Обзор: как искали истинучтобы раздвинуть горизонты нашего понимания проблемы истины, рассмотрим различные интерпретации этой проблемы. 5 страница

Теория и практика проектирования, планирования, прогнозирования, а также различные виды производственной и организационно-управленческой деятельности являются ныне массовыми типами деятельности и мышления людей. Вокруг этого пояса знаний - Большой инженерии, Большой экономики, Большой социологии, Экспериментальной науки и т.п. - развиваются и связанные с ним дисциплины - соответствующие разделы математики, логики, прикладной методологии. На этой почве во второй половине XX в. стали возникать и свои абстрактные теории междисциплинарного характера: общая теория организации, общая теория управления, общая теория информации, общая прогностика, общая праксеология, а также более конкретные теории - системотехника, исследование операций, теория игр и т.п. Именно таким образом и именно в этом ряду междисциплинарных теорий возникает и общая теория систем, на базе которой ведется разработка системного подхода, характеризуемого его создателями как “специально-научный”.

Мы часто не задумываемся над тем, что у людей, занимающихся созидательными “инженерными”, “плановыми” и организационно-управленческими видами деятельности, свой строй мышления, по ряду параметров отличный от логики мышления людей, изучающих преимущественно природные, “естественные” процессы. Так постепенно (и для обществе не всегда осознанно) возникли системы знаний нового типа о мире искусственных вещей, сознательных процессов, произвольных действий. Конечно, при этом следует отметить, что общественное как сверхприродное включает в себя одновременно и естественное и искусственное, а инженерная деятельность и инженерное знание при всей их собственной специфике являются частью общественной деятельности человека. Однако ни неразрывное единство естественного и искусственного, ни наличие их смешанных форм не отменяют их собственной специфики. А именно специфика в данном случает и интересует. И именно она обуславливает появление новых форм знания и средств методологии.

Мышление человека, проектирующего что-то новое или воссоздающего некие природные явления искусственно, осуществляет композицию предмета, моделирует его, предусматривает характер основных взаимодействий, действие реальных условий существования и т.п. Для всего этого оно нуждается в знании, так сказать, “первокирпичиков” изучаемой действительности, ее структурных элементов, компонентов и “блоков”, форм организации и управления, типов связей и взаимодействий, механизмов функционирования и развития и т.д., с тем чтобы, используя их как конкретные аналоги природных и общественных явлений, успешнее вести творческий процесс созидания. И характерно, что одним из главных приемов этого мышления становится принцип построения нового посредством элементов известного. Конечно, этот принцип не нов, но в своем массовом применении и детальной процессуальной разработке он в XX в. становится явлением качественно нового порядка. Так, опираясь на феномены “изоморфизма”, создаются как бы “лекала” эвристического моделирования и проектирования искусственно создаваемых вещей, их конструкций и образцов, а вместе с тем создается свой особый творческий и познавательный инструментарий. При этом частные методологические средства, приемы и даже отдельные феномены различных наук интегрируются в, так называемые, междисциплинарные методы. А они, по сути дела, представляют собой некие методологические агломерации самых разнопорядковых приемов и теоретических фигур. Конечно, они плохо сравнимы с философскими принципами и методами, но они имеют свои несомненные достоинства и широко применимы не практике, а потому к их оценке надо подойти с мерками, соответствующими их природе и значению.

Несомненно, общая теория организации, общая теория управления и общая теория систем - это теоретико-методологические образования совсем иного рода, чем методы, принципы и понятия философского знания. Они действительно есть определенные продукты современных революций в науке, технике и производстве, продукты специфические, связанные в основном с разработкой искусственных систем и соответствующих технологий. По своему характеру и теоретико-методологическому статусу они ближе к научно-практическим методам, содержат в себе много очень конкретного методологического материала, непосредственно не относящегося к сфере философского знания. Между тем теоретическое и методологическое обобщение всего этого материала идет, продолжается также и его “стыковка” с философским знанием. Процесс это не простой, и в нем обе стороны должны проявить много мудрости и взаимного уважения, чтобы успешно синтезировать рациональное содержание обоих направлений разработки системного подхода. Это по-настоящему трудно, реальные пути такого объединения пока обстоятельно не разработаны, и фактически речь идет о стыковке, выражаясь словами К. Маркса, двух разных способов освоения действительности - “теоретического” и “практическо-духовного”. И это надо постоянно иметь в виду, так как сфера практического знания имеет и свою очень важную философскую сторону. В целом, представители общетеоретического направления считают главными детерминантами системного подхода глобальные параметры научной картины мира и новые потребности теории познания, а представители другого направления разработки системного подхода считают его основными детерминантами прежде всего потребности специально-научного и научно-практического знания и действия. На самом деле действующими детерминантами является и то и другое. Серьезные философские представления о системном подходе помогают глубже понять его природу и гносеологические корни, а серьезные специально-научное и научно-практические представления о нем активно помогают сделать его живым, действующим, реально работающим. Все это важно знать тем, кто желает овладеть этим методом познания действительности и научиться применять его на практике.

“ФИЛОСОФСКИЙ” И “НЕ-ФИЛОСОФСКИЙ” СИСТЕМНЫЕ ПОДХОДЫ. Различие двух типов системного подхода - общетеоретического и научно-практического - схватывает существо их различий как концепций, одна из которых имеет по преимуществу мировоззренческую, философскую базу знаний, а другая - специально-научную и научно-практическую. Это важно еще раз отметить потому, что у каждого такого направления имеется свой строй базисных понятий, законов, теорий, и в этом смысле своя “призма видения” действительности. Однако диалектика учит нас, что мало понять различия явлений, надо вместе с тем понять и их единство. Соответственно оперирование этими различиями как взаимоисключающими противоположностями, безотносительно к данной гносеологической потребности, было бы ошибочным.

Так, например, само абсолютное “включение” каких-либо представлений в философию и абсолютное “исключение” из нее относительны. Когда-то в древности философия - первая форма теоретического знания - охватывала почти все существовавшее в то время знание. Постепенно разросшиеся и дифференцировавшиеся сферы изучения природных явлений, а затем также социальное, моральное и психологическое знание полностью обособились. В нашем столетии один из древнейших разделов философии - логика рождает в союзе с математикой, естественными и техническими науками “не-философскую логику”.

С другой стороны, в философии всегда происходили и происходят обратные процессы - философия по-своему ассимилирует “не-философию”, например - искусство, религию, естествознание, обществоведение и т. п., и соответственно развивает особые разделы конкретного философского знания. В результате появляются эстетика как философская теория искусства, философские вопросы естествознания, философские проблемы права, философия науки и т. п. Причем процессы такого рода происходили и происходят всегда. Таким образом, противопоставление философских и не-философских направлений в определенном смысле весьма относительно, и это важно иметь в виду. Сегодня в структуре философии можно обнаружить такие направления исследований, как философские проблемы кибернетики, теории информации, космонавтики, технических наук, глобальных проблем мирового развития и т. п. целом взаимодействие философии с не-философскими сферами знаний - процесс нормальный и постоянно совершающийся. И фактически при таком “обмене веществ” происходят три процесса одновременно:

- область философских исследований расширяется соответственно с общим разрастанием сферы научного знания; - философское осмысление знания новых разделов науки помогает им более строго методологически и мировоззренчески оформить свои теории; - в итоге улучшается взаимодействие философской науки с естествознанием, обществоведением и техникой, укрепляется тот самый необходимый их союз.

Процесс этот идет иногда более, иногда менее гладко и плодотворно, но он необходим обеим сторонам, так как философия в конкретных науках имеет свой познавательный фактологический базис, а конкретные науки в философии - свой общетеоретический и общеметодологический базис: теорию познания и общие концепции мировоззрения и методологии.

Итак, видимо, не следует различие двух направлений системного подхода категорически определять как различие “философского” и “не-философского” знания, ибо каждый из них в конце концов имеет свое философское содержание. Однако при этом иметь в виду гносеологическую специфику каждого из них несомненно следует.

РОДОВЫЕ ФОРМЫ ЗНАНИЯ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА СПЕЦИФИКУ ФОРМ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА

При более детальном и подробном анализе оказывается, что системный подход, развивающийся в рамках той или иной специфической системы научного знания (философского, естественнонаучного и т. п.), неизбежно несет в себе печать его родовых форм, познавательных приемов и методологических средств.

Рассмотрим прежде всего особенности философского знания. Философия как наука нацелена на то, чтобы в огромном море разнообразных знаний о природе, обществе, человеке и его мышлении отыскать наиболее общие, устойчивые истины о процессах, связях и закономерностях объективной реальности. Ее главная цель - познание основ мироздания, и соответственно она рассматривает мир укрупненно, рассказывает о мире на языке широких обобщений. Основными единицами философского знания являются предельно широкие родовые абстракции (обобщения) реальных явлений, процессов, отношений.

Соответственно сущностной природе философского знания и системный подход, развивающийся на этой базе знаний, строиться прежде всего вокруг:

1) разработки категориально-понятийных гнезд (целое - целостность - часть и целое-система; система - моносистема - полисистема - системный комплекс; система - интеграция - структура - закон и т.д.);

2) изучение всеобщих черт системного знания, его предпосылок и форм в истории познания;

3) выявления и обобщения характерологических черт системных законов различных видов, родов и классов реальной действительности.

Естественнонаучное знание. Естественнонаучное знание значительно более конкретно, чем философское; оно нацелено на анализ и изучение реальных свойств конкретной материальной действительности. Естествоиспытатели множеством различных способов и с помощью различных орудий познания изучают реальные качественно-количественные характеристики той или иной формы материи, ее макро- и микропроцессы, формы, структуры, типы взаимодействий и отношений, специфические законы существования.

Понятно, что в фокусе этого “познания материи” находятся операции по ее всестороннему анализу, описанию и объяснению форм и механизмов, структурной декомпозиции, выявлению элементов, установлению качественно-количественных значений, границ, мер, оптимальных и критических условий существования, взаимодействия со средой и т. д. Соответственно характер системного знания, сопутствующего этим слоям научного познания, несколько иной, чем в философии. Здесь на первый план выдвигаются не обобщенные категориально-понятийные формы, а описания:

1) типичных системных механизмов, встречающихся в природе, вроде “гомеостазиса”, “доминанты”, “динамического стереотипа”, “устойчивых и малоустойчивых структур” и т.д.;

2) специфики реальных микро- и мезосистем живой и неживой природы (атом, молекула, бактерия, организм, популяция, экосистема и т.п.);

3) специфики природных макросистем (Вселенная, Солнечная система, другие звездные и планетарные системы, биосфера, природа в целом).

Обществоведческое знание. Обществоведческое знание наиболее сложно по своей качественной структуре. Это связано со следующими причинами:

- во-первых, с исходной двойственностью качественной природы социальных явлений. Имея своим носителем природную материю с ее качественными показателями, общество выстраивает над ней свой собственный ряд качеств. В отличие от природных, эти качества создаются человеком.

- во-вторых, отношения социального явления с детерминирующими его общественными макросистемами (государство, нация, класс, коллектив и т.д.) более многообразны и динамичны, чем это имеет место в природе.

- в-третьих, реальности общественной жизни имеют огромную палитру качеств-свойств: политических, экономических, собственно социальных, культурных, моральных, социально-психологических, эстетических и т.п., бесконечно расширяющих число качественных параметров и их сложных сочетаний и образующих в конечном итоге реальную полисистемность общественных явлений.

- в-четвертых, социальные явления представляют собой неразрывное единство объективного и субъективного.

Все это, естественно, отражается в специфике обществоведческого системного знания. Его методологический аппарат должен обладать адекватными средствами познания. И соответственно на первый план здесь выдвигаются такие системно-методологические формы и приемы познания, как:

1) раскрытие многомерной, многоуровневой картины действительности, моносистемный и полисистемный анализ, качественный анализ совокупностей, системные феномены интеграции и т.д.;

2) изучение системных качеств, системных оснований, системных структур (включая сменные структуры), системных критериев, системных комплексов, диалектики системно-качественных форм функционирования, развития и динамики социальных явлений, синтез системного знания;

3) установление специфики и закономерностей различных макро-, мезо- и микросоциальных систем (например, исторических цивилизаций, общественно-экономических формаций, племен, народов, наций, классов, стран, государств, мировых социальных систем государств, республик, городов, сел, коллективов, групп).

Инженерное знание. За несколько тысячелетий писаной истории человечества философское знание и знание естественных и общественных наук в значительной мере как бы срослись, и их специфические методологические различия нам не особенно бросаются в глаза. Этого не скажешь об инженерной или инженерно-технической системе знаний, которая хотя по элементам и существует давно, но в самостоятельную и всеохватывающую сферу развилась сравнительно недавно. Здесь мы коснемся этой темы только применительно к системному подходу.

Инженерное знание в данном случае нами рассматривается значительно шире его собственной профессиональной сферы, а именно как всякое знание об искусственных явлениях и процессах, если его основным содержанием является конструирование, планирование, композиция, строительство и т.п., - словом, создание нового посредством элементов и компонентов известного.

Специфика системного знания этой сферы, конечно, прежде всего включает в себя:

1) методы описания сложных искусственных систем;

2) процедуры анализа и синтеза целого, их набор, последовательность, обратная связь, контроль;

3) методы моделирования и конструирования систем.

Теории и методы, обеспечивающие выбор альтернатив, нахождение оптимума, поиск и принятие решений. Исчисление разнопорядковых природно-системных критериев: устойчивости, адаптации, изменчивости, а также различных социально-системных критериев: полезности, экономичности и т.п.

Системное знание этой огромной и разнопорядковой сферы познания многогранно. На этом “поле” создаются и будут создаваться десятки новых познавательных разновидностей системного подхода, обслуживающего конструкторские, системотехнические, управленческие, информационные, кибернетические, прогностические и тому подобные классы задач науки, техники и производства. Вероятно, будут созданы и свои укрупненные теории созидательной деятельности, включающие в себя соответствующие разделы системного анализа и системного синтеза.

Иными словами, различия, так сказать, “общетеоретической”, “специально-научной” и “научно-практической” разновидностей системного подхода, как и определение модификации его применительно к основным родовым формам научного знания, имеют место, но эти различия и модификации носят скорее “технологический” и “аспектный” характер, чем принципиальный. Учитывать их в реальном процессе научной работы, несомненно, надо, так как этим обеспечивается большая адекватность конкретных познавательных средств, большее соответствие и “пригнанность” их к изучаемым объектам и процессам, более осознанное их применение. И это важно, так как одних всеобщих средств познания для глубокого и обстоятельного изучения действительности мало. Во всем же остальном все виды и разновидности системного подхода (упомянутые и не упомянутые) взаимодополняют друг друга; они образуют, точнее сказать, должны образовывать, строгую и последовательную совокупность знаний о данном методе, его вариантах и применениях, его месте среди других методов, его роли в современном научном познании.

Итак, современное состояние разработки системного подхода как одного из методов научного познания пока, видимо, может оцениваться лишь как состояние начального периода. Ученым всех отраслей знаний предстоит сделать еще очень многое и для его глубокого и точного философского осмысления, и для систематизации его конкретного методологического богатства, накапливаемого естественными, общественными, техническими и математическими науками, и, наконец, для обобщения позитивного опыта его практический применений. В условиях научно-технической революции, в условиях гигантского роста, дифференциации и усложнения научного знания качественным образом возрастает роль всех средств методологии, в том числе, конечно, и системного подхода.

Этот процесс дополняется другим. Человечество на данном этапе своего исторического развития в существенно новой мере овладевает наукой и ставит ее достижения на службу своим интересам, на службу практике производства, управления, развития социальной и духовной жизни общества. И эта всеобщность в применении науки, так сказать, “прагматизация” научного знания, ныне также требует разработки и применения новых методологических средств соответствующего уровня и конкретности. Такова общая обстановка. Таковы актуальные потребности развития сложного научного знания и практического знания. Системный подход включается в оба этих процесса современной общественной и научной жизни, и именно здесь ему и предстоит доказать свою жизненность и свою действительную силу.

Возрастание роли системного знания определяется как новыми потребностями развития научного знания, так и практическими потребностями более широкого плана - превращением науки в непосредственную производительную силу, в наиболее революционный элемент технико-экономического и социально-культурного прогресса, в важнейшее средство общественного управления.

Поворот к интенсивной разработке проблем методологии, по словам Д.А. Керимова, характерен ныне почти для всех отраслей научного знания, что объясняется в первую очередь потребностями более глубокого проникновения и всестороннего познания общественного бытия и перспектив его преобразования (2). По его же замечанию, правоведение ничем, сколько ни будь значимым не обогатилось. Фундаментальные исследования практически исчезли, отдельные произведения посвящены лишь прикладным, частным разработкам либо свелись к плохому комментаторству плохого законодательства (3). Не полемизируя с Д.А. Керимовым, некоторые современные ученые (4) справедливо замечают, что связать в систему, накопившийся по второстепенным, частным вопросам теоретический и эмпирический материал можно лишь одним путем - преодолеть устоявшиеся стереотипы методологии. Особо отмечается при этом, важность данного процесса для обновления концепции административно-правового регулирования.

Концепция о многоуровневом характере методологии научного исследования, сформулированная в философских работах В.А. Лекторского (5), позволила устранить ряд разноречивых точек зрения. Согласно данной концепции методология познания складывается на четырех уровнях - философская методология, общенаучные принципы и формы исследования, конкретно-научная методология, методика и техника исследования. Разделяя содержание философской концепции, на наш взгляд, следует обратить внимание на мнение Д.А. Керимова. Он считает, что последний из названных уровней является переходным от познавательно-теоретической к практически-преобразовательной деятельности (6). Д.А. Керимов безусловно прав, возражая против включения методики и техники в понятие методологии, но рассматривая их как начало движения мысли к рациональному познанию, следует признать эти элементы познания методологически значимыми.

Свойство консерватизма административного права в определенной мере охраняет его от скоропалительных новаций, от беспорядочной смены научных парадигм, в то же время затрудняет обоснование нового видения предмета, утверждение принципов междисциплинарного подхода к исследовательской деятельности.

Всякий новый этап в развитии науки сопряжен с дальнейшим возрастанием значения методологического порядка. В конце 90-х годов на несостоятельность методологического подхода к пониманию предмета административного права указывает К.С. Вельский (7), истинность правовых средств исследования системы права подвергает сомнению Ю.Н. Старилов (8). И уже в начале нового века, становятся заметными признаки методологической эволюции исследования отдельных институтов и всего административного права в целом.

49. Специфика социально-гуманитарного познания. Основные исследовательские программы в гуманитаристике.

Проблему специфики гуманитарного знания мы будем рассматривать отри помощи сопоставления его со знанием, поставляемым науками о природе. Она зависит от предмета и методов познания. Текстовая природа гуманитарных наук обусловливает некоторые особенные признаки, характерные для всех гуманитарных наук и являющиеся одновременно отличительными признаками, несвойственными естественным и общественным наукам. К таким признакам относится принципиальная невозможность изъятия текстов из мира культуры, вне которого они теряют свою значимость. Гуманитарное явление существует только в мире культуры, как вещь для нас. Кроме того, предмет гуманитарного знания генетически зависит от человека, но, будучи создан, он обладает способностью к объективации, может противостоять человеку как вещь, внешняя по отношению к нему (и в этом смысле она ничем не отличается от природных предметов и может изучаться средствами естественных наук).

Но использоваться как внешние вещи в нормально устроенном обществе объективированные предметы гуманитарного творчества не могут, так как они становятся художественными, историческими и научными ценностями. В них в знаково-символической форме зафиксирована психологическая, эстетическая, историческая, этическая и научная информация. Они представляют собой особые тексты (только в частном случае -ими являются письменные языковые источники), специфические для каждого вида гуманитарной деятельности. Но везде юни — системы знаково-символической природы и поэтому требуют особых методов исследования.

И все же все программы выделения специфики гуманитарных наук, которые основываются на противопоставлении их методов методам естествознания, оказываются методологически несостоятельными. В гуманитарных науках ограниченно используются некоторые эмпирические методы исследования и проверки научных данных. Методы естественных наук также не мо-тут быть полностью обособлены от гуманитарных средств анализа. «Наблюдения и экспериментальное исследование являются историческими, поскольку исследователь соотносит определенные события с другими, применяет гуманитарные методы.

Если же мы читаем сообщение об исследовательской экспедиции конца прошлого века, то мы не можем оторвать ее значение* от историчности географических, зоологических и ботанических описаний. Естественник не может обойтись без такого рода «исторических» сообщений. Но вместе с тем для него встает проблема понимания своих источников (книг). Естествоиспытатель не обходит центральную задачу филологов и историков о понимании. В так называемых «точных» науках применяемые понятия определяются в большинстве случаев операционально. Их значение характеризуется и проверяется посредством действий и операций. Проблема понимания сводится здесь к так называемой семантике...» [104, с. 27]. Семантика же в обычном значении этого термина является разделом лингвистики, которая⁷ служит классическим образцом гуманитарной науки.

Следует отметить, что положения, принимаемые в гуманитарных науках, зависят от социально-культурных условий, результаты же естественных наук не зависят от них, так как познание природы направлено на постижение ее независимо от социокультурных факторов и имеет целью получение объективно-истинного знания. «Каждый новый культурный контекст не просто «принимает» созданные в прошлом художественные творения, но интерпретирует их в собственном духе, преломляет через свои социально-психологические, идеологические,, философские и т. п. призмы; что же касается положения научного наследия в «теле» новой культуры, то оно живет здесь по иным законам — ни теорема Пифагора, ни закон земного притяжения, ни периодическая система элементов, ни закон прибавочной стоимости не подлежат интерпретации, ибо они¹ содержат объективно-истинное знание, остающееся таковым — в той мере, в какой оно объективно независимо от культурного контекста, в котором оно оказалось» [38, с. 35].

В гуманитарных наука.х оценка научных положений является комплексным образованием, зависящим не только от правильного отражения действительности, но и от этических, моральных установок; от экономических, политических и государственных условий, в которых было создано данное научное положение и дается его оценка; от мировоззрения автора и субъекта оценки. Аксиологическая оценка в гуманитарном познании выдвигается на передний план. Вопрос об истинности может быть поставлен отнюдь не для любого положения в гуманитарном познании. В естественных науках вопрос об истине является основным, аксиологическая же оценка отодвинута на второй план. Но связь с истиной не может быть прервана, их взаимодействие диалектически предполагает обе стороны, которые представляют собой неразрывное единство. «Ценностные суждения в науке, касающиеся логической структуры знания,, аксиологического базиса методологических норм и отношений внутри научного сообщества по крайней мере в одной из этих сфер, в равной мере присущи не только социальным и гуманитарным наукам, где они попросту неустранимы, но и естествознанию, поскольку они проникают в него также через философскую ориентацию и методологический базис. И в этом смысле можно сказать, что нет науки, свободной от ценностей. С другой стороны, то, что познавательная деятельность аксиологиче-ски ориентирована, не лишает содержания знания объективности» [81, с. 325].

Обычно специфику гуманитарного познания усматривают з использовании герменевтических приемов исследования. Представляется, что истинному положению дел соответствует более гибкая позиция. Смысл ее заключается в том, что в гуманитарном познании широко используются герменевтические приемы исследования, в естественнонаучном познании они находят менее широкое применение, но все же глубокого водораздела между понимающими и объясняющими методами не существует. И объяснение, и понимание могут применяться везде. Можно говорить лишь о преобладании герменевтических методов в гуманитарном познании. «Естественники также не могут обойтись без исторических и вообще гуманитарных высказываний и методов. Такое положение становится наиболее отчетливым в тех исследованиях, которые не являются строго экспериментальными. Уже астрономия не есть такая наука. Закономерности, лежащие в ее основе, являются закономерностями физики. Вместе с тем в ней применяются высказывания об определенных событиях в определенном месте и в определенное время. Например, высказывание о затмении Солнца, которое наблюдалось в определенное время в определенном месте поверхности Земли. Реальное наблюдение, благодаря которому создаются сообщения, также является историческим событием... Каждая естественная наука имеет свою историю, от которой никогда не может избавиться. А так как естествознание не может стать лишь суммой задач, обеспечивающих познание, т. е. пустым учением, а является, по существу, исследованием, то оно не может избавиться от своей истории. В принципиальной предварительности его результатов... выражается та историчность, тот самый процессуальный характер всех естественных наук» [104, с. 25—26].

Следующее свойство, к рассмотрению которого мы обращаемся, наиболее рельефно, как представляется, специфицирует гуманитарный идеал научности. Гуманитарное познание принципиально диалогично. Познавательный интерес ученого-естественника направлен на предметы и явления действительности, существующей вне и независимо от человека. Диалогич-ность как свойство гуманитарного познания была впервые выявлена Ф. Шлейермахером, а в методологию гуманитарных наук введена M. M. Бахтиным. В своих набросках «К методологии гуманитарных наук» M. M. Бахтин пишет: «Точные науки — это монологическая форма знания: интеллект созерцает ъещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект — познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласная вещь. Любой объект знания (в том числе чловек) может быть воспринят как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласным, следовательно, познание его может быть только диалогическим» [12, с. 363]. Возможность гуманитарного познания заложена в том, что человек (его поступки, внутренний мкр, его творения), являясь объектом исследования, предстает перед познающей личностью, во-первых, как совокупность тек» стов, которые составляют объективную сторону познания. M. M. Бахтин по этому поводу писал: «Текст — первичная данность (реальность) и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины. Конгломерат разнородных знаний и методов, называемых филологией, лингвистикой, литературоведением, науковедением и т. п.» [12, с. 292]. И во-вторых, субъективная сторона познавания, от которой невозможно абстрагироваться, определяет диалогическую природу гуманитарного познания. «Исследование становится спрашиванием и беседой, то есть диалогом. Природу мы не спрашиваем, и она нам не отвечает. Мы ставим вопросы себе и определенным образом организуем наблюдение или эксперимент, чтобы получить ответ. Изучая человека, мы повсюду ищем и находим знаки и стараемся понять-их значение» [12, с. 292].

Дата добавления: 2014-11-20