева. По его рассказам, казахи разделили поверх­ность своего участка на квадраты разных величин, самые большие из этих квадратов имели 8 футов в одну сторону. Че­рез все эти квадраты была проведена система канавок, кото­рые с одной стороны сообщались с рекою или озером, а с дру­гой — с самым отдаленным или возвышенным квадратом. Если почва возвышалась от реки в сторону суши, тогда канавы пересекались поперечными насыпями для того, чтобы подни­маемая с большими затратами труда вода не стекла обратно. Из водного бассейна черпали воду и наливали ее сначала в самые возвышенные квадраты; это продолжалось до совер­шенного их наполнения. Тогда прорывали земляные валы между верхними и ближайшими к ним квадратами и пропус­кали в них воду. О применении казахами искусственного оро­шения для своих пашен писал также генерал-майор Бронев-ский: «За крепостью Бухтарминскою, при подошве гор На-рымских, я видел довольно значительные пашни, искусно наполненные водою, проводимою канавами из горных клю­чей, и хотя грунт земли каменистый, но посредством влаги, водою сообщаемой, изрядно родится просом².

Об искусственном орошении свидетельствуют не только многочисленные остатки оросительных систем, но и сохранив­шаяся народная песня, в которой поется о выгодности полива с помощью «шыгыр». Шыгыр (или «чигирь») — это водочер­пальное колесо, которое приводилесь в движение с помощью животных

.

Шыгырдьщ туп атасы эл! шынар, Шынарга, сыйынбасад шырар сынар Шынарра эл! менен кеп сыйынсац Кашанда егш бтп, кенлл тынар

Применялись и более примитивные способы полива с по-.лотцыо кол-каугы, т. е. ведерка, привязанного к длинному ше­сту, или с помощью лотка — так называемого атпа, привязан­ного к одному концу шеста. При раскачивании шеста вода вычерпывалась из колодца, а затем отводилась по арыкам. Подробно описывая технику искусственного полива у казахов Караул-Ясыкской волости в районе р. Букон, Влангали отме­чал, что казахи собирают — «великолепные урожаи, именно ' благодаря искусственному орошению»².

Хотя казахи в искусственном орошении достигли некоторо­го совершенства, однако, в целом земледелие носило прими­тивный характер. Техника обработки почвы была крайне низ­ка. Большинство казахов обрабатывало землю деревянным 'омачом и железным кетменем. Так, Г. Шахматов указывает, что казахи пашут землю «деревянною сохою без сошников,

§

аподобие русской; другие железными лопатами»³. Только езначительная часть казахов, живших близ русских поселе­ний, покупала железные плуги и е их помощью обрабатывала землю. По поводу этого Мухаммед Галий Тяукин писал: «Ко­чующие при Линии и занимающиеся хлебопашеством (каза­хи— Е. Б.) вспахивают землю обыкновенным русским саба­ном или плугом»⁴.

Несмотря на переход части казахов к применению желез­ного плуга, все же основная часть казахского населения по-прежнему обрабатывала землю деревянным омачом. Еще в 50-х годах приезжавшие в С.-Петербург казахи жаловались, что у них земледельческие орудия очень примитивны и проси­ли им помочь в усовершенствовании сельскохозяйственных сельскохозяйственных орудий. Вот что они писали: «Мы, есте­ственно, во многих местах покидаем скотоводство и переходим на пашни. Покажите нам ваше земледелие, познакомьте нас с вашими улучшенными орудиями, мы понимаем всю недоста­точность наших грубых сабана и кетменя»⁵.

Итак, к середине XIX века земледелие стало вторым после скотоводства видом занятия. Теперь земледелием занимались не только джатаки и егынши, но и зажиточные казахи.] В Младшем и Среднем жузе земледелие выделилось в осо­бую отрасль хозяйства, хотя количество занимающихся хле­бопашеством, по сравнению с числом населения этих жузов, было еще невелико, но, несмотря на это, хлебопашество твер­до вошло в казахский быт.

Казахи, жившие по берегам Сыр-Дарьи и рр. Тургай и Ир-гиз, занимались бахчевым хозяйством, огородничеством. По рассказам Сейдалина, семена кукурузы, арбузов, дынь, лука, моркови и тыквы впервые были привезены в Тургай в 1800 году казахом Сеиткулом. За исключением урюка и вино­града, все семена дали хорошие всходы. Сыр-дарьинские ка­захи разводили только дыни, арбузы и тыквы. Казахи рыли землю кетменем, делали гряды, а затем сажали семена бах­чевых культур. Из дыни приготовляли сладости. Об этом ин­тересные сведения сообщает оренбургский купец Д. У. Белов, долго¹ живший среди сыр-дарьинских казахов. Он писал: «На зиму запасали дыни, вяля на солнце, изрезывая ломтями, ко­гда провялятся — плетут вроде веревок в аршин и аршина 2 длины, потом складывают в мешки, и это лежит весьма дол­го, не портится» '. Такой способ приготовления дыни сохра­нился среди сыр-дарьинских казахов (ныне Кзыл-Ординская область) до наших дней.

Казахи издавна занимались также звероловством, причем особенно доходной была охота на лисиц и корсаков.

Пушнина шла не только на собственные нужды, но и в значительной мере поступала в продажу. В ассортименте сбы­ваемых русским купцам товаров значились меха волков, ли­сиц, корсаков и др.

Из других промыслов казахов надо отметить рыболовство. Им занималась беднейшая часть казахов — жатаки и егын­ши. Казахи ловили рыбу специальной сеткой (по-казахски «ау»). В больших реках, например, в Сыр-Дарье, казахи ры­бачили с помощью черпалок, называемых «сузгуш». Рыба употреблялась казахами для собственных потребностей и на рынке не продавалась.

В хозяйстве казахов значительное место занимали различ­ные ремесла, было развито кожевенное производство и изготовление пороха, красок, резьба по дереву и кости, обработка

Иеталла и шерсти.

Кочевой образ жизни казахов рано выделил специальных мастеров по изготовлению кибиточных решеток и остовов юр-п,1. Такие мастера — керегеши — жили при аулах крупных феодалов. Особое место занимало кузнечное дело. Казахи [ умели плавить медь. Из привозного железа делали самые разнообразные предметы домашнего обихода и некоторые ору-1дия производства — косы, серпы, наконечники сох. Из серебра выделывали ювелирные изделия. Изготовлялись все виды хо­лодного оружия и ружья. Казахские женщины искусно изго­товляли кошмы, ковры, вышивки, тесьму, а также всевозможные изделия домашнего обихода — войлочные шапки, шубы, армячину, обувь и т. д. Словом, значительная часть предме­тов широкого потребления изготовлялась самими казахами. [ В первой половине XIX в., по сравнению с XVIII веком, в ас-I сортименте ремесленных изделий особых изменений не про­изошло, производились те же предметы, что и раньше. Все эти изделия шли, главным образом, на удовлетворение пот­ребностей самих казахов.

Отдельные виды ремесла достигали значительного совер­шенства. Известный востоковед В. В. Григорьев, в то время служивший председателем Оренбургской Пограничной Комис­сии, писал: «Рем.есла: кожевенное, скорняжное, кузнечное, то­карное и другие находятся у кочевников на той же, еще выс­шей степени, на какой видим их обыкновенно в оседлом сель­ском населении» '.

Словцов, посетивший сельскохозяйственную выставку, ор­ганизованную в Кокчетавском округе:, дал -высокую оценку кузнечному производству казахов. Он писал: «Особенно от­делкой и красотою отличались предметы кузнечной работы с накладным серебром. Топоры, уздечки, седельные наборы, но­жи, стремена — качество этих вещей нисколько не уступает лучшим предметам производства этого рода у нас в России»². В первой половине XIX в. целый ряд ремесленных изделий сбывался казахами на внутреннем казахском рынке. В отче­те Оренбургской Пограничной Комиссии за 1847 год сказано: «Киргизы сами торговали в степи своими произведениями,, как то: седлами, войлоками, тканями из верблюжьей шерсти(армячина), тесьмами, арканами, решетками для кибиток, же­лезными и серебряными изделиями»¹.

Колмагоров², много раз бывавший в Казахстане, также со­общает о существовании в степи ремесленников.

«Если в XVIII в. ремесло у казахов существовало как до­машнее производство, то к середине XIX в. происходят сдви­ги в сторону отделения некоторых ремесел от сельского хозяй­ства и специализация ремесла по отдельным районам. Выде­ляются специальные мастера по плотничному, столярному и кузнечному делу, которым занималась только беднейшая часть казахов»³.

А. К. Гейне, в 60-х годах XIX в. побывавший в казахской степи, рассказывает о специализации отдельных районов Ка­захстана по изготовлению ремесленных изделий. По словам Гейнса, «лучшие деревянные вещи делаются в Карджасовской и Айдабульской волостях»⁴.

Казахи Оренбургского ведомства, кочевавшие по рекам Тургай и Тобол, «изготовляли в достаточном количестве де­ревянные изделия»⁵, которые поступали в обмен.

Но все же ремесленные изделия в основном шли на удов­летворение домашних потребностей хозяйств, в которых они производились. Ремесло, по преимуществу, носило еще харак­тер домашнего производства, и предметы промышленного труда лишь частично поступали в обмен между казахскими родами. Полностью удовлетворить растущие потребности ка­захов в предметах широкого потребления (хорошие ткани, металлическая посуда и другие предметы дмашнего обихода) собственное производство не могло.

Растущая потребность в промышленных изделиях, в пер­вую очередь в предметах широкого потребления, вовлекли ка­захов в товарный обмен с соседними государствами. В первой половине XIX в. получила широко'е развитие меновая торгов­ля казахов с Россией.

Главными пунктами торговли с Казахстаном были Орен­бург, Троицк, крепости Петропавловская, Пресногорьковская, Омская, Семипалатинская и Уральск. По данным Левшина, еще в 20-х годах XIX в. только у одних сибирских казахов рус­скими купцами ежегодно скупалось до 3 миллионов баранов,, до 150 тысяч лошадей и до 100 тыс. быков, на сумму до 8 мил­лионов рублей серебром. Наряду с этим скупались еще тыся­чи верблюдов, тысячи тонн кожи, овчины, мерлушки, кошмы, ковры и другие товары.

Торговля России с казахами производилась с помощью татарских купцов или приказчиков в силу знания ими казах­ского языка.

Если русские купцы скупали у казахов скот и животновод­ческое сырье, то казахи покупали сукно, холст, выделанные кожи, бязь, китайку, железо, чай, сахар, табак, деревянную посуду, лекарства для лечения скота: скипидар, нефть, наша­тырь¹.

По данным Небольсина, оборот русской торговли с Казах­станом во второй четверти XIX века за десятилетие—в 1827-— 1837 гг. выражался в сумме 10,53 млн. рублей. В 1840— 1850 гг. эта сумма возросла в полтора раза, достигнув 15,73

млн. рублей.

В торговле России с казахской степью ввоз преобладал над вывозом. Об этом свидетельствуют данные о меновой тор­говле по Оренбургской губернии:²

Привоз товаров

— 647868 р. 44 к.

— 749769 р. 60 к.

Вывоз товаров

— 469694 р. 44 к.

—490299р. 64 к.

В первой половине XIX в. возросло транзитное значение-Казахстана для среднеазиатской торговли царской России. Из Оренбурга, Троицка, Петропавловска и Семипалатинска через Казахскую степь шла караванная торговля Ро'ссии со средне­азиатскими ханствами. Только лишь через территорию север­ных областей Казахстана проходило 5 караванных нутей по следующим маршрутам:

Из города Петропавловска в Ташкент, Коканд и Бухару.
Караван проходил через Акмолинский приказ, урочище
Улу-Тау, затем пересекал р. Чу и далее через Сузак, Тур­
кестан шел в Ташкент.

Из Петропавловска в Кульджу — через Баян-Аул, Карка-
ралы, Аягуз, Копал.

Из Семипалатинска в Кульджу и Кашгарию, через Аягуз-
ский внешний округ, Копал.

Из Семипалатинска в Чугучак — через Аягузский и Кок-
пектинский приказы, а затем по южным склонам Тарбага-
тайского хребта.

Дата добавления: 2014-11-18